Тараканы всюду! Мелкие твари заполонили наш дом. По ночам они выползают из своих щелей, бегают по стенам, шебуршат своими отвратительными лапками, с мерзким звуком шлёпаются на пол, рыскают в поисках крошек и объедков. А днём забиваются обратно во тьму, и только днём сон нисходит на меня. О, моя Мирабелла! Как мне тебя не хватает. Ночь с тобой тиха и безмятежна. В твоём присутствии наш дом был местом, где мы могли забыть о страхах всего мира. А когда ты ушла, пробудились ужасы и явились из глубин этих стен. Они словно ждали, пока погаснет свет. Но моя любовь тебя похоронила. Я породил кошмарных чудовищ!
Я вижу пятно. На белом мраморе камина оно чёрное, как локоны Нюкты. Я подношу свечу ближе — и пятно бросается вперёд, наугад, куда глядят его уродливые глазки. Хватаю заранее приготовленную туфлю и размазываю его по мрамору, затем сгребаю расплюснутого таракана в платок и вышвыриваю в окно. На глаза в серебристом лунном свете мне попадается твой камень, Мирабелла. На холме под одинокой сосной он крепко врос в землю.
Шлёп! От этих звуков дрожь пробирает до костей. Шлёп! Я бегу в соседнюю комнату, пока они не успели спрятаться. В тусклом свете свечи вижу их на полу кверху брюхом, притворились мёртвыми. Думают, могут одурачить меня! Я давлю их и оставляю так лежать в назидание остальным. Из настенных часов доносится шорох. Вот-вот двенадцать. Я замер, вслушиваюсь, как таракан шерудит, вращает шестерни. Но куранты пробили полночь! Хоть и ожидая этого, я вздрогнул, и тварь с тем же испугом выскочила прочь. Шлёп! Я прибил её, едва она коснулась пола. А бой курантов продолжается, наполняя дом грохотом времени, приближая час покоя.
Мирабелла, мои мысли все о тебе. Я наведался в твою мастер-скую. Полотна всё также прекрасны; от тебя они унаследовали красоту, над которой не властна старость. Но одна картина, лучшая твоя работа, исказилась. На ней глаза разных цветов: дивный лазурит и пугающий обсидиан. Я приблизился, чтобы смахнуть наглую мерзость, но таракан затерялся в чёрных, как смоль, волосах. Мне пришлось поднести свечу прямо к холсту, чтобы он выдал себя. Слетев с полотна, таракан прошмыгнул у моих ног и выбежал из мастерской. Я ринулся за ним, вниз по лестнице в прихожую, откуда противное создание юркнуло в дверную щель и покинуло дом.
На улице я едва разглядел его в траве. Ужас охватил меня, когда я увидел, куда он бежит. Сердце бешено забилось в груди, ноги сами понесли меня. Я гнался за тараканом и никак не мог его догнать, а он взбирался всё выше по склону. На вершине, в беспомощном отчаянии наблюдая за тем, как гадкое тельце лапками зарывается под камень, я впал в оцепенение. Ночь была ясна и безветренна. Прости меня, Мирабелла! Я осквернил твою смерть! Поднять камень руками у меня не вышло, потому я сходил за лопатой и начал копать так усердно и безжалостно, будто ты ещё жива, но там под землёй воздух уже кончается. Камень долго не поддавался, а когда наконец у меня получилось, увиденное заставило меня отпрянуть. В яме копошились десятки тараканов, расползаясь во все стороны, переваливаясь друг через друга, неописуемо противная и жуткая давка отвратительных существ вселила в меня ужас, который не способен вместить мой разум. Я кубарем покатился вниз и провалился во тьму.
По словам нашего доброго друга, который часто навещает нас и не преминул зайти к нам в то злополучное утро, он нашёл меня в беспамятстве. Несколько дней я пролежал в глубоком сне, иногда прерываемом приступами бреда. В такие минуты сквозь своё бессвязное бормотание я невольно подслушивал беседы нашего друга с доктором, которого он вызвал для меня. Доктор говорил, что мне нужен строгий покой, и расспрашивал, что же я делал с тем камнем. Наш друг поведал ему о тебе, Мирабелла. Он сказал, на холме могила моей жены, а на вопрос о твоём имени ответил: «Мирабелла. Только её нет и никогда не было. Он выдумал себе истинную, незапятнанную пустословием любовь и всю свою жизнь посвятил ей. Оно одно, иллюзорное чувство к несуществующему, помогает ему не забываться во снах.»
Нет, Мирабелла. Ты такая же настоящая, как и тараканы в наших стенах. Я только боюсь, что мой покой может затянуться. Я должен как можно скорее вернуться к твоим полотнам, пока мелкие твари их окончательно не испортили.
Автор публикации
