Когда Степан привёз в родную деревню жену свою, все ахнули. Степан-то гулякой тем ещё был. хороводился по девкам местным, его уже подумали посватать, дабы угомонился уже. А мать взяла, да сына отослала в соседнюю деревню, на помощь родственникам якобы, да все знали, что спасала она его от гнева отца Матрёны, девушки, которую Степан в последнее время гулял по деревне. Отцовский гнев поутих, да выдали Матрёну за подходящего парня замуж, благо, что без пуза обошлось.
Степан-то любой девчонке голову задурить мог, красавец был неописуемый! Вот только характером в отца-гуляку пошёл, который спился да помер, а мать все похождения сыночка готова была прощать и прикрывать.
А тут нате вам – явился с женой, да такой гордый, что смотреть противно! А жена красавица, миловидная, с волосами до самой земли, да в простом белом платье до пяток. Сидит рядом с мужем, улыбается, влюблёнными глазами на него смотрит. По первости ожидали от Степана привычного чудачества, но тот притих, остепенился словно и народ подуспокоился. Даже мать его к невестке отнеслась благосклонно, особо не гоняла, в пределах разумного так сказать. Хоть и выглядела девушка хрупкой, но никогда не сачковала и от работы по дому не отлынивала. Одна радость от такой невестки! Да и Степану в рот заглядывала, без ума влюблена была в него.
Но, как говорят, горбатого только могила исправит. Продержался новоявленный муж всего лишь три месяца, а потом загулял. Вначале по-тихому гулял, прятался от жены, а после завертели его гулянки с дружками да подружками.
Мать его образумить пыталась, да и жена уже беременна была, да не слушал он никого, считал, что так и должно быть. Да и куда жена теперь денется? Пусть молчит, а ежели будет что-то возникать, то он быстро с ней разберётся по этому поводу! Тут даже мать его возмутилась такими речами, но Степан и мать н ив грош уже не вставил. Ссоры в семье начались, особенно когда он выпивать начал да на работу пропускать. Дороже стали подружки с дружками, да гулянки, чем семья. Мать, которая к невестке привязалась, стыдилась такого поведения сыновьего, за невесткой всё ходила, пыталась скрасить её жизнь. Чувствовала она свою вину в чужом поведении, а как исправить – не знала совершенно! Невестка-то вроде и уезжать собралась, а потом выяснилось, что беременная она. Загулял Степан пуще прежнего, радовался будущему рождению. А жена всё терпит, любит его, да помалкивает, надеется, что ребёнок хоть как-то остепенит гуляку.
Кумушки-то по разному думают – с одной стороны и хорошо, что жена стремиться семью сохранить, не убегает никуда; а с другой, зачем такой бесполезный мужик-то нужен? А ещё жену часто видели у колодца, где она навзрыд плакала, да что-то шептала, заглядывая вовнутрь. Народ уже было думать начал, что ведьма она, но ничего страшного не происходило, и решили, что она так просто свои печали и горести высказывает. Вода-то всё стерпит, кому ей ещё жаловаться? Никого родных у неё здесь нет, а свекровь не в счёт, вот и нашла кому свои горести высказывать. Странно конечно, но ладно.
Вся деревня за ситуацией наблюдает, сплетнями обменивается, но жизнь всё равно дальше идёт.
Родился сынок – и пошёл в мать, а не в отца. Первые несколько месяцев радовался Степан, а потом начал жену попрекать в том, что дитя на него не походит. Разве что глазами только, да и то – это ещё бабушка надвое сказала. А потом и вовсе начал думать, что жена дитё нагуляла. Скандалы были в их доме – страсть просто! Орал Степан так, что все соседи слышали!
И мать не слушал, и соседей тоже. Вбил себе в голову ерунду какую-то, и жену своей беспочвенной ревностью изводил. Уж неизвестно, характер такой был, или хмельной змий за дело брался в такие моменты.
А потом произошло то, о чём ещё долго по деревне говаривали.
Скандал тогда совсем нешуточный был. Степан разошёлся, даже мать его приструнить никак не могла. Говорит, замахнулся он на жену, да пощёчину ей дал, обвиняя в измене. А жена сгребла сынка, да бросилась к своему любимому месту у колодца.
Соседи видали, даже кое-кто собирался на помощь броситься, и не допустить непоправимого!
Но девица у колодца замерла, сына к себе прижимая. Степан, словно опомнившись за нею бросился. А она – ни одной слезинки! Смотрит на мужа своего прямо, и угрюмо, а на светлой коже алеет след от чужой пятерни. Сынок на руках сидит, в мамку крепко вцепился, но мал ещё, не понимает, что промеж взрослых происходит.
– Помнишь ли ты, что мне обещал? – Прямо смотря на Степана говорит она. И брови хмурит. Волосы, распущенные, светлой волной по плечам и спине строятся, до самых пяток.
– П-п-помню. – Неожиданно теряет голос Степан, и кажется, что он прямо на глазах трезвеет.
– А помнишь ли ты, что я тебе ответила, коль ты обещание соблюсти не сможешь? – Продолжает вопрошать Степана супруга. Ближайшие соседи аж дыхание затаили, слушают внимательно, о чём они толкуют.
– Помню. Но ты ничего сделать не сможешь! Я их изничтожил! – Обретает полную силу голоса Степан вновь, уверенный в своей правоте. А жена в ответ улыбается, холодно и равнодушно. Не светятся больше её глаза безграничной любовью, любому терпению конец приходит, и так терпела сколько могла уже!
– Помню, свёрточек у тебя был. Совсем небольшой, верно? Из старой такой ветоши. И пока мать твоя меня потчевала, ты его в колодец и сбросил, вот только забыл, что вода мне служит колодезная. Вернула она мне свёрточек, а я его в другое место перепрятала. Думала, что любовь моя к тебе навсегда будет. А ты её извёл своими непотребствами, да отношением дурным. Сына признавать не стал, хотя и не было никогда с моей стороны оснований для недоверия! А уж пощёчина твоя…
С каждым словом женщина спину выпрямляла, да словно выше ростом становилась! И голос громче становился, да звонче. А Степан словно уменьшался, голову к земле клонил, сгибаемым собственным стыдом.
Конечно помнил он всё прекрасно! И когда красавицу нежными речами охмурял, и когда обещал всякое и как захотел её в жены взять. Всё он прекрасно помнил, а как в родную деревню вернулся, так посчитал ,что не денется она никуда. Да и до сего дня был уверен в этом!
– Ты у меня крылья отобрал, вот только забыл, что сёстры мои веками крылья обманом или хитростью обратно забирали. А мне даже хитрить не нужно было – ты ведь их просто выбросил, словно ненужную вещь! Так вот, знай Степан – сам ты нашу любовь сгубил! Поэтому возвращаюсь я домой, и больше ты меня с сыном не увидишь! – Последнее проговорила она так громко, что захныкал младенец на руках. Прижав сына к себе покрепче, крутанулась вокруг своей оси она, волосы взметнулись светлые, платье тоже, показывая, что вместо ног у неё – копыта! А за спиной у женщины развернулись полупрозрачные крылья.
Сосед, где стоял там и сел. Это же вила была, самая настоящая! Хранительница колодцев, да подземных источников! Говорят, что совсем они незлобивые, но если обидеть их – крепко могут обидеться, да преследовать человека русалкой начнут!
Но эта вила, по всей видимости, не собиралась так делать. Пару долгих мгновений смотрела она на Степана, а потом топнула ногой, и словно сквозь землю провалилась.
Ох как мать Степана выла, как убивалась! Отходила сына веником, выгнала его за порог и велела без жены и внука вообще не возвращаться. Любила она невестку, особенно внука малого, а сын всё испортил! Пожилая женщина и сама себя винила, и было ей всё равно на то, что невестка оказалась не совсем человеческого роду. У вилы если крылья отобрать – становятся они самыми обычными человеческими женщинами, разве что влюблённые могут принести своему избраннику удачу в делах.
Степана ещё некоторое время в деревне видели, гулял всё, а потом сгинул в неизвестном направлении.
Мать его состарилась быстро, но ещё крепко на ногах держалась, когда через несколько лет, тёмным летним вечером, к ней гости приехали. Женщина, замотанная в платок, да молодой мужчина. Долго горел свет в оконцах, и потух только к утру.
Наутро пришли их проведать, так как никто из дома не показывался, а никого дома не было. То есть совсем!
Шептались некоторое время, что бабушку внука к себе вила забрала.
Но людям языками молоть только в радость. Мало ли куда бабка деться могла?
Автор публикации
Интересно….
)
🙌☀️
Спасибо)