Тереза

Я – Тереза. Мне пятнадцать лет, учусь в обычной общеобразовательной школе. Успехами не отличаюсь, хотя стараюсь из-за всех сил: не пропускаю занятия, добросовестно выполняю домашние задания по всем предметам и нередко засиживаюсь за уроками допоздна. Не курю, не встречаюсь с парнями, не посещаю ночные заведения с увеселительной программой и не выношу алкогольные напитки.

Живу в Португалии, в красивейшем городе Сантарене, со своими родителями. Мы – семья среднего достатка и очень мало путешествуем.

Я ростом метр пятьдесят три, худая. У меня белая кожа, небольшие чёрные глаза, острый подбородок, высокие скулы, очень узкие губы, ровный нос и густые пушистые светло-русые волосы до талии. У людей, которые меня не знают, часто складывается обо мне неправильное впечатление. Из-за моего строгого лица, которое прибавляет мне возраст, им кажется, что я до невозможности серьёзная девушка с твёрдым характером. Однако, в действительности, это совсем не так: я очень мягкая по своей натуре – совершенно не умею постоять за себя, и если бы была возможность – много бы смеялась.

Да, посмеяться мне редко удаётся. Я никому не нравлюсь, и никто не хочет со мной общаться, а уж про дружбу вообще можно забыть. Правда, один друг у меня всё же есть! Моя собака Люна породы померанский шпиц. Она уже взрослая, но её шерсть осталась шелковистой и не утратила жемчужный оттенок. Не могу выразить то, как люблю это дивное создание!.. Люна добрая, энергичная удивительно чуткая: если мне вдруг становится грустно, и я тону в слезах на своей кровати, она всегда сидит рядом, готовая меня выслушать в любой момент. Если же мне весело, она веселится вместе со мной.

Я всегда считала, что мыслю примитивно и всецело согласна со всеми теми, кто говорит о том, что у меня в голове одни шмотки, шузы да побрякушки. Именно!!! Они правы. В свободное время я могу часами придумывать новые фасоны платьев, брюк, костюмов, плащей, кардиганов – буквально любых видов одежды. То же самое касается обуви и аксессуаров. Даже если я занята, какая-то часть мозга всё равно пребывает в поиске. Образы, внезапно поступающие в мысли, ассоциируются у меня с разными формочками, залитыми тестом. Их кто-то выложил на противень и поставил в духовку. А я – духовка, которая должна срочно принять их и довести до готовности. Эти образы настолько будоражат моё сознание, что я не могу долго сосредоточиться ни на том, что вижу, ни на том, что слышу.

Я не умею рисовать. Этот вывод сделан мной уже давно. На том основании, что всякий раз, когда пыталась перенести продукт фантазии на бумагу, сталкивалась со слишком большим расхождением между тем, чего хотелось, и тем, что получалось. Как я только ни пробовала: карандашом, акварельными красками, гуашью – всё безуспешно. Однажды, стоя у светофора во время пробки, когда на мутном стекле неподвижной машины появился мой портрет, покрытый неэстетичными каплями уличной грязи, я дала себе слово, что больше никогда не буду рисовать.

Нитки, причём любые – не мой удел: чувствую себя не пауком, который плетёт паутину, а мошкой, которая запутывается в его ловчих сетях. После сотого провала, когда мои руки нечаянно отрезали на пятнадцать сантиметров больше, чем было запланировано от почти законченного изделия, я пообещала себе, что больше никогда не буду ни шить, ни вязать.

Единственный материал, с которым у меня хоть немного получается работать – это фольга. Например, я собираю обёртки от шоколадных конфет самого разного цвета (золотого, серебряного, фиолетового, зелёного) и мастерю из них шляпки, чепчики и шапочки для моей любимой куклы.

Итак, сложив все свои неумения, я решила записывать свои задумки в тетрадку, чтобы их не выпустить из памяти. Иногда, возвращаясь из школы домой, когда у меня не очень много уроков, я усаживаюсь в кресло и пробегаю глазами свои записи. Эти минуты были бы поистине волшебными, если бы не мой жутко корявый, неразборчивый почерк: каждая запись будто запрашивала код доступа к её пониманию, и я была вынуждена постоянно его разгадывать. Разумеется, можно бы было излагать свои идеи в устной форме, но никто не разделял мою страсть, да и…не знаю, я не очень люблю говорить.

Все деньги, которые мне дарят на праздники или те, что перепадают мне случайно, я коплю, а потом трачу на создание своего нового облика. Как только появляются средства – беру в руки свою драгоценную тетрадь с записями, выбираю одну из самых удачных, на мой взгляд, задумок и всеми силами стараюсь воплотить идею в жизнь!

Я брожу по магазинам, пытаясь найти элементы, идентичные тем, что составляют образ, сидящий в моей голове, подобно птенчику в гнездышке. Моя модель – это я. Однако редко удаётся найти именно то, что нужно. Поэтому почти все из моих придуманных нарядов сделаны на заказ.

У нас в школе форму не требуют. Все ходят в обычной практичной одежде, я же одеваюсь экстравагантно. Многие полагают, что это мой способ привлечь внимание. И случается так, что мне приходится терпеть издевательства в свой адрес. Но они заблуждаются: у меня нет, и никогда не было того, что я называю «Синдромом светлячка», т.е. намерением выделиться. На каждой перемене спешу в туалет полюбоваться своим отражением в зеркале. Этот повторяющийся изо дня в день ритуал служит мне великим подспорьем! Он подпитывает меня, словно могучий платан хрупкий молодой росток, зеленеющий под крышей его крепких ветвей. Даёт мне силы, и я перестаю чувствовать себя ничтожеством.

Что касается моих родителей, я бы сказала, что кактусу, который растёт у нас в крошечном горшочке на одном из подоконников, они уделяют больше внимания, чем мне. Мама вообще недавно объявила, что они с папой твёрдо решили завести второго ребёнка. Теперь она говорит об этом каждый день. Впрочем, всё просто, мудрствовать не приходится вообще: первый ребёнок не оправдал надежд.

Родственники видят во мне бестолковую неисправимую дурочку. Лишь у одного моего дяди ко мне хорошее отношение. Он любит меня, в этом я не сомневаюсь. Обожаю его! Он светлый человек, такой жизнерадостный… Господи, благослови его Душу! Он живёт в Лиссабоне и редко нас навещает. Но поскольку я иногда приезжаю к нему в гости, всё не так страшно.

***

– Тереза, проснись! Ты опоздаешь!! Тебе уже выходить через минуту!!! – будила меня мама. Она колотила мне в дверь, как профессиональный барабанщик.

– Встаю! – крикнула я и резким движением откинула от себя одеяло. Школа была расположена примерно в километре от нашего дома. Я надела свои мятые джинсы и выцветшую майку с изображением статуи Свободы. Быстро вычистила зубы, умыла лицо мылом. По дороге расчесалась, забрала волосы в небрежный пучок и вбежала в школу.

Урок начался уже десять минут назад, судя по часам на моём телефоне. Геометрия. Ох, сейчас будет… Посыплются вражеские взгляды, издёвки…

Я медленно открыла скрипучую дверь класса и неуверенно просунула голову в помещение.

– У-у-у-у-у-у… – произнесли мои одноклассники. Я инстинктивно убрала голову, закрыла за собой дверь, подошла к ближайшему окну коридора, обрушила на подоконник свою тяжёлую сумку и начала ждать звонка, который должен был прозвенеть только через тридцать две минуты.

Вдруг из класса вышла моя учительница. На ней было платье цвета спелой ягоды шиповника.

– Тереза, заходи, сейчас будет самостоятельная работа, – велела она мне.

Я повиновалась и как можно тише стала продвигаться к моему месту за последней партой, за которой сидела одна.

– Тереза, это ты? – наигранно робко спросил меня кто-то.

– Эй! Ты откуда?!!

– Где была-то? Что это на тебе?

– О! Статуя свободы! Правильно»! Да здравствует свобо-о-ода»!!! – сострил один из парней, запустив в меня бумажный самолётик. «И когда хоть сделать успел?» – подумала я.

Наконец-то моих зрителей прервал громкий голос учительницы:

– Итак, выполняем задания под буквами «a», «b» и «c». Всё. Время пошло. Пишем в тетрадях… Заодно проверю вашу домашнюю работу. Оценки выставлю.

– Со звонком сдаём, – добавила она сразу, как раздала нам распечатки с текстами заданий и двойные листы в клетку.

Я принялась читать текст первого задания, стараясь вникнуть в его суть. Начертила по линейке равнобедренную трапецию. Готово. – Окей. Так-так… Значит… Дано это, дано это… Трапеция… Кстати, похожа на юбку. Вообще! Прямо силуэт! Так… Найти ребро… Верхнее… Найти ремешок от юбки, – шутила я про себя.

– Тереза, возьми резинку свою, вчера забыла тебе вернуть, – шёпотом проговорила моя одноклассница, сидевшая за соседней партой, и протянула мне ластик. Мне нравится её ситцевый сарафан, хотя с пуговицами всё же что-то не то…

Я взяла стирашку в руки и принялась экспериментировать с углами трапеции. Сначала стёрла нижние углы, затем оба боковых ребра; карандашом соединила верхнее ребро с нижним, и получился прямоугольник. Конечно, художник из меня никакой, но всё же набросать что-то простое – кто угодно способен.

Я зачеркнула фигуру и рядом начертила такую же, только длинные рёбра были теперь параллельны нижней линии тетрадного листа. Пририсовала снизу юбку в форме бутона. Слева отметила место разреза, который в уме имел форму отходившего лепестка – что-то вроде полуострова на физической карте мира. Действительно, пусть цветок распускается…тюльпан – так юбка будет либо подчёркивать молодость, либо придавать молодости. А ремень нужно раскрасить в зелёный цвет, словно это начало стебелька. Лучше пусть это вообще будет лента… Да, шёлковая зелёная лента.

Я отложила карандаш и резинку.

Пусть лента не завязывается сзади. Надо сделать застёжку. Связать пять кустовых розочек, скрепить их между собой в форме пяти олимпийских колец. Хотя вовсе не обязательно именно в такой форме… Можно и по-другому. Даже будет естественнее выглядеть. И лучше, наверное, не вязать… Сшить как-нибудь из хлопка и покрасить их в розовый цвет… Только ненавязчивый. Ненасыщенный… Разбавленный.

Хорошо, тогда задняя часть юбки должна как можно больше напоминать вазу. Так… Как этого добиться?

Я снова взяла карандаш, но сразу отложила опять. Нужно покрасить заднюю часть юбки в кремовый цвет – так будет возникать ассоциация с фарфором. Посередине можно вышить картину какого-нибудь классического живописца. Так и представляется античная дева с золотистыми кудрявыми волосами или грек с лавровым венком. Нет, плохая идея с греком: будет грубо смотреться, а носить женщине. Юбку необходимо сделать обтягивающей, чтобы шла строго по линиям бёдер, и подол задней части сшить из парчи. Пусть снизу будет золотая полоска. Сантиметров пять-семь. Низ юбки – низ вазы. Главное – не забыть сделать выточки! Розы можно подушить. И, наверное, нужно всё поменять… Повернуть юбку наоборот, потому что, если постоянно садиться на вышивку, она быстро выйдет из строя. Да, решено.

Кстати… Может детали наряда сделать геометрическими фигурами? Юбка – трапеция. Майку – ромб. Шляпа – овал. Сумка – параллелепипед.  Обувь… М-м… Туфли. Такие, чтобы в профиль казалось, что это треугольники. На высокой платформе, закрытые с полным отсутствием рельефа, т. е. без шнурков и молний. Надрезать только кожу в одном месте, спрятать между двумя концами резинку под цвет туфель – иначе их будет не надеть. Чёрный надо исключить: как-то летом он мало уместен. Да! Только позитивные яркие тона и никаких повторений, тем более что деталей немного. А вот по поводу…

– Сдаём! – внезапно раздалось в воздухе. Я точно проснулась и вдруг поняла, что не сделала ни одного номера. Слава Богу, хоть не в тетради «задачи решала»… На черновике.

Ребята из своих тетрадок выстроили на письменном столе учительницы двадцатипятиэтажный небоскрёб. Только крыши не хватало, но я…

– Тереза, давай как-то быстрее,  – поторопила меня учительница. Пришлось подчиниться.

Мои ноги сами направились к туалету, точно приученные рабы, чтобы их хозяйка могла повертеться у зеркала. Одна рослая девица с очевидно крашеными волосами в абсолютно нелепом прикиде, скорчила мне гримасу, а её подруга, стоявшая слева от неё, тут же засмеялась. Мы частенько пересекались на переменах, и они по очереди потешались надо мной. Так, стоп. Сегодня же мне только надписи на лбу не хватает: «Пардон, я к вам прямо из деревни».

Я пришла домой и первым делом добавила в свою тетрадь ещё одну запись, озаглавив её «Тетрис».

***

Мама попросила меня сходить в галантерею: нужно подобрать новую молнию для папиной кофты. Суббота, уроков на понедельник не так уж и много. Значит, можно не спешить и одеться так, как хочется!

Я натянула на себя чёрные матовые колготки и шорты того же цвета. Они были в меру облегающими, доходили примерно до середины бедра. Следом, надела короткую белую майку на тонких бретельках. Поверх накинула тонкую чёрную жилетку, которая одной своей длиной больше напоминала пиджак без рукавов. Я застегнула её на единственную крупную хрустальную пуговицу, и она тут же засияла в области живота, словно бриллиант на обручальном кольце, только что надетый на четвёртый палец невесты. После я открыла свою шкатулку с украшениями, вытащила оттуда металлический шарик на узкой серебристой цепочке, больше похожей на верёвочку. Приложила шарик к грудной клетке и соединила звенья цепочки сзади шеи маленьким сверкающим замочком. Сунув ноги в чёрные матовые ботинки на устойчивом двухсантиметровом каблуке, я завязала чёрные шнурки, распустила свои густые пушистые светло-русые волосы, тщательно расчесалась перед круглым зеркалом в прихожей и накрыла их чёрной замшевой шляпой круглой формы с короткими полями. Наконец, перекинув через плечо свою маленькую чёрную сумку, я схватила чёрный зонт-трость, ещё раз посмотрелась в зеркало и, проверив, взяла ли деньги, вышла из дома.

Все элементы этого наряды были сделаны на заказ, благодаря чему я носила его именно таким, каким придумала. Пожалуй, он был моим любимым. В нём всегда было комфортно, легко, и у меня не исчезала уверенность в том, что он шёл мне больше всех остальных.

Если мама думает, что мне в тягость выполнить её просьбу, то она глубоко заблуждается. Впрочем, нет, она наверняка понимает, что я только рада от того, что появился лишний повод сходить в этот магазин. Ну, естественно! Я обожаю там бывать! Мой мир! Ткани, нитки, пуговицы, клубки, изобилие цветов – всё это так меня манит, вдохновляет… Хоть круглые сутки там торчи!

Отворив входную дверь, я проникла в помещение. Справа от меня была касса, возле которой стояла стройная белокурая женщина с вьющимися волосами до плеч. На ней красовалось приталенное ярко-красное платье и аксессуары в тон. Напротив неё стоял мужчина в униформе. Я уже, конечно, бывала здесь и знала, что это кассирша с охранником. Между ними точно были какие-то отношения: они неразлучны. К тому же, он зовёт её Блонди, а она, очевидно, не против такого обращения к себе.

Я глянула на них и окунулась вглубь магазина. Боже, сколько же здесь всего!!! Одной ткани изобилие… Сразу видно, что ведущей отраслью экономики нашей страны является текстильная. Ой, да-а-а… Ажур, бархат, гобелен, кашемир! Даже драп в наличии! Всякий раз прихожу и понимаю: не комната с вещами, а сундук с сокровищами. Мне ни разу не предоставлялась возможности здесь задержаться: всё нужно было куда-то срочно бежать, но сегодня я наконец-то осуществлю свою маленькую сокровенную мечту!

У меня в голове тут же началась атака образов… Эх, ну как же можно было не взять с собой тетрадку?! Ведь забуду половину! Какая же я непредусмотрительная…

Я направилась к тканям – моему главному источнику вдохновения! Сняла свою шляпу, осторожно взяла в руки нежно-голубое полотно шифона прислонила его к своей щеке и закрыла глаза. В воображении вдруг медленно побежал ручей в неком японском саду. Его чистейшая вода ласково обволакивала каждый встречный камушек, тем самым создавая убаюкивающую мелодию. «Боже-е-ественно…».

– Эй! Девушка! – окликнула меня вдруг блондинка. Я встрепенулась. – Нельзя так! Вы ещё бросьте полотно на пол, сделайте из него подушку, лягте и отоспитесь тут хорошенько у нас! Вон там, где плотные ткани, можете подыскать себе тёпленькое одеяльце! – отчеканила продавщица и выпучила на меня глаза.

Я настолько не ожидала от неё такого выпада, что даже не сразу её узнала. Ни фразы, ни словечка на ум не приходило. Она резко отвернулась и быстрыми шагами пошла к кассе. Стук от её каблуков был в прямом смысле оглушающим. И только сейчас мне стало ясно, откуда исходил этот терпкий излишне сладкий аромат, распространившейся по всему магазину. Оказывается, это всё её духи! Даже от шифона уже пахло ими! Как охранник терпит такое целый день? Невыносимо!

Мне очень хотелось посмотреть другие ткани. Вернее изучить. Но я решила, что не стоит: как бы мне снова не устроили выговор. Кассирша сделала два кофе, поставила свой пластиковый стаканчик на стол и стала за мной следить. Безусловно, внимание такого характера мне было неприятно, однако желание прогуляться к витрине с пуговицами превышало желание уйти.

Каких пуговиц здесь только не было – маленькие и большие, прозрачные и цветные, матовые… К одной из них я привязалась, точно моль к шерсти: она была крайне необычной формы, кораллового цвета и на фоне остальных выделялась примерно так же, как высоченное дерево в поле. Мне сразу захотелось что-то с ней придумать…

– Девушка! Ну, имейте же совесть в конце-то концов! Вы перекрываете всю витрину! Неужели совсем наплевать на других? – послышалось вблизи. Мне стало дурно, я почувствовала лёгкое головокружение, в горле запершило. Это, определённо, было вызвано новой волной аромата.

На этот раз я удивилась куда меньше, но всё же удивилась. Ей совсем не к лицу была эта резкость и скандальный тон. Я не стала отвечать на её возмутительный вопрос, но всё же отреагировала, демонстративно обернувшись вокруг, чтобы дать ей понять, что рядом никого не было кроме нас. Да и вообще, в магазине виднелись всего две женщины, которых явно не интересовали пуговицы.

Она сделала вид, будто не поняла моего намёка. А затем выполнила уже знакомый мне дерзкий поворот на сто восемьдесят градусов и стала эффектно отдаляться от меня, акцентируя каждый шаг ударом каблука об пол. Не могу… Что за подошва-то такая у неё на туфлях… – ведь прямо аж в ушах звенит! Невозможно! Охранник же, беспрерывно наблюдающий за тем, как она приближается к нему, открыто признался в том, что был без ума от этой…импульсивной дамы.

Она подошла к нему, шепнула что-то на ухо, и он посмотрел на меня с саркастической улыбкой.

По плану следующей остановкой были кружева, но неожиданно ко мне обратилась кассирша:

– Девушка, магазин сейчас закрывается. Расписание-то для кого висит?! Только Вы одна остались. Слышите? На выход.

Я в недоумении подняла на неё свой взор. Этого не может быть! Но потом, покосившись на часы, убедилась в том, что моё время и вправду закончилось. Вот это да…  Пролетело целых два часа с тех пор, как я пришла!!!

Охранник посмотрел на меня, как на глупенькую маленькую девочку, шуточно распахнул передо мной входную дверь и сказал своим глухим тихим голосом:

– Не плачь, завтра у тебя будет целый день. Я глянула на него исподлобья, прикусила нижнюю губу и вышла. За спиной послышался раскатистый смех.

Было пасмурно. Я шла медленными шагами по вечно людной улице. Всё казалось, пахнуло духами продавщицы. В голове же не было ничего, кроме стука каблуков и мысли о том, что больше никогда его не услышу…

Внезапно показалось солнце…

Минут через двадцать – двадцать пять, я просунула ключ в замочную скважину и вспомнила, что забыла купить молнию.

***

Прошёл примерно год, как я не посещала эту галантерею. Во мне ничего не изменилась. Даже рост… Скорее всего, больше и не вырасту.

У меня пропал учебник по физике. Понятия не имею, куда он девался! И так с физикой натянутые отношения, а если я ещё и без учебника… – вообще из школы вышвырнут! Родителям сказать об этом не могу… Придётся тратить деньги, которые отложила на реализацию совершенно иной цели.

К счастью, недавно у нас в городе открылся большой книжный магазин. Я переступила порог и замерла: помещение было просто огромным. Передо мной выросли четыре ряда высоких стоек, заполненных книгами, каждая из которых состояла из семи вместительных полок. Над каждой стойкой была установлена табличка с соответствующей надписью: «Психология», «Детективы», «Мистика», «Словари». Ряды отделялись друг от друга довольно широкой полоской плиточного пола.

Я нашла табличку с надписью «Учебники» и устремилась к ней.

-Та-а-ак… Португальский, литература, английский, алгебра… – читала я, – химия… физика… О! Вот он! Ура! Есть.

Схватив учебник, точно хищник жертву, я с облегчением выдохнула. Вблизи меня работала женщина. Она стояла на железной маленькой стремянке в своём юбочном однородном костюме холодного серого цвета и выкладывала новую порцию книг на самую верхнюю полку. Вероятно, она достала их из объёмной картонной коробки.

Я уже собиралась уходить, но мой взгляд случайно упал на среднюю полку стойки, посвящённую беллетристике. Наверное, она привлекла моё внимание тем, что была практически опустошена: на ней имелась всего одна книга – вернее, лежала, словно воспользовавшись обширностью пространства. Я осторожно взяла её в ладони и стала разглядывать. Она была довольно толстой, в твёрдой обложке. Оформление мне показалось очень оригинальным: все края передней корки были залиты чёрным цветом. Он постепенно перетекал в бело-жёлтый, и создавалось впечатление, что это вовсе не книга, а картина в рамке. В центре была изображена длинная улица со схематично обозначенными домами по обеим сторонам дороги. Начёрканные машины. Ни души, лишь силуэт девушки, идущей по тротуару. Задняя корка была мрачной, как ночная тень, за исключением бело-жёлтых строк, составивших текст аннотации.

«Да… Красивая композиция. Интересно, как эта девушка одета»?

Я ещё немного подержала книгу в руках, а затем бережно отправила её восвояси.

Но стоило мне положить её обратно на место, как мне в глаза бросилось название, написанное на корешке: «Тереза».

– Ого!!! – вырвалось у меня. Женщина в костюме окинула меня взглядом, полным недоумения. Я поджала губы, она отвернулась и продолжила своё дело.

– Та-а-ак… Ну ладно, вернёмся к нашим баранам, – подумала я, открыла книгу на форзаце и тот час же принялась листать. Оказалось, это – роман. Написан от третьего лица. Тереза скорее всего является главной героиней, потому что её имя очень часто повторяется.

Аннотацию я не стала даже смотреть. Никогда этого не делаю: хоть и небольшая, но всё же доля содержания в ней всегда присутствует. Прочитаешь аннотацию – и недовольно говоришь: «Да ну, как-то неинтересно уже».

Женщина в костюме направилась ко мне, волоча за собой коробку с книгами.

– Сдвиньтесь, пожалуйста, на шаг влево, – попросила она и стала выкладывать книги, идентичные той, что была у меня в руках. Послушно отойдя, я созерцала зрелище с приоткрытым ртом.

Как только женщина ушла, мои руки сами вытащили из сумки блокнот с ручкой и переписали туда полное имя автора – Мигель Эрнандо Салейро.

«Вот так! А название, думаю, запомню». Я приставила книгу к последнему выложенному на полку экземпляру и понеслась к кассе пробивать учебник по физике. Увы, на две книги денег у меня не было. Кассирша почему-то глядела на меня как на сумасшедшую. Я сунула учебник в сумку и помчалась домой.

***

Дома никого не было. Только Люна радостно меня встречала. Она громко лаяла и вертелась вокруг меня, как часовая стрелка в ускоренном режиме.

– Привет-привет-привет, Люна, пёрышко моё ванильное! –поздоровалась я с ней, играючи пошлёпала её по бокам, а затем, выпрыгнула из своих туфель, включила компьютер, зашла на Youtube и тот час же набрала в видеозаписях «Интервью с Мигелем Эрнандо Салейро». Мне тут же вывалилось бесчисленное количество видео, добавленных восемь дней назад. Выбрав первое, я устроилась на деревянном стуле строго напротив монитора и нажала на «play».

Появился симпатичный молодой человек в элегантном чёрном костюме. Наверное, это ведущий, и думаю, его знали все, кроме меня, поскольку я никогда не смотрю подобные передачи.

– Добрый день, друзья! Это программа «На нашей планете», и вам н-непоме-е-ерно повезло, если вы сейчас с нами! Потому что сегодня мы беседуем с самим Мигелем Эрнандо Салейро! Прошу встретить бурными аплодисментами нашего гостя!!!» – живо объявил он.

Зал закипел. Громко заиграла электронная музыка. Широкие белые двери распахнулись, и из них вышел мужчина лет сорока пяти, крепкого телосложения, ростом выше среднего. Он спустился по лестнице, мигающей всеми цветами радуги, и подошёл к молодому человеку. У него были светлые коротко постриженные волосы, крупные близко посаженные глаза и очень загорелое лицо. Одет мужчина был в бежевые прямые брюки, белую рубашку и вельветовый пиджак светло-коричневого цвета.

– Добрый день Вам, Мигель! Очень рады видеть Вас в нашей программе!!! – бодро поприветствовал его ведущий.

– Здравствуйте, – сдержанно, но с улыбкой поздоровался вошедший низким голосом. Они обменялись рукопожатием и уселись в удобные глянцевые кресла, расположенные друг напротив друга.

– Итак, Мигель… Ваш роман «Тереза», созданный Вами за какие-то десять месяцев, стал бестселлером, который планируют перевести на все языки мира! Что Вы чувствуете?!

– Это огромная честь для меня… Наверное, мне не выразить своего счастья… Стольким людям понравилось то, что я написал…

Аудитория тот час же поддержала его рукоплесканием.

– Мигель, позволите мне высказать своё мнение? – спросил молодой человек и широко улыбнулся.

– Конечно, – не заставляя себя ждать, отозвался писатель.

– Я считаю… Ваш роман – восхитителен. Это – шедевр. Публика явно согласилась с ним.

– Благодарю Вас.

– Мигель, я убеждён в том, что каждый из присутствующих здесь, в зале, и тех, кто в данную минуту наблюдает за нами по телевизору, прочли Ваше творение. И я уверен, что всем безумно любопытно было бы узнать, какова же история создания вашего романа. Зародыш идеи, – плавно произнёс ведущий и снова улыбнулся.

Раздались шумные аплодисменты.

Мигель на время погрузился в мысли.

– М…понимаете… – начал он.

Зал замер.

– Я пробовал себя почти во всех литературных жанрах, требующих работу воображения: писал романы, рассказы, повести… То есть, не писал… Всё будто писалось само.

– Да, многие из Ваших произведений и сейчас очень популярны, – заметил юноша.

Мигель продолжил:

– Но… Когда мне исполнилось тридцать восемь лет… М…дело в том, что любое произведение – это собранный оркестр, но без музыкантов концерт не состоится. Примерно это и случилось со мной. Человек умеет дышать от природы – и невозможно, чтобы он, будучи абсолютно здоровым, вдруг разучился это делать. Я никогда не сомневался в том, что в сфере творчества всё обстоит таким же образом: фантазия никуда никогда не денется, если она есть. Но у меня в голове будто образовалась перегородка, из-за которой нельзя было ничего придумать. Я не знал, что мне делать… Не находил выхода… Ощущал себя засоренной трубой. И со мной произошло…

Наступило молчание, напряжение росло. Наконец, ведущий осторожно спросил:

– Что с Вами произошло, Мигель?

–…вдруг стало очень плохо… Пустота… Тяжёлая депрессия. Меня уговорили обратиться к психоаналитику, – объяснил писатель.

– Сколько Вам было лет, когда наступила эта минута отчаяния? – уже гораздо смелее поинтересовался ведущий.

– Я был на год моложе прежнего.

– За что же Вы держались?

– За мысль… Что это моё испытание, которое я должен пройти. И если пройду – всё наладится.

Публика ожила, начались перешёптывания.

– Простите, что заставил Вас об этом вспомнить… – понимающе проговорил молодой человек.

– Ничего. Сейчас мне об этом говорить уже почти легко, – тут же отозвался Мигель.

– И как же Вы поступили? Какие меры предприняли, чтобы выйти из этого ужасного состояния?

– Отправился в Сантарен. Мой друг говорил мне сотни раз, что это его любимое место на Земле, ибо оно обладает невероятно приятной энергетикой. Он посоветовал мне отправиться туда. Тем более путешествие, пусть даже небольшое, как известно, один из лучших способов избавиться от тоски. Поскольку я уже совершенно не знал, чем себе помочь, а друг настаивал, решил последовать его совету. Нужно было действовать срочно – иначе…я бы, вероятно, сошёл с ума.

Мигель зачем-то посмотрел наверх и продолжил:

– И там… О, это был самый счастливый день в моей жизни… День, когда мне стало всё равно, что было раньше… Она вылечила меня за один сеанс… Спасла меня…

– Она, это?..

– Девушка… Ставшая главной героиней моего романа.

– Вы были знакомы с Терезой?

– Нет. Не знал её. Нигде раньше не встречал. Было пасмурно. Я шёл по длинной улице. Неожиданно для всех и для меня, в особенности, на сером фоне небосвода образовалось бело-жёлтое озеро, которое в мгновение ока вышло из своих берегов, и стало светло. Внезапно вдали появилась миниатюрная особа. Она ступала медленно по ровному асфальту. В глаза сразу бросились густые пушистые светло-русые волосы до талии, которые были накрыты чёрной, по-видимому, замшевой шляпой круглой формы с короткими полями. Белоснежная кожа. В руках она держала чёрный зонт-трость. На ней были чёрные матовые колготки и шорты того же цвета. Они были в меру облегающими и доходили примерно до середины бедра. Девушка была уже намного ближе, и я разглядел по бокам шорт хоть и широкие, но вместе с этим почти незаметные полукруглые карманы. Тонкую чёрную жилетку, больше напоминающую пиджак без рукавов одной своей длиной. Она была застёгнута на единственную крупную, по-видимому, хрустальную пуговицу, а под ней виднелась белая майка. Через плечо была перекинута маленькая чёрная сумка. На груди висел металлический шарик на узкой серебристой цепочке, больше похожей на верёвочку. Её ноги впадали в чёрные матовые ботинки на устойчивом двухсантиметровом каблуке и чёрных шнурках.

Она совсем уже была рядом. Её тонкие черты лица придавали ей строгость, однако мне показалось, что в действительности, она обладала очень мягким характером и чувством юмора. И… Ни макияжа, ни серёжек, ни лака на её аккуратных ногтях… Никаких отступлений от природы.

Солнце освещало её, словно прожектор модель, шествующую по подиуму. Она прошла мимо, не заметив меня, а я ещё долго глядел ей в след, ощущая себя загипнотизированным зрителем, сидевшим в первом ряду зала.

Она вдохновила меня… Боже… Как же она меня вдохновила… Поразила… Она… Её образ… Возникло дикое желание сочинить о ней историю, и сюжет буквально вспыхнул у меня голове!

Тогда от моей надежды уже почти ничего не осталось. Но эта невообразимая особа, словно корабль, возникла вдруг на горизонте! И пусть этот корабль увидел всего один человек, но именно этот корабль забрал его с необитаемого острова, тем самым спася от убийственного одиночества!

Аудитория точно взорвалась!

Слёзы грянули из моих глаз, точно искры из костра! «Да-да-да!!! Он написал роман обо мне!!! – вопила я на всю квартиру. «Надо же… Мигель ведь даже… Угадал моё имя!» – добавила я дрожащим голосом, тут же вспомнив оглушающий стук каблуков.

Люна прыгнула ко мне на колени и нырнула с головой в мои объятия.

– О, Всемогущий… Люна! Какое же сча-а-астье!!! – вымолвила я и вконец разрыдалась.

– Потрясающе… – произнёс ведущий, расплывшись в улыбке.

Оба дали публике немного времени, чтобы выплеснуть эмоции.

– Скажите, Мигель, почему Вы решили назвать героиню именно Терезой? Не несёт ли это имя некой символики? – полюбопытствовал юноша.

– Нет. Я ведь даже…не интересовался значением этого имени. Просто оно удивительно ей идёт. Через свой наряд она сумела выразить себя всю! Даже не могу представить, что её зовут как-то иначе.

Публика снова зааплодировала.

Началось обсуждение романа, я вытерла лицо, поднесла влажную руку к клавиатуре и перемотала минут двадцать. Не хочу ничего слышать о содержании. Я куплю эту книгу! И прочитаю её от корки до корки!!!

– Мигель, что бы Вы хотели сказать в заключение нашей программы? – спросил ведущий в своей экспрессивной манере.

– В первую очередь… Я бы хотел поблагодарить Бога за помощь…

Зал разразился оглушающими аплодисментами! Посыпались междометия, восклицания, а один крайне скромно одетый человек, лицо которого едва было видно за косматой бородой, воздел руки к небу и принялся молиться.

Тем временем Мигель продолжал:

– Я глубоко признателен моим читателям, которые выкроили в своём плотном графике время, чтобы прочитать мой роман, да ещё и так оценить его… Огромное спасибо всем зрителям, которые уделили мне столько внимания…

– Спасибо Вам, Мигель!!! – послышалось в ответ. Мигель низко поклонился:

– Благодарю всех, кто меня поддерживал в мой трудный период, отдельное спасибо моему другу Афонсо, давшему мне истинно дружеский совет.

Воцарилась тишина. Все будто чувствовали то, что он скажет теперь – и наконец, он произнёс это, глядя прямо в камеру:

– Безмерное спасибо, тебе, Тереза… Я буду молиться за тебя… Ты стала моим спасательным кругом… Моя муза. Благослови тебя, Господь.

Все синхронно встали и принялись кричать в унисон: «Тереза! Тереза! Тереза!» Писатель рассмеялся своим глухим прерывистым смехом, а его глаза заблестели, будто стразы.

Спустя полминуты ведущий сказал:

– Что ж… Благодарю Вас, Мигель! За интереснейший рассказ…  Было необыкнове-е-енно приятно провести с Вами время… Творческих Вам успехов!!!

– Спасибо… Спасибо, спасибо, спасибо Вам.

Они снова пожали друг другу руку, и писатель направился к выходу.

– Итак, уважаемые зрители! Наше время подошло к концу… Я желаю вам всего наилучшего. Увидимся на следующей неделе! – торопливо, но как всегда живо попрощался ведущий, и по экрану побежали титры под инструментальную размеренную постепенно затихающую музыку.

***

Покинуть сайт не удалось: компьютер неожиданно завис. Я машинально начала разглядывать застывшее изображение и наткнулась на строку, которую сразу восприняла как объявление, вывешенное специально для меня: «В настоящее время Мигель Эрнандо Салейро проживает в Лиссабоне».

– В Лиссабоне?!! Лиссабон?!! Люна! Ты только представь себе!!! Мигель живёт в Лиссабоне!!! Я ощутила азарт.

– Та-а-ак… Что нужно сделать?! Люна, что нужно сделать?! Собака стала лаять и наскакивать на меня будто непослушная чёлка на лоб.

– Верно, Люна!!! Верно! Нужно срочно звонить дяде!!!

Я выбежала в коридор, рывком сняла трубку телефона и набрала его номер, который знала наизусть.

– Дядя!

– Привет, малышка! – дядя всегда называл меня так и узнавал с первой доли секунды. Даже если бы я вдруг позвонила ему из далёкой-далёкой страны, он всё равно бы тут же догадался, что это его племянница.

– Как ты?!

– Отлично! Только скучаю по тебе очень… А как у тебя де…

– Дядя!!! – перебила я его, – Можно к тебе приехать завтра и побыть денька три?! У нас тут аж четыре дня выходных в связи…

– Приедешь?!! Ты?!! Завтра?!! Ну, конечно, можно!!! Нужно!!!

– Ура!!! – заликовала я.

– Ура!!! – присоединился он, и мы оба расхохотались.

***

Приехав к дяде, я рассказала ему всё в мельчайших подробностях. Он был, конечно, более чем счастлив и помог мне разузнать точный адрес Мигеля.

Встала я рано. Вымылась и оделась именно так, как была одета тогда, когда Мигель меня увидел в Сантарене. Слава Богу, мой наряд сохранился!

Через два часа я находилась уже на улице, на которой он жил. Было пасмурно.

Я узнала его дом издалека, несмотря на то что он был почти полностью скрыт за узорчатыми ветвями деревьев и забором.

Похоже, роман Мигеля был проглочен даже охранниками: они пропустили меня, не сказав ни слова.

Не заметив, как очутилась на крыльце, я тот час же постучала в дверь и стала ждать.

Спустя секунд пять послышались медленные шаги. Они становились громче с каждым мигом. Наконец-то дверь торжественно открылась! Зазвенел поющий ветерок. Да! Это несомненно был он! Только в этот раз на нём были явно несвежие льняные брюки кремового цвета и наполовину расстегнутая красно-бордовая рубашка в крупную клетку на едва заметных пуговицах. Мною овладело чувство праздника.

– Ты… Ты-ы-ы… – только и сумел вымолвить он и прислонился к правому косяку двери.

Я просто стояла и широко улыбалась, на моих щеках появились ямочки.

Неожиданно облака расступились, словно почва во время землетрясения! Из образовавшегося «оврага» выскользнул тёплый луч света и упал на нас обоих! Большой крест на тяжёлой цепочке, висевший у Мигеля на груди, вспыхнул золотым пламенем, и у меня заслезились глаза.

– Моя муза… Прилетела… А ты знаешь… Я пишу новое произведение… Вернее, оно пишется само…

– Мигель! Ведь меня так и зовут! Я – Тереза! Вы угадали!!! – затараторила я и тут же засмеялась своим бесшумным смехом.

– Тереза… Тебе удивительно идёт твоё имя… – спустя долгую паузу добавил он и крепко сжал в ладони крест.