Пятый день у меня по квартире летает редкостная скотина. Нет, по паспорту, конечно, муха, но по факту отсель и досель на её широкой фасеточной морде так и написано – редкая скотина. «С чего бы это ты взял, что редкая, и где ты там что на морде разглядел», – ехидно спросите вы. А я отвечу.
Я молчать не буду. Я не Путин и пенсионная реформа. Муху я вижу и слышу чётко и мне давно есть что о ней сказать! И морда у неё, я вам скажу, не морда, а целый Мордор. Там и Око Саурона можно разглядеть, и Фродо, за камушком затаившегося. И летает она не юрким советским истребителем по квартире, а тяжёлым, гружённым под завязку бомбовозом. Низко. Гулко. На опасной высоте – 150 см от уровня линолеума. Хотя и стараясь не врезаться всеми своими килотоннами в беззащитную грудь комсомольца. Заметьте, летает по территории суверенной квартиры, не получив разрешение даже на элементарное пересечение воздушных границ. Ну не сволочь ли!?
Хотя, конечно, что тут удивительного. Правительство вон тоже никого не спрашивало в стремлении оценить границы народного терпения с пенсионной реформой. Под чемпионат протолкнуть законопроект не получилось, сейчас вон почву удобряют, СМИ фильтруют, объясняя, какое это благо, например, получить к пенсии прибавку в 1000 рублей. Но, при этом, отчего то умалчивая, что прибавляется одна тысяча, а вычитается из пенсионных кошельков более десяти тысяч среднестатистической пенсии, которую много лет не смогут получать те, чей возраст попадает в отсрочку. То есть, грубо говоря, из общего котла урвут червонец, а поделятся пятачком… Блин, чего то я увлекся наболевшим. Так вот о мухах.
Четыре дня назад я открыл для неё путь во вселенную, открыв балкон и окна. И на какое то время тревожный звук бомбовоза затих. Но радовался я рано. Муха то ли вовсе не улетала, а лишь тусовалась для разнообразия по балкону. У меня там паук живёт или два, не помню. Оба вполне мирные. Может с ними чего-то мутила. То ли слетала к своим, попроведала, мол, «не ждите дрозофилы тощие, я тут хазу клёвую нашла», и обратно вернулась.
Ладно, пошёл другим путём. Три дня назад тщательно отобрал на кухне подходящего литража банку для неё. Смысл был такой: затаиться за углом, дышать в подветренную сторону, стараться не пукать, и ждать, когда бомбовоз займёт удобную для ловли в банку позицию. Потом по-пластунски подкрасться и ап! – накрыть муху этой самой банкой. А далее, в рамках всеобщего гуманизма и толерантности, вынести её и выпустить на волю.
План, чего зря скромничать, был гениальным – Гринпис бы плакал всем личным составом от умиления. Позавчера план по достоинству оценил залетевший на огонёк павлиний глаз. Но только не эта божья тварь. Тварь упорно в банку не шла. На места засады плевала, проносясь над ними на бреющем и вроде бы даже с ухмылкой. Места же обычной дислокации легко меняла. Блики фюзеляжа маскировала в глубоких тенях, щедро разбросанных по моей суверенной территории. Срывала все тактические планы. Стратегические же я пока не придумал, поскольку логики в её маршрутах не вижу. Раньше то логика была понятная: дерзко промчаться с кухни, через коридор в комнату, бахнуть всем Мордором об окно и обползти его на предмет «бляха, где ж здесь выход, гоблины!?». Но мои тактические манёвры свели эту логику на нет.
И вот я сейчас сижу и пишу этот текст, за окном полночь, редкостная божья тварь вьётся тута и окрест, а мне в голову лезут тревожные мысли: а вдруг я спящий и беззащитный открою во сне рот и она туда залетит?! И тогда я буду как в фильме «Муха» медленно, но неотвратимо, день за днём превращаться в насекомое. Через неделю забуду, как меня зовут, и перестану ходить в киоск за любимым журналом «Русский репортёр». Тем более мухам, я слышал, журнал вообще не продают. Через три недели – смогу летать к холодильнику, эдак низенько-низенько, и шуровать в нём своим хоботком. Через месяц уйду жить к паукам на балкон. Если они бабы, тогда ещё ничего. А если мужики!? Я ж не до такой степени толерантный.
Автор публикации
