В IX—VIII веках до нашей эры земли Приазовья населяли кочевые племена киммерийцев, грозных конных воинов, совершавших опустошительные походы в Переднюю Азию. С 700 года до нашей эры в степях Северного Причерноморья стали появляться многочисленные племена ираноязычных скифов, которые постепенно начали вытеснять киммерийцев, а затем и вовсе поглотили их культуру. К концу VII века до нашей эры у скифов Приазовья начал складываться прочный племенной союз, возникла особая культура и образ жизни…
В длинной шестиколесной кибитке, среди вороха узлов, съежившись, сидели две женщины и трое ребятишек. Старшего звали Глен, на вид ему было лет двенадцать – тринадцать. Он был невысокого роста, крепкого телосложения и хорошо переносил дальние переезды. Двое других, Сиван и Олен, были погодками и немного младше Глена. Они прижались к своим матерям и дремали. Старший постоянно следил то за женщинами и ребятишками, то перелазил к возничему и помогал ему управлять лошадьми. Это был караван скифов, перемещающийся из Причерноморья в южные Донские степи. Вождь племени слышал, что здесь, в устье широкой реки можно найти зеленые пастбища для скота, вот он и принял решение совершить этот длительный переход к морю.
Обоз из пяти кибиток с двадцатью воинами, шестью женщинами, тремя стариками и семью детьми уже несколько дней медленно двигался по холмистой степной местности в поисках удобного места для привала. К каждой кибитке были привязаны по три-четыре лошади, и только несколько жеребят свободно скакали вокруг всадников. За каждой кибиткой с огромными деревянными колесами следовало небольшое стадо овец и коров, являющихся одним из главных источников пропитания кочевых скифов. К концу второй недели конные воины увидели берега широкой реки, повернули обоз и продолжили путь вдоль побережья. Теперь на их пути стали встречаться различные пепелища и развалины городищ. Солнце безжалостно пекло уже несколько суток, на сотни километров по всему побережью широкой реки не было видно ни одного деревца, только изредка встречался низкорослый кустарник, да заросли побережного камыша. Наконец, конный воин, скакавший впереди каравана, подал знак рукой и приказал остановиться. Утомленные дальней дорогой люди стали медленно вылезать из кибиток и осматриваться по сторонам.
Место действительно было удобным. Обрывистый берег реки мог бы стать естественной преградой перед внезапным нападением чужаков или диких животных, а невысокие ближайшие холмы – удобными наблюдательными пунктами.
Глен одним из первых вылез из своей кибитки и стал помогать взрослым разгружать скудный домашний скарб. Скифские дети приучались с раннего детства помогать своим родителям по хозяйству, поэтому годам к четырнадцати они уже свободно выполняли почти все работы взрослых и являлись полноправными членами общины. Неудивительно, что Глен сразу же приступил к обыденной для него работе, а вот маленькие Сиван и Олен, выскочив из кибитки, помчались к обрывистому берегу реки. Вождь дал указание располагать кибитки вокруг самого большого холма, а сам с тремя воинами стал тщательно изучать местность. Несколько молодых мужчин начали доставать из кибиток жерди и сооружать загон для скота, трое пожилых мужчин – сгонять весь скот в одно стадо, а все остальные принялись размещать кибитки полукругом вокруг холма. Кибитки скифов-кочевников походили на большие шатры, поставленные на удлиненные четырех и шестиколесные повозки, закрытые со всех сторон войлоком и звериными шкурами. В некоторых кибитках находилось два или три отделения. Плотный войлок являлся надежным укрытием для скифов и от жаркого летнего солнца, и от сильного ветра, и от проливных осенних дождей, и от зимних снежных метелей. Бородатые мужчины начали снимать несколько шатров и устанавливать их на земле, а остальные оставались нетронутыми. Женщины стали искать удобные углубления для костров, старики медленно переносили узлы в наземные шатры. Одежда скифов не отличалась особым разнообразием: у мужчин – удлиненные до колен кафтаны, подпоясанные кожаными ремнями; узкие шаровары из грубого сукна или мягкой кожи, заправленные в невысокие полусапожки и перевязанные у щиколотки ремнями. На голове почти у каждого красовались меховые или кожаные шапки-колпаки с заостренным верхом, из-под которых до плеч свисали кучерявые длинные волосы. Женские кафтаны достигали краев сапожек и подпоясывались веревкой, головные уборы напоминали закрытые кокошники. Большинство женщин носили небольшие косы, уложенные под головные уборы. Это были свободолюбивые и гордые люди, но менее воинствующие, чем их сородичи по другим скифским племенам.
День медленно переходил в вечер, через пару часов около кибиток и шатров запылали костры, и усталые люди медленно рассаживались возле них после изнурительной работы.
– Глен, а ты достал свой лук? – спросила молодая женщина подростка.
– Конечно, это же самое дорогое мое оружие, – ответил мальчик и показал сидящим около костра людям туго натянутый лук небольшого размера. У остальных скифов лук в натянутом состоянии не превышал половины роста человека, наконечники стрел приблизительно весили от трех с половиной до шести граммов, а длина всей стрелы достигала 60 сантиметров. Лук же Глена был гораздо меньше стандартных размеров скифских луков.
– Он достался мне по наследству от деда, который предсказал, что в будущем этот лук принесёт мне большую удачу, – важно произнес мальчик. – Надо только подобрать заветные слова, чтобы стрела улетала дальше всех. Но что это за слова, я пока не знаю.
Женщина, чистящая украшенный резьбой поднос, медленно подняла голову и произнесла:
– Не спеши, Глен. Придет время, и ты сам поймешь, что это за слова.
Темная ночь незаметно окутала новую стоянку небольшого племени кочевых скифов. Люди стали засыпать около костров, и только старики с детьми перебрались на ночь в шатры и кибитки.
Ранним утром вождь собрал группу молодых воинов, чтобы сделать вылазку – разведку по ближайшим окрестностям. Глен тоже вызвался отправиться вместе с воинами, ведь у него уже был свой скакун, и он свободно владел острым небольшим кинжалом и своим собственным луком. Перекинув лук через плечо, Глен ловко оседлал низкорослого коня и вместе с группой воинов отправился в дозор. Они долго скакали по широкой степи и достигли берегов морского берега. Перед ними открывался необъятный морской простор, уходящий далеко за горизонт.
Вдруг совсем близко послышался топот копыт и ржание лошадей. Из небольшого кустарника прямо в их сторону направлялась группа вооруженных конников. Сразу было видно, что силы неравны, но вождь принял решения обороняться. Это воинствующее племя скифов–сородичей уже давно не оставляло в покое кочевников. Настал час истины: кто сейчас победит, тот и будет хозяином этих прибрежных степей. Завязался жестокий бой. От скрежета металла, криков и пыли у Глена помутнелось сознание. Он на равных мужественно отбивался клинком от неприятеля, но почти ничего не видел перед собой. Вдруг резкая боль в плече заставила обернуться Глена: острая стрела насквозь пронзила его предплечье, а в нескольких десятках метров злостно смеялся его обидчик. Из последних сил Глен натянул тетиву лука и выпустил стрелу…
Что было дальше, он не помнил. Видимо, парнишка потерял сознание, и в бессознательном состоянии, после боя его привезли на стоянку. Это сражение кочевники выиграли, потери были минимальными. Гордые воины сами перевязывали себе раны и что-то громко рассказывали обступившим их мужчинам и ребятишкам.
Глен очнулся и приподнялся с земли, опираясь на локоть здоровой руки.
– А-а-а, вот и наш вояка очнулся. Ничего страшного, рана сквозная, мы её уже перевязали. Жить, герой, будешь долго, – с улыбкой произнес вождь, и все внимание сразу перекинулось на парнишку. Сивон пробрался к Глену и стал быстро его расспрашивать:
– Глен, а ты сколько убил воинов? А сколько их было? Они страшные? – щебетал он.
– Да оставь воина в покое, – укоризненно перебил его вождь.
«Воина? Значит, они теперь считают меня настоящим воином?», – пронеслось в голове Глена. Он улыбнулся, сел поудобней, медленно поднял здоровую руку и потрепал по кудрявым волосам Сивона:
– Потом все расскажу, не спеши.
Вечером в поселении скифов был устроен небольшой праздник по поводу победы над врагом. Возле большого костра молодежь и дети плясали веселые пляски под звуки свирели и рожков, женщины подавали различные угощения, наливали в кубки и чаши хмельной кумыс. Вождь взял красивую чашу, наполненную напитком, отпил из нее и передал соседу. Тот также отпил и передал следующему. Когда чаша дошла до Глена, он поднял руку и произнес:
– По законам предков, победную чашу может испить воин, поразивший своего врага. Ты, Глен, впервые своей стрелой поразил противника. Теперь ты становишься настоящим воином нашего племени. Старинная скифская поговорка гласит: «Наш добрый день выходит из колчана». Из твоего колчана вышла победа!
От таких слов у Глена перехватило дыхание. Вокруг его послышались приветственные крики, а верные друзья Сивон и Олен аккуратно взяли круговую чашу из рук одного из воинов и с поклоном преподнесли её Глену. От хмельного напитка закружилась голова, но парнишка на это не обратил внимание. Теперь он знал, что стал настоящим скифом-воином.
На следующее утро ему не давала мысль о стреле. Почему вражеская стрела легко прошла через его левое предплечье? А как сделать так, чтобы стрелу нельзя было извлечь из раны? Он долго ходил около кострища, где несколько старцев выплавляли из меди и золота искусные украшения. Только им в этом племени были знакомы секреты высокохудожественной обработки сосудов из бронзы, золота и серебра, оружия с золотыми и серебряными украшениями, конских сбруй с изысканной отделкой. Глен долго смотрел на работу мастеров, и вдруг его осенила идея:
– Наконечник стрелы должен иметь в нижней части шип, обращенный острием вниз. Если подобный наконечник вонзится в тело, то шип будет препятствовать извлечению стрелы из раны, – почти шепотом проговорил Глен. Ему не было ведомо, что именно это его изобретение станет в дальнейшем своеобразной «визитной карточкой» скифских стрел.
Он рассказал о своей идее мастерам, сделал простейший чертеж на земле и те долго качали головами, пораженные сообразительностью подростка. Уже через пару часов мастера отлили наконечник стрелы новой формы и в присутствии вождя и его личной дружины помпезно вручили его Глену со словами: «Будь настоящим воином. Пусть этот зубец станет тебе опорой».
В голове Глена мелькнула мысль: «А ведь именно эти слова и должны стать моим заклинанием». Эта мысль не давала ему покоя всю последующую неделю. Рана потихоньку заживала, кочевая жизнь скифов шла своим чередом. Мужчины занимались, как и прежде, скотоводством. Женщины воспитывали детей и хлопотали по хозяйству. Воины устраивали небольшие походы к истокам широкой реки. Мастера целыми днями выплавляли различные изделия из бронзы и золота. Постепенно в стане стали появляться изысканные женские украшения, «гленовские» наконечники стрел, красивые чеканные чаши. Стадо овец и коров постепенно увеличивалось, а табун лошадей уже насчитывал более пятидесяти голов. Иногда молодые мужчины уезжали на охоту, но добыча была очень скудна, основным источником пропитания оставались кони, коровы и овцы. Скифы осваивали и новые обряды. В одном из походов скифы увидели необычный погребальный обряд, в процессе которого над усопшим насыпался огромный холм. Идея была заманчивая, но испробовать её скифам – кочевникам еще не довелось в своем поселении.
В одну из осенних прохладных ночей Глен тихонько вылез из кибитки и, пригибаясь, пошел к обрыву. За ним увязался Сивон, он теперь всегда находился рядом со старшим другом и считал себя его оруженосцем.
– Сивон, мы должны попробовать одно дело, о котором никто не должен знать. Клянись на моем луке, что ты никому не скажешь, – приказал шепотом Глен своему младшему другу.
– Клянусь воинской честью и своей головой, – торжественно вполголоса произнес Сивон.
Ребята подошли к самому краю обрыва и остановились. Внизу журчала река, вдалеке, у самого горизонта, сверкали зарницы, а полная луна освещала обширные степные дали. Глен достал из колчана свою новую стрелу, поднял лук в сторону реки, натянул от плеча туго натянутую тетиву и произнес:
– Лети, лети, мой зубец, и покажи, где мое счастье, – нараспев произнес подросток и выпустил стрелу. Она моментально исчезла в ночи. Ребята несколько минут стояли молча, затаив дыхание. Вдруг где-то вдалеке, за рекой и холмами, стало появляться розовое облако, затем оно медленно поползло к земле и превратилось в огненный шар. В центре шара четко выделялась ярко-красная стрела, вонзенная в землю. Через мгновение на месте стрелы ребята разглядели возникающий из ниоткуда красивый город, окруженный невысокими стенами. Странное видение просуществовало несколько секунд и исчезло.
– Глен, родненький, что это было? – удивленно прошептал Сивон, не смея пошевелиться.
– На этом месте когда-то возникнет город, а его жители через много лет найдут мою стрелу и вспомнят обо мне, – задумчиво произнес Глен и положил руку на плечо с друга.
Они долго молча стояли на самом краю обрывистого берега и смотрели в ночную даль, как бы пытаясь хоть на мгновение заглянуть в свое будущее.
***
Автор публикации
