— Как же я соскучилась по своему домику! — Шурочка так заразительно потянулась, что я тут же последовал её примеру.
— Честно говоря, твоя идея уехать из Парижа и провести медовый месяц в родных пенатах, мне не зашла. Ты не задумывалась о том, чтобы домишко толкануть? — осторожно осведомился я.
— Не смей даже заговаривать об этом, Дубровский, или я тебя прибью! — Жена прошила меня испепеляющим взглядом. — К тому же, я пообещала, что никогда его не продам. Виктор слёзно просил оставить за собой кабинет из двух смежных комнат, а взамен пообещал купить мне квартиру.
— То есть, он будет наведываться снова и снова, пока смерть не разлучит вас?
— Сплюнь! Зато дом не пустует. Телефон включи, кстати.
С самого вечера наш домашний телефон буквально взбесился: один звонок следовал за другим, но каждый раз на другом конце провода вешали трубку. Аппарат пришлось выключить.
Шурочка впорхнула в ванную комнату, а это значит, у меня есть ещё минимум полчасика, чтобы понежиться в кровати. Только-только я включил аппарат, поудобнее улёгся на правый бок и закрыл глаза, как телефон зазвонил снова.
— Алло, — недовольно буркнул я в телефонную трубку, в ответ тут же раздались короткие гудки.
Вот ведь зараза, весь сон, как рукой сняло! Я со злостью бросил трубку на рычаг и вновь выдернул телефонную вилку из розетки.
Солнечная погода в конце октября — для Питера настоящая редкость. Я подошёл к окну и раздвинул шторы: погодка замечательная, на небе ни единой тучки — красота!
— Ванна свободна, можешь приступать к водным процедурам. — Шурочка вышла из ванной, на ходу запахнув халат. — Опять звонили?
— Опять!
Закрыв дверь душевой кабинки, я отдался во власть упругих струй воды, приятно массирующих тело. Уже через десять минут, бодрый и посвежевший я предстал перед женой.
— Андрей, у нас гости, — огорошила меня Шурочка.
— Мужик какой-то у ворот тёрся.
— Нет, женщина из полиции. Я её провела в гостиную.
— Что ей надо? — удивился я.
— Вот сам и спроси.
Прихватив с собой паспорт, я примерил на лицо гневно-непоколебимую маску и распахнул дверь в гостиную. Визитёрша восседала в облюбованном мной кресле, черты её лица всколыхнули в памяти ворох неприятных событий из прошлого.
— Майор Взварова, — представилась женщина, — Могу я узнать, кто вы такой, и кем приходитесь Александре Вяземцевой?
— Прихожусь мужем. Ишь ты, уже целый майор, — сыронизировал я. — Неужто не узнаёте?
— А-а, кажется, вспомнила, — приглядевшись, злорадно усмехнулась Взварова. — Андрей Дубровский, один из фигурантов дела Гемке.
— Германа Гемке? — испуганно переспросила Шурочка.
— Не фигурант, а свидетель, показания которого помогли бы посадить этого гада, — пояснил я жене, демонстративно отвернувшись от Взваровой. — Но одна девица с погонами старшего лейтенанта обставила дело так, что суд не учёл предоставленные видеоматериалы по причине того, что они ненадлежащего качества и получены с нарушением действующего законодательства.
— Не учите меня работать! — разозлилась женщина. — Вам, Дубровский, удалось отмазаться от обвинения в покушении на убийство должностного лица…
— На минутку: и по совместительству вашего любовника, — вставил я свои пять копеек.
— Но сейчас я доведу дело до конца, уж будьте уверены.
— Кого же я хотел укокошить на этот раз, если не секрет?
— Не секрет. Виктора Вяземцева, бывшего мужа Александры Вяземцевой. Елизавета Елецкая подала заявление о пропаже своего гражданского мужа и незаконном проникновении в жилище.
— Виктора убили? — ужаснулась Шурочка.
— А какая мне-то в том корысть? — осведомился я.
— Сейф взломан, пистолет на месте, но есть одна странность: наличность украдена частично. А я и не удивлена. Так как раздел совместно нажитого имущества произведён не был, а прямых наследников Вяземцев не оставил, то всё и так достанется бывшей жене, — с торжественной одержимостью продекламировала Взварова. — Если она, конечно, заявит свои права на имущество, в чём я нисколько не сомневаюсь, если в деле замешаны вы, Дубровский.
— А если не заявлю, вы оставите нас в покое? — вмешалась встревоженная Шурочка.
— Нет уж, заявишь как миленькая, — не согласился я с женой. — Не могу допустить, чтобы имущество, принадлежащее тебе по закону, растворилось в чреве ненасытного госбюджета.
— Как-то вы нелестно о своей Родине, гражданин Дубровский, — скривилась Взварова.
— Своя рубашка ближе к телу, знаете ли. Разумному индивиду стоит показать зубы, когда не Родина, но государство под благим предлогом сдирает с него последние портки. Вы, Взварова, скорее всего, не различаете эти два понятия.
— Удивительно, что с такой гнилой философией вы ещё разгуливаете на свободе. Самое время это исправить. Итак: Александра Вяземцева и вы, гражданин Дубровский, задержаны для выяснения обстоятельств исчезновения Виктора Вяземцева. Следуйте за мной и не вздумайте оказывать сопротивление. — Взварова распахнула полу стёганой куртки, чтобы продемонстрировать пистолет Макарова в подмышечной кобуре.
— Ага, значит, речь идёт не об убийстве! Надеюсь, у вас имеется очень веский мотив для содержания под стражей граждан Французской республики? — Я раскрыл паспорт на первой странице и ткнул пальцем в свою фотографию.
— Покажите, — Взварова потянулась к документу.
— Фигушки! — Я тут же отдёрнул руку. — Научен горьким опытом общения с вами. Вызывайте повесткой, если приспичило.
— Обязательно, — сквозь зубы процедила Взварова. — Но для начала возьму с вас подписку о невыезде.
— Время идёт, но методы не меняются. Вам ли не знать, что если дело даже не заведено, то грош цена этой подписке. Убирайтесь-ка лучше подобру-поздорову, пока я не накатал жалобу в прокуратуру через Генеральное консульство.
Прошлое не отпускает. Даже в мелочах: в суматохе лет, череде событий, в памяти нет-нет, да всплывает вкус детства с приторной сладостью фруктового мороженого на губах, а почти забытая песня из девяностых ассоциируется с выбитым зубом в драке на танцплощадке. Настоящее, да и грядущее тоже, неразрывно связаны с прошлым, как расходящиеся круги от брошенного в воду камня.
Мой двоюродный брат Игорь арендовал заброшенный ангар и оборудовал там небольшую автомастерскую. Грамотный персонал, приемлемый ценник: народ потянулся! Но в первые же месяцы работы заявилась банда рэкетиров под предводительством Германа Гемке. Гемке на тот момент занимал какую-то значимую должность в администрации района — идеальное прикрытие. Он предложил брату заняться более прибыльным бизнесом — разборкой угнанных автомобилей, но получил отказ. Игорь был уверен, что это сотрудничество не сулит ничего хорошего.
На следующий день из подкатившего к ангару джипа высыпались четверо отморозков во главе с Гемке. Уверенные в собственной безнаказанности подонки принялись крушить в ангаре всё, что попадалось под руку, но не тут то было.
Мы дали отпор незваным гостям и обратили их в бегство. В конце девяностых брат совершенно легально приобрёл парочку сигнальных пистолетов СП-81 и полсотни патронов к ним, а нынче они ох как пригодились!
То-то, вам доложу, был фейерверк! Братки отступили и в панике ретировались, бросив на поле боя своего предводителя. Сам Гемке получил сильные ожоги: одна из звёздок сигнального патрона, срикошетив от стены, запуталась в складках одежды. Мы тут же вызвали скорую помощь и позвонили в милицию, а прибывший наряд надел на нас наручники.
В обезьяннике меня и Игоря, отобрав паспорта, продержали трое суток и с пристрастием выбили признание в покушении на убийство. Взварова принимала в этом непосредственное участие, а развалить дело удалось уже позже. Я предусмотрительно установил в ангаре две камеры, которые и зафиксировали всё действо, но в итоге Гемке отделался лишь двумя месяцами содержания в следственном изоляторе и потерей хлебного местечка. Бывшие подельники тут же открестились от своего главаря: кому нужен чемодан без ручки? Тем не менее, я всё же принял решение о смене места жительства.
— А я-то думала, что ты уехал из-за меня, — осторожно прокомментировала Шурочка.
— Твоё замужество стало последней каплей. Откуда ты знаешь Гемке?
— Герман — мой дядя, — просветила меня Александра. — Но я ничего не знала о его делишках, честное слово. И всегда была уверена, что Гемке уехал из страны по политическим мотивам.
— Твой дядюшка — жуткий проныра, но я ему мысленно аплодирую: умудрился выдать двухмесячную отсидку в «Крестах» за происки «кровавой гэбни» и получил статус беженца. Ты давно с ним виделась?
— Мы никогда толком и не контачили. После отъезда от Германа было единственное письмо с фотографией, на этом всё.
— Покажешь?
— Если найду. В бюро у меня настоящий кавардак. Но предупреждаю: конверт я выбросила, он без обратного адреса.
Я сразу узнал Гемке в мужчине на фотографии. Гемке с длинной глазастой рыбой в руках и прильнувшая к нему брюнетка в громадных солнцезащитных очках, улыбаясь, позировали фотографу под кроной дерева с множеством зелёных, шипастых плодов. На обороте красовалась надпись: «С днём рождения, Саша! Эльза и Герман Гемке».
— Жена, наверное, — предположила Александра. — Я все-таки переживаю за Вяземцева, Андрей.
— Какой-то совестливый воришка к ним забрался. Подломил сейф, но оставил денег на расходы? Что-то не так с этой Елецкой. Шурик, ты когда-нибудь заглядывала в сейф мужа?
— Нет, конечно. Когда мы были женаты, Вяземцев запретил мне даже заходить в кабинет без стука и никогда не отпирал сейф в моем присутствии. Я знала, что в сейфе хранятся наличные и пистолет, Виктор называл его Чижом.
— CZ-75 — убойная штуковина, откуда у Вяземцева разрешение на подобное оружие?
— Деньги решают всё, — пожала плечами Шурочка.
— Кольца и браслеты, шляпки и жакеты… — с едва прикрытым сарказмом процитировал я. — И ведь ни одна из женщин Вяземцева даже не задумалась, что его расходы в разы превышают доход даже среднего класса. Вывод: украли нечто более ценное, а Елецкая под эту марку отстегнула себе деньжат.
— А ты злой, Дубровский, — с упрёком проговорила Александра. — Я видела Лизу всего несколько раз, но если она темнит, надо что-то делать, нельзя же просто сидеть, сложа руки.
— Предлагаешь навестить Елецкую? — Я снова выглянул в окно. — Ух ты, а мужик-то до сих пор тут. И от Взваровой в кустах спрятался, дурачок. Невдомёк, что для нас он, как на ладони.
— Дай-ка я посмотрю. — Шурочка подошла ко мне, внимательно вгляделась в незнакомца. — Он — иностранец.
— Думаешь?
— Уверена. Как-то на день рождения Виктор подарил мне тур на Гоа. Времени было в обрез и, чтобы не сильно выделяться в толпе, я взяла с собой повседневную одежду, как можно больше отвечающую местному менталитету, и крем для автозагара.
— Надо же: а мне всегда казалось, что женщины наоборот стараются привлечь внимание к своей персоне.
— Прекрати паясничать, Андрей! — рассердилась Александра.
— Молчу, молчу.
— Так вот! — Жена подбоченилась с торжествующим видом. — Пальтишко этого мужчины не что иное, как шервани.
— Шурик, извини. — Я протестующе скрестил руки. — Не успеваю за ходом твоих гениальных мыслей.
— Смуглый оттенок кожи и совсем неброское шервани: в Питере его вполне можно принять за полупальто. А главное: профессор Леонов как-то обмолвился, что Виктор стал сорить деньгами вскоре после их совместной командировки в Хайдарабад.
— Значит, этот мужик — индус?
— Правильнее — индиец! Индус — это тот, кто исповедует индуизм. О, Господи! — Шурочка воздела руки к небу. — Я вышла замуж за неуча!
— Что поделать — любовь зла. То есть, ты намекаешь, что исчезновение Вяземцева как то связано с той командировкой? Значит, поиски надо начинать с Леонова.
— Именно! Индиец здесь не просто так.
— Индус! Мне так привычнее. Пойду, спрошу, какого рожна он тут ошивается.
Я вышел из дома через чёрный ход и, описав по лесочку круг, подкрался к затаившемуся в кустарнике индусу и похлопал незнакомца по плечу. Память услужливо преподнесла на блюдечке знакомую с детства фразу.
— Хинди руси пхай-пхай.
Это была плохая идея: чужак, крутанув невообразимую вертушку, сбил меня с ног. Бесформенным кулём я повалился навзничь, сопроводив взглядом слетевший с ноги и устремившийся к верхушкам деревьев кувыркающийся ботинок.
Потратив минут десять на безуспешные поиски ботинка, я возвратился домой не солоно хлебавши. Индуса, конечно же, уже и след простыл.
Мне повезло. У жены оказался запасной ключ от кабинета Вяземцева, там я и подобрал себе обувку. Темно-коричневые челси из натуральной кожи выглядели стильно и пришлись мне впору.
Профессора Леонова мы нашли в загородном пансионате для пожилых людей. Здание располагалось на территории живописного парка, обнесённого ажурной оградой, таксист высадил нас прямо у ворот. Лечащий врач разрешил Леонову прогулку в парке на свежем воздухе, но предупредил, что старина Паркинсон и дедушка Альцгеймер уже постучались в двери его пациента, и тот не вполне адекватно воспринимает окружающую действительность.
Во время прогулки профессор, не переставая, вертел трясущейся головой, изредка останавливая безжизненный взгляд на мне и Шурочке. Мы устроились на скамейке в глубине парка подальше от чужих глаз и ушей под аркой с готическими часами и расположили инвалидную коляску напротив.
— Матвей Григорьевич, вы меня помните? — спросила Шурочка. — Я — Вяземцева Александра, ваша коллега.
— Как-же, как-же, Сашенька, узнал, узнал, — с расстановкой прошамкал профессор. — Да и как не узнать жену своего благодетеля. Ведь Витя как-никак оплачивает моё проживание здесь. Вернее сказать — доживание.
Успешный частный детектив просто обязан быть хорошим психологом. Очень важно в критический момент подобрать нужные слова, чтобы оценить эмоциональное состояние оппонента.
Мой личный «Код лжеца» собран по крупицам, основан на многолетнем опыте, наблюдениях. Это — совокупность мимики, жестов и прочих невербальных сигналов, присущих людям, по тем или иным причинам говорящим неправду. Их невозможно скрыть даже под личиной гипертрофированного маразматика.
— Вы в курсе, что Виктор Вяземцев пропал? — выпалил я, для себя отметив, что слова Леонова прозвучали с выраженной издёвкой.
— Откуда мне знать? — тотчас же отреагировал профессор, сцепив в замок подрагивающие ладони.
— Матвей Григорьевич, возможно, Виктору угрожает опасность, помогите, пожалуйста, — взмолилась Шурочка. — К нам уже приезжала полиция, а за домом следит какой-то иностранец.
— По одежде похож на индуса. Нам кажется, что исчезновение Виктора как-то связано с вашей поездкой в Хайдарабад, — добавил я. — Ну же, профессор, пораскиньте мозгами.
— На индуса? — Профессор поёрзал на сидении и прищурил глаза. — Сашенька, извините, но лицо вашего хамоватого спутника не внушает мне доверия.
— Так-таки и не внушает? — обиженно ухмыльнулся я. — Меня зовут Андрей, я — частный детектив и новоиспечённый супруг Александры. В ваших интересах, уважаемый, чтобы мы отыскали Вяземцева, в противном случае вас могут попросить на выход.
— Мне нечего вам сказать, — безучастно отозвался Леонов, опустив голову и вжавшись в спинку коляски. — Скоро обход, пора принимать лекарства, прошу вас, отвезите меня в палату.
На обратном пути я заказал готовую еду на дом, и уже за обедом мы обсудили сложившуюся ситуацию.
— Удивительно, что Матвей Григорьевич так сильно сдал за последнее время, — расстроилась Александра. — В коллективе мы его за глаза называли дядя Мотя. Таким живчиком был, летом на велосипеде гонял, зимой на лыжах.
— Я удивлён не меньше тебя, дорогая. Удивлён, что такая умная и образованная женщина купилась на этот дешёвый балаган.
— Андрей, тебе не кажется, что оговаривать пожилого и больного человека несколько безнравственно? — сдвинула брови Шурочка.
— Ничуть. Он бессовестный враль и артист никудышный.
— Тогда обоснуй!
— Легко! Мямлил с трудом, чуть ли не слюни пускал. Ровно до тех пор, пока не узнал, что я — частный детектив, и натурально испугался, даже тремор пропал. А чтобы побыстрее нас сповадить, твой тётя Мотя придумал врачебный обход. Цирк с конями, да и только! Ты заметила в палате Леонова цветы и фрукты? Откуда они там?
— Это дорогой пансионат, фрукты входят в меню…
— А персонал задаривает пациентов цветочками, — перебил я. — Пойми, Шурик, цветы от близкого человека, как минимум.
— У Матвея Григорьевича не было детей, но уволился он после скандала, — припомнила Александра. — Одна дамочка обвинила Леонова в сексуальных домогательствах к матери, когда та ещё была студенткой. Готова была даже пройти тест ДНК на отцовство.
— Подозреваю, что совсем недавно она навещала своего папашу.
— С чего ты взял?
— На фото, где Гемке с женой, на заднем фоне дерево с плодами. Заметила?
— Конечно, — с готовностью ответила Шурочка. — Это — аннона или сметанное яблоко, растёт только в тропиках. Скоропортящийся продукт, в первый раз я попробовала его там же на Гоа.
— Так вот: похожую кожуру я заметил в мусорном ведре. Фотография сделана на Гоа.
— Ты меня пугаешь, Андрей, — Шурочка приложила ладони к зардевшимся от волнения щекам. — То есть, Герман и его жена виделись с профессором и все они причастны к исчезновению Виктора?
— Леонов вряд ли, очень уж он немощен. Твой дядя подставил очень серьёзных людей, назад ему путь заказан, а вот его жене — нет. Но ведь не она же обчистила сейф Вяземцева! Остаётся только индус или Елецкая.
— Надо как-то сообщить об этом Взваровой, — подсказала Александра.
— Не советую, сразу попадёшь под раздачу. Взваровой движет чувство мести, и пунктик на всём, что связано с твоим дядей.
— Тогда решено, едем к Лизе! — с готовностью объявила Шурочка. — Я была у Вяземцева на новоселье, так настойчиво зазывал, хотел похвастаться. Шикарный коттедж во Владимировке недалеко от Петергофа, рядом со съездом на кольцевую. Участок соток пятнадцать с высоким забором, а с другой стороны, вот умора: заходи — не хочу!
— Твоя телега на ходу?
— Мой апельсинчик? Думаю да. Только чур, я за рулём.
— Надо ботинок отыскать. Маловат мне вяземский, жмёт.
Прихватив с собой грабли, я побрёл к месту своего феерического падения и ещё издали увидел зацепившийся шнурками за сучок и мерно раскачивающийся на ветру ботинок. Если честно, то челси сели идеально, но ботинки мне дороги не только как память. В толстой подошве правого ботинка припрятан набор проверенных в деле отмычек, в левом зачётные нычки под всякую мелочёвку.
Я задрал голову и прикинул расстояние до потеряшки. Высоковато, но если метнуть грабли, то вполне возможно, ботинок удастся сшибить.
Получилось, но только с третьего раза. Я наклонился, чтобы подобрать ботинок и грабли, как вдруг меня кто-то похлопал по спине.
Ну держись, морда индийская, сейчас я тебе устрою Болливуд! Не разгибаясь, я схватил грабли и мощным ударом черенка подсёк ноги нападавшего. Сделав пару шагов, я упёрся черенком в грудь поверженного противника и оторопел.
Нащупав сонную артерию у находящегося в отключке Матвея Григорьевича, я убедился в наличии пульса, после чего втихаря поинтересовался содержимым профессорского портфеля. Мне удалось привести старика в чувство, слегка похлопав по щекам и хорошенько встряхнув за плечи.
— Какой чёрта, Матвей Григорьевич? — Я помог Леонову подняться. — Не сильно ушиб?
— Жить буду, — Схватив портфель, профессор поморщился, потирая ушибленные голени. — По икрам попало, не по кости, терпимо. А вы чем тут занимаетесь?
— Променаж послеобеденный. — Я спрятал ботинок за спину. — Урок вам на будущее. Зачем было Ваньку валять, я вас сразу раскусил. Ещё и врача подговорили — нехорошо.
— Подговорил — признаюсь. Я совсем запутался, но где Вяземцев, не знаю, поверьте. — Леонов с горестным выражением лица прижал портфель к груди.
— Пойдёмте в дом, расскажете всё мне и Саше.
Дома я первым делом разулся, чтобы отмыть под струёй воды обе пары ботинок, и тут меня ждал сюрприз! А Вяземцев-то — малый не промах: каблуки челси тоже оказались с секретом.
Тем временем Шурочка приготовила кофе, и мы, сидя за столом, принялись внимать исповеди Матвея Григорьевича.
Ещё в начале шестидесятых годов прошлого века, задолго до командировки Леонова и Вяземцева, сокровищница последнего низама Хайдарабада Асаф Джаха VII подверглась ограблению. Полиция слишком поздно организовала погоню за грабителями, однако последним помешал внезапно начавшийся ливень. Машину занесло на скользкой дороге, она съехала в кювет, перевернулась, и её тут же захлестнуло потоками воды. Незадачливым похитителям пришлось бросить похищенное и скрыться, недосчитались лишь одного, но самого ценного артефакта. По горячим следам арестовали несколько человек, но позже была доказана их непричастность.
На закате империи Великих Моголов в Южной Индии на Деканском плоскогорье образовалась территориальная автономия. Низамом — правителем Хайдарабада стал Асаф Джах Первый. Княжество было крупнейшим центром культуры, а также торговли бриллиантами и жемчугом, но наибольшее развитие получило стекольное производство. Оно необычайно заинтересовало Асаф Джаха, правитель нередко лично присутствовал при экспериментах по внесению в стекло различных добавок, присадок. К тому же у низама в последние годы жизни развилась светобоязнь, и он повелел изготовить себе очки в оправе, инкрустированной цейлонскими сапфирами.
— Но не в этом их главная ценность. А знаете в чём? — Профессор обвёл меня и Шурочку многозначительным взглядом. — Судя по описанию, стёкла очков обладали фотохромным эффектом и позволяли различать свет в инфракрасном диапазоне. Нынче чудо-очками никого не удивишь, но в восемнадцатом веке это было сродни волшебству, поэтому очки и получили название — Око Ангела, пронзающее тьму.
— Ангела Азраила, в Священном Коране он упомянут, как Ангел Смерти, — подхватила Шурочка. — А ещё существует маратхская легенда — Пронзительное Око бога Йамы — владыки подземного мира. Это один и тот же артефакт?
— Естественно, Сашенька! В легенде говорится, что Пронзающее или Пронзительное Око — застывшие, стеклянные слёзы Йамы, но я склоняюсь к более приземлённой версии, — натянуто улыбнулся Леонов.
— Как очки попали к Виктору?
— В последний день перед отъездом на базаре местный мальчуган положил глаз на наручные часы Вяземцева, увязался за нами и предложил поменять часы на какие-то замызганные побрякушки. Виктор поначалу отказался, но потом, внимательно присмотревшись, без колебаний расстался с часами.
— Вяземцев на халяву заполучил Око, контрабандой провёз его в страну и стал барыжить надёрганными из оправы брюликами, — догадался я. — А вы, профессор, пошли на шантаж. Какая продвинутая у нас профессура!
— Зачем вы так? — насупился Леонов. — Вяземцев терпеливо выжидал годы и годы, прежде чем рискнул обнаружить Око Ангела, чтобы произвести впечатление на вас, Сашенька. И ведь сработало! А я и так слишком долго молчал.
— Вы только что назвали меня приживалкой, Матвей Григорьевич. Фу! — презрительно фыркнула Александра.
— Согласитесь: доля правды в моих словах имеется. Потом Эльзе и её мужу срочно понадобились деньги. Много денег.
Я оказался прав: Эльза — дочь Леонова и жена Германа Гемке. Потуги бывшего чиновника восстановиться в прежней должности потерпели фиаско. Гемке наговорил много лишнего, обвинив бывшее руководство в коррупции, и ради спасения собственной шкуры вынужден был дать дёру. Вот тут то и пригодился новоявленный папаша Эльзы. Обретя дочь, Леонов расчувствовался и продал трёхкомнатную квартиру в престижном доме на улице Типанова. Вдобавок ко всему, Вяземцев обязался оплачивать лечение и проживание Матвея Григорьевича в пансионате в качестве платы за то, что последний будет держать язык за зубами.
— Но теперь Виктор пропал, и я опасаюсь, не связано ли это с Оком, — закончил свой рассказ профессор. — Как не крути, я тоже причастен. Вы ведь займётесь поисками Виктора?
— Обязательно, и найдём, если индус нас не опередит, — наудачу бросил я, внимательно наблюдая за реакцией собеседника.
— Вы часом не узнали, кто он такой и что ему нужно? — Леонов посмотрел на меня, с нетерпением ожидая ответа.
— Профессионал, меня с одного удара вырубил. Наверняка какой-нибудь охотник за сокровищами или головами, — предположил я. — Кстати, профессор, я вас с ним и перепутал, когда граблями шарахнул. Вы с нами?
— Позвольте мне остаться, — взмолился Леонов. — Ноги очень болят. Да и голова тоже. К тому же, я не успокоюсь, пока не узнаю, что с Виктором. Может статься, что и идти-то мне некуда.
Оранжевая Kia Picanto, простоявшая в гараже почти полгода, завелась с пол-оборота, пришлось только подкачать шины.
Шурочка — лихой водитель! Уже минут через двадцать мы подъехали к дому Вяземцева и припарковались чуть поодаль: у ворот стояла машина такси. Подобравшись с тыла, мы заметили выходящую из дома женщину с синим дорожным чемоданом на колёсиках и затаились за живой изгородью можжевельника. Я тут же достал из кармана и приставил к глазам монокуляр.
— Это — Лиза? — шёпотом спросил я Шурочку и протянул ей монокуляр.
Присмотревшись, Шурочка молча кивнула и вернула мне оптику.
— Так вот: твоя Лиза и Эльза Гемке — одно лицо!
Ошарашенная моим открытием Шурочка прикрыла ладонью рот, а Лиза, заперев входную дверь, огляделась, спрятала ключ под декоративный вазон. Подхватив чемодан, женщина трусцой побежала к ожидающей её машине. Между Лизой и водителем завязался разговор на повышенных тонах, после чего машина такси развернулась и поехала в сторону кольцевой автодороги.
Наблюдательность, способность подмечать и систематизировать порой даже незначительные мелочи отличают хорошего частного детектива от рядового. Можно изменить причёску, макияж, нацепить очки-блюдца, но индивидуальные особенности — форма ушей, носа, овал лица, остаются неизменными, а поднаторевший в решении подобных задач мозг воссоздаёт цельную картину из кусочков мозаики. Но в данном случае приобретённые навыки мне не понадобились: в портфеле Леонова я обнаружил паспорт с вложенной вовнутрь и уже знакомой мне фотографией.
— Проследим за ней? — предложила Шурочка.
— Нет, меня больше интересует содержимое сейфа. Можешь предположить, где он находится?
— Скорее всего, в кабинете на втором этаже.
Дверь в кабинет оказалась незапертой, а недорогой, но надёжный пистолетный сейф AIKO притулился на тумбочке в углу кабинета.
— Замок вскрывался, но после его снова закрывали и открывали ключом, — отчитался я после беглого осмотра сейфа, снимая с правой ноги ботинок. — Надо заглянуть вовнутрь.
— Но у нас нет ключа!
— Раз плюнуть, мадам Дюбуа! — Я поймал озадаченный взгляд Шурочки и, разложив на носовом платке инструменты, принялся за работу. — Зря вы смотрите на меня с недоверием. Ваш муж, между прочим, негласный стипендиат самого Жан-Жозефа Мартини. Дядюшка Жано научил меня вскрывать подобные консервные банки за пять минут максимум. Засекайте время, мадам.
Жан-Жозеф Мартини — незыблемый авторитет в среде французских медвежатников. Со временем он отошёл от дел и приобрёл домишко в местечке Сен-Клу на берегу Сены. Вскоре дядюшка Жано женился на молоденькой темнокожей француженке Диан-Мари, но их семейное счастье закончилось в одночасье. В один из дней жену Мартини похитили, прихватив также и семейную кассу. Неизвестный похититель потребовал выкуп и оценил голову Диан-Мари в миллион евро, догадываясь, что у пожилого любителя грудастых шоколадок ещё немало сбережений, а дядюшка Жано в свою очередь обратился ко мне.
Дело я раскрутил за день, совершенно справедливо предположив, что Диан-Мари в сговоре с похитителем, а сам похититель — бывший конкурент и собрат дядюшки Жано по ремеслу. Мы взяли сладкую парочку на съёмной квартире тёпленькими, в одной постельке. Месье Жан-Жозеф впоследствии любил пошутить, что поступил по совести, не поскупился и оставил молодому коллеге в качестве приза целых сто десять ливров!
— Какое-то странное благородство, — хмыкнула Шурочка.
— Ничего странного. Ливр — старинная французская мера веса, ровно столько и весит Диан-Мари. От гонорара я отказался с условием, что маэстро Мартини поделится со мной секретами мастерства. Кстати: инструмент и ботинки раньше принадлежали дядюшке Жано, это его эксклюзивный подарок. Всё, готово! — Я повернул ручку сейфа по часовой стрелке и распахнул дверцу. Пусто!
— Я почему-то не удивлена, — нахмурилась Александра. — Вот ведь стерва! Попробуем её догнать?
— Я бы не советовал. На полу капля оружейного масла, совсем свежая. Эльза прихватила с собой не только деньги, но и Чижа.
— Вот стерва!
— Помнишь, ты мне рассказала про обещанную квартиру? По моему разумению, вряд ли Вяземцев согласился бы отстёгивать запредельную сумму на содержание Леонова в пансионате. Скорее всего, Виктор по дешёвке купил квартиру профессора, и чутьё мне подсказывает, что неплохо бы туда заглянуть.
— Возможно, но мы же не знаем адреса.
— Знаем. Поедем с ветерком по кольцевой.
Ох уж эти питерские пробки! Санкт-Петербург — мегаполис, пронизанный кровеносной сетью улиц и проспектов, магистралей, живой организм со своей особенной «питерской» душой. И если Господь лишь тихонько посмеивается над человеком с далеко идущими планами, то заядлый приколист Питер просто неистово ржёт, узнав о твоих планах на ближайшее время.
Всего-то пару десятков километров по навигатору, однако, на съезде с кольцевой автодороги мы простояли в пробке почти два часа! Дальше больше: пришлось наматывать круги в поисках парковочного места, пока Шурочка наконец-то не без труда втиснула «свой апельсинчик» в узенький промежуток между машинами.
На четвёртом этаже мы вышли из лифта и подошли к дверям бывшей квартиры профессора Леонова. После череды безответных звонков в дверь, мне пришлось снова применить свои околокриминальные навыки: механизмы замков сувального типа вскрываются на раз-два-три. Мы на цыпочках зашли в прихожую, я зафиксировал язычок замка и аккуратно притворил за нами дверь.
В одной из комнат мы и обнаружили Виктора Вяземцева. Жалкое зрелище: беднягу раздели догола, заткнули рот кляпом и приковали руки и ноги к спинкам кровати наручниками в позе морской звезды.
— Витя! — Шурочка бросилась к Вяземцеву и первым делом вынула у него кляп изо рта. — Андрей, ну не стой ты, как истукан!
— Подозреваю, что некая дамочка по имени Лиза предложила гражданину Вяземцеву пошалить, но тормознула на полпути, — предположил я, освободив руки осунувшегося и тяжело дышащего пленника от наручников. — С вашими сединами, дорогой товарищ, с ролевухами пора бы завязать.
— Не ваше дело! Дайте мне воды, наконец! Саша, скажи этому человеку, чтобы он заткнулся! — наконец-то заговорил Вяземцев, потирая затёкшие кисти. — Да и вообще, кто это такой?
— Ваш избавитель, если уж на то пошло, могли хотя бы спасибо сказать! — рассердился я и опустил руки. — Не будь меня, вы так и подохли бы в собственном дерьме. Впрочем, если вы вошли во вкус, я всё ещё могу оставить вас с прикованными ногами.
— Спасибо, — через силу выдавил Виктор. — Освободите меня. Пожалуйста.
— При условии, что вы расскажете нам про Око.
— Не понимаю, о чём вы, — Глаза Вяземцева забегали.
— Мы всё знаем про Око Ангела, Витя, — мягко сказала Шурочка. — А ты, наверняка, не в курсе, что твоя Лиза — дочь профессора Леонова.
— А я-то думаю-гадаю, откуда этой сучке известно про Око, и кому она всё время названивает! — рассвирепел Виктор. — Хорошо, я всё расскажу, только позвольте мне сначала водички попить и наготу прикрыть что ли!
Завладев сокровищем, Вяземцев даже не предполагал, что стоимость Ока Ангела в денежном эквиваленте превысит все его самые смелые ожидания. Выждав время, Вяземцев решился-таки извлечь из оправы один из самых мелких камней и попросил коллегу профессора Леонова показать его знакомому ювелиру. Оказалось, что сапфиры падпараджа — одни из самых редких и дорогих на сегодняшний день драгоценных камней. Ювелир с готовностью вызвался приобрести сапфир за умеренную цену, и с тех пор Матвей Григорьевич стал получать комиссионные с каждой продажи.
— Считаю, что это было самым разумным решением, — Виктор застегнул последнюю пуговицу на рукаве рубашки. — Ведь я только по приезду догадался, что попало мне в руки.
— Не могу не согласиться, — подтвердил я. — Вполне могли бы привлечь за контрабанду, ввоз культурных ценностей и прочее. Незнание не освобождает от ответственности.
— Вот-вот!
Но однажды отлаженная схема дала сбой: ювелир на чём-то прокололся и свинтил за бугор, а Леонов потребовал у Виктора почти астрономическую сумму за молчание. Скрепя сердце, Вяземцев согласился, но на своих условиях.
— Саша, надо срочно ехать к тебе. Око я спрятал в кабинете, но вынужден был рассказать Лизе о тайнике под половицей, иначе она бы уморила меня голодом! Но вы-то как могли позволить Моте остаться в доме одному? — Виктор горестно заломил руки. — Этот старый пройдоха наверняка приберёт всё к рукам, будьте уверены.
— Кого ты называешь пройдохой, Витёк? — В дверном проёме возникла фигура профессора Леонова с пистолетом в руках. — Это ты совершенно разорил Око, а нам оставил лишь жалкие крохи. — Максим Григорьевич неловко передёрнул ствол «Чижа» и отшвырнул мешающий ему портфель.
— Какая же ты гнида, Матюша! — Вяземцев сжал кулаки и медленно двинулся в сторону вооружённого мужчины. — А-а, ну конечно: ты же знал про тайник в каблуках! Вам, ненасытным тварям, одного Ока мало! Таким подавай всё и сразу!
— Ты отодвинул меня от кормушки и не оставил выбора, да и зачем тебе столько денег на старости лет? Ты же один-одинёшенек, даже Сашеньку твоя куча денег удержать не помогла. — Пистолет в руках профессора задрожал. — Не подходи, Витя! Не доводи до греха!
— У тебя кишка тонка, Мотя! Да и соседи стрельбу услышат. Отдай-ка лучше ствол мне, — Вяземцев протянул руку к пистолету.
— Не услышат. Здесь хорошая шумоизоляция. Стой, стой, тебе говорю!
Прозвучал выстрел. Виктор схватился за грудь, ноги подогнулись в коленях, он рухнул на пол лицом вниз и затих. Из-под тела заструился кровавый ручеёк.
— Назад! — Леонов повёл пистолетом, увидев, что я и Шурочка рванулись к Вяземцеву.
— Проклятый убийца, — прошептала Александра, застыв на месте.
— Я же его предупреждал. А теперь что ж… — опустив пистолет, растерянно пролепетал Матвей Сергеевич. — Придётся и вас…
— В планах было просто отжать Око у Вяземцева, но ваши карты смешал наш неожиданный приезд, да? — За разговором я мысленно прикинул расстояние между мной и Леоновым. Не хотелось бы разделить судьбу Виктора, нужно хотя бы попытаться помешать загнанному в угол профессору расстрелять нас на месте.
— Дёрнула же вас нелёгкая припереться в самый неподходящий момент!
— А затем Эльза натравила на нас полицию, надеясь, что в наше отсутствие вы сможете без помех изъять Око из тайника. Но и тут промашка вышла, тогда вы и заявились к нам лично. Узнав о том, что за Оком охотится не только ваша семейка, а ещё и какой-то индийский головорез, запаниковали. Дядя Мотя, вы нашли Око Ангела, передали его своей дочурке, и теперь Эльза, прихватив содержимое сейфа Вяземцева, уже на полпути на Гоа, не так ли? — безостановочно затараторил я, краем уха уловив обнадёживающий скрип входной двери.
— Так ли, так ли! И именно на Гоа! — истерически расхохотался профессор, не расслышав шаги подкрадывающегося к нему сзади индуса, и направил ствол пистолета на меня. — Откуда ты такой умный взялся? Как там бишь тебя — Дубровский?
В следующую секунду индус схватил Матвея Григорьевича за запястье, резко вывернул профессору кисть, заставив выпустить из рук пистолет, и выверенным ударом ребром ладони по шее погрузил Леонова в глубокий сон.
Шурочка бросилась к Вяземцеву и перевернула его на спину. Виктор застонал, рубашка с левой стороны полностью пропиталась кровью.
— Жив! — обрадовалась Шурочка и зажала рану ладонью. — Дубровский, звони в скорую! — Но я уже набирал номер оперативной службы.
Затем я и наш новый знакомый Раджив подхватили обмякшее тело Леонова и пристегнули наручниками к стояку парового отопления.
Раджив — действительно индиец, а так же выпускник МГИМО и прекрасно говорит по-русски.
— Поговорим позже, Андрей. Я сотрудник консульства Индии, мне, как иностранцу, не стоит лишний раз пересекаться с полицией. Значит, Елизавета Елецкая точно летит на Гоа? — уточнил индус и расплылся в улыбке. — Ничего, её там встретят.
— Вынужден вас разочаровать, Раджив. Код лжеца мне подсказывает: куда угодно, только не на Гоа.
— Но ведь Леонов подтвердил вашу догадку!
— Очень уж охотно подтвердил. — Я заметил отброшенный профессором портфель и вдруг вспомнил про фото в паспорте. — Есть идея насчёт геолокации?
— Знакомая рыбёха. — Раджив взял фотографию в руки. — Рыба-сабля, на Мадейре такую впаривают туристам, как местную достопримечательность. Вкус на любителя, но мне, как говорится, не вошло.
— Не зашло, Раджив.
Первыми на место прибыли врачи скорой помощи, а чуть позже и опергруппа во главе с майором Взваровой. К тому времени Леонов уже очухался, вывалил язык и замычал что-то нечленораздельное, а медики успели чуть подлатать и переместить Вяземцева на носилки.
— Это вы стреляли, Дубровский? — Взварова с порога завела заезженную пластинку. — Похоже, что стрельба по живым мишеням вошла у вас в привычку.
— На этот раз нет. Но стрелка удалось разоружить.
— Вы хотите сказать, что стреляло вот это недоразумение? — продолжала упорствовать Взварова, смерив недоверчивым взглядом Матвея Григорьевича.
— Оно самое. Профессор Леонов, прошу любить и жаловать. На пистолете его отпечатки, а косить под дурачка — его конёк.
— Да он это, он, не сомневайтесь, — подал голос пришедший в себя Виктор. — На нарах закончишь дни свои, Мотя. А Лиза тебя просто использовала, ей плевать…
Натужный кашель прервал речь Вяземцева, на губах появилась кровавая пена, и он снова потерял сознание. Медики подхватили носилки и засеменили к выходу. Матвей Григорьевич побледнел, лицо приняло каменное выражение, и он закрыл лицо свободной от наручников рукой.
— Андрей, я поеду с Виктором, — не терпящим возражений тоном заявила Шурочка.
— Езжай, конечно, если товарищ майор не против. — Я оглянулся на Взварову.
— Пусть едет, — махнула рукой женщина. — Эй, народ, пакуйте этого артиста! На выход, Дубровский. Квартиру я опечатываю.
Иногда непримиримые соперники или даже враги становятся временными союзниками. Главное в этом союзе — найти точки соприкосновения и взаимный интерес. Ну что ж, и то, и другое у меня имеется.
— Взварова, можно задать вам вопрос? — как бы невзначай спросил я за закрытыми дверями лифта.
— Валяйте.
— Почему вы в первую очередь заявились к нам?
— По наводке Елецкой. Она прямо обвинила в воровстве и похищении Александру Вяземцеву и её сообщника.
— Елецкая — дочь Леонова! Они действовали сообща.
— Даже так! — Взварова лениво зевнула. — Время позднее, завтра объявлю её в розыск!
— Можете не успеть. Елизавета Елецкая, она же Эльза Гемке, прибрала содержимое сейфа к рукам и в настоящее время улетает за кордон. Там её ожидает любящий муж. — Я сделал небольшую паузу, наблюдая за произведённым эффектом. — Его имя…
— Герман! — Вырвалось у Взваровой, ненависть донельзя исказила лицо женщины. — Герман Гемке!
Взварова тут же включилась в работу и поставила на уши всех, до кого смогла дозвониться, но… Мы опоздали: борт компании Air France следующий рейсом Санкт-Петербург — Париж уже вошёл в воздушное пространство сопредельного государства.
Едва ли Эльза попытается провезти Око в ручной клади, вернее всего спрятать раритет в чемодане среди шмоток и сдать в багаж.
Мой закадычный приятель инспектор полиции Папен в этом деле не помощник, тут нужна тяжёлая артиллерия. Найти общий язык со Взваровой у меня получилось, теперь же предстоит задача архисложная — уболтать самого Анри Бюжо. Старик поплатился за вероломство, но винит в этом меня.
Лебезить, угодничать, притворно раскаиваться в совершённых поступках — всё это есть в арсенале частного детектива, но спрятано на самой дальней полке. Однако, если на кону конечный результат, то волей-неволей приходится, перешагнув через своё эго, доставать эти неприглядные вещички из загашника. Я уселся в водительское кресло «апельсинчика» и достал мобильный телефон.
— Бюжо! Бюжо! Месье Анри, выслушайте меня сначала!
— Да как вы смете мне звонить, Дюбуа? Вам мало, что вы меня ограбили? — Взвинченный Бюжо тут же накалил атмосферу.
— Да мне и самому неловко, месье Анри, — с нотками вины в голосе откликнулся я. — Компрометирующую вас аудиозапись я удалил. Обе монеты на хранении у Натана Шапиро. Мало того, я готов вернуть вам «Распущенные волосы» с извинениями за небольшую услугу. В конце концов, вы мне за неё заплатили.
— Засуньте извинения сами знаете куда! — рявкнул Бюжо и отключился.
В этом виртуальном боксёрском поединке у нас равные шансы. Мой противник опытен, силён, неуступчив. Однако первый же мой удар почти наверняка его потряс. Бюжо устоял на ногах и просто так не сдастся.
В дуэли на выдержку я не ограничен во времени: звонить повторно — равносильно проигрышу, но если я дождусь-таки звонка месье Анри, то смогу с ним поторговаться. Анри Бюжо оказался крепким орешком — ожидание длилось целых тринадцать минут.
— Почему вы не продали монеты, Дюбуа? — уже совсем другим тоном поинтересовался Бюжо.
— Месье Анри, вы же сами раструбили о «волосах» на весь свет, и монеты сильно упали в цене. Шапиро посоветовал их пока попридержать. — Я постарался не выдать охватившего меня чувства облегчения.
— Ладно, что за услуга от меня потребуется, выкладывайте.
— Охотно! Некая Эльза Гемке летит транзитом на Мадейру, рейс из Санкт-Петербурга скоро приземлится в аэропорту Шарля де Голля. Меня интересует её багаж, а у вас же свои люди на таможне. Нельзя ли как-то по-тихому чемодан изъять и передать моему другу из полиции? Эта дамочка присвоила дорогую для меня вещицу.
— Это невозможно, месье Андре, даже не просите, — не столь уж категорично возразил Бюжо, значит, у меня осталась ещё одна попытка.
— Прискорбно, месье Анри, но слово — не воробей. Монета с меня, выбирайте любую.
— Вы меня не дослушали, Дюбуа. Если, как вы говорите, рейс стыковочный, то во время повторного досмотра можно будет подменить бирки и отправить багаж, к примеру, обратным рейсом.
— Месье Анри, вы чёртов гений! — обрадовался я. — Но есть проблема: кто-то должен будет получить багаж по прибытии в Санкт-Петербург.
— Давайте начистоту, месье Андре. Меня мало волнует, что там, в багаже, предлагаю дашь на дашь: вы встречаете меня с чемоданом в аэропорту и везёте к Шапиро. Мы давно планировали обменяться дублями.
— Замётано! Чемоданчик приметный, синий такой, весь в наклейках, не ошибётесь!
Аут! Анри Бюжо снова в нокауте, и я победно вскидываю руки! В приподнятом настроении я завёл мотор, но тронуться с места мне помешала фигура Раждива, возникшая из ниоткуда прямо перед капотом.
— Как наши дела? — Индиец бесцеремонно открыл дверцу и расположился на пассажирском сидении.
— Наши дела? — Я слегка опешил от такой развязности. — Спасибо вам, Раджив, за наше чудесное спасение, но какие у нас могут быть общие дела?
— Вы тоже соискатель Пронзительного Ока, признайтесь? — Пошёл в наступление Раджив.
— Скажем так: я просто не хочу, чтобы оно попало в плохие руки.
— У меня хорошие руки, — поспешил уверить индиец, — Пронзительное Око — реликвия, когда-то принадлежавшая моему роду. Я — Раждив Рао, потомок Баладжи, первого пешвы из семьи Бхат, который мог передавать свой титул по наследству.
— Звучит гордо и впечатляюще. Однако я наслышан, что очки были сделаны по заказу какого-то там Асаф Джаха.
— Чушь незасветная!
— Несусветная, Раджив. Чушь несусветная.
Когда-то Пронзительное Око бога Йамы составляло единое целое и помогло привести государство маратхов к величию. Око попало в руки пешвы Баладжи, а затем его сыну Баджи-рао. Пешва возглавил войско и повёл за пределы Декана. Баджи-рао одержал более сорока побед и не проиграл ни одной битвы, пока находился под покровительством Ока Йамы. После его смерти Око было украдено, и впоследствии армия маратхов потерпела сокрушительное поражение в битве при Панипате.
— Выходит, что у Баджи-рао был талант полководца, и Око тут не при чём. А откуда оно вообще взялось?
— Изначально Йама был трёхглазым богом, как и Шива. Они поссорились, Шива одним своим взглядом умертвил Йаму. Позже по просьбе других богов Шива вернул Йаму к жизни, но уже с двумя глазами.
В далёкие, далёкие времена к одному из мандиров на плоскогорье стали стекаться толпы верующих, дабы созерцать чудо — третий глаз во лбу каменной статуи бога Йамы, источающий кровавые слёзы. Заботливый брахман, обжигая руки, собирал твердеющие капли в священный сосуд до тех пор, пока глаз не затянулся серым камнем.
Паломники множество раз пытались прикоснуться к святыне, отчего слёзы разлетались в пыль. Сосуд пришлось запечатать, и он долгое время хранился в Райгаде. Лишь спустя столетия маратхские мастера сумели превратить застывшие слёзы Йамы в Пронзительное Око и заключили в золотую оправу в форме Солнца с расходящимися лучами. Ведь Йама почитался не только богом смерти и справедливости, но и богом Солнца.
Загадочным образом реликвия оказалась в руках Асаф Джаха, и низам совершил святотатство, приказав разделить Око Йамы. После смерти первого низама Пронзительное Око, а вернее сказать, его части хранились в сокровищнице Хайдарабада.
— Пока её не грабанули!
— Ограбление было задумано, как отвлекающий манёвр, чтобы вернуть народу маратхов святыню, которая по недоразумению оказалась в казне низама Хайдарабада. Я рос без родителей, меня воспитал дед Пратап Рао, который был одним из четвёрки грабителей. Когда я был ещё мальчишкой, он поручил мне прочистить засорившийся канализационный сток. Там я и нашёл Око, и не придумал ничего лучшего, чем выменять его на часы у Вяземцева. Ну, мне очень хотелось иметь часы!
— Раждив, так это были вы? — поразился я.
— Когда дед увидел на мне часы, пришлось во всём признаться. От него мне тогда здорово влетело, а вскоре Пратап Рао скончался. Я поклялся у погребального костра в Варанаси, что отыщу Пронзительное Око, и вот, спустив годы, я здесь.
— Спустя годы, — поправил я индуса. — Но как вы вышли на Вяземцева?
— Не сразу, на это ушли долгие месяцы. На днях я даже взломал сейф в его доме, но Ока Йамы там не оказалось. Я собирался поискать в другом месте, но не успел самую малость.
— Стыдитесь, Раджив, вы только что признались в попытке ограбления дома, принадлежащего моей жене. Поэтому вам и не свезло — Око улетучилось вместе с Елецкой.
— Что мне было делать? — смутился индиец. — Вяземцев ни за какие деньги не вернул бы мне Пронзительное Око. А теперь всё накрылось медным задом!
— Тазом, Раджив. Я попытаюсь помочь вам с Оком, но мне это влетит в копеечку. Сможете компенсировать мои расходы — забирайте свою реликвию. Ничего личного, только бизнес. Но предупреждаю: раритет сейчас в плачевном состоянии, сапфиров изрядно поубавилось. Вяземцев постарался.
— Сапфиры и не были частью Пронзительного Ока. Вы вернули мне надежду, Андрей! — Мигом повеселел Раджив. — Но речь не совсем о деньгах. Вас устроит бессрочный семейный ваучер на проживание и полный пансион в отелях, принадлежащих маратхским диаспорам? География весьма обширная: Индия само собой, США, Великобритания, Израиль, Австралия, Маврикий…
— Маврикий! Годится! — притормозил я собеседника. — Шурочка просто обалдеет! Я правильно понял — сапфиры вам без надобности, нужны только стёкла?
— Ну почему же? Чтобы воссоздать Пронзительное Око бога Йамы на основе архивных изображений, понадобятся средства и немалые. К тому же, необходимо исследовать уникальные свойства материала, из которого сделано Око. С финансированием у нас беда, в этом смысле сапфиры падпараджа были бы хорошим подспорьем. Вы согласны?
— Согласен.
Мы пожали друг другу руки и обменялись телефонами.
Когда силуэт моего нового партнёра растворился в полумраке, я тут же завёл двигатель и ознакомился с онлайн табло прилёта на сайте аэропорта Пулково. Рейс из Парижа ожидается только к утру, так что решено — еду домой, вполне успею немного вздремнуть, но сначала надо позвонить жене.
— Докладываю: Виктора отвезли в Костюшко, с ним всё в порядке, уже сделали операцию. Пришлось удалить селезёнку, угрозы жизни нет, — по-военному отрапортовала Шурочка. — Надеюсь, эта ненормальная майорша тебя не арестовала?
— Бог миловал. Если ты уже освободилась, то я за тобой заеду. Спать охота, а мне с утра в аэропорт. Старый знакомый попросил встретить.
— Я его знаю?
— Определённо нет, — соврал я Александре, ведь меньше знаешь — крепче спишь.
За полчаса до прилёта месье Анри я был уже в аэропорту. Я проходил мимо телевизора, когда прилетела порция свежих новостей, знакомое название заставило меня остановиться.
— … Фуншал на острове Мадейра. Португальские власти сообщают о задержании двух человек за пьяный дебош в зоне прилёта аэропорта имени Криштиану Роналду. По словам сотрудников аэропорта, мужчина и женщина в неприемлемо грубой форме требовали выдать утерянный багаж и оказали сопротивление полиции. Теперь им грозит как минимум крупный денежный штраф и депортация из страны. Личности задержанных не разглашаются, но… — Диктор допустил кратковременную паузу для усиления эмоционального эффекта. — Наш источник на условиях анонимности раскрыл их имена. Это бывшие граждане Российской Федерации Герман Гемке — в прошлом криминальный авторитет, а также его жена — Эльза Гемке. Супругам грозит уголовное преследование на родине.
Бюжо не подкачал! Сердце радостно забилось, когда я углядел среди толпы прибывших знакомую фигуру месье Анри с чемоданами в руках. Похоже, что всё прошло, как по маслу!
— Как договаривались. — Бюжо пристально посмотрел на меня и подкатил к моим ногам чемоданчик Эльзы. — Проверять будете или поверите на слово?
— Если впредь наши отношения будут основаны на доверии, то я буду только рад, — ответил я, закинув оба чемодана в багажник.
— Согласен, месье Андре, — наконец-то заулыбался Бюжо. — Ведь мы с вами люди одинакового склада, авантюристы по натуре. Едем к Шапиро?
— К Шапиро!
Меня, конечно же, так и подмывало открыть чемоданчик, но лучше поковыряться в кодовом замке дома в спокойной обстановке.
Натан Шапиро чуть ли не силой затащил меня и Бюжо к себе, демонстративно загородив собой дверь.
— Без кофе не отпущу, даже не просите! Месье Бюжо, вы же не забыли его захватить?
Долгих сорок минут я нетерпеливо елозил в шапировском кресле. Мне пришлось залить в себя целых три чашки кофе, чтобы Натан Израилевич наконец-то разрешил мне покинуть его гостеприимный дом.
— Что-то случилось, Андрей? — заволновалась Шурочка, встретив меня на пороге с лицом мрачнее тучи.
— Похоже, облажался я по полной, Шурик. Затыкай уши, буду крепко ругаться! Надо сказать пару ласковых нашему спасителю!
Ярость кипела и бурлила внутри меня, накопившийся пар искал выхода наружу. Застряв в очередной пробке из-за ДТП на кольцевой автодороге, я приехал домой уже на взводе. Но доконало меня не это: открыв багажник, я не обнаружил чемодана! На вопрос, куда он испарился, напрашивался лишь один ответ. С одной стороны, опасения Раждива понятны: я могу передумать, либо присвоить оставшиеся в оправе сапфиры, а вот с другой… Это не его собачье дело!
— Какого хрена, Раджив? Вы решили меня кинуть? — со злостью проорал я в телефонную трубку.
— Даже в мыслях не было. Я проследил за вами от самого аэропорта, довольно долго ожидал у машины и не смог утерпеть, вы уж простите.
— Нетелефонный разговор, поэтому задам наводящий вопрос: бабушка приехала с гостинцами?
— Чья бабушка? Какие гостиницы? — опешил Раждив.
— Какой же вы… непонятливый на голову! Наш уговор в силе?
— Ха-ха! Ха-ха-ха! — Смех, издевательский смех предварил ответ индуса. — Я догадался, Андрей! Бабушка попала в ящик с диппочтой и уже летит на родину.
— Вы хоть понимаете, Раджив, что меня из-за вас чуть Кондратий не хватил! — огрызнулся я. — Летел бы сейчас в Индию рядом с вашей бабушкой.
— Ну, так не схватил же! А чтобы загладить вину, от имени консула республики приглашаю вас с супругой в качестве почётных гостей на Дивали — праздник огней в консульство Индии, он начнётся уже завтра. Вам подберут традиционную индийскую одежду и в торжественной обстановке вручат… Ваши гостиницы, ха-ха-ха! — снова засмеялся Раджив.
— Гостинцы, дружище! Гостинцы!
Шурочка с неподдельным восторгом и энтузиазмом восприняла приглашение на праздник. Жена тут же бросилась к телефону и записалась на всевозможные процедуры в нескольких салонах красоты.
— Дубровский, я это делаю не для себя, а забочусь о твоём имидже, — предвидя шутки в свой адрес, заявила Александра. — Ты же не будешь против, если на церемонии рядом с тобой будет жена, одетая в сари и выглядящая на все сто? О, Господи! Я забыла про пилинг!
— Против не буду. Но только теперь я начал понимать, что Вяземцев не просто спускал деньги на баб, он в них инвестировал!
— Мы ведь не оставим сапфиры у себя, Андрей? — Шурочка пропустила мою шутку мимо ушей.
— Не понимаю, о чём ты, — почти слово в слово повторил я отмазку Вяземцева и похлопал себя по карманам. — Не подскажешь, куда я их задевал? Что-то никак не найду.
— Тебе досталась жена — не дурочка, Дубровский. На твоём месте я бы это ценила.
— Я и ценю, но не врубаюсь в тему.
— Ты случайно обнаружил тайник в витиных челси и перепрятал камни ещё до откровений дяди Моти. Закрой рот, Андрей, и прекрати на меня пялиться! — на секунду прервала монолог Шурочка. — Иначе, откуда тебе было знать, что Вяземцев продаёт сапфиры поштучно? Поищи их в ботинках, которые ты всё время возишь в багаже. В левом, если точнее.
— Бинго, мадам Дюбуа! Вы только что потеряли мужа! После того, как вы его легко так просчитали, он уже никогда не станет прежним! — Я попытался скрыть растерянность и перевести разговор на другую тему. — В моём агентстве только что образовалась вакансия аналитика-стажёра. Шурик, я готов рассмотреть твою кандидатуру на это место.
— Не заговаривай мне зубы, Дубровский!
— Хорошо, хорошо! Твои предложения?
— Позже обсудим, у меня через полчаса маникюр, потом наращивание ресниц, татуаж бровей, шатуш… Ой, да много чего! Раньше ужина можешь меня не ждать.
Поговорить так и не удалось: изрядно вымотанная и уставшая Шурочка явилась ближе к полуночи. Нацепив на голову тюрбан, жена залезла под одеяло и тут же отключилась.
С утра нас ждал сюрприз. К воротам подкатил BMW 7 с дипломатическими номерами в сопровождении уже знакомой мне полицейской машины. Похоже, что эта дамочка с вывихнутыми мозгами ни в какую не желает успокаиваться. Я поспешил к воротам, чтобы встретить незваную гостью.
— Никак на праздник собрались, Дубровский? — окрикнула меня Взварова, захлопнув дверцу служебного автомобиля.
— Хотите его испортить?
— Напротив, я приехала поделиться хорошими новостями.
— Хорошими для вас или для меня? — съязвил я.
— Для всех нас. Леонов дал показания, что ещё в конце девяностых Виктор Вяземцев незаконно ввёз в страну из Индии некое Око Ангела. Однако, привлечь Вяземцева к ответственности не получится, так как единственную улику увела у меня из под носа Эльза Гемке. Дубровский, вы страшный человек, раз смогли провернуть такое!
— Какое? — Я от неожиданности закашлялся. — Вы о чём?
— Я почти двадцать лет в органах, кое в чём разбираюсь и умею сопоставлять факты. Гемке устроили скандал в аэропорту из-за потери багажа: не указанные в декларации вещи чаще всего провозят именно таким образом. Человеку, регулярно совершающему авиаперелёты, это нетрудно было предвидеть. За вами, гражданином Франции, прислали машину представительского класса из индийского консульства. Спрашивается: за какие-такие заслуги? Дважды два — всегда четыре, Дубровский.
— Мой телефон на прослушке? А вы, полагаю, тот самый анонимный источник из телевизора?
— Тот самый. Браво, Дубровский! Можете спать спокойно, прослушку я сняла. Но: теперь я перед вами в долгу, вот моя визитка, звоните, если будут проблемы. Хорошего дня!
— И вам… — Нетвёрдой рукой я принял из рук Взваровой визитку, — Маргарита Юрьевна.
Я провожал взглядом полицейский автомобиль, пока он не скрылся за пригорком. А Взварова-то оказалась не такой уж самовлюблённой дурочкой, дружба с ней — хороший дивиденд на будущее.
— Опять эта психичка приезжала? Зачем? — На крыльцо вышла Шурочка, её голос вывел меня из сомнамбулического состояния.
— Взварова оставила визитку и посетовала, что не может Вяземцева твоего ненаглядного отправить за решётку, — сообщил я супруге. — Доказательств у неё нет. А у меня их полные ботинки! Теперь-то Вяземцев уж точно присядет и надолго. То-то Маргарита Юрьевна порадуется!
— Андрей, думаю, что правильнее будет отдать сапфиры Виктору. — Жена погладила меня по плечу.
Мягкая сила — один из самых действенных инструментов убеждения и манипулирования сознанием. По своей эффективности он ничуть не уступает дыбе и даже испанскому сапогу. И если слабый пол использует мягкую силу на уровне инстинктов, то у мужчин это умение приобретённое.
— Так-так. Мы спасли Вяземцеву жизнь, не сдали его полиции. Камушки достались бы Эльзе, но именно я сохранил их. После всего этого ты предлагаешь вернуть Виктору на блюдечке сапфиры, с которыми он мысленно уже распрощался, и тогда мы автоматически становимся соучастниками преступления. Задаром! Охренеть, как благородно! Какие мотивы движут тобой, Шурик? Да я скорее последую примеру свихнувшейся бабули из «Титаника» и выброшу камушки в Неву!
— Это было бы глупо. Может быть, стоит разделить сапфиры поровну? — не совсем уверенно предложила Шурочка.
Чтобы сердца мужчины и женщины забились в унисон, одной любви маловато. Для начала, их мысли и поступки, как два притока одной реки, должны стремиться к единому руслу. Я чуть подтолкнул Шурочку к принятию решения, тем самым она стала ко мне на шаг ближе. А значит, стоит сделать шаг во встречном направлении и согласиться с женой на раздел приза с Вяземцевым. Я соглашусь, покочевряжусь для виду и соглашусь, хоть изначально этого и не планировал.
— Обещаю над этим подумать. Лучше поторопись, водитель-то нас подождёт, а вот консул ждать не будет.
Приятная неожиданность: бар в автомобиле порадовал своим разнообразием, чем я и не преминул воспользоваться.
— Фени, — прочёл я надпись на этикетке бутылки и сделал внушительный глоток из бокала. — Хм… Неплохо. Как по мне, так несколько горьковато, но вкус своеобразный, запоминающийся.
— Ты бы поосторожней с фени, — предупредила жена. — Эта индийская водка сильно ударяет в голову.
— Мы просто обязаны отметить твоё вступление в должность! — настойчиво убеждал я Александру. — Прозит, мадам аналитик-стажёр! Я намерен сегодня налиться феней под воротник.
— Не торопи события, Андрей, я ещё не дала согласия, — вдруг заартачилась моя половина.
Пора доставать козырь из рукава — я ещё не рассказал жене про ваучер! Золотое правило частного детектива — делиться информацией порционно и самое главное — вовремя.
— Как знаешь. Там неплохой соцпакет, первым пунктом — поездка на Маврикий.
— Что же ты раньше молчал, Дубровский! — Захлопала в ладоши Шурочка.
Нешуточные дела частного детектива
Автор публикации
