Тогда – тридцать уж почти лет назад! – тоже уже на Новый год дело шло: каких-то пара недель и оставалось. А мы еще и с рейса пришли накануне – двойной праздник! Вот и встретились – столкнулись по ранним сумеркам с другом у дверей Межрейсового дома моряков.
Радость-то какая: несколько дней, после пяти морских месяцев, уже не виделись! Радость законная – по такой не спуститься в подвальчик «Семь гномов», что мудро располагался в торце этого же серокаменного, с могучими порталами-колоннами, здания, было попросту грехом, в морской братии – смертным.
Злачное в морской среде было местечко!..
– …Ну, а как у тебя с этой-то твоей – невестой, фотография которой на переборке весь рейс провисела?
– С Маринкой-то?.. Стоп! – хлопнул себя по лбу Сашка, когда бутылка на двоих почти уж опустела. – Я ж куда шел-то: у тещи будущей День рождения! Маринка еще предупредила, чтоб я нормальный был – родственники же будут! Бли-ин!.. Она ж девчонка серьезная!
Наслышаны, конечно, от Сани были за рейс!..
– Да ладно, – отмахнулся я, – сейчас по морозу-то пройдешься, все и выйдет сразу. Наоборот – чуть смелее будешь. В разговоры особо не ввязывайся – помалкивай больше. Если уж начнут Горбачева хаять, можешь и вякнуть чего-нибудь впопад. Главное, про похождения наши в инпортах не проболтайся – будет тебе тогда женитьба!
Проинструктировал. Убедил. Отправил друга…
Пришел он тогда чуть с запозданием, и , будучи сразу же за стол усаженным, награжден был «штрафной», что, наверное, была уже и лишней чуть. Потому что – с бодренького мороза да на тепло морившее – впал в некоторую прострацию. Не принимал участие в дежурной застольно-политической дискуссии, и, не поддерживая ничьей точки зрения, смотрел угрюмо все в одну почти точку стола.
– А что же это Саша ничего не ест? – осмелилась, наконец, обратиться к потенциальному зятю именинница: для него ведь, честно признаться, больше всего с закусками – разносолами сегодня старалась. Парень-то, вроде, хороший: и письма, и телеграммы весь рейс дочери слал, и хоть матросом в море ходит, но поступать заочно в среднюю мореходку все собирается – на технологический…
Саня поднял, наконец, тяжелые веки.
– А что…у вас… тут есть?
Немало все обомлели от такого вопроса матроса загранплавания. Да уж, конечно – в заморской-то стороне едал, знать, и не такие деликатесы!..
– Так вот, – засуетилась хозяйка, – вот, салатик – оливье!..
– Оливье?..
И тут наш гурман ,с некоторой даже ленцой, пригоршней правой руки (левая рука подпирала все клонящуюся набок голову) захватил из салатницы полную жменю густо-майонезного и без особой точности переправил в район разинутого рта.
Тут, точно по Булгакову в «Мастер и Маргарита», «догадались броситься…- и бросились», но только не затем, чтоб спеленать бедолагу полотенцами, а полотенцем физиономию и рубашку бережно отереть и («Потихоньку, потихоньку!») бережно проводить в пустующую комнату и уложить мирно на диван почивать.
Проснулся Саша уже в глухой ночи с гадостным и точным ощущением, что натворил он что-то совершенно ужасное, и, впотьмах отыскав – потихоньку, потихоньку, – коридор с вешалкой, ушел по-английски не простившись, лишь на английский замок входную дверь захлопнув…
Однако, еще до Нового года разрешилось все как нельзя лучше – был он найден и прощен строгой своей невестой, хоть и выслушать от неё такого пришлось!.. Родственники единодушным числом признали в Сане своего – без изысков и «закидонов», да еще и непьющего : это ж как с одной рюмки развезло парнишечку! Ну, а уж родители и вовсе приняли, как родного: с такими-то загребущими зятя руками будет их дочь, как за каменной стеной!
Вот такая салатно-зимняя история со счастливым любовным концом. Всех с наступающим Новым годом, пусть все желаемое сбудется, и будем есть мы икру ложками, а салат, все-таки, вилками: ладони для талий любимых оставим, а клешни загребущие- для денег честно заработанных!
Автор публикации
Улыбательно )))
И хорошо, что всё закончилось хорошо! (ну что до драки не дошло)))
А с кем драться-то было: лежачего не бьют!
С улыбкой! Спасибо за прочтение!