Сколько лет несет свои величавые воды Дон – батюшка средь степей привольных и полей раздольных уже никто и не знает. Зато славу казачью, да волю донскую многие помнят из самых далеких глубин истории российской.
Издревле на берега Тихого Дона стремились попасть все люди вольные, да свободолюбивые. Среди многих, нашедших приют у берегов этой реки славной, был когда-то и Ермак Тимофеевич. Привел он в начале 1604 года на Дон друзей своих, не пожелавших жить под гнетом богачей российских – кровопийцев ненасытных. Вот и поселились они на крутом берегу Дона привольного, срубили из бревен избы крепкие и назвали поселение малороссиян в честь первых пяти домов своих Пятиизбянское. Но недолго довелось пожить в мире Ермаку с братьями верными, занесла их судьбинушка в совсем другие края неведомые. А вот хутор молороссиянский не пропал, а стал жить своей жизнью особенной. Постепенно в него со всех уголков России-матушки стали собираться люди вольные, да почитать законы казачьи. Перемешались в родословне и казаки донские, и малороссияне всевозможные. Одной дружной семьей зажили хуторяне. Церквушку православную срубили, оградой село обнесли, да и порешили переименовать хутор в станицу казачью. И еще один обычай завели себе особенный – коли первенец в семье мужик рождался, то имя отца ему по наследству в фамилию доставалась.
Так произошло и с Ильей Сапожниковым, прибывшим в станицу из прославленного Новгорода Великого – родился у него в станице сын – первенец. Вырос сынок и передал своему сыну фамилию уже Ильина. А вот Ильин женился на казачке станичной и родилось у них сын – первенец. Окрестили они его Денисом во славу Десницы Господней. Досталась сыну по наследству фамилия Денисов. Вот тот Денисов и породил на земле донской шестерых сыновей – богатырей, урожденных казачьих вояк прославленных. Порешили родители за каждым из сыновей своих оставить навечно фамилию Денисовы. Поддержал круг казачий решение отцовское, так и повелся на Дону род прославленных казачьих генералов Денисовых, выходцев из простой семьи казачьей.
Так вот как было. В 1738 году у среднего брата Петра рождается второй сын – Федор. О фамилии теперь заботиться не надо, по решению дедовскому Денисовым ему суждено быть на веки вечные. Но вот славу фамилии своей приумножить он должен был обязательно. Помнил Федька из рассказов отцовских и дядек своих о похождениях предков в Петровских походах на Азов-крепость, да подвиге в Азовском сидении казачьем. Как тут не вдохновиться подвигом ратным знатных вояк своих предков. Сызмальства Федька выучился ловко на коне скакать, да саблей острой размахивать. А вечерами у дьячка местного грамоте выучился и один из первых в станице читать и писать стал лучше учителя своего первого. Бог дал и сил Федьке невиданных. Бывало соберутся хлопцы силами меряться, снуют меж собой за околицей станичной, кто кого осилит. А Федор поодаль сядет и глядит на возню бестолковую, выжидает. Как заспорят распыленные в борьбе парни, так подойдет Федор, поднимет обоих зачинщиков за вороты, потрясёт на весу, да и поставит на землю обратно. Вот поэтому-то с ним никто и не решался помериться силою молодецкою.
Надоело казаку серьезному бездельничать в станице, решил он в войска регулярные податься, с казаками старшими на защиту Дона-батюшки выступить. Ан, нет, не положено неженатому казаку в регулярное войско вступать. Коли в этом лишь причина, то и её преодолеем! Не успело восемнадцать годков стукнуть казаку – непоседе, решил Федор жениться, да и взял себе в жены славную казачку – Марину Петровну Чернозубову. Зажил Федор Петрович счастливой семейной жизнью с раскрасавицей молодой женой. Да недолго довелось молодцу женскими ласками тешиться, призвали Федора на службу казачью в полк донской регулярный.
Вот так, 1 февраля 1756 года начался боевой путь прославленного донского богатыря Федора Петровича Денисова. После первых боевых походов убедились казаки в его удали молодецкой, да ловкости казачьей – уложить в первом бою сразу двух неприятелей не каждому доводилось. Усмехаются бывалые казаки над молодым парнем на привале:
– Ну, ты, брат, силен саблей махать, да конем управлять. Видать в есаулы метишь?
Нахмурил брови молчун суровый:
– Не пристало казаку о славе помышлять, надобно делом свои помыслы доказывать.
– И то правду сказываешь, да плох тот казак, что атаманом стать не мечтает.
Уж больно обидными показались слова старших казаков Федору. Затаил он глубоко в душе злобу на всех ворогов Дона – батюшки и поклялся себе перед Богом, что добьется истинной славы казачьей. Как задумал, так и стал еще бесстрашней в бой с неприятелем рваться. Теперь уже отцы-командиры боевую прыть заметили и пожаловали Федора Петровича 20 марта сего же года в полковые есаулы.
А дальше – пошло, поехало. Во время русско-турецкой войны 1769 – 1774 годов попал Федор со своим отрядом казачьим под командование фельдмаршала Петра Румянцева. Русские войска храбро сражались с турками, но бой на реке Ларге запомнился Денисову особенно.
В холмистой местности через переправу реки турки устроили самый настоящий ад русской армии. Пешие уже стали отступать под натиском турок, и тут в самом центе боя появились внезапно конные казаки под командованием молодого есаула. Мощная фигура Федора в синем кафтане на белом коне наводила ужас на опешивших от такого натиска турок. То слева, то справа от Федора падали турки от его острой казачьей шашки.
– Кто таков будет сей рубака бесстрашный, – спросил Румянцев своих ординарцев, наблюдая за полем брани в бинокль. – Ай, молодец, рубака, ай, молодец! Браво! Руби сам врага ненавистного. Вот так им, вот так! Поддай, братец, поддай им! – ликовал граф Румянцев. – Позвать сего героя ко мне после боя.
Завершилось кровавое сражение полной победой русского войска благодаря храбрости казачьих конников и личной отваге Федора Денисова. Бежали турки и татары в панике, оставив русским свои обозы и снаряжение. Приказано было ему представиться самому главнокомандующему.
– Кто таков, храбрец бесстрашный? Как звать-то тебя? – с восторгом проговорил Петр Александрович, с любопытством рассматривая крепко сложенного молодого человека с широким лицом, на котором красовались пышные усы под орлиным носом с горбинкой.
– Донской казак Федор Денисов, Ваше сиятельство, – четко отрапортовал герой победы под Ларгой.
– Славный казак из тебя выйдет, братец мой. Благодарю за храбрость и подвиг геройский!
– Рад служить Матушке – царице, Дону – батюшке и вашему сиятельству.
– Вот это ответ настоящего вояки и русского патриота, коли с Матушкой государыней рядом свой Дон родимый ставишь. Хорош казак, ах, как хорош! Держи мою саблю, заслужил своей храбростью.
Главнокомандующий снял с плеча дорогую шашку и протянул Федору.
– Благодарствую, Ваше сиятельство, рад служить Отечеству.
– Да уж надежда на тебя теперь большая, сударь мой. Ты уж постарайся, не подведи в боях следующих.
С той памятной встречи и понеслась по русскому войску слава о казаке Федоре Денисове. 5 сентября 1770 года он был произведен в полковники, а 10 мая 1773 года в майоры. К этому времени по войскам графа Румянцева уже ходили всевозможные байки и легенде о бесстрашие и непобедимости донского богатыря. Среди солдат бытовала байка, что любые раны на теле Денисова затягиваются за одни сутки, а все потому, что он, мол, заговоренный.
А байки эти поползли после того, как один солдат подсмотрел однажды, как Федор Петрович сам себя лечил после боя. Проведя детство на донских степях и будучи мало-мальски грамотным с детства, ему были знакомы всевозможные народные рецепты на травах от болей и различных заболеваний. Отец, бывало, ему говорил, что знатный казак не только боль терпеть должен, но и уметь раны свои сам залечивать. Вот поэтому-то у Федора Петровича всегда с собой было пару склянок с лекарствами по старинным донским казачьим рецептам.
Однажды вечером, после очередного боя с турками и горцами, Федор сидел в своей полевой палатке и делал перевязку небольших ран. Стоит сказать, что подобных небольших и колотых ран на теле донского богатыря было видимо – невидимо, он даже и не обращал на некоторые внимание, а садился вот так вечерком, очищал ранку своим раствором лекарственным, какой-то мазью смазывал и прикладывал к ранке с молитвой к Богу о благословлении маленький мешочек холщёвый с землей из под порога своей родной хаты. Все очень просто, казалось бы, ведь казаки частенько с собой по всем фронтам возили обереги всевозможные – то мешочек с горстью земли донской, то амулет святой, то маленькую иконку.
Так вот этот момент, когда Федор Петрович приложил мешочек с землей родимой к ране и стал шептать слова молитвы православной, со спины его и подсмотрел солдат русский. Конечно же ничего не понял мужик деревенский, а понес байку по братьям – солдатам о странных заговорах казака прославленного.
Да и солдаты неприятельские стали байки о Денисове сочинять; о том, что никакая сила казачьего богатыря не берет. Да и то правда, был повод сочинять небылицы. Как раз в те годы супротив русских войск турецкий Черкес – паша свои многотысячное войско выставил. Да не испугать Денисова, он со своими казачками в каждом бою наголо разбивал в десятки раз превосходящего противника. Что Черкес – паша, что Федор Петрович одинаково хотели друг с другом встретиться в поединке, да помериться своими силами.
А тут как раз один удобный случай подвернулся в боях при Базарчуке, о котором позже поползли слухи, что, мол, Денисов вызвал на поединок всемогущего Черкес – пашу, да и победил его перед взорами двух противоборствующих армий. На самом деле все гораздо проще было, на войне каждый час неожиданности приносит, так и здесь случилось. Завязалась схватка очередная казаков с турками, горцами и татарами. А Денисов на своем коне в центре как всегда. Вдруг видит он, что на бугре в шлеме Черкес – паша на коне красуется. Ну как тут не посрамить ворога окаянного. Ринулся за ним Федор Петрович, достиг, взмахнул шашкой, да промахнулся малость – клинок скользнул по шлему, прошелся краем по плечу паши и рассек сбрую конскую. Да удар-то Денисова такой силы был, что помутилось в голове у Черкес – паши, контузия случилась, вот он в смятении и ринулся в тыл, а за ним в страхе и все его семитысячное войско отступило. Ну, а солдатушкам русским только повод дай – вот и разнесли по войску о победе казачьей в поединке Денисова с самим Черкес – пашой. Да и турки с горцами после этого случая стали величать казачьего богатыря не иначе, как Денис – паша. Вот эта кличка благородная в память о подвигах бесстрашных и продержалась за Денисовым почти до самых последних дней его жизни. А уж после того, как Денисов с казачками своими вторично разбил наголо шеститысячное неприятельское войско под Ени Базаром, тут уже турки, татары и горцы вообще в страхе стали произносить имя Денис – паши.
А Денисова уже никто не мог остановить. В местечке Разград – базар и под крепостью Шумла вместе с регулярными русскими войсками одолел семнадцатитысячную турецкую армию, поразив при этом более двух тысяч неприятельских солдат и около ста шестидесяти взяв в плен. Страх перед казачьим Денис – пашой в турецкой армии стоял непомерный.
Под деревней Челыкавак ему удалось только на своем имени отыграть победу. Хорошо помогли, конечно же, подоспевшие с Дона казачьи полки молодого Иловайского, но основной удар все же взял на себя Федор Петрович. Армия Юсуп – паши была хорошо вооружена, а пушки превышали русских. В пылу боя статная фигура Денисова наводила ужас на простых солдат, а Юсуп – паша установил даже награду тому, кто сразит непокорного казака. Несколько раз Федор Петрович был ранен в плечо, правый бок и ногу, осколки картечи повредили лицо и руки, но он не покидал поле боя. В минуты затишья сам управлялся со своими ранами, не подпуская к себе лекарей: три – пять минут и он снова в седле. Только после окончания боев и двух дневного затишья Денисов вдруг потерял сознание. Вот только тогда двое суток над ним возились полковые лекари. Как тут не говорить простому солдату о заговорном Денисове, когда спустя всего три дня после многочисленных кровавых ран, которые видели десятки его казаков и пеших солдат, Денисов снова гордо восседал в седле своего верного спутника. Никакого заговора, естественно, не было – срабатывал своеобразный механизм самовыживания, которым обладали только донские и кубанские казаки, великая сила духа, стремление жить и бороться с неприятелем, да могучий организм этого здоровенного донского богатыря. Юсуп-паша был разбит полностью и прогнан с Балкан на долгие годы.
Но пришло время временного военного затишья и пришлось Федору Петровичу распрощаться с графом Румянцевым. Поспешил он домой после того, как 10 мая 1773 года ему был пожалован чин майора, а 2 июня 1774 года звание подполковника. Как истинного героя встречали донские казаки отряды Денисова на земле Войска донского. Сразу возвели в атаманы местные и доверили все дела хозяйские не только в Патиизбянске, но и во всей округе. Только на мирном поприще, да с сыновьями малыми недолго довелось побыть прославленному вояке. 26 июня 1777 года ему жалуют звание полковника и направляют в Крым для усмирения взбунтовавших татар. И здесь смерть обошла стороной русского богатыря. В одном рукопашном бою татарский воин-мулла замахнулся на него пикой и почти поразил Денисова, но в последнюю минуту тот все-таки успел отразить турецкую пику своей саблей и тяжело ранить муллу. Солдаты – подчиненные в спешке подхватили сникшее тело своего командира, этой заминкой воспользовался Федор Петрович и ловко ускользнул с опасного места боя. А среди татар и турок укрепилась молва о бессмертии грозного «Денис – паши».
В 1780 году Денисова впервые вызывают в Санкт-Петербург. Это запоминающееся событие стало определенной вехой в жизни и прославленного казака, и в истории донского казачества: впервые казачий полковник представлял Войско донское при царском дворе, что подтверждало значительные боевые успехи донского казачества и признание их императорской милостью. По возвращению на Дон уважение к Денисову возросло вдвое.
Вскоре началась вторая русско-турецкая война. И тут еще один памятный для Федора Петровича случай произошел, о котором он помнил до конца своей жизни. Это встреча, знакомство, а затем и дружба с великим русским полководцем Александром Васильевичем Суворовым.
Как – то Суворов поинтересовался казачьими полками, прибывшими под Измаил:
– А что, сильны те казаки, о коих слава по Руси несется впереди их коней быстроногих? – спрашивает он своего ординарца.
– А Вы, сударь, сами спросите их командира, – четко отрапортовал ординарец.
– Да какого ж командира мне расспросить-то, что б не наврал разом?
– Как кого, конечно же полковника Денисова, он у них пока за главного, да и к брехне не предрасположен.
– Так что ж ты медлишь, коли близок казак, вели позвать его.
На другой день в ставку главнокомандующего прибыл Денисов.
– Заходи, любезный, заходи, – по-отцовски встретил Федора Петровича прославленный полководец. – Излишни расспросы, сам все вижу – шрамы на лице, да грудь в медалях сами за тебя все сказали.
Вот так состоялась их первая встреча, вылившаяся позже в искреннюю человеческую дружбу. При Измаиле Денисов с несколькими полками казаков, успешно разбил шесть тысяч турок, из которых более тысячи остались лежать на поле брани, а около двух тысяч взято в плен донскими казаками. Осадив и взяв неприступную крепость Татар – Бунар с двадцатью тремя пушками Федор Петрович впервые познакомился с молодым, но подающим большие надежды Матвеем Платовым, не предполагая, что именно он станет приемником его храбрости и отваги. Слышал он и о другом молодце-донском удальце Бакланове, но вот с ним так и не довелось встретиться. При устьях Дуная Федор Денисов совместно с Матвеем Платовым разгромили почти трехтысячный турецкий отряд янычар и взяли в плен свыше двухсот пятидесяти турок и больше десяти вражеских знамен. Вот где вновь турки вспомнили страшную для них кличку «Денис – паша», которая и здесь наводила на турецких солдат неописуемый ужас.
За свое боевое искусство, за личную храбрость и преданное служение Отчизне Денисов 30 мая 1787 года был пожалован в генералы. Он стал одним из первых донских казачьих генералов, удостоенных этого высокого звания исключительно за боевые заслуги и по личному императорскому распоряжению. В 1788 году Денисов попадает под Очаков, где вновь доказывает свою преданность Родине.
Конечно-же, этого не могла не заметить сама императрица. Денисова вторично приглашают в Санкт – Петербург под видом доставки лично императрице Екатерине II донесения о результатах военных баталий.
В окружении придворных и войсковой знати прибыл Денисов в Екатеринский дворец и обомлел от красоты невиданной. Такое еще никому из дончаков не доводилось – попасть в апартаменты самой Екатерины. Императрица внимательно осмотрела израненную и прихрамывающую фигуру казачьего богатыря и важно произнесла:
– Наслышаны Мы о твоих подвигах. Знать искренне любишь свою Государыню и Отечество русское.
– Так точно, Ваше императорское высочество! За Россию и Императрицу – матушку готов сложить свою голову.
– Не кипятись, сударь. Твоя головушка еще нам понадобится. Доложили мне, что сильна твоя голова в хитростях военных, да и рука у тебя тяжелая. Вот и ступай на шведа. Глядишь, и там польза от тебя будет. А за свою храбрость Мы повелим тебя наградить достойно.
Денисов стоял весь красный от таких лестных слов из уст самой императрицы и, понурив голову, не смел вымолвить больше ни единого слова. Екатерина замолчала на минуту, и в позолоченном зале воцарилась тишина.
– Кабы каждый солдат у нас так достойно служил Отчизне, так и не смели бы наши неприятели помышлять о дерзостях непристойных, – наконец с некой грустью и добротой в голосе, как бы в забытьи произнесла Екатерина. – Ступай, братец, да следи за своей буйной головушкой.
А на следующий день после императорского приема Федора Петровича пригласил в свой дворец сам наследник престола – Великий князь Павел Петрович – будущий император российский. Три дня часами они проводили в беседах о военной тактике и русском обмундировании, вооружении русской армии и перспективах развития регулярных войск.
По императорскому распоряжению Денисов отправляется на театр военных действий 1788 – 1790 годов со шведами. Теперь, окрыленный не только милостью самой государыни, но и её надеждами на подвиги донских казаков, Денисов пуще прежнего рвался в бой со шведами. В любом сражении он всегда находился не в тылу, а во фронте боевых действий. Теперь в его рядах служил уже его родной дядька и двое племянников. Родственные души помогали прославленному казаку в сражениях, теперь у него словно крылья выросли за плечами. Завет императрицы беречь буйную головушку, естественно, он не учитывал, а думал лишь о тактике боя, своих солдатушках, да о победе предстоящего сражения.
Здесь ему пришлось столкнуться со всем иной тактикой боя и с более совершенным оружием противника. Картечь от шведских снарядов поражала солдат на несколько десятков метров, что приводило порой к сумятице в русских войсках. Но личной храбрости Денисова не было предела. Однажды, во время боя на Перусальской переправе, на косогор, откуда за полем битвы верхом на коне наблюдал Денисов, подъехал его племянник. Пули свистели со всех сторон, осколки снарядов с визгом разносились во все части света.
– Господин командующий, опасно здесь, надобно сойти с косогора, – робко заметил своему командиру молодой казак.
– Какой я тебе господин! – гневно закричал Денисов, не улавливая мысль сказанного. – Али забыл, как величают твоего дядьку? Не смей больше таких слов при мне сказывать! Слышишь, что гутарит тебе старый казак?
Смущенный казак поперхнулся на полуслове, но все же повторил свои предостережения:
– Опасно здесь, Федор Петрович, надобно изменить место наблюдение.
– Что, струсил, вояка? – вновь гневно прокричал ему в ответ Денисов. – А коли трусишь, так нечего тебе и делать на…
Денисов не успел договорить последнюю фразу, как вдруг совсем рядом раздался мощный взрыв снаряда, и осколки со страшным визгом разнеслись в разные стороны, заглушив слова казачьего предводителя. Один осколок попал в плечо Денисову, другой – в верного коня, который стал заваливаться на правую сторону, а третий осколок задел бок племянника. Молодой казак, не обращая внимания на незначительное ранение, соскочил со своего коня и поспешил на подмогу дядьке. Федор Петрович невозмутимо крепкой рукой отодвинул в сторону племянника, сам спокойно сошел с коня и велел другим солдатам подать нового. И только сейчас молодой казак увидел, как их голенища левого сапога Федора Петровича ручьем хлещет алая кровь. Понимая, что третий раз обращаться к Денисову бесполезно, он тут же велел прислать полкового лекаря. А Федор Петрович спокойно уселся на подведенного к нему другого коня и продолжил следить за полем боя.
Только по окончанию сражения обнаружилось, что левая нога казака почти полностью раздроблена. Лекари три дня собирали её по косточкам, но уже через пять дней Денисов, опираясь на палочку, вышел к своим солдатам. Вот эта рана заживала уже гораздо дольше, и до конца своих дней Федор Петрович после этого ранения так и прихрамывал на левую ногу. За беспримерное мужество и победы над неприятелем, мастерство ведения боя и личные заслуги перед императрицей Денисова 30 мая 1787 года возводят в чин генерал – майора – одного из первых донских казачьих генералов.
Еще не оправившись от ранения летом этого же года Денисов при деревнях Капиасах и Кутти разбил на голо более чем пятитысячную шведскую армию, заставил отступить из местечка Кулли через реку Тюшень до Красной мызы хорошо вооруженный шведский корпус.
В это же время под столицей русские войска несли тяжелые потери и терпели одну неудачу за другой. Нассау Зиген, командовавший русской гребной флотилией, потерпел поражение при Роченсальме, потеряв при этом более пятидесяти русских судов и шестисот пленных; пеший корпус генерал-поручика Игельстрома разбит шведами при Пардокоске. Над Санкт – Петербургом нависла реальная угроза захвата шведами. Король шведский Густав III, окрыленный победами своего войска, лично возглавил передовые воинские части и с десятитысячным корпусом и артиллерией двинулся через реку Кюмень к российской столице. Об этом был уведомлен Денисов. Выбора не было, надо срочно менять дислокацию и перебрасывать своих казачков на подмогу матушке – императрице. Как это было сделано – никому не ведомо, но всего через несколько дней из юго-западной границы на севере появился генерал-майор Федор Петрович Денисов с шестью донскими полками и одним пехотным, имея при этом около шести с половиной тысячи солдат и 4 пушки. Такого не ожидал никто! Началась кровопролитная битва не на жизнь, а на смерть.
В одной из жарких схваток в руку Денисова попала пуля и прошла под кожей больше десяти сантиметров. Случай, казалось бы, уникальный, но не для Денис – паши: он приказал лекарю делать операцию тут же, на месте боя и смело протянул ему раненую руку, а другой продолжал указывать подчиненным места дислокации. Пораженный мужеством Денисова лекарь опешил и не мог сдвинуться с места.
– Режь, тебе говорю, режь, коли надо. Некогда мне по лазаретам шастать, уж будь любезен здесь свою службу исполнить, – грозно приказал он лекарю.
– Но это невозможно, Федор Петрович, реальность заражения очевидна, надрез глубокий придется делать, – испуганно возразил Денисову знакомый лекарь.
– Чего мешкаешь? Не боись, друг мой, аль ты запамятовал, что казак в бою все вытерпит. Режь, говорю!
Вот так прошла эта уникальная операция, стоя, на поле боя, под аккомпанемент свиста картечи и разрывов снарядов. Пулю лекарь изъял из руки, зашил рану и через пару дней богатырь уже смело ей размахивал. Всего за несколько дней непобедимая шведская армия была разбита при непосредственном участии прославленного казачьего генерала.
Взбешенный Густав III кричал на своих командиров:
– Никто из вас не достоин офицерского звания, если вы не справились с каким-то казачком несчастным! Поверили в басни «Денис – паши»? Грош цена вам, а не слава.
Гневу шведского короля не было предела, хотя почему-то он забыл, что командовал войсками именно он, а не его генералы.
Императрица тоже поразилась такой молниеносной победе и несколько раз депешами передавала генералу свои сожаления о контузии. По окончанию победы над шведами императрица пригласила Денисова на уедиенцию.
– Проходи, любезный, – приветливо встречала она своего спасителя. – Как это сумел ты, любезный генерал, с горсткой казаков своих одолеть самого шведского короля?
– Ничего удивительного, матушка – государыня, – уже более смелее отвечал Денисов, не в первый раз представая перед очами императрицы. – Смелость да отвага отворяет любые ворота к победе.
За заслуги перед Отечеством государыня наградила генерала орденом Святого Георгия 3-го класса и пожаловала ему всевозможные привилегии. Но земли и крестьян, о которых просил Федор Петрович у императрицы через её придворных, он так и не получил. Оказывается, о просьбе генерала о выделении земель и пару небольших деревень на родине за верную службу, императрице просто не донесли.
Пробыв чуть больше месяца в столице, Денисова вновь отправляют теперь уже на польский театр военных действий под командование его старого друга Александра Суворова. Суворов никогда не забывал о своем боевом товарище. Он неоднократно предлагал императрице назначить Денисова главнокомандующим заграничной польской компанией, но его просьбы так и не были услышаны при дворе. В 1794 году генерал – майор Денисов командовал уже целым корпусом. Но встретиться пока двум друзьям не удавалось.
Стоит сказать, что в марте 1794 года в Польше началось национально-освободительное восстание А. Костюшко, расцененное Россией как заговор против польского правительства и самого российского государства. Костюшко, провозглашенный в Кракове начальником восстания, разбил русский отряд при Рацлавицах и двинулся на Варшаву, где в результате восстания населения был уничтожен русский гарнизон; занято Вильно. Летом восставшие выдержали осаду Варшавы русско-прусскими войсками. Однако осенью повстанцы потерпели ряд сокрушительных поражений со стороны корпуса Денисова. Костюшко был разбит при Щекоцине, а потом при Мацейовицах и пленен казаками Федора Петровича. В это же время основные части под командованием Суворова захватили предместье Варшавы, а затем штурмом овладели Прагой. По окончания последнего сражения, Денисов отправился с донесением к главнокомандующему
– Наконец-таки, друг мой, мы встретились с тобой, – радостно приветствовал Александр Васильевич Денисова и кинулся обнимать огромную и статную фигуру генерала. Маленький и худенький генералиссимус русской армии смог дотянуться только до плеч Федора Петровича и крепко его обнял. Тот поморщился от боли старых ран в плечах и руках, но широко улыбнулся своему старому боевому другу, хоть и непосредственному своему начальнику.
– Ой, брат, извини. Запамятовал, что на твоем теле и сантиметра живой плоти не сыщется. Да знать силен донской Илья Муромец! Слава тебе, Федор Петрович!
Денисову стало неловко от такой похвалы. Он попытался замяться и прервать приветствия, но Александр Васильевич не унимался:
– Не числом, а умением взял. Вот он наш новый Добрыня Никитич! Хвала русскому штыку и удали казачьей! Благодарю, сердечный, за подвиги твои перед Россией! Не подвел ты ни меня, ни себя самого, ни славу русского солдата!
Они еще долго беседовали меж собой и улеглись спать далеко за полночь. После этих событий по договору, заключённому между Россией, Пруссией и Австрией в 1795 году, произошёл третий раздел Польши и она перестала существовать как самостоятельное государство. А Федора Петровича за успешную польскую компанию возвели в следующий чин – в генерал – лейтенанты.
А Денисов с Суворовым провели еще несколько счастливых мирных недель вместе. Хотя однажды их наслаждение общением было омрачено простой цыганкой. Прогуливаясь вдоль реки, им встретилась старенькая цыганка и попросила милостыню. Александр Василевич быстро достал из кармана сюртука пару монет и подал старухе.
– Что ты, барин, не надо мне золота, – посторонясь от незнакомцев, закивала головой цыганка.
– Да будет тебе, любезная, бери, коли дают, – улыбнулся Суворов.
– Тогда я погадаю вам за это на жизнь долгую, – засуетилась старуха.
– Ну, уж коли на жизнь долгую, то пожалуйста, – засмеявшись ответил Суворов и протянул цыганке руку. Денисов с улыбкой последовал за другом.
– Тебе, барин, – обращаясь к Суворову, защебетала старая цыганка, – предстоит жизнь долгая и почетная, да смерть обычная и скромная. А тебя, барин, – рассматривая израненную руку Денисова, продолжила цыганка, – ждет жизнь хлопотная и смерть у порога своего родимого.
– Вот этого нам и надобно! – воскликнул Александр Васильевич. – Пока до покоя время дойдет, там и слава не нужна уже будет.
Суворов рассмеялся. Друзья поблагодарили старую цыганку и пошагали дальше. Но в душу Федора Петровича врезались слова цыганки: «Смерть у порога родного дома». Он и так редко посещал родные края за последние годы. Военные походы по разным странам и уголкам России, пребывание в столице как-то сгладили тоску по родному дому, а теперь еще и эти страшные предсказания о смерти в родной сторонке совсем отвратили желания Денисова возвращаться в родную станицу. Нельзя сказать, что он избаловался военными почестями и приглядом со стороны императорского двора, просто умирать донской богатырь пока не собирался. «Коли смерть сотни раз мимо меня проходила в бою, то грешно под порогом своего дома её волю дать», – думал он, продолжая беседу со своим другом.
С пришествием на престол нового императора на Денисова посыпались одна награда за другой. 24 января 1798 года он назначается командиром лейб – казачьего полка, а от нового императора получает ряд орденов – святого Александра Невского, святой Анны 1-го класса, победоносца Георгия 2-го класса, святого князя Владимира 2-го класса и ряд других высочайших наград. Кроме этого Федору Петровичу пожаловано три деревни с тысячью двухсот душами, а в 1799 году он становится первым донским графом с правом наследия сего титула.
Теперь Денисов чаще бывает в Санкт – Петербурге при дворе императора Павла. Он знает, что его старый друг Александр Суворов несколько раз отправлял представления императору на пост главнокомандующего русскими войсками в швейцарской компании, но Павел назначил Римского – Корсакова. В одной из бесед с Денисовым Павел разложил на столе секретные карты с изображением расположения русских войск и язвительно спросил:
– А что? Вот каков наш Корсаков! Как умело расположил он войска свои с учетом горной местности.
Федор Петрович наклонился над картой, внимательно изучил её и тихо произнес:
– Не согласен, Ваше императорское высочество. Такое расположение войск в горной местности может привести к поражению от француза, здесь надобна коррекция и искусная дислокация.
Присутствующие придворные офицеры обомлели. Павел вздернул голову, уставился на Денисова выпученными глазами и вдруг заорал:
– Как смеешь ты, казак деревенский, перечить императору! Пошел вон, и чтоб ноги твоей не было на моем пороге.
Денисов вытянулся в струнку перед обезумевшим от такой дерзости прославленного генерала, отдал честь, четко развернулся и чеканным шагом вышел из императорского рабочего кабинета. Казалось бы все, дальнейшая судьба генерал – лейтенанта предрешена. А вот и нет. Вспыльчивый Павел был далеко не глуп. Выгнав вслед за генералом своих офицеров, он сел над картами и задумался.
Спустя два месяца, как Денисова приказали не допускать до императорского двора, Федор Петрович получил личный вызов Павла. Взволнованный столь скорым приказом явиться к императору и не подозревая о поражении Римского – Корсакова от французов, Денисов прибыл к императору и вошел в сопровождении двух придворных офицеров в кабинет Павла.
– Ну что, Денисов? А теперь что ты думаешь о Римском – Корсакове? – с обычной для него ехидной улыбкой спросил вошедшего генерала Павел.
– Государь, я и сейчас твердо убежден, что первоначальное расположение войск главнокомандующего было неверным, – не задумываясь, четко отрапортовал Денисов.
– Коли ты так убежден, то после таких слов ты истинный генерал! – воскликнул восторженно Павел, затем отвернулся на секунду и вновь, резко повернувшись и сделав пару шагов к генералу, продолжил:
– Только сейчас я получил прискорбное сообщение, что Корсаков разбит под Цюрихом. Ты оказался прав. Жаль, что я не понял этого раньше.
В 1800 году прославленный донской генерал и первый казачий граф Федор Денисов назначается инспектором Кавказской линии и астраханским генерал-губернатором. Таких почестей еще ни одному донскому казаку не доводилось заслужить от имени самого императора. После этих наград и столь высокого титула Денисов еще участвует в нескольких военных компаниях, но возраст и старые раны дают о себе знать. Как бы он не хотел ни возвращаться в родные края, но в начале 1801 года, уйдя в отставку, ему все же приходится вернуться в родную станицу. За время службы Федор Петрович участвовал в более двадцати крупных сражениях, получил семь серьезных и около пятидесяти незначительных пулевых и колотых ранений, а войска под его командой пленили около десяти тысяч и уничтожили до пятидесяти тысяч солдат противника.
Граф Денисов и на гражданской службе сразу приступает за преобразования в своих деревнях, пытаясь хоть как-то облегчить жизнь простого казачества. Замыслов было много, но исполнить их так прославленному генералу и не довелось. В конце февраля 1803 года, занимаясь обычной будничной домашней работой в своем имении станицы Пятиизбенной, он дает команду перегнать табун коней на другой берег Дона. Чтобы убедиться, что кони приправлены в нужное место, Федор Петрович решил перейти реку по льду на другой берег.
– Куда же вы, барин, по льду скользкому? Чай, поскользнуться можно. Вон она, нога-то ваша, совсем ходить отказывается, – заботливо забормотал пожилой услужливый бывший ординарец.
– Чему быть, того не миновать. Коль упаду, знать тому Богу угодно. Но хочу сам убедиться, на то место табун перегнали, али нет, – спокойно ответил Федор Петрович.
Федор Петрович, опираясь на клюку, медленно ступил на лед. Ноги дрожали, а глубоко в груди сильно забилось сердце. Что-то мешало идти: два внутренних голоса боролись между собой – идти, или не идти. Прихрамывая на левую ногу по скользкому льду, старый вояка сделал всего несколько шагов, не успел дойти и до середины реки, внезапно поскользнулся и упал навзничь, сильно ударившись затылком головы об лед. Подоспевшая домашняя прислуга сразу подняла графа, но он был в почти беспамятном состоянии и что-то бормотал непонятное про какую-то цыганку.
Спустя три часа, не приходя в сознание, прославленный донской казак, один из первых казачьих генерал – лейтенантов и первый донской граф Федор Петрович Денисов скончался.
Так трагически оборвалась жизнь донского богатыря, известного на Кавказе «Денис – паши» и одного из самых прославленных и легендарных донских генералов – личного друга Александра Суворова и любимца Екатерины II и Павла I. Но трагическая смерть не унесла с собой в небытие славу великого сына Тихого Дона. И поныне хранит Донская земля десятки легенд и баек о легендарном «Денис – паше» – казачьем богатыре.
***
Автор публикации
