Вечером отключили свет. Быстро сгустились осенние сумерки и в квартире стало совсем темно. Из окон было видно, что света нет и у жителей соседних домов, и у придорожных фонарей. Редкие машины освещали себе путь фарами. Свет их растворялся в тумане, создавая таинственные образы.
Хозяин купил свечей. Новенькие белые парафиновые свечки были упакованы по четыре штуки. Они чуть сужались кверху у фитилька. Хозяйка достала банки и подсвечники. В банки насыпала соли, установила свечки. Разнесла по одной во все комнаты. Отнесла банку со свечкой и в спаленку старой бабушки.
– А у меня там была свечка, хорошая свечка, – сказала бабушка хозяйке, – Пойди, достань мою свечку из ящика!
Старая Свечка нашлась в бабушкином кухонном ящике. Хотя она была ещё довольно длинной, но парафин в двух местах был переломан. Кусочки соединялись только фитильком, прокручиваясь на нем. Кроме того, обитая на дне ящика, Старая Свечка обильно панировалась крошками бабушкиного хлеба, печенья, обломками макарон, гранулами растворимого цикория. Аккуратной её нельзя было назвать. Концы Старой Свечки были скрючены и установить ее вертикально было невозможно. Приносить пользу, светить этот экспонат не мог. Но что ж поделать. Хозяйка не хотела перечить бабушке и принялась исправлять Старую Свечку.
Для начала она собрала мягкий теплый парафин со своей Новой Свечки и склеила, как могла, кусочки Старой. Новый, белый, словно полупрозрачный парафин отличался от старого, загрубевшего. Как будто гипсовые повязки накладывали на Старую Свечку. Очнулась она от долгого безделья, закряхтела, заохала. Стала рассказывать, какая раньше жизнь была, как она светила дни и ночи напролёт. Попался бы ей в слушатели кто поострей на язык, заметил бы, что в таком случае от Старой Свечки не осталось бы и огарочка. Но ни хозяйка, ни Новая Свечка с ней спорить не хотели. Затем она поведала, как хорошо она умела светить, лучше любой лампочки. Ни обычные, ни новые диодные лампочки ей и в подмётки не годятся. Вспомнила Старая Свечка и прекрасные подсвечники, в которых ей доводилось стоять при дворе. (“При каком дворе?” – думала про себя хозяйка, – “Будто бы ей доводилось бывать в столице!”).
Нахваставшись своей прежней жизнью, Старая Свечка принялась ругать жизнь современную.
– Сейчас, конечно, светят иначе. Я этого не понимаю. Сейчас только разгорится фитилёк, каждая свечка уж думает, что она чего-то стоит. А что ж она, сама его разжигала? Парафином и то распорядиться не умеют! – покосилась она на Новую Свечку.
Юное создание тут же оглядело себя кругом. Хозяйка снимала с нее оплавляющийся парафин, чтобы залечивать Старую Свечку. Как же нужно распоряжаться правильно этими горячими прозрачными капельками? Если они стекут и остынут в соли, до них уж не доберешься… Новая Свечка была немного растеряна. Ей нравилась хозяйка, нравились её ловкие теплые пальцы и ее красивое лицо. Покачивая своим пламенем, Новая Свечка выхватывала из темноты выразительный профиль хозяйки, блестящие большие глаза, выбившиеся из прически пряди волос надо лбом. Также она отражалась в глазах хозяина, ласково смотрящего на работу хозяйки. Она горела между ними и купалась в их чувствах друг к другу. Ей казалось, что разгорись она чуть сильнее, она сможет осветить и сделать видимыми их любовь и нежность друг к другу. Ах, что за дивное ощущение – купаться в любви!
Хозяйка слепила и выпрямила Старую Свечку, насколько это было возможно. Начала устанавливать её в банку с Новой. Сначала жительница кухонного ящика всё ворчала, что она привыкла жить в отдельной банке. Потом вздыхала, что её давно пора выбросить. Затем кое-как заглубилась в соль и тут же оказалось, что стоять без поддержки Новой Свечки ей невмочь. Хозяйка прислонила её к Новой Свечке.
Старушка навалилась на молодую соседку всем парафиновым телом, пачкая её липкими крупинками цикория. Крошки с нее сыпались в соль. Но это было бы ещё терпимо. Хуже всего было то, что оплавляясь, Старая Свечка капала воском под фитиль Новой Свечке! Фитиль начал захлёбываться в горячей лужице. Юное пламя стало совсем маленькое.
Совсем тяжко стало Новой Свечке. Мало того, что ей было тесно, неудобно и тяжело. Но как же хотелось ярко светить!
– Да нет, нет, ну что же это я? Разве же хорошо так думать? Я приношу несомненную пользу этой старушке! Мой воск залечил ее. Я поддерживаю ее всеми своими силами. Я продлеваю ее жизнь. Разве же это не прекрасно? – убеждала себя Новая Свечка.
– Не всем же дано купаться в любви и счастье… Кто-то должен заботиться и о старых свечках… Она же без меня пропадет. Ну кому она нужна, кроме меня? Кому есть до нее дело? – косилась она на Старую Свечку.
Новая Свечка стремилась быть правильной. Но желание быть счастливой рядом с прекрасными хозяевами боролось в ней с чувством долга по отношению к старушке. Если хотя бы Старая Свечка освещала хозяина с хозяйкой так же красиво, Новая могла бы успокоиться.
Но Старая Свечка светила очень своеобразно. Пламя ее все время качалось в разные стороны от неуловимого движения воздуха. Из-за этого она давала больше дыма, чем света. Да и свет ее был каким-то неверным. Старая Свечка выхватывала из темноты то фрагменты интерьера, то шею хозяйки, то локти хозяина. От нее на стенах ползли нереальные тени. Да и те, казалось, начинают жить своей собственной жизнью, не подчиняясь световым законам.
Но Старая Свечка о своей работе не переживала. Она была сосредоточена на самой себе и своих парафиновых боках. Обильно оставляя потёки в соли и на стенках банки, она не обращала внимания на хозяев.
Новая Свечка совсем захандрила. Что же делать? Что же делать? Жизнь-то проходит. Свечная жизнь не так уж длинна, как бы прожить ее правильно?
Вдруг хозяйка схватила в руки банку с обеими соседками и понесла в комнатку к бабушке. От ее лёгких, быстрых шагов фитилёк Новой Свечки ожил, разгорелся сильнее, затрепетал от счастья. Большая лужица парафина прорвалась горячим водопадом вниз и облегчила её пламенное сердце.
– О, я не погасну, я не умру! – ликовала Новая Свечка, обдавая теплом лицо хозяйки. Моя милая, спасибо! Я буду светить!
Фитилёк Старой Свечки тоже затрепетал, но от страха.
– Я не хочу разгораться, я не хочу таять, я не готова умереть! – плакала Старая Свечка.
Удивительно, насколько разными были их суждения о жизни. Новая Свечка думала, что жить – это светить, а гаснуть – это умирать. Старая Свечка считала, что жить – это сохранять свой парафин, лёжа в кухонном ящике. А огонь приносит смерть и ничего более. Может быть, дело было в возрасте? А может, и нет. Меняются ли взгляды свечек на жизнь и смерть с возрастом? Или у каждой из них изначально есть свой характер?
Итак, Старую Свечку отнесла хозяйка к бабушке. Достала из банки и отдала. А Новую Свечку забрала себе. И поставила рядом с собой. Села рядом с любимым и положила голову ему на плечо. И Новая Свечка мягко осветила его руки, и его улыбку, и ее улыбку, и даже их любовь и нежность.
Автор публикации
Очень милый и добрый рассказ! В пору моего детства свет ещё отключали довольно часто и надолго, до сих пор помню эти загадочные минуты и часто часы, когда ходишь со свечкой по квартире, бегаешь от окна к окну и смотришь, появляется ли электричество в соседних домах. И когда, просидев часов до 11 вечера, мама говорит: “Сегодня уже не включат, давай спать”.