Добавлено в закладки: 0
Шёл он вверх по подъёму. Тяжело дышал. В голове как бешеные скакуны мчались мысли, точнее жалкие обрывки каких-то воспоминаний и никак не удавалось хоть как-нибудь их обуздать и совокупить. Остановился и крепко закрыл глаза.
«Сегодня понедельник… Мне сорок лет… Шестью девять—пятьдесят четыре, семью восемь—пятьдесят шесть…»—чуть успокоился, раз хоть какую-то мысль удалось сформулировать более-менее порядочно.
Продолжил путь.
«Семью восемь—пятьдесят шесть…»—навязалось почему-то…
Вокруг деревья и только деревья, ни одной живой души—только оголённые деревья, а под ногами сухие листья…
Зазвучал мобильный. Машинально поднёс к уху. Услышав человеческий голос почему-то холод пробежал по спине.
—Я ушёл…—произнёс тихо.
Человеческий голос не умолкал.
—Я насовсем ушёл!—сказал твёрдо, размахнулся всей силой и человеческий голос затерялся где-то среди сухих листьев…
…Стоял на вершине. Внизу, далеко, виден был тонущий в пыли город. Быстро отвёл взгляд и деревья стал рассматривать. Неподалёку дуб заметил: на сказочного великана был похож—коленопреклонённый, с руками вознесёнными к небесам…
Туда направился… Долго, очень долго смотрел на дерево.
«Я тут останусь!»—подумал в конце и присел.
Из кармана куртки достал бутылку, открыл и почти осушил. Еле вздохнул, чуть не вырвало, водка обожгла всё внутри и слёзы затуманили взгляд. Отдышался и пустыми глазами стал смотреть на землю. Недолго так смотрел, потом взял небольшой комок земли, растёр, понюхал и даже попробовал на вкус, после с раздражением стряхнул и опять взял бутылку. Допил, что осталось и глаза вновь наполнились слезами, но уже не от того, что водка была горька…
Достал вторую бутылку, открыл и поставил рядом.
Шум самолёта привлёк его внимание. Мокрыми глазами посмотрел на ровный, белый след в небе и почему-то улыбнулся.
—И там тоже самое…—прошептал и осторожно, снаружи дотронулся к боковому карману, очень осторожно, будто боялся, не повредить то, что лежало внутри. Потом посмел и засунул руку. Некоторое время сидел так, как каменный, потом достал и посмотрел.
В руках белела красивоплетёная, довольно толстая, капроновая верёвка…
— — —
Дом стоял на стыке двух улиц: двухкрылая, четырёхэтажная хрущёвка. Одно крыло выходило на одну улицу, другое—на другую. Улицы сходились под острым углом, поэтому дом в плане был похож на латинскую букву «V». Так что, соседям безо всякого напряжения удавалось наблюдать за чужими окнами. Соответственно, утаённого и скрытого не было ничего. Почти ничего…
В доме проблема сушки белья превосходно была решена: между двумя крыльями на роликах были перетянуты верёвки. Скрип этих роликов часто нарушал тишину во дворе, вода капающая от мокрого белья нередко становилась причиной ссор, но зато каждый знал: в какой семье кто в каких нижных бельях ходил…
В том доме родился… На втором этаже…
В подъезде напротив, на первом этаже, жил ветеран Второй Мировой с парализованными ногами. Сколько себя помнил, у него всегда были машины подаренные государством и специально адаптированные для инвалидов: сначала маленький «Запорожец», потом большой, а в конце—»Москвич»… Среди соседей (из старших, конечно) больше всех его любил почему-то, иногда даже помогал в ремонте машины (как это не странно, этот человек с отнятыми ногами прекрасно справлялся с довольно сложными работами). Именно от него узнал впервые, что такое карбюратор или аккумулятор…
Когда ветеран умер, выяснилось, что он никакой не инвалид войны и что первую половину жизни провёл в тюрьме за разбой и убийство и то, что инвалидом стал не от вражеской пули, а от пули охранника во время побега и ещё, что машин и пенсию получал по поддельным документам…
Именно тогда догадался впервые, что форма и содержание не всегда совпадают друг с другом…
— — —
Мать была русская, отец—грузин. Учился в пятом классе, когда переехали в Москву к родителям матери: мать никак не смогла привыкнуть к Грузии и наконец-то, после десяти лет усилий, добилась своего.
Школу там закончил. В последнем классе учился, когда узнали, что у матери злокачественная опухоль! Целый месяц нискем не разговаривал, даже в школу не ходил… Потом мать умерла и они вернулись на родину. Если не уехали бы оттуда, наверное и он отправился бы вслед за матерью!
Университет тут закончил. Имел единственного друга—однокурсника. С другими никак не находил общего языка. Был смугловат с чёрными как угольки глазами, но со славянскими чертами лица. По-грузински с русским акцентом разговаривал, а по-русски—с грузинским…
Автор публикации
