Давным-давно жил на свете один хан. Было у него два сына. Старший, Наиль, наследник престола, надежда и гордость отца. Младший, Ильдар, был красив и своенравен. Любимым его развлечением было сбежать из дворца и бродить по полям, по лесам. Однажды, гуляя по лесной поляне, встретился он с молодой пастушкой Каламкас. Разговорился с ней, и очень быстро они подружились. Хоть и была Каламкас простолюдинкой, да не безграмотной, ибо мать её принадлежала аристократическому роду и с детства учила девочку чтению, письму и музыке. Ещё Каламкас хорошо умела рисовать и играть в шахматы. Поэтому Ильдару было интересно проводить с ней время. Часто они играли в шахматы, говорили за жизнь. Девушке быстро полюбился молодой красавец, и однажды, желая его порадовать, она написала его портрет. Увидев его, Ильдар пришёл в восторг:
– Какой я красивый! Какой статный!
Однако с той поры овладела его сердцем гордыня. Всё больше высокомерия появлялось в его голосе и манерах, когда он разговаривал с Каламкас. Та, конечно, замечала за ним эту перемену, однако он по-прежнему был ей другом.
Но неспокойные дела творились в том ханстве. Напал враг-сосед, и хан вынужден был собирать войско. Ушли на войну также его сыновья. В конце концов, враг был разбит, и войско хана вернулось с победой. Ильдар остался живым-невредимым, к великой радости его подруги. Но его старший брат Наиль сгинул на поле боя.
Лишь увидела девушка Ильдара у ручья, тут же кинулась к нему. Захотелось ей утешить друга в его печали, слово ободряющее сказать.
– Ильдар, – начала она.
– Я сын хана! – отвечал он надменно. – И ты должна меня звать Ваше Высочество!
– Простите, Ваше Высочество! – растерялась Каламкас. – Мне очень жаль, что Ваш брат…
Ильдар её не дослушал, ибо в прозрачной воде ручья увидел вдруг амфору из чистого золота, запечатанную печатью.
– Прекрасная находка! – воскликнул он.
Взяв амфору в руки, он долго вертел её, затем сорвал печать. Тотчас же оттуда вырвался столп чёрного дыма. В считаные секунды он превратился в огромного, страшного ифрита. Захохотав так, что земля задрожала, чудовище подхватило Ильдара и умчалось с ним по воздуху.
Огорчилась сильно Каламкас, что не смогла другу помочь. Загнала она стадо овец домой и в путь собралась, искать Ильдара.
Долго шла она по дороге и вдруг увидела хижину. А у хижины на скамейке сидела ведьма страшная, уродливая. Поздоровалась с ней девушка, спрашивает, не знает ли она, где искать Ильдара.
– Даром я тебе ничего не скажу, – отвечала ей ведьма. – Отдай мне прежде свою красоту.
– Как же я это сделаю? – удивилась Каламкас.
– Просто скажи: согласна.
– Хорошо, я согласна.
После этого ведьма вдруг стала красавицей, а Каламкас такой же уродливой, какой прежде была ведьма.
– Ступай вперёд. Скоро будет развилка, иди прямо, никуда не сворачивай. Встретишь мою сестру, спроси у неё.
Поблагодарила Каламкас ведьму и пошла дальше. Вскоре она и вправду увидела развилку. Помня, что ей говорила ведьма, пошла прямо. И, наконец, увидела хижину, а около неё сидела другая ведьма – не только уродливая, но ещё и старая. Поприветствовала её Каламкас, стала спрашивать, куда ифрит Ильдара унёс.
– Даром я тебе не скажу. Ты, хоть и уродливая, но молодая, а я старая. Вот отдай мне свою молодость – тогда и получишь ответ.
– Хорошо, я согласна, – отвечала ей Каламкас. – Только скажите, где его искать?
– Пойдёшь вперёд, как покажется развилка, иди прямо. А там спросишь у моей сестры.
– Спасибо! – прошамкала по-старушачьи Каламкас, глядя на ведьму, которая превратилась вдруг в молодую девушку.
Пошла она дальше, покуда не попалась ей на пути ещё одна развилка. Снова пошла прямо, никуда не свернув. Так и шла, пока не увидела ещё одну ведьму – ещё более уродливую и страшную, чем её сёстры, старую, словно десяток веков на свете прожила, и к тому же явно нездоровую. Поприветствовала её Каламкас, стала спрашивать, где Ильдара найти.
– Ничего не скажу просто так, – прошамкала ведьма беззубым ртом. – Ты хоть и уродливая, и старая, да вижу, со здоровьем у тебя всё в порядке, а я вот уже сто лет болею, ни зелья, ни заклинания не помогают. Вот отдай мне своё здоровье, тогда скажу.
Ничего не оставалось делать несчастной Каламкас, как согласиться отдать ведьме своё здоровье. Тотчас же ведьма спину распрямила, а Каламкас пронзила такая боль в пояснице, что она чуть в обморок не упала.
– Иди прямо, пока не увидишь замок. В нём ифрит и прячет твоего друга. Победишь ифрита – Ильдар твой, а нет – погибнешь, зато, больная и немощная, мучиться не будешь.
С трудом выговорив беззубым ртом: «Спасибо!» – Каламкас побрела дальше. Да только непростым делом это оказалось – каждый шаг отдавался болью в ногах и в голове. И спина почти не разгибалась. Однако желание спасти Ильдара придавало девушке сил. И вскоре она увидела замок, такой огромный, что сама себе невольно песчинкой показалась.
«Как же я одолею ифрита? – думала Каламкас. – Тем более, слабая и больная».
Однако не успела она больше ничего подумать, как он сам предстал перед ней.
– Чего тебе надо в моих владениях? – прогремел он громким голосом.
– Ты украл и удерживаешь у себя Ильдара, – сказала она, глядя чудовищу прямо в глаза. – Отпусти его.
– Что ж, я, пожалуй, отпущу его, но при условии, что ты меня одолеешь. Готова ли ты сразиться со мной?
– Хорошо, – ответила Каламкас, немного подумав. – Только если ты, ифрит, вызвал меня на бой, за мной выбор оружия.
– А ты, я вижу, не из робких! – заметил ифрит. – Что ж, выбирай, какое тебе больше по душе. Только знай, я и мечом, и луком, и кинжалом владею в совершенстве.
– Давай сыграем в шахматы. Если я выиграю, ты отпустишь Ильдара и дашь слово больше никогда не творить зло.
– Будь по-твоему, – согласился ифрит. – Только имей в виду, если выиграю я, то сверну тебе шею.
Испугалась Каламкас, хотела было убежать прочь. Однако, как убежать, бросив Ильдара в плену у чудовища?
– Хорошо, – ответила она как можно беспечнее. – Давай сыграем.
Произнёс ифрит заклинание, и тотчас же появилась перед ними большая шахматная доска с фигурками, искусно вырезанными из драгоценных камней чёрного и белого цвета. Никогда прежде не приходилось пастушке играть такими роскошными шахматами. Но сейчас ей было не до того – все её мысли были о том, чтобы спасти друга. Каламкас выбрала себе белые фигурки. Ифриту достались чёрные. Игра началась.
Первая партия завершилась ничьёй. Поскольку решено было играть до тех пор, пока кто-то из них не победит, ифрит и Каламкас снова расставили фигурки на доске и начали игру. На этот раз девушке чудом удалось вывести белого короля из окружения, однако победить противника снова не получилось. Ифрит, по всему видно, также был далеко не слабым шахматистом. Третий раз был самым напряжённым. Потерявшая здоровье девушка уже порядком устала. Голова сильно болела, и оттого ей с трудом удавалось сосредоточиться на игре. Ифрит, видимо, понадеявшись на то, что на сей раз легко одолеет соперницу, не счёл нужным быть особенно внимательным и оттого не заметил, как белая пешка превратилась в королеву и встала в опасной близости от чёрного короля.
– Шах.
Однако чёрные фигурки загородили своего господина, и тому оставалось одно – пойти налево, где белая ладья его убьёт.
– Вижу, я проиграл, – сказал ифрит, сметая с доски фигурки. – Даю слово, что никогда никому не сделаю зла. Возьми ключ. Откроешь дверь в подвал и освободишь своего друга.
С этими словами он протянул девушке ключ и исчез, словно растворился в воздухе. Вместе с ним исчезла и шахматная доска.
Доковыляв до подвала, Каламкас открыла замок. Ильдар тут же выбежал ей навстречу.
– Ильдар, ты свободен! Он тебя отпустил!
– Вот как? – Ильдар одновременно удивился и обрадовался. – Ты кто? Ведьма? Ты его заколдовала или усыпила? Откуда ты знаешь моё имя?
– Нет, я Каламкас. Понимаю, теперь узнать меня трудно…
С этими словами она рассказала Ильдару о том, как искала его, как ей пришлось отдать красоту, молодость и здоровье за то, чтобы найти замок ифрита, и как она выиграла в шахматы его свободу и слово ифрита больше не делать зла. Закончив свой рассказ, она посмотрела ему в глаза. Но во взгляде Ильдара не было ни капли благодарности или признательности – одно только отвращение.
– Ну что же, – произнёс он, гордо подняв голову. – Раз я свободен, я ухожу. Прощай!
И стал стремительно удаляться.
– Ильдар, подожди! – крикнула ему Каламкас. – Я едва передвигаю ноги и не успеваю за тобой!
– Зачем ты мне нужна? – красивое лицо Ильдара исказила презрительная гримаса. – Ты же старая, уродливая, да ещё и хромаешь, словно кляча, которую давно пора на живодёрню. С тобой рядом идти – позор!
Он ушёл, не оборачиваясь, оставив потрясённую Каламкас в одиночестве. Девушка не знала, что и думать. Сердце наотрез отказывалось верить, что её друг, ради которого она приняла столько страданий, мог так жестоко с ней поступить. Ковыляя, она вышла из замка и пустилась в обратный путь. Ноги болели всё сильнее, и с каждым шагом всё труднее было идти. Наконец, силы совсем оставили Каламкас, и она упала прямо посреди дороги. Последнее, что она видела, прежде чем сознание её покинуло, это лицо молодого человека, поразительно похожего на Ильдара. Он подошёл, спросил, всё ли с ней в порядке. Она не помнила, что ответила. Затем почувствовала, как он подхватил её на руки и куда-то понёс.
Неожиданный спаситель принёс её в хижину, где, кроме него, жил седой старик лекарь.
– Похоже на сильное истощение, – сказал последний, осмотрев Каламкас. – Сейчас ей нужно отдохнуть, а ты, Ренат, пока свари отвар.
Несколько дней лекарь и его помощник отпаивали её отваром, отчего силы у Каламкас понемногу начали прибавляться. Они же мазали ей ноги отваром, давали ей нюхать порошки, что немного приглушало боль в теле и в голове. Когда же девушка-старушка более-менее пришла в себя, старый Муса, так звали лекаря, и Ренат стали расспрашивать её, кто она и откуда.
– Я простая пастушка, – отвечала Каламкас. – И состарилась не с годами.
– Ты на редкость благородная девушка! – воскликнул Ренат, когда она рассказала свою горькую историю. – Но твой друг – он самый что ни на есть неблагодарный осёл! Он и ноготка твоего не стоит!
– Однако ты так похож на Ильдара! – с удивлением заметила Каламкас. – Почти одно лицо. И даже родинка на запястье такая же, как у него. Но ты другой – нет в тебе его надменности. А так вас можно принять за братьев родных. Кто ты и откуда?
– Увы, ответа на этот вопрос я и сам не знаю, – Ренат горестно вздохнул. – Ведь я совсем ничего не помню! Даже собственного имени.
Несколько месяцев назад старый Муса обнаружил молодого человека на дне пропасти. Он был ранен, однако меч не нанёс ему таких чудовищных ран, как падение. Муса уже отчаялся было вернуть его к жизни, когда раненый неожиданно очнулся. После этого он стал идти на поправку, однако вернуть ему память и залечить шрамы на теле Муса оказался бессилен.
– Так и стал звать меня Ренатом… Когда Муса меня нашёл, я был в воинских доспехах. Значит, был воином и раны получил на поле боя. И в пропасть меня наверняка сбросили враги. Я даже схватил одного за край одежды. Муса говорит, в моей руке был зажат кусок материи. Вот этот.
Как взглянула Каламкас на кусок, что показал ей Ренат, так и обомлела.
– Я видела такой плащ у Ильдара! Может, Вы его пропавший брат, принц Наиль?
– Не могу вспомнить. Однако печально, если у меня на самом деле такой брат!
Поправившись, Каламкас осталась в доме лекаря. Она, в отличие от Рената, помнила и свой дом, и родных, но вернуться к ним в таком виде она не решалась. Так и помогала старому Мусе и его помощнику. А в свободное от работы время с удовольствием играла в шахматы с Ренатом. И с удивлением замечала, что играл он мастерски – не раз обыгрывал её.
Однажды в дом лекаря пришёл весьма разговорчивый господин и попросил средство от мигрени. Пока лекарь и его помощники готовили снадобье, он взахлёб рассказывал, как у него пару дней назад гостил странник.
– А странник-то этот где только ни побывал, чего только ни повидал! Говорит, в семи дней ходьбы отсюда есть пещера, а там озеро дивное. И вода из того озера может вернуть трижды и ещё раз отнятое. Только сторожит озеро ифрит злобный и страшный.
– А как можно победить этого ифрита? – заинтересовался Ренат.
– Этого никто не знает, – ответил больной. – Но говорят, силой его не победить – только разумом.
Когда посетитель, получив снадобье, ушёл, Ренат стал собираться в путь.
– Я добуду эту воду, чего бы мне это не стоило, – сказал он. – И тогда я верну тебе и здоровье, и молодость, и красоту. И себе память.
Попрощавшись с лекарем и Каламкас, юноша пустился в путь. Недели три от него не было ни слуху, ни духу, и девушка уже стала жалеть, что не попыталась отговорить его от этой затеи:
– Вдруг Ренат не смог победить ифрита и погиб? Лучше б я осталась некрасивой, старой и больной!
Однако недели через три он, наконец, явился. В руках у него была склянка с чистейшей, прозрачной водой.
– Прошу прощения, что заставил вас волноваться! – начал он ещё с порога. – Я заблудился и не сразу смог найти озеро. Когда же нашёл и увидел ифрита, предложил, как и ты, Каламкас, сыграть в шахматы. И я выиграл.
Распечатав склянку, он велел девушке выпить воду, думая о том отнятом, которое она хочет вернуть. С первым глотком вернулось к ней здоровье, со вторым – молодость, а с третьим и красота.
– Теперь я, наконец, могу вернуть себе память, – сказал Ренат, когда Каламкас вернула ему склянку. – Я мог бы сделать это у озера, но боялся, что, вспомнив прошлое, могу забыть настоящее и не выполнить своего обещания. Теперь же, когда вы рядом, сможете мне напомнить, если я вдруг вас забуду.
Сказав так, он сделал глоток и вдруг вскрикнул, закрыл лицо руками:
– Ильдар мой брат! Это он пытался меня убить!
Каламкас была потрясена. Да, Ильдар заносчив и, как выяснилось, не умеет быть благодарным, но всё же её разум отказывался верить, что он способен на такое коварство, как покушение на жизнь родного брата.
– Да, ты была права, Каламкас, меня зовут Наиль. Я был ранен в бою и когда пришёл в сознание, увидел Ильдара. Я позвал его. Он приблизился ко мне, я думал, он хочет мне помочь. Но он столкнул меня в пропасть. Я успел ухватиться за край его плаща, когда падал.
«А ведь Ильдар был не особенно опечален смертью брата, – вспомнился девушке их последний разговор. – Если бы я тогда знала, что это он пытался убить Наиля… И такого человека я считала своим другом, ради него страдала!».
– Я должен немедленно возвращаться к отцу. Он наверняка думает, что я погиб. Я премного благодарен тебе, о, Муса, за всё, что ты для меня сделал, и для моего отца, я уверен, ты будешь во дворце самым желанным гостем. Тебя же, Каламкас, я тоже хотел бы видеть своей гостьей. Ты приняла страдания, спасая моего недостойного брата, и твоё самопожертвование заслуживает награды. К тому же, я надеюсь, друзья мои, вы поможете мне восстановить справедливость.
– Не сомневайтесь, Ваше Высочество! – в один голос ответили лекарь и девушка. – Мы оба готовы помочь Вам в этом!
Наскоро собравшись, все трое пустились в путь. Лишь только они добрались до столицы ханства, где правил отец Ильдара и Наиля, как с удивлением обнаружили, что улицы убраны, словно готовилась какая-то торжественная церемония.
– Что же тут такое происходит? – удивился Наиль. – Неужели до сих пор празднуют победу над врагом?
– Как, вы не знаете? – удивился в ответ прохожий. – Сегодня наш хан должен передать престол своему единственному сыну Ильдару. Увы, гибель старшего сына сильно подкосила его здоровье и, похоже, его дни сочтены. Хотите увидеть нового хана своими глазами – поспешите на площадь. Церемония вот-вот начнётся.
Со всех ног бросилась троица на центральную площадь города. Посреди площади был сооружён высокий помост. На нём на золотом троне, гордо задрав голову, сидел Ильдар в роскошных одеждах. Выражение его лица было таким высокомерным, словно он уже давно был коронован, а на собравшихся людей смотрел так, как лев мог бы посмотреть на ничтожных букашек. Рядом на таком же троне сидел хан. Хотя он старался держаться, лицо его было бледным, уставшим.
– Я вас люблю, мои подданные, – хан явно старался, чтобы его голос звучал бодро, и по-видимому, это стоило ему больших усилий. – Я люблю вас, как только может отец любить свои детей. Но моё здоровье слабеет с каждым днём и, похоже, в скором времени я отойду в лучший мир. Править вами и заботиться о вас я оставляю своего сына Ильдара. Если кому-то из здесь присутствующих известны причины, по которым Ильдар недостоин быть вашим правителем, скажите об этом сейчас.
– Такая причина известна мне, отец! – раздался из толпы голос Наиля.
Старый хан, как увидел его, чуть было чувств не лишился от радости.
– Наиль, сын мой! Ты жив?! О, хвала Тебе, Всевышний!
На лице Ильдара, как заметила Каламкас, отразился сначала испуг, а затем нескрываемая досада. Однако в следующую минуту он, кое-как овладев собой, кинулся на пару с отцом обнимать Наиля:
– Брат мой! Как я счастлив, что вижу тебя живым!
Однако тот отстранился от Ильдара, как от чего-то скользкого:
– У меня нет брата!
– Что происходит, Наиль? – хан был ошеломлён. – Чем же твой брат провинился перед тобой настолько, чтобы заслужить такое обращение?
– Я отвечу и на этот вопрос, отец. Но в первую очередь Вы спросили, почему Ильдар недостоин быть правителем. Когда Ильдара похитил ифрит, эта девушка, – кивком головы он указал на Каламкас, – отправилась на его поиски и, чтобы найти его, пожертвовала своей молодостью, красотой и здоровьем. Всё это ей уже позднее вернула волшебная вода. Когда она его нашла, рискуя жизнью, сыграла c ифритом в шахматы и выиграла свободу для Ильдара. Считаете ли Вы, отец, что Ильдар поступил достойно, когда, не сказав ни слова благодарности, бросил её в замке ифрита?
– Опомнись, брат! – воскликнул Ильдар. – Я эту твою Каламкас вообще впервые в жизни вижу!
– Если так, то откуда тебе известно, что её зовут Каламкас? Я ведь имени её не называл. К тому же, когда я обнаружил её лежащей на дороге без сил и принёс в хижину лекаря Мусы, она сказала, что у меня на запястье такая же родинка, как у Ильдара. Откуда об этой родинке могла знать девушка, с которой ты вовсе не знаком?
– Но пусть даже я её и бросил! Но ведь она простая пастушка! Неужели же я, сын хана, наследник престола, должен молиться на всякую ничтожную чернь?
– Разве для того я собирался сделать тебя правителем над всеми, – вскричал хан, – чтобы ты был справедлив только к богатым и знатным? После того, что Каламкас для тебя сделала, ты должен был, если надо, на руках её вынести и достойно вознаградить!
– Хорошо, отец, – ответил Ильдар с явной неохотой. – Какую награду ты желаешь, Каламкас?
– Простите меня, повелитель, – ответила Каламкас. – Но из рук братоубийцы я никакой награды не приму.
Хан, услышав такие слова, чуть не задохнулся от возмущения:
– Послушай, Каламкас, мой сын, конечно, поступил мерзко и неблагородно, и ты вправе на него гневаться. Но обвинять Ильдара в столь ужасном преступлении без малейших доказательств – это уже переходит все границы!
– Доказательства есть! – ответил за девушку Наиль. – Когда Ильдар сбрасывал меня в пропасть, я был в сознании.
– Клянусь, брат, меня тогда не было рядом с тобой! – перебил его Ильдар. – Ты, видимо, был сильно ранен, и тебе в бреду померещилось!
– А что скажешь, несчастный, про этот кусок плаща, за который я ухватил тебя, когда падал? Взгляни же! Узнаёшь?
– Так значит, – хан метнул в Ильдара гневный взгляд, – ты лгал, когда говорил, что это враги тебе в бою плащ порвали и чуть самого не зарубили. Довольно! Ты мне больше не сын! Стража! Схватить его и бросить в темницу!
– Прошу Вас, отец! – Наиль преклонил перед отцом колено. – Сегодня счастливый день в моей жизни – я выжил, обрёл снова память и вернулся домой. Так не омрачайте же его жестокой расправой над моим единокровным братом!
– Хорошо, сын мой, – ответил хан, затем обратился к Ильдару. – Убирайся подобру-поздорову на все четыре стороны! Чтоб завтра духу твоего на моей земле не было!
Обрадованный, что так легко отделался, Ильдар быстро встал с трона и чуть ли не бегом кинулся прочь.
– Я хочу Вам сказать, отец, – продолжал тем временем Наиль. – Что если бы не лекарь Муса, который стоит здесь, я сейчас был бы мёртв. Он обнаружил меня на дне пропасти и выходил. Думаю, за это он заслужил щедрую награду.
– Ты прав, Наиль! Спасителю моего сына мне любой награды будет не жаль. Проси, чего желаешь, Муса.
– О, повелитель, – ответил Муса. – Для меня самая лучшая награда – когда умирающий возвращается к жизни. К тому же, Ваш сын меня уже успел достаточно отблагодарить, помогая мне лечить людей. Но если Вы, повелитель, хотите меня порадовать, вознаградите Каламкас. Я ведь для Вашего старшего сына ничем не жертвовал, а она ради спасения младшего столько невзгод претерпела.
– Ты на редкость мудрый и благородный человек! Отблагодарить Каламкас для меня – долг чести.
– Не смею просить о награде, повелитель, – ответила девушка. – Ваш старший сын, чтобы вернуть мне отнятое, рисковал жизнью, состязаясь с ифритом. И всё ради меня, простой пастушки. Это я должна Вас благодарить, повелитель, что вырастили такого замечательного сына!
– Тогда позвольте, отец, я попрошу Вас ещё об одном деле, – сказал Наиль. – Я полюбил Каламкас и хочу на ней жениться. Если мои чувства взаимны, благословите нас.
– Что скажешь, Каламкас? – обратился хан к девушке. – Любишь ли ты моего сына?
– Да, – призналась девушка, опустив глаза. – Но ведь я простолюдинка, сыну ханскому не ровня.
– Она согласна, отец!
– Тогда благословляю вас! Будьте счастливы, дети мои!
В тот же день хотел хан передать старшему сыну и трон, но тот наотрез отказывался при живом отце корону надевать. Да и хан вскоре пошёл на поправку. Ведь Муса был превосходным лекарем и быстро понял, что оттого хан хворал, что его травили медленно действующим ядом, который нашли в покоях Ильдара. А когда хан помер своей смертью, править этой землёй стали Наиль и Каламкас, прожившие свой век в любви и согласии.
Автор публикации
