Полный спокойствия вечер нарастал, холодный воздух кусал кожу. На самом деле, бродяжные псы, что якшаются всё время по близости уже привыкли к резким сменам погоды. Они не удивились бы увидев примёрзший пакетик с чипсами на обочине дороги, когда ещё вчера он благоухал приятным баловством. На другой стороне жизни дела обстояли иначе. Умиротворение царило в теплых домах и квартирах, чьи тёмные окна были завешаны плотными шторами. Домочадцы впитывали в себя уют, пили подслащённые горячие напитки и смотрели фильмы, что каждый день крутят по телевизору в преддверии Нового года. Мальчик, сидящий на шелковистом ковре в свете светодиодной лампочки, крутил в руках ёлочную игрушку. Призрачной пеленой его захватывал сон, видимо во всём виноват очередной блокбастер не первой свежести, идущий по официальному каналу. Не то, чтобы эта семья скучала по уличным фонарям загорающихся как только начинает темнеть, но мягкохарактерной матери не хотелось перечить упрямому отцу. Слишком много грозных выкриков и бранных слов снова бы взорвались в её голове нестерпимой болью. Вера не решалась злоупотреблять болеутоляющим, оставалось только избегать стычек, которые не прочь отозваться пульсацией в мозгу.
— Если не хочешь все последующие дни проводить в темноте, то смирись на время с нашим положением, — произнёс Макс стараясь сохранять смирение и чуть приглушённо добавил: — пожалуйста.
— Но мы не можем просто так воровать у государства, это неправильно…
Мужчину не слишком заботила мораль, поэтому новая лампочка загорелась в бледно – голубой кухне. Больше всего ему хотелось доставить дому привычный уют, надеяться, что квартирное отопление не отключиться за неуплату, не скажет изрядную фразу «чао, неудачник». Одну из самых любимых в личном репертуаре его босса.
— Не забывай, на наши налоги кормят этих барыг из холодных камер, людей на которых наш сын всё время пялиться. Какая разница где я её взял, только вернул то, что принадлежит нам по праву. Главное мы видим друг друга, а не используем свет от телевизора.
— Возможно ты прав, — удручённый вздох и нервная дробь отбиваемая ногтями по столу пронеслись по кухне. — В любом случае, Артём будет доволен последним днём этого года.
— Мы все будем им довольны. Осталось оплатить пару счетов и всё станет как прежде.
Подойдя чересчур близко, чтобы причинить какой-либо вред в порывах злости, Макс обнял хрупкую жену, зачахшую в хандре этой зимой. Та уже не опасалась. Кротко прикрыв глаза, полностью доверилась родному человеку. В этот момент она была похожа на кошку до этого волнительно расхаживающую, но как только завидит живое существо к которому прониклась доверием, в импульсе нежности прикрывает веки.
Бледноватое лицо спряталось в собравшихся складках мягкого свитера. Намного приторнее запахло дешёвым кондиционером для белья. Пожалуй, это прервало дальнейший поток слов. Женская язвительность затерялась в нахлынувших чувствах. Но на остром языке продолжали висеть слова из рода напыщенных стерв. Как раз они – то и любили пререкаться с нахальным старушками в магазинах всё время лезущими без очереди. «Я надеюсь в дальнейшем, ты обвесишь не только весь наш дом этими лампочками, но и себя», – мелькнуло в мыслях, но сердце отозвалось иначе. Да-да, оно у неё ещё было.
— Поскорее бы, — произнесла в ответ Вера проглотив желание сострить. Внутри же ютилось только сомнение.
В это время мороз, рисующий всяческие узоры на стёклах обходил пластиковые окна стороной, тем самым оставляя без внимания многие дома. Уже в третий раз, Артём с надеждой взглянул на своё тёмное искажённое отражение в окне. Тешился убедительным фактом: сейчас не утро, в таком мраке не увидеть красивых рисунков. В последнее время, маленький любитель фильмов частенько водил тонким пальцем по замёрзшим дорожкам. Он пытался увидеть людей, суетящихся вне дома, они всё время казались ему маленькими и смешными, будто, и вовсе не реальными. Под вечер, молодые пары вылавливали своих детей из посеревших от дорожной пыли сугробов. Все продрогшие, мокрые, они нехотя отправлялись следом за внушительными взрослыми.
В сонном разуме пробегали мысли. Наводя на размышления, одновременно усыпляя его. «Они похоже не знают, что я могу их слышать», — проговорил внутренний голос, витающий где-то в подсознании. Повтор фильма « Один дома» уже не воспринимался как нечто увлекательное. Руки неожиданно обмякли, пальцы уже не сжимали хрупкое украшение и оно спокойно расположилось рядом. Войдя в гостиную, родители обнаружили мальчика спящим. На экране начиналось самое интересное, испытание бандитами ловушек, которыми был напичкан весь дом для его защиты.
— Вер, знаешь … я хотел спросить у тебя, — начал говорить мужчина, садясь на диван, стараясь не разбудить спящего. — ты в последнее время не замечала вокруг себя ничего странного?
— Не понимаю о чём ты.
— Например, незнакомых людей, следующих за тобой весь путь от работы до дома или…
— А-а, ты об этом, — поспешно ответила женщина, заметив на его лице озабоченность. — Ничего подобного со мной не случалось. По крайней мере, я не обращаю внимания на такие глупости и не паранойю по любому поводу.
Как ей хотелось самой в это верить, но врать она умела так же как провинившийся ребёнок, что напустил в кровать и указал на рядом лежащего « Тэдди».
Поднеся палец к пухловатым губам и шикнув, Макс крепко взял её за плечо. Тембр голоса начинал медленно нарастать. Если бы разговор зашёл о тревожащих душу вещах на кухне, то они бы с удовольствием обсудили их, чтобы не будить ребёнка с которого итак уже хватит наблюдать молчаливую злость друг на друга. Он не преминул воспользоваться своей обаятельной улыбкой и подмигнуть, как обычно кадрят молоденьких девушек в барах.
— Вер, мне просто хочется, чтобы ты была поосторожней и повнимательней.
Утвердительно кивнув и слегка встряхнув чёрными волосами, тоненькой кистью она провела по лбу.
На улице бушевал ветер, словно призывая своими действиями очередной снегопад, когда подозрительные силуэты вышли из-за угла тёмного дома. Фонари по бокам дороги замигали, приветствуя их, рьяно подмигивая неизвестно кому. Они удлиняли и без того жутковатые тени. Зрелище создавало эффект сюрреализма, периодично проскальзывающего в фильмах ужасов.
Грозное небо обволакивало полумесяц. Он выглянул в середине зимы, чтобы напомнить о себе людям, любящим ночные прогулки. В том числе крадущимся к обитаемому дому, с горящим светом в пластиковых окнах.
Только мать отнесла своё чадо, (не расположенное к вечерним прогулкам в отличии от многих его сверстников), в небольшую комнату, по гостиной пробежал лязг разваливающегося звонка. Он не раз заставлял семью подпрыгивать от испуга. Но никак не получалось вспомнить в свободное время о его неисправности. У них редко бывали гости, поэтому никто не брал на себя ответственность напоминать им об раздражении, висящем около двери. На этот раз неприятность достигла своего пика. Правда, не злосчастный звонок виноват в этом, а решение отворить дверь, держащую их всех в безопасности.
Щелчок засова, скрип открывающейся деревянной двери, а следом напирающая вязкая тьма.
Автор публикации
