Глава 2
ГНЕВУС ЗЛЫД
Сверженный диктатор Гневус Злыд сидел в своей мрачной крепости на планете Зум и задумчиво вертел в руках электрошоковую дубинку. Перед ним стоял безобразный гоблин и взвизгивал каждый раз, когда Гневус пропускал электричество через кончики его больших ушей. Уже полгода диктатор был в депрессии. Когда Вселенский сенат лишил его власти и с позором изгнал в эту дыру, все бывшие соратники оставили опального правителя, и теперь Злыду приходилось якшаться с разной нечистью наподобие гоблинов, троллей, падших эльфов и других безобразных созданий всех мастей и размеров, населявших эту гадкую планету. Единственное, что устраивало Гневуса в его нынешнем положении – здесь никто не притворялся. На Зуме все друг дружку ненавидели. Это оказалось весьма удобно. Не нужно было плести интриги, втираться в доверие, подсылать наёмных убийц или нанимать шпионов, чтобы вычислить своего врага. Здесь любое существо, которое плавало, ползало, ходило или летало, горячо и от всей души тебя ненавидело. На фоне этой лютой ненависти нередко возникала дружба и даже любовь, разумеется безо всяких обязательств. Например, супружеская чета гоблинов, могла легко раскроить череп своей второй половинке за недоперченое мясо или неосторожный взгляд в сторону какой-нибудь худой эльфийки. А достопочтенное семейство гномов, без лишних угрызений совести, запросто отдавало свое потомство на съедение болотному Грязеглоту только за то, что мелкие поганцы сожрали в кладовой весь годовой запас грибов.
Вообщем обстановочка здесь была та ещё!
Гневус завёл себе в подручные хитрого и злого эльфа Веласкеса. На Зуме все эльфы были с гнильцой. Нечета тем красавцам, что живут на деревьях, разговаривают высоким слогом, лабают на лютнях и сочиняют песни, как представляют их себе недалёкие романтичные идиоты. Здесь остроухие создания были не чистых кровей и не могли похвастать приятной внешностью. Лица их были ядовито-зеленые, носы острые и длинные, глаза чуть ли не вываливались из орбит, напоминая шарики для пинг-понга, а кривые длинные зубы вечно торчали над толстой нижней губой, возводя их природное уродство в высшую степень абсолютного безобразия. К тому же эльфы на Зуме очень нечистоплотные. Они годами не залазят в воду, и вокруг них витает такое амбре, что не каждый нос выдерживает. Видимо отсюда и пошла известная поговорка: “Смердит, как эльф”. Гневуса такое неудобство совершенно не беспокоило. Ещё ребёнком он напрочь потерял нюх и ему было все равно, кто перед ним – чистый херувимчик, или только что стравивший свои зловонные газы жирный скунс. Ко всем он относился одинаково безразлично. Его даже не стоило винить в презрении ко всему живому – он впитал это чувство ещё сидя в утробе матери, которую возненавидел в момент, когда ему отсекали пуповину. Единственное, что Гневус готов был принять с покорностью и смирением, была власть. В двадцать семь он получил полномочия от Вселенского сената управлять небольшой цепью планет, освещаемых малой звездой Фандаго, входящей в созвездие Длинного Китобоя. Ровно девятнадцать лет тиранствовал Гневус Злыд, поработив и без того несчастных жителей малой планетарной цепочки. Он установил на них абсолютную власть, провозгласил себя императором и взял под свой контроль всю торговлю. Первое время планетам, входящим в галактические союзы приходилось считаться с диктатурой Гневуса, так как через Фандаго проходили важные торговые пути. Зарвавшийся император почувствовал, что может ставить любые условия целым галактикам и ослепленный собственным величием стал допускать промах за промахом, путем закручивания гаек и потерей выгодных контрактов. В итоге Гневус, сам того не желая, выстроил вокруг цепи своих планет настоящую торговую блокаду. Связанные по рукам и ногам галактические союзы обратились во Вселенский сенат с петицией на произвол и злоупотребление властью. Верховный сенатор Парцелус, внимательно изучив вопрос, распорядился направить к планетам несколько боевых кораблей и выдвинул Гневусу ультиматум. Диктатор, почуяв, что запахло жареным, немедленно снял блокаду, но от межгалактического трибунала это его не спасло. Однако суд проявил к императору снисхождение и вместо смертной казни отправил в долгое изгнание на планету Зум…
Когда Гневусу надоело мучить гоблина, он швырнул электродубинку в угол и велел ему убираться. Тот с радостью выбежал из императорских покоев, потирая уши, которые страшно зудели от электрических разрядов. Не успела за гоблином затвориться дверь, как на пороге возник Веласкес. Злыд даже чуточку обрадовался появлению эльфа.
– И не надоело тебе ему по ушам стучать? – спросил Веласкес, забираясь на высокий деревянный стул.
– Есть идея получше?
– Покидал бы гномов в корзину, – предложил эльф, намереваясь стащить со стола кусок овсяного печенья.
– Да ну их! Слишком громко верещат, а у меня с утра приступ мигрени.
– Делай примочки. Зря я тебе что ли столько травы лечебной натаскал?
Веласкес осторожно накрыл печенье ладошкой, но в ту же секунду взвыл от боли, потому что Гневус немедленно всадил ему в руку вилку.
– Чего припёрся? – невозмутимо спросил Злыд.
– Печенье пожалел? – надулся Веласкес, с хрустом вынимая вилку и выбрасывая ее в окно.
– Да сожри хоть все! У меня же депрессия. Рекомендовано заняться чем-нибудь полезным.
– Вот это по-твоему полезное?
Эльф поднял руку на свет. В центре его зелёной ладошки просвечивали три маленьких аккуртных отверстия.
– От души припечатал, каторжанин несчастный!
– Хватит выть, как ведьма на сносях. Все равно на тебе как на собаке заживает. Ну, чего надо то?
Веласкес демонстративно взял печенье со стола и полностью запихнув в пасть, стал неспеша жевать. Гневус с ироничной ухмылкой наблюдал за ним. Эльф старательно перетер печенье кривыми зубами и обильно роняя крошки, заявил:
– Я бы ещё винца выпил.
– Сначала расскажешь зачем пришёл, – ответил Злыд, отодвигая от него бутылку с вином, – а то знаю я вас, лупоглазых.
Веласкес смахнул крошки с пасти, посжимал несколько раз пострадавшую от вилки ладошку, примерился глазом к бутылке на краю стола и не найдя никаких аргументов, позволявших ему стать хозяином положения, поведал:
– Скработта вылезла на свет божий.
– Далась мне эта старая пьянчуга. Я думал ты какие интересные новости приволок.
– Ну если перебивать не будешь, может чего полезное и услышишь.
– Только не набивай себе цену. Если есть что-то стоящее – выкладывай без предисловий. А то я этого не люблю.
– Хотела тебя видеть.
– Зачем, не сказала? – насторожился Гневус.
– Сказала, что аппаратура у неё опять заработала, и она чего-то там перехватила важное.
– Опять кота за усы тянешь?
– В горле что-то пересохло.
Эльф для пущей убедительности покашлял и покосился на Гневуса.
– На, подавись, хитрая жаба!
Злыд подвинул Веласкесу бутылку. Тот мгновенно выцедил через горлышко остатки вина, вытер рукой толстые губы и вполне довольный собой, продолжил:
– Просила, чтобы ты к ней срочно заехал.
– Чего же это она там такого важного перехватила, что даже в гости зовет?
– А вот этого не могу знать, ваша светлость, – насмешливо ответил эльф, – старуха до того накачалась портером, что уже лыка не вязала. Так я её там, бедняжку и оставил, – вздохнул Веласкес.
– Где там?
– В трактире, под столом.
– Вчера дело было?
– Вчера. Говорила, что сегодня ждать будет. Я бы на твоём месте поторопился, а то неровен час опять наклюкается старушка. А с ней пьяной беседовать, все равно что тролля азбуке учить. Дохлый номер!
– Со мной поедешь, – сказал Гневус, поднимаясь с самодельного трона.
Веласкес состряпал кислую мину.
– Меня же укачивает.
– Будешь ныть – следом побежишь.
Злыд прошёл в спальню и надел подобающий случаю костюм.
– Тебе бы тоже не мешало кости прикрыть, – посоветовал он эльфу, придирчиво осматривая себя в зеркало.
– Накину-ка я вот эту шикарную жилетку, – сказал Веласкес, вытягивая из шкафа нечто пунцовое и расшитое позументом. – Девочки на улице с ума сойдут, – продекламировал он, гордо вышагивая и любуясь своим отражением.
Гневус скептично оглядел эльфа. Его так и подмывало сказать, что шут из того получился отменный, но он решил не портить ему настроение перед дорогой.
– Может еще шляпу надеть? – задумчиво спросил Веласкес.
– Пошли уже, мачо болотное!
– Зависть тебе не к лицу.
Они вышли из крепости и двинулись к гаражу. Весь транспорт, что имелся в наличии, как на ходу, так и сломанный, переходил от изгнанника к изгнаннику. На то время в гараже стоял старый “роллс-ройс фантом” без колеса, три мопеда, два сломанных турбоялика, которые в лучшие времена могли передвигаться по воздуху и “майбах фаэтон” на ходу.
– Я вперёд сяду? – осторожно спросил эльф.
– Чтобы тебя стошнило, как в прошлый раз? Нет уж, дудки! Лезь назад. Там на полу пара пакетов. Надеюсь хватит. Все же зря я тебя отговорил шляпу надеть, пригодилась бы.
Эльф насупился и забрался на заднее сиденье.
– Сильно не гони, побереги салон.
– Мыть то все равно тебе.
– Об этом и речь.
Гневус повернул ключ в стартере, автомобиль заурчал, выплюнул синюю струю плохо прогоревшего бензина и выехал из гаража.
Берлога, где обитала Скработта, была на другом конце города. Гневус решил срезать и повернул в узкий проулок, который тянулся через трущобы и сокращал путь вполовину. Гневусу не хотелось ехать по главным улицам с грязными зданиями и пыльными витринами. Не хотелось смотреть на нечисть, наводнившую в этот час проспекты и мешавшую как пешему, так и автомобильному движению.
Майбах подпрыгивал на ухабах, и Веласкесу сразу же сделалось нехорошо. Гневус, не обращая на него внимания, прибавил газу. Эльф прикрыл руками пасть и повалился на сиденье, пытаясь нашарить на полу гигиенический пакет. Колесо налетело на камень и Веласкеса подбросило вверх. В полете он больно ударился головой о спинку сиденья, шлепнулся словно мешок с брюквой на дно машины, произнес что-то нечленораздельное и его, наконец, стошнило. Гневус же и не думал останавливаться. До самого дома Скработты эльф катался под задним сиденьем, как маленький простреленный дирижабль. У него не было сил даже подать голос своему господину, чтобы тот ехал помедленее. Да и вряд ли бы Злыд послушался своего ароматного друга.
Через полчаса езды по ямам и треснувшему асфальту, автомобиль наконец покинул узкие улицы и вынырнул прямо к дому Скработты.
Старуха сидела на крыльце и потягивала из плетеной бутылки самодельный ром. Злыд догадался по ее осоловелым глазам, что она уже успела приговорить половину.
– Мое вам почтение, – осклабилась Скработта, демонстрируя отвратительные зубы. – Хлебнешь?
Она протянула початую бутылку Гневусу.
– Зачем звала? – спросил он, отдавая выпивку Веласкесу, который выполз из машины и теперь еле стоял на дрожащих кривых ногах.
– Радиосвязь опять зафурычила, – ответила старуха, поднимаясь с крыльца, – пойдем, послушаешь. Кое-чего получилось записать. Только ноги вытри.
Гневус зашел за хозяйкой в дом. Веласкесу он велел ждать на улице.
Продолжение следует…
Автор публикации
