Справка

­— Александр, все идет к тому, что мы возьмем вас в нашу команду, — сказал невысокий мужчина средних лет, протягивая свою неожиданно волосатую руку.

Молодой человек слегка субтильной наружности изобразил деловитую включенность на своем лице и неловко всунул для рукопожатия вместо ладони четыре тонких розовых пальца. Его собеседник крепко пожал их своей теплой ладонью и прибавил:

— Осталось договориться о финансовой стороне дела. У меня к вам прямой вопрос: сколько вы получаете на своем нынешнем месте?

— 180 шаров, — невозмутимо ответил Александр, сделав едва заметное подергивание головой.

Мужчина взглянул в ответ с едва уловимой искоркой недоверия и быстрым движением почесал тыльную сторону ладони.

— Что-о-о ж, для специалиста вашего уровня это вполне адекватная оплата труда. С нашей стороны мы можем предложить вам 200 шаров. Это абсолютный максимум для этой позиции у нас в компании. Подходит ли вам такой вариант?

Снова едва заметная судорога прошла по лицу молодого человека, оставив на несколько секунд изогнутыми тонкие губы.

— Да, это устроит меня.

— Вот и прекрасно. Пришлите нам, пожалуйста, справку о доходах за последний год. Вы же знаете этих финансистов. Они говорят, что новый закон позволяет им требовать эту информацию. На этом все. Как только я получу от них подтверждение, свяжусь с вами и обсудим дату выхода на работу.

В этот момент у него зазвонил телефон. Взглянув на экран, он торопливо извинился, попрощался и быстро вышел из комнаты. Молодой человек негромко сглотнул как раз в тот момент, как дверь с приятным щелчком закрылась доводчиком. На миг стало совершенно тихо.

— Александр, — прозвучал вышколенный женский голос, от которого претендент на должность почему-то снова вздрогнул. — Позвольте проводить вас.

*       *       *

Саша занимал должность визуального редактора проекций уже несколько лет на своем первом и единственном пока месте работы. Саша соврал на собеседовании, — его заработная плата составляла ровно 100 шаров. Круглая сумма, осознание которой еще несколько лет назад теплой приятной волной разливалось по телу, теперь липким холодным истуканом стояла в сознании, омрачая каждую минуту каждого дня.

«Повышают всех. Всех, кроме меня! Что я делаю не так? Бог с этими шарами, хотя и они не помешают. Но черт возьми, это какой-то заговор. Они хотят свести меня с ума. Но как быть? Я делаю и так все правильно…» — обычный ход мыслей Александра.

Окончательно вывела из себя шутка коллег. Недавно придя на работу он застал проекцию медленно раскачивающейся старомодной военной пилотки с вышитым на ней стишком:

Сотка, сотка — вот твоя пилотка!

Во что бы то ни стало, Саша решил получить прибавку в шарах и весь день провел в рассылке резюме новым потенциальным работодателям. Несколько собеседований прошли неудачно, но на последнем все получилось. Вернее почти получилось, а теперь было на грани провала, — брать справку о несуществующих доходах было неоткуда. Раскрытие лжи в самом лучшем случае привело бы к сильному понижению заработной платы на новом месте.

*       *       *

Оказавшись на улице после собеседования, Саша направился в парк поблизости. Был солнечный пригожий день осени. Он брел по парку монотонно шаркая листьями. Окружающая гармония и умиротворение так противоречили внутренней зреющей боли, что это порождало новую боль рядом: такая погода была любимой для Саши и невозможность всецело и беспрепятственно отдаться ей безнадежно угнетала. Диссонанс был и в самом Саше:

«Вот идет мое здоровое и сильное тело, — думал он. — И все смотрят на него и видят как бы человека, с которым все в порядке. Но у меня не все в порядке. Ржавчина съедает меня. У меня беда. Беда! Но никто не видит. Но они наверняка чувствуют. И обходят меня стороной подсознательно».

Неприятное ноющее чувство в пояснице — показатель того, что маятник внутреннего переживания раскачался как следует; то самое чувство, от которого в школе на контрольных работах, когда не успеваешь написать решение, приходилось переминаться на стуле с ягодицы на ягодицу, — заставило остановиться Сашу и, как будто бы праздно, наблюдать как переваливающийся с ноги на ногу малыш в пухлом комбинезоне бороздит кучу листьев, держа маму за палец. Неприятно отдалось в сознании чувство, что вот и сейчас, в эту самую минуту каждая мышца его несуразного тела притворяется, замерев в неестественной расслабленности.

Так или иначе, наблюдение за малышом дало импульс взять телефон и механическими отточенными жестами пальцев вызвать такси, чтобы добраться до дома.

— Добрый день, — сказал Саша, садясь на заднее сидение машины вслед за своим рюкзаком. Сказал голосом специально созданным для этого таксиста, — а кто он такой этот таксист, чтобы делать себя для него? Но это было лучшее, что можно было сделать в той ситуации, — и еще один маленький ошметок ненависти к себе полетел, кисло стукнувшись об обратную стенку черепной коробки.

*       *       *

Добравшись до дома, Саша первым делом бросился к корректору настроения. В последний момент, перед тем как опустить в него шар с заказом, он замер в нерешительности. Он знал, что это не сработает и шар будет потрачен впустую. Но чувство нерешительности было так невыносимо в тот момент, что он опустил шар в приемник, чтобы просто опустить шар в приемник…

Пытался слушать музыку — не слушается. Пытался поработать — не работается. Саша продолжал искать возможное решение со справкой на новую работу: примерял то одно развитие событий, то другое. Но они рассыпались, разлагались на бессвязные предложения, слова и звуки, в которых была тревога, но смысла не было. Мозг устал и не смог бы выделить правильное решение даже если бы оно возникло в голове, но его продолжали и продолжали стегать. Когда Саша входил в такой штопор, он не мог усидеть на месте, — начинало выкручивать бедра, свербить в районе поясницы и копчика, — и он вынужден был вставать и ходить кругами по квартире, лишь иногда прислоняясь лбом к стеклу или бросаясь на диван, чтобы вскоре снова встать и выхаживать нестерпимое чувство.

Наконец усталость стала брать свое. В очередной раз Саша прилег на диван и почувствовал, что его сознание стало проваливаться в спасительное забытье. Как человек, подвергавшийся долгим пыткам с радостью встречает приближающуюся смерть, так и он, не колеблясь, зацепился за возможность просто «выключить» этот день. Вымученная улыбка, как последняя судорога этого дня, легла на его бледное лицо.

*       *       *

Для кого как, а для Саши утро, обычно, не мудренéе, а напротив мудрёнее. Воспользовавшись тем, что мозг еще не опомнился и не вступил в свои полновластные владения, Саша поспешил сесть в такси и приехать на работу. В руке он держит шар, который он должен заплатить, чтобы «открыть» для себя новый рабочий день. Шар услужливо переливается в его руке, впитывая в себя всю ту информацию, которую люди отдают без сожаления, чтобы жить в новом лучшем мире. Наконец, шар «подмигнул» Александру, оповестив о своей готовности быть отправленным в приемник-анализатор. Саша опускает его и через секунду раздается оглушительный звон, какой можно было слышать в случае крупного выигрыша на давно запрещенных игровых автоматах. Загорается сообщение на огромном экране для всего опенспейса: «Александр, рабочее место 1131, поздравляем Вас! Ваша заработная плата увеличена на 50% и составляет 150 шаров! Спасибо за Вашу работу — оставайтесь с нами!»

Чувство облегчения, подобное долгожданному дуновению ветерка в жаркий день, зародилось в макушке и через секунду уже разлилось по всему телу. Казалось, по всей его поверхности курсируют теплые щекочущие потоки, переливаясь нежными радугами.

«Какие прекрасные руки — мои руки, какие прекрасные ноги — мои ноги, какая прекрасная жизнь! Клянусь, каждая секунда ее стоила того, чтобы оказаться здесь и сейчас в этом моменте! Какое счастье…»

Неверной походкой, с блуждающей улыбкой, под аплодисменты окружающих, Александр отправился к кофе-поинту, чтобы отпраздновать чашечкой кофе свою победу.