So tear me open, pour me out
There’s things inside that scream and shout
And the pain still hates me
So hold me, until it sleeps
Высшая школа экономики в высшей степени экономична. Заведение было создано в 1992, к моменту моего поступления считалось одним из топовых в этой стране. Эффективным способом закалки характера неокрепших юнцов был признан старт-ап по строительству общежитий в ближайшем Подмосковье. Стоимость земельных участков в Одинцово выгодно отличается от столичных расценок. Необходимость выезжать на пары за час до коренных обитателей Понаеховска взращивает пунктуальность и ответственность. Типичное воспоминание первых трёх курсов: Зима. Электричка забита до отказа. Сижу на корточках в углу тамбура, строчу шпоры, придерживая коленями ноут. Пальцы замерзают через 5 минут такого творчества, сочувствия и свободного пространства в толпе толкающихся граждан не наблюдается. Сессия не прощает ошибок.
К 2013 боги голодных студентов смилостивились. На выходе с жд станции открыли Макдоналдс. Ресторан европейского типа приняли не сразу, старожилы предпочитали шашлычку по дороге в общежитие. Однако грамотный маркетинг и пара проверок Роспотребнадзором нивелировали конкурента. Макдак для меня – символ неудачных свиданий, их ценишь как фразу «Пирожок будете?». Я не ел пирожки, в них не было мяса. Каков резон тратиться на ерунду, если через полчаса опять почувствуешь голод? С этой глубокой мыслёй спрыгнул на платформу.
Вокруг весна. На небе ни облачка, середина дня. Контролёр орёт на безбилетника, пролезшего под турникетом. Рядом бабка в зимнем пальто пихает клюкой ногу азиата, который никак не поймёт сколько нужно платить за проезд. Подвыпившие завсегдатаи разливухи с полным взаимопониманием осуждают прелести шаурмы в соседнем ларьке. Направился в Мак, как условились с Юлей. Крайняя правая очередь, чтобы быстрее получить заказ. Сижу, жую, проворачивая в уме возможные варианты разговора.
К тому моменту мы встречались уже 3 года. Для меня это единственный опыт отношений дольше нескольких месяцев, рекорд для компании, в которой крутился. Пацаны, зная непостоянство моих увлечений, удивлялись такому сроку. Ещё более странным казалось, что ни разу не изменял. У каждого свои тараканы + скрывать некоторые вещи было особым кайфом. Много раз расставались, пусть на срок не дольше недели, в эти моменты можно уйти в загул. Однако алкоголь и компьютерные игры часто пересиливали желание залезть под новую юбку. Что выберем сегодня?
Осторожно, двери открываются. Вслед за полнеющей семейной четой в зал входит она. Обожаю этот взгляд, пренебрежительно поднятая правая бровь, кажется, может вдавить в пол наглую свиноматерь, посмевшую обогнать. Согласен, нечего, если не можешь и дальше поддерживать набранный темп. Юля красива. Чистые зелёные глаза. Чувственная грудь 3-его размера, так вкусно дышащая, когда всё тело пахнет раздражением. Светлые волосы, стояк у меня стал крепче раза в два, когда перекрасилась из рыжего. Заметила меня, напряжение во взгляде сразу ушло. Сильные шаги, читал, татаро-монголы любили женщин с такими ногами.
– Денис, привет.
– Привет. Взял тебе молочный коктейль, ты же его любишь, да?
– Да, зай, спасибо. Давай посидим, только недолго, у нас послезавтра контрольная по недропользованию.
– Ок. Вас, по ходу, до конца курса будут долбить этой ерундой.
– Ну да, диплом ещё на носу. Ты завтра идёшь на пары?
– А куда деваться?
– Всегда так говоришь, а потом зря ищу тебя глазами в столовой. Зай, можно тебя о кое-чем попросить?
– Да, конечно.
– Возьми мне морковные палочки.
Кто ест эту херню? Куда ты собрался? Не об этом хотел с ней говорить. Не вставай, вернись, дебил, на место!
– Хорошо, а что мне за это будет?
– Мы же потом в общежитие? Можем подняться ко мне и…. Ты знаешь.
– Ладно, скоро вернусь.
Зачем она их ест? Я морковь даже из супа вылавливаю. Кассир смотрит как на идиота. Работника общепита зовут Василий, на веснушчатой переносице прыщ. Мятая футболка добавляет баллов в голосовании за работника месяца. Интересно, он так лицо искривил ради меня или это нормальное выражение. Слава Богу, любоваться пришлось недолго.
– Зай, ты хотел о чем-то поговорить.
– Да. Юль, я много думал в последние дни о нас.
– Я тоже. Продолжай.
– Ну, тебе нравится, что мы постоянно ругаемся?
– Конечно, нет, я тоже устала от такого. Денис, мы на последнем курсе, скоро учеба закончится и будет легче.
– Юль, мне надоело так. Всё время какие-то «будет, закончится». Чушь это.
– Чушь? Чушь это твоя дурь. Я всё время тебе говорю, что пора изменить что-то, ты не слушаешь или не слышишь. Ты всегда можешь попросить меня о любой помощи. Я хочу, чтобы у нас всё наладилось. Думаешь, это плохое желание?
Молчу. Она как на иголках, вижу, что пальцы начинают судорожно сдавливать стакан. Знает, к чему веду, чует как всегда. Не хочу смотреть в глаза. Давай, вывали всё как есть. Она заебала. Ты ничего к ней больше не чувствуешь. Ты никогда её не любил, ты просто ленивый мудак, пользуешься положением. Она сама пришла к тебе. Она хотела тебя больше, чем ты её. Тебе плевать, баб много вокруг. Здесь скучно, беги, давно пора. Она херово готовит, не умеет брать в рот, даже не может кончить, если не прыгает сверху. Она не любит тебя, точно также привыкла и врёт себе. Ты помнишь, как нашел год назад её дневник, тебя взрывало, когда читал про Женю. Этот ублюдок трахал её, пока ты бухал с первокурсницами. Ей так вставляло, что это надо было записать. Какая романтика, бабочки у неё в животе, ну пиздец. Никакой конкретики в записях, врёт потом, что ничего не было. Ты знаешь шалав, у вас от поцелуев в губы всё перешло ниже в первый же вечер. Долбоёб, я тебе тогда говорил, беги. Нет, ты, придурок, не послушал, и что получил за последний год! А ни хера ты не получил, мозгоправку сплошную и нытьё. Помнишь первый год, лечила про хламидиоз, из-за того что ты не мыл руки! Понравилось серебро в залупу закачивать, обморок от боли, рвущей на части при каждой попытке сходить в туалет! Себе ты такого не заносил, хотя руки с детства не мыл после туалета. Зачем продолжать, у неё словно цикл, каждый год загул на сторону. Не изменится, это в крови записано, будешь как лох растить чужих детей, сидя на поводке. А может, тебе это и в кайф – быть цепным псом, подбирая объедки! Решили, это давно созрело. Иногда тебе хватает ума, молодец, что уломал устроить тебя на практику, но больше от суки не дождёшься. Она тобой рулила, как хотела, это нам больше не нужно. Пора. Это даже не месть, ты даёшь ей и себе свободу, дальше было бы всё больнее. Ей будет лучше без тебя. Ты устал. Так смелее, подними глаза! Сейчас!
– Юль, мне надоело. Я не хочу больше так продолжать. Мы с тобой через многое прошли за эти 3 года. В последнее время не вижу ничего нового. Чуть вылезет какая-то проблема, как в голове просыпается весь негатив, что был. Я устал успокаивать себя. У нас нет изменений, будто плывём по старой колее, в которой знаешь все повороты. Так мы не придём ни к чему. Прости, если сможешь, по-другому из этого не выбраться.
– Это всё? Вот так, в макдаке?
– Да. Это всё.
– Лучше я пойду.
– Прощай.
Смотрю на неё. Лицо будто застыло. Всего несколько раз наблюдал такое выражение. Глаза перестают искать обман, надежду, в них словно уходит дно куда-то вглубь. Мелкие морщинки разглаживаются. Нервозность сходит на нет. Хочется думать, что это покой. Таким мне запомнился батюшка в Клепиках, когда отпевали деда. Человек понимал, что приход его небольшой, и искренне служил тому, во что верил. Церквушка некрасива, внутри мало икон и все они очень старые, потускневшие с ходом времени от чадящих свечей. Я чувствовал тишину в этом здании, звенящую в моменты, когда прекращалась читка молитв. Глаза священника чисты, лицо спокойно. Иногда встречаются люди, которым доверяешь, даже не зная их. Таким же было лицо лежащего в гробу.
Юля встаёт и уходит. Что ж, проще, чем я себе представлял. Впереди еще полдня, я знаю, как выкинуть из головы лишние мысли. Сегодня день рождения Графа Золинберга. По сложившейся традиции любую днюху мы отмечали на прудах примерно в километре от общежития. Графа зовут Артём. Любит алкоголь и не думать о завтрашнем дне. В нём почти 2 метра роста, голубые глаза, вечная полуулыбка, как насмешка над окружающим хаосом. Тёма собирал вокруг себя вечеринку даже в те моменты, когда знакомые разъезжались, и приходилось искать абсолютно левых собутыльников. Общение – его главный наркотик. Помню случай, Тёма остался на ночь с единственной более-менее регулярной партнёршей. Точнее, пришли к ней они уже под утро после очередного дикого угара с песнями и танцами в коридорах общаги. Маша жила в комнате с единственной сожительницей, особо её не стеснялась. Любимой позой Золинберга было проникновение сзади, с девочкой, лежащей на животе. В процессе действа соседка, проснувшись от довольных вздохов, с негодованием заявила, что ей к первой паре. Графа не смутила пикантность ситуации. Продолжая незамысловатый процесс, джентльмен галантно обсудил с благодарной слушательницей возможные варианты ближайшего вечера. Никто не рассказывал про результаты этого разговора, однако Маша не раз потом жаловалась на невозможность испытать удовольствие с длинным, но тонким.
Звонок от Графа застал меня на выходе из макдака. Ребята уже выдвинулись на место. Я напомнил, что мой друг из Рязани, Ваня, переехал недавно в дом рядом с общагой. Было бы душевно пригласить старого товарища отдохнуть с нами. Чем больше людей, тем интереснее вечер. Никто не знает, чем это может закончиться, в этом мы с Тёмой солидарны.
Набираю земляку, условились встретиться у его подъезда. Нужно торопиться, первый тост без меня – нарушение любых рамок приличия. Переход через жд пути, подхожу к Ваниному дому, уже ждёт. Ваня переехал в Одинцово неделю назад, продаёт технику для ремонта. Честно говоря, я бы у него ничего не купил, странно, когда здоровенный мужик работает в магазине. Перебрасываясь шутками, двигаемся на пикник. В этой части Одинцово спальный район резко сменяется на коттеджный посёлок более обеспеченной части общества. По дороге проходим детскую площадку, школу и отделение полиции. Многие знакомые из местных двигаются по социальной лестнице с аналогичным маршрутом. Хорошо, что ребята в погонах здесь довольно ленивые. Когда за год до описываемых событий мы попали в жесткое ДТП, ждать их приезда пришлось около часа, хотя ехать было не более 500 метров. Мой спутник с удовольствием плюёт на ворота участка. Встретили чуваков с баскетбольной площадки, ребята пустые, ничего, у нас алкогольный вечер. Идём, трём о жизни.
– Вань, а ты чего решил переехать? Резко больно сорвался. Месяц назад виделись, даже намёка не было.
– Да знаешь, идём как-то с Лапшой. А жопа с баблом была, на пиво не хватало, последнее на покурить. Ищем закладку в Канищево, возле областной больницы. Забрали. Думаем куда, как. Пацанчик стоит у пятёрочки, сунул в руки листовку. Всегда беру, помогаю ребятам.
– Я тоже. И что в ней?
– Реклама магазов этих, Крепмаркет, инструментами для ремонта торгуют, во дворе, где ты крокодильчика разбил, такой стоит, помнишь?
-Неа. Знаешь, вот всегда удивлялся тому, как слухи расходятся. Гляди, тебя не было в тот момент, когда я разбил крокодильчика. Ты даже не знаешь что это за крокодильчик, наверняка Мотор либо Антюхов двор так при тебе назвали, ты и подцепил.
– Дэн, вечно на какую-то херню внимание обращаешь.
– Это да. Так чё там по работе?
– Ну идём, по дороге как раз был один из магазов, заполнили анкету. Звонят через неделю, предложили в Мск двинуть. Помогают хату снять, доплачивают за аренду, ну и зп адекватная, можно до сорока на руки получать.
– Норм.
– Ага. Решили надо ехать. Вот, вторую неделю здесь. Поселили, нас, правда, в разных районах, Антоха, на севере Москвы, а я тут. Сосед у меня какой-то мутный.
– Ты вон какой здоровый, не ссы.
– Всё равно, уёбков хватает. Смотри прикол, первый день, на платформу с электрона, перепутал стороны, к макдаку вышел. Думаю, надо вымутить. У станции армяне стоят. Спрашиваю, поможешь? Он мне – Барев, барев, чем помочь, дорогой? По ходу за своего принял. Я спросил про плюхи, всё на месте сделали. И дешевле, чем в Рязани, только они тут рассыпуху курят.
– О, а с собой есть?
– Да, осталось чутка. На месте добьём.
– Ммм, шепчешь.
Наконец-то пруд. Успели. Тёма с криком «Лысый» лезет обниматься. Рад, рад я тебя видеть. Пластиковые стаканчики уже полны, в мангале дымятся угли. Первый повод за именинника, потом за знакомство. Третий по стандарту мой. Решил не изгаляться, пьём за квантовую физику. Великолепная наука. Не понимаю в ней ни черта, но поднимать стакан за чистые честные идеи, которые подтверждают смелость и достоинство основателей – святая обязанность человека, желающего пить чаще, при этом достаточно ленивого для придумывания красивых фраз. Опять же, выпить за любовь может каждый, но не все в неё верят. Пить за квантовую физику можно без веры, сожаления о несбывшихся надеждах и без повода.
Постепенно к нам подтягивается еще народ, приехали ребята, перебравшиеся на съёмные хаты в Дефолт-сити. С каждым связаны тёплые воспоминания о старых подвигах, душевных разговорах на ночных кухнях в клубах сигаретного дыма. На последнем курсе общагу покинули почти все, с кем поступал в универ 5 лет назад. Моя жизнь не изменилась, однако стало странным, когда с утра выхожу курить на общий балкон, и руку тянут незнакомые мальцы, рассказывая, как круто с ними оттянулись вчера вечером.
Алкоголь всё больше разгоняет, шашлыки поспели вовремя. Базай расчехлил гитару, кондиция достигнута. Явление Базая в нашу жизнь стало лучом света, когда ребята расселились из общей квартиры на 3-ем курсе. К тому моменту стало понятно, бесконечные тусовки приведут к исключению большей части компании из универа. Опять же, есть подозрение, что выдворили нас по причине употребления неимоверного количества травы. Дежурки уже перестали реагировать на постоянный запах на этаже, думаю, привыкли. Как-то раз ребята привезли особо забористую доморощенную, Степан даже обещал не брать денег с того, кто поднимет больше двух водников. Платили в итоге все. Радость от столь высокого качества вылилась в погони по этажу с бульбулятором в руках. Камеры не могут испугать только алкоголиков, нарк по своей природе параноидален. Банка от Pringles служила для маскировки, поллитровая бутылка идеально в неё помещается. Смущение пришло на следующий день вместе с необходимостью писать объяснительные. Общежитие считалось образцовым, новый заведующий заступил в должность всего месяц назад. Аккуратно надиктовав текст показаний, а также получив телефонные номера родителей участников забега, товарищ начальник сохранил опусы юных наркоманов в личном сейфе до лучших времён. Кара меня миновала, думаю, по причине заблаговременного переезда в соседнюю комнату (сказались бесконечные пересдачи на сессии, нужно было переселиться к более адекватным людям), а также Степана. Ко мне вопросов от ребят потом не было. Либо их никто не озвучил вслух, крысятничеством я не отличался, только излишне жадным был до дудки (вторая причина, надоело делиться личным гашишем), но это не считалось чем-то оригинальным.
Тёма попал под раздачу случайно, траву он не любил и не понимал. Графа выселили к первокурсникам на 9-ый этаж, в тот же день титульная особа споила молодняк ударной дозой джина. Новый сосед, Базай, стал подарком судьбы. К 17 годам он объехал пол России автостопом. Паренёк обладал природным талантом, мог подстроиться и наиграть любую мелодию секунд за 10 прослушивания композиции. Часто, когда вечерника скатывалась в УГ, наш бард брал свой инструмент в обе руки и шел по рандомным квартирам сугубо на женских этажах. Природная доброта, любовь к искусству манили благодарных слушательниц в графские покои. Сегодня сосиска-пати разбавлена прекрасным полом во многом благодаря стараниям придворного певца.
Забавно, что за всё время тусовок падений с берега не наблюдалось. Обожаю это место. Высотки уже закончились, до ближайших частных домов нужно пересечь луг. Пруд чуть в стороне от окружной дороги. Лёгкая рябь на воде, поверхность искрится отблесками солнца. Заросли спускаются к кромке, воздух напоён сиреневым ароматом. Иду освежиться, позади завывания Тёмы про парня, что был из тех, кто просто любит жизнь. Согласен на сто процентов, ты её любишь без особых изысков. Просил научить, процесс не порадовал, пить коньяк в предрассветном парке то ещё удовольствие. Справа шаги. Ага, Ваня.
– Дэн, ну что, добьём?
– Да, только без палева, пошли вон к тем кустам у забора. У тебя же немного?
– Нам хватит. Может даже на пару раз.
– Красота. Жёсткая она? Как бы не оклюкнуть.
– Не боись. Хорошая, как рязанская. Я когда пробовал, сидел на лавке час почти. Прям как в тот раз, когда вы с Мотором меня впервые накурили.
– Зашибись. Мы тогда подумали, что уже не встанешь. Глаза закрыл, губы шевелятся, иногда дёргаешься, бормочешь что-то.
– Ага, зато как полегчало, помнишь, поднялся и сразу потребовал ещё. Сил как у быка, брёвна таскать можно.
– Этого и опсаюсь. На тебя любая отрава действует как энергетик, с каждым разом больше и больше жрёшь.
– Мне нравится. Голову вырубает, внутри будто заслонку открывают или знаешь, похоже как в фильмах документальных, когда подрывают старую дамбу. Вода может спокойно растекаться, ничто больше не останавливает. Вырывается, заполняет всё вокруг. Я будто бессмертным становлюсь. Да какой будто, я внатуре бессмертен в этот момент. Чем мощнее вставляет, тем больше сил. Могу расхерачить любое препятствие.
– Ну хз, силы ты чувствуешь или просто дикий расколбас. Я за себя знаю, что дую, потому что успокаиваюсь, перестаёт долбить думалка.
– У меня тоже. Когда нечем её вырубить, подыхаю, не ощущаю вообще ничего. А тут, пусть дико, зато я живой.
– Давай доставай бульб, живой. Только не перебарщивай, почуять сначала надо.
– Сам себе насыпешь.
Поехали. Бутылка, фольга, зажигалка. Бьёт наповал, это вам не гарик по подъездам раскуривать. Мышцы в первые секунды становятся ватными, лёгкие в конвульсии от вонючего дыма. Эффект напоминает клип Prodigy «Smack my bitch up», только добавляется невозможность контролировать движения и резкое повышение давления. В таком состоянии нет удовольствия, но есть конкретный похер на раздражители. Внимание – внутри тела. Каждая клеточка трясётся как на концерте дерьмовой спид-метал группы в закрытом помещении. Кровь бьёт в голову, в первые секунды как поднялся с корточек, в глазах темнеет. О да, я – аморфная сволочь, мне это нравится.
Покачиваясь, двигаем к остальным. Ближайшие пару часов меня не существует, есть только существо, на автомате вливающее в себя водочный коктейль а-ля «Рязань стайл». Чтобы сильнее развозило, нужно пить в пропорции 50 на 50. Алкашка особо не действует, пока идёт приход от рассыпухи, но это временно, хмель догонит своё. Начинает смеркаться. Странно, уже вечер? На макушку падает холодная капля, краткий миг просветления. Резко подрываемся, продолжим в общаге. Дождь переходит в ливень. Бежим кратчайшим путём. Графа перекрыло, прыгает в каждую лужу, кого-то обрызгал, на меня тоже попало. Пофиг, и так весь мокрый. Обычно до пруда добираемся за полчаса, в этот раз обратный путь занимает не больше 10 минут. На входе турникеты, пропуск высвечивает фотографию в мониторе охранников. Решаем провести моего рязанского друга по пропуску Базая, хозяин будет ждать на улице. Тёма проходит первым, Ваня резко за ним, я крайним, дальше – толпа девочек. Успешно.
На этаже подтягивается еще народ: Света, Цыганков, Сладкий и остальные. Никто не помнит, почему Сладкого так звали. Бывший пловец, намного шире меня в плечах, хоть я никогда не был ущербом. Может, дело в глазах, обидеть его было несложно, пусть это скрывалось количеством выпитых коктейлей и свинотных поступков. Обожаю прозвища. Второе я, знакомое каждому вокруг. Возникнуть может из малозаметной черты или знаковой истории. У студентов клички прилипают намертво. Человек может не соответствовать диктуемому образу, но со временем счастливый обладатель новообретённого имени начинает представляться именно так. Окружающие при обращении используют погоняло, уникальный вариант одновременно смешит и быстрее запоминается. Любой привыкает к тому, что слышит. Добровольно связывая себя с каким-то эпитетом, мы корректируем восприятие миром нас. Взаимообмен постоянен, формируются качества, идущие рука об руку со значением клички. Интересно, осознаём ли мы на подсознательном уровне изначальный посыл, заложенный в обычном имени, или это вымерший пережиток прошлого, лишь изредка напоминающий о себе в снах?
Меня звали Лысым с первого курса, так как в комнате оказалось 2 Дениса. Нужно решить, кому на что откликаться. Разделение на Дэн и Денис не работало. Логично, что выбрали по внешним чертам. Незадолго до переезда в Москву я носил относительно длинные волосы, почему-то отрастить копну на голове считалось модным в 2008. Изображал из себя бунтаря, байкерские балахоны, красил космы в черный цвет. Желания уезжать в Москву не было, труд двух лет подготовки к поступлению обесценился первыми настоящими чувствами к девочке, учившейся на 2 класса младше меня. Выразить протест получилось, сдуру ума побрившись наголо. Будущие однокурсники при встрече поржали, но были готовы к подобному. Прозвище обрело хозяина на первой же попойке при заезде в общежитие. Впрочем, Резак недолго оставался Денисом, появился Качура. Моё имя, такое редкое в школьные годы, в универе стало обыденным. Новые Дэны приходили и уходили, Лысый и Резак были константой. На ДР Тёмы Резак не приехал, бывает, у всех на носу сессия.
Графа знают все дежурные в общежитии. Шумим так, что слышно на пару соседних этажей. Дежурки приходят ближе к 11. Артём, танцуя, предлагает им присоединиться. Некоторым людям проще позволить танцевать, пока не упадут, чем пытаться остановить. Клятвенно обещаем, что будем вести себя тихо.
Нас поддерживает Света, которая татарка. Ищет приключений и неизменно их обрящет. Свете скучно, к моменту, когда остаётся последняя бутылка водки, она сообщает Ване, что тот должен ей мороженое. Ого, он что-то смог пообещать под спайсами. Человек под моим патронажем, подрываемся на выход, пропуск Графа берём с собой. На улице земляк предлагает сходить к армянам. Я согласен, водки осталось мало, вечер обещает быть долгим. Звонки почему-то не проходят, пешком до места. Никого. Жаль, нужно что-то решать. Деньги есть, выбор в пользу взять ещё алкашки. 4 бутылки, думаю, хватит. Первая уходит влёт. А мороженое-то забыли. Земляк в одного до магаза. Возвращается быстро. Думаю, охранники решили не связываться. Такую махину останавливать себе дороже. Чокаемся по кул-дауну.
Сигареты заканчиваются, идём на общий балкон. Здесь никого, слышу голоса сверху. Поднимаюсь. Знакомые лица, первокуры вытащили с собой столы, готовятся к парам. На просьбу дать сижек протягивают мне одну. Прошу ещё, отказ. Я человек неконфликтный, однако это зацепило. Бросаю подачку в лицо жлобу, спускаюсь обратно, жалуюсь на неудачный опыт. Ванины глаза наливаются кровью, резко к ним. Слово за слово, пара хлёстких оплеух, на асфальт летят конспекты, пара учебников и айфон. Пацаны сбегают. Больно быстро, удовольствия никакого. Отвожу друга обратно к водке, сам прохожу пару этажей. Настрелял полпачки, полегчало.
Рассказываю на тусовке про сигаретный замес с недальновидной молодёжью. Вижу нездоровый огонёк в глазах Графа. У Артёма по пьяни просыпалось желание доказать свою физическую состоятельность. Нам было пофиг, никто его слабым не считал. Но сегодня в компании есть достойный соперник. Как же, вот оно, чудище из чужих краёв, напало на местных, выбросило вещи на улицу. Выше, сильнее непризнанного воина. Такого победить, история останется в легендах. Договариваются о схватке по правилам борьбы, без ударной техники. Коридор расчищен, Хаджиме! Бой продолжается недолго, аккуратная подсечка и земляк сидит сверху, сдавливая горло соперника двумя руками. Тёма сначала не верит, но через несколько секунд начинает стучать ладонью по полу, сдаётся. Удушение продолжается. Проходит секунд 20, растаскивать опасно, можно попасть по раздачу. Слава Богу, пальцы разжимаются. Победитель резкими фразами, адресованными в пустоту, выражает недовольство, рассчитывал на большее. Мы вечно ждём, когда сказки из детства реализуются в жизни, причём именно в том виде, как помним их, игнорируя, что текст в оригинале иной.
Возвращаемся на кухню. К концу четвёртой бутылки пьяный бред Сладкого выводит Ваню из хлипкого равновесия. Короткий удар, больше похожий на толчок. Тело падает, пара попыток опереться спиной о шкаф. Лежи, идиот. Не могу понять, эта фраза мелькнула у меня в голове или её прохрипел мой бешеный друг. Он нависает над рохлей, сейчас с ноги добавит. Перебор, чуйка толкает вперёд, встаю между ними. Глаза в глаза. Ору:
– С ума сошёл? Всех тут избить решил? Ну, давай, мне ещё вломи. Я тебя привёл, а ты дичь устраиваешь. Завтра тебя здесь не будет, мне разгребать. Харе, пошли спать. Харе, говорю.
Меня не ударит, хотя в моменте сомневаюсь. Лифт наверх, кладу его в соседней комнате, ухожу к себе. Проваливаюсь в темноту алкогольного забытья.
Студенческая общага – всегда соблазн для ребят из соседних домов. Бесконтрольность, обилие девушек. Ваня вспоминает, что шёл не ради попойки. Единогласно начинает эксперимент по поиску женщины. Я жил на 20-ом. Спустившись на 19-ый, находит только мужские апартаменты. Нужно двигаться дальше. Несколько уровней пропускает. Мой друг не знает, что с 18 по 13 идут женские квартиры. В процессе квеста пьяное тело заинтересовало охрану. Он на 4-ом, передвижения отслеживаются. Заходит в ближайшую квартиру, ранние пташки собираются на пары. Ваня рекомендует себя всем, кого находит. Девочки отвечают вежливым отказом. Не вышло с сексом, можно хотя бы помыться. Раздевается. Душ не помогает протрезветь. Забывает футболку, трусы и мобильник в коридоре. Квартира по диагонали. Мозг после изобильных возлияний соображает туго. По идентичной неработающей схеме всем проснувшимся поступило предложение переспать, результаты удручающие. А как насчет помыться? В этом он снова успешен. Джинсы остаются в ванной. Обернувшись какой-то тряпкой, неудавшийся герой-любовник заходит в комнату и ложится на свободную кровать. Сил двигаться дальше нет, авось, кто-то соблазнится на доступное голое тело.
В коридоре слышны голоса охранников. Ваня закрывает дверь на замок, бежит к окну на лоджии. Чудесное утро. Тепло, солнце недавно встало, ни ветерка. Таджики подметают парковку, изредка переговариваясь. Тот, что постарше, указывает на общежитие. Такое не каждый день увидишь. По внешней стороне здания с четвёртого на третий этаж карабкается двухметровый парень в одном полотенце. Ваня трезвеет на полпути, легче спуститься вниз, чем пытаться подтянуться.
Через месяц в группе Вконтакте «Подслушано ВШЭ» появляется анонимная запись: «Сижу, готовлюсь к занятиям. Мне к первой паре, в квартире никого. Слышу стук. Странно, откуда? Поворачиваю голову, оказывается, с балкона. Открываю дверь, в комнату залетает здоровенный голый Тарзан, говорит «Нет времени объяснять» и съёбывает».
Меня будят, энергично трясут по плечу. Свиньи, как можно издеваться над больным человеком? В комнате охранники и Ваня, почему-то без одежды. Просит штаны и тапки. Бери, не жалко. Уходят, через полчаса возвращаются за мной. К коменданту на ковёр будь добр. В таких разговорах лучше не лукавить. Я об этом гаде наслышан, раньше работал в ФСБ, подкованный, чует враньё за милю. Каюсь, старый друг приехал, культурно отдыхали, не ожидал подобной реакции. Полуулыбка на лице особиста, показания даны правильно, лишняя правда глаза режет, а бумагу вообще превращает в туалетную. На Ваню написано заявление по поводу выброшенного с 10 этажа телефона. Надо идти спасать придурка. Закупаюсь в ближайшем магазе, злостных нарушителей в участке не кормят. Чапать недалеко. Я на входе. Слышу ругань.
Жирный мусор, стоя перед решеткой, орёт: «Ты, блядь, сидеть тут 15 суток будешь. Пиздить тебя, ублюдка, надо. Пара дней и шёлковым станешь».
Ваня в ответ: «Падла, блядь, думаешь, это я с вами сижу? Это вы со мной тут сидите. Охуеете, пидары». Передаю пакет, сомневаюсь, понял ли он кто и что ему сунул. Ухожу проспаться.
Ближе к вечеру повторный визит к ребятам в форме. Сидельца выпустили за час до этого. Созваниваемся, довольный голос сообщает, что армяне вышли на связь. Со мной Сладкий. Ваня, хочет извиниться, но не знает как. Предложение перекурить воспринято моим спутником на ура. Встречаемся у участка, двигаем в лесопарк на задворках города. От крайней улицы вдоль тропинки надземная линия труб. Осели на подпорках в углу посадки. Одна затяжка, другая. Чувствую, что-то не то. Перебор, голова не может контролировать мышечные судороги. Сладкий начинает трястись всем телом, падает на спину, ударяясь затылком о трубопровод. Конвульсии продолжаются, у него идёт пена изо рта. И что, вот так я увижу первую смерть, обдолбанный в слюни, не в состоянии помочь?
Беги отсюда. Поймают, если останешься, закроют, не видать свободы. Ты его сюда притащил, сдаст как пить дать, если живой останется. Ему похуй на тебя, как тебе на него. Беги, всё получится, это чмо так и должно закончить.
Переглядываемся с Ваней. Не знаю, кто первым стартует. Под наркотиками эмпатия работает на максимум, можно общаться без слов, чувствуя настрой окружающих. Вылетаем к ближайшему дому, тормозим перед песочницей. Колбасит, не могу ослабить спазм. На площадке ещё скамейки, местные начинают обсуждать понаехавших нарков. «Гандоны такие, творят не пойми что, сейчас лавку заняли, скоро в подъезд пойдут, опять обоссут все этажи. Наши ребята воспитанее. Всё правительство виновато, пустили этих чурок в столицу. Нужно полицейских вызвать, а то сейчас площадку нам тут загадят». Согласен, бабуль. Только не надо грубые выражения применять, больно обидно, ни разу не ссал в одинцовских подъездах. К дому подъезжает ментовский бобик, останавливается напротив нас. Зашибись. Встать и уйти – спалюсь. Дикая дрожь, достаю телефон, тетрис, руки на коленях, изо всех сил давлю на ноги, хоть как-то унять трясучку. Ваня психует, пытается сбежать. Хватаю за руку: «Драпанём, точно загребут». Ждём.
Мусора молча посемафорили и отчалили. Возвращаемся к эпилептику. Вокруг собралось человек 10. Какой-то излишне деятельный мужичок распинается, мол, нужно зажать язык, хотя припадок уже закончился. Его жена активно поддакивает, дедок с бородкой в стиле Троцкого рекомендует дать человеку спокойно отлежаться. Мужичок продолжает наседать со своим обоснованным мнением, в процессе узнаём, что он – глава жилтоварищества и не может проигнорировать факт потери сознания на вверенной ему территории. Обсуждение перерастает в спор. Совместно с главой мы аккуратно поднимаем страдальца. Если бы Ваня не поддержал сзади, деятель точно уронил бы нашего спутника. Мужичок доволен, посадка свободна от девиантных элементов. Отправляет нам в помощь жену и дочку с собакой, сам же уводит дедушку в противоположном направлении, расписывая прелести новой областной политики по реорганизации дворовых участков.
Иду, поддерживая припадочного за левую руку. Ваня с обратной стороны, но его миссия краткосрочна. Мадам перехватывает инициативу, в процессе пытается начать диалог с пострадавшим. Толком не понимаю, что происходит. Она рассказывает, что муж постоянно занят работой, общественными делами. Ей скучно и одиноко. Сладкий весь испачкался, стоит заглянуть к ним домой, никто против не будет, помыться и отдохнуть. Говорит, заходи, мол, ко мне почаще, люблю таких сильных, руки твои обнимать могут страстно, а какие глаза красивые. Странное у неё восприятие, мутные зенки обдолбыша похожи на рыбьи. Припадочный не реагирует, удивлён, что в таком состоянии он вообще может двигаться. Напор голодной самки становится всё сильнее. Интересно, дочка и пёс привыкли к подобному или просто в ахуе от происходящего? У подъезда милфа нежно поглаживает спину Сладкого, периодически опускаясь ниже, настойчиво уговаривает навестить, суёт ему в карман записку с номером телефона. Ого, он смог промычать что-то в ответ. Не берусь переводить, мне за это не платят.
Пока возвращались, пловец протрезвел. Примерно треть пути заняло перечисление способов соблазнения от горячей самки. Первый опыт Сладкого со спайсом признан неудачным. Молния не бьёт в одно место дважды, продолжить решили в парке. Второй заплыв даётся проще, толерантность к курительным смесям вырабатывается мгновенно. Не вяжущие лыка тела судорожно долбят ещё пару часов. Наша психика устроена таким образом, что ярче запоминается момент, а не процесс. Возвращаясь назад, я вижу мгновение, когда Сладкий и Ваня сидят в обнимку, передавая друг другу баттл. Возможно, мы уловили это вечно ускользающее мгновение единения, когда не важно, было ли до или после, без чувства вины за прошедшее. Обсуждать приключения второго дня с ребятами из общаги я не стал, а Сладкий их не помнил.
Следующим вечером встречаемся на нейтральной территории с первокурами, следуют извинения, возмещение стоимости айфона. Заявление пацаны из ментовки забрали. Ближе к выходным мой друг покинул Одинцово. В памяти общежития он остался как Ваня-Террор. Иронично, его отец – чеченец, кадровый офицер, уехал в Рязаньс молодой семьёй, когда началась первая кампания, отказавшись воевать за какую-либо из сторон конфликта.
Автор публикации
Добротная проза!