Как только силами мирового Зла был уничтожен Советский Союз, так сразу же началась кардинальная трансформация общественных индикаторов обеспеченной жизни советского народа, скоропостижно перелицованного в граждан новой России. Поскольку эта трансформация происходила в открытом режиме, выворачивая наизнанку все жизненные приоритеты населения страны советского времени, наиболее умные и прозорливые жители вновь народившейся капиталистической античеловечности неороссийского пошиба отчётливо поняли, что просто обязаны смолоду ковать капитальные подпорки для своей достойной жизни в старости, дабы в пожилом возрасте не оказаться или где-нибудь под забором, или бесправной приживалкой у чужих людей, или в богадельне, или в замшелом доме престарелых, или в Центре эфтаназии.
Варварский беспредел 90-х годов на всех уровнях государственных, производственных и финансово-экономических структур в то время только всего лишь условно существующей страны не позволял этим прозорливцам найти хоть какие-то зацепки, которые могли бы гарантированно поспособствовать по-человечески нормальной обеспеченности своей старости. Все советские общественные институты рухнули, а на их месте пировали всякие прощелыги, авантюристы и откровенные грабители общенародного достояния. Доверять многообещающим речам этой разношёрстной компании паразитически-воровского толка могли только очень наивные люди или полноценные глупцы. Поэтому прозорливцы, поняв, что на общественном уровне теперь не существует никаких надёжных инструментов по накоплению материальных ресурсов для создания условий своего безбедного существования в преклонные годы, пришли к выводу о том, что не имеет никакого смысла и дальше впустую терять время на поиски каких-либо общественно-эфемерных способов материально-финансовой защиты своей жизни в старости.
В реалии у них оставался всего один-единственный надёжный способ решения поставленной перед собой задачи – всемерное укрепление родственных кланов, которые в будущем смогли бы обеспечить им благостное житие в последний период их земной жизни. И тогда они всецело развернулись к родственной среде обитания, сосредоточив все свои усилия в данном направлении. Однако их деятельное погружение в родственно-семейную проблематику достаточно быстро привело прозорливцев в состояние полной безнадёжности, что последовало вслед за обвальным крушением всех их планов на родственном поприще. В этой связи будет полезно с максимально возможной детальностью рассмотреть хотя бы основные проблемы современных семейных отношений в стариковском измерении, которые вынудили многомудрых прозорливцев без оглядки на вековые традиции кровно-семейных отношений напрочь разрывать все свои родственные взаимосвязи.
Сразу стоит отметить, что поисковые исследования, произведённые по данной проблематике, показали крайне противоречивые результаты. Однако некоторые общие моменты всё же удалось прояснить.
Прежде всего, приходится согласиться с выводами о том, что люди определённой категории в зрелом возрасте практически полностью перестают замечать своих родителей, которые для них в принципе перестают существовать – их просто как бы вовсе нет и никогда не было в этом мире. То, чем живут подобные людины, – принципиально другое, о чём их родители прозаических взглядов на жизнь даже не слышали и что они не способны понять, ибо никогда с такими явлениями по жизни не сталкивались, не имея даже отдалённого представления, откуда и как оно появилось у их детей. Такие людины и говорят-то как будто бы на другом языке, хотя внешне он похож на язык стариков, да и называется так же, однако же при этом слова имеют совсем другие смыслы. Когда же с ними говорят в старом стиле с классическими смыслами слов, речь в целом они понимают совершенно по-иному, хотя сами смыслы слов объясняют правильно.
Старики же не могут, а, может, и не хотят соглашаться с такой немыслимой по их понятиям инверсией, начиная произносить много уточняющих слов, фраз, предложений…и всё ещё более запутывается, а барьер взаимонепонимания растёт и вширь, и вкось: тарабарщина захлёстывает стариков – в тарабарщину проваливаются их дети. Процесс этот похож на соприкосновение абсолютно чуждых друг другу миров. Старики – в отчаянии, а дети – с полнейшим равнодушием собираются и уходят, не прощаясь, ибо не желают бессмысленно тратить своё драгоценное время на всевозможные размолвки. Самые умные из престарелых родителей предпочитают молчать в присутствии своих детей такого типажа, изъясняясь с ними только с помощью жестов и междометий. Однако при любом раскладе подобная несовместимость миропредставлений с близкими людьми, как правило, приводит к резкому снижению комплексной жизнеспособности организма пенсионеров, которым «посчастливилось» сохранить свою человеческую природу в условиях всеобщих турбулентных вихрей сущностных пертурбаций.
При любом раскладе необходимо не упускать из вида, что по мере старения человек постепенно, поступательно или резко, отходит от тех или иных занятий, увлечений, проектных решений, привычек и т.д. – от всего того, что теряет для него реальную значимость в соответствии с его текущими оценками резервов остающихся у него жизненных сил в их соотнесённости с меняющимися условиями своего проживания. Рефлекторно он всё в большей степени усиливает концентрацию всех своих жизненных потенций на самых важных с точки зрения результативности делах и свершениях, то есть на том, что у него лучше всего получается, чем издавна увлекается с искренним интересом и душевным расположением. Рано или поздно, в основном – конкретно к пенсионному возрасту, человек остаётся по преимуществу с каким-то одним занятием – самым важным по его убеждению, более ни на что особо не разбрасываясь. Занимаясь этим делом на весьма серьёзном, глубинном уровне, отдавая на его осуществление все свои способности и оставшиеся у него жизненные силы, он стремится добиться реального успеха, то есть успеть до неизбежного наступления смерти на доступном для него уровне осуществить свою главную пожизненную мечту.
Тем самым пожилой человек являет совершенно иной уровень работоспособности по сравнению со всей той вычурной деловой суетливостью, на которую он был падок в молодости, когда ему нравилось при первой же возможности демонстрировать свою нарочитую эпатажность вызывающей кичливости при непоколебимой уверенности, что он самый лучший, и всё у него получается гораздо талантливее, нежели у всех других. В молодости, как правило, человек не понимает, зачем долго и нудно напрягаться, выбирая все имеющиеся огрехи, бесконечно улучшая форму, вид, выражение, конструкцию, процедуру, технологию и т.д. Ведь его молодость, красивость, привлекательность, интересность, талантливость неизмеримо важней всего того, что нечто где-то в чём-то не получилось или вышло коряво, мол, всё недоделанное без всякого сожаления может быть им отброшено в виду своей несущественности, после чего прерванный процесс можно начать и заново, а то и вовсе можно на что-то другое переключиться, благо времени жизни впереди несметно много, да и выбор потенциальных интересов необычайно широк и объёмен.
Именно в таком самовосприятии самого себя как раз и состоит дерзновенность креативной привилегии молодости при том, что в старости – всё обстоит наоборот: качество создаваемого нечто – превыше всего, когда лучше меньше, но на отлично, поскольку старей живо осознаёт, что любое деяние, которым он занимается в сей момент, может оказаться последним аккордом его жизни, а некачественное наследие в дальнейшем не позволит потомкам в полной мере гордиться памятью о его заслугах. Эту особенность поведения стареев с их болезненным стремлением к тщательному улучшению всего, чем они занимаются, молодёжь в принципе не способна понять в силу своего возраста – до такого понимания молодым ещё надо умудриться дожить, а иначе – никак.
По совести никак нельзя обойти вниманием также и ныне широко распространённую крайне болезненную для стареев семейную практику, при которой родственники в весьма жестокой манере не гнушаются постоянно указывать престарелому сородичу на затратную бесполезность его существования, что для них чрезвычайно обременительно. Подобное положение дел вынуждает пожилого человека фактически продавать самого себя родным и близким персонам на торговой площадке семейных бытовых услуг, в результате чего потенциальная возможность дармового использования способностей, навыков и умений состоящих в семье пенсионеров для получения сиюминутных выгод становится основным критерием, определяющим отношение к стареям внутри семьи. Данная практика весьма откровенно походит на взаимоотношения рабовладельцев и рабов, что нисколько не препятствует её повсеместному применению, когда на таких торжищах в неприкрыто жёсткой форме приобретается работная челядь в лице представителей старшего поколения семьи.
На самом же деле, подобное изуверское отношение к стареям означает свершившееся завершение продолжительного исторического процесса по комплексному расчеловечиванию людей, которые в итоге были превращены в той или иной степени в нелюдей. Состоявшиеся нелюди при этом не только не скрывают своего переформатирования в нечеловеческий тип существ, но и возводят самых броско-эффектных представителей себе подобных сущностей в ранг широкомасштабного охвата общественных идолов, которым всемерно должны подражать молодые поколения как уже видоизменённых особей, лишь только внешне похожих на исторические типажи людей, так и особей из находящейся в процессе расчеловечивания людской биомассы.
Другими словами, теперь уже без всяческих обиняков приходится смириться с фактом того, что традиционного кровного родства де-факто в массовом порядке больше не существует, поскольку комплексное многофакторное воздействие на организм человека античеловеческих технологий преобразует его в принципиально иное существо, которое природные люди определяют как отличную от человеческого естества субстанцию. Провоцирующие же данный преобразовательный процесс нечеловеческие сущности, приходящие в земной мир, в том числе, и из антиматериальных миров, имеют в виду под этой субстанцией трёхмерную материальную форму, позволяющую им обосновываться в земных условиях жизни. Имеющий разум да уразумеет, что многие кровные родственники природного человека уже не являются исконными людьми. Сей непреложный факт позволяет по существу объяснить ставшее чрезмерным ужесточение семейных взаимоотношений, ибо полноценные или пока ещё частичные нелюди, бывшие когда-то естественно природными родственными людьми, теперь и мыслят совершенно иным способом, и чувствуют среду обитания по-другому, и их цели в принципиальном плане не совпадают с семейными ценностями людей.
Такие преображённые особи по различным отговоркам беспардонно отвергают все те традиционно родственные вспомоществования, которые люди пенсионного возраста, в большинстве своём не посвящённые в отличающиеся от привычной им ортодоксальности тайны бытия, готовы по зову души оказывать всем членам своей семьи, что чрезвычайно болезненно воспринимается означенными пожилыми людьми, ибо они в принципе не способны по-человечески уразуметь, что их родственники, включая даже детей и внуков, на сущностном уровне во многом числе уже превращены в какую-нибудь разновидность нелюдей, которые рефлексивно не признают по своей изменённой природе вековых устоев человеческого общежития. Ну а для того, чтобы у читателей имелось представление, как изменяется стиль жизни преображённых по соответствующей программе особей, следует вкратце осведомить публику с некоторыми примерами первичных исследований случаев качественного изменения сущностных взаимоотношений таких индивидов со своими формально кровными родственниками.
Так, ещё недавно многие родители сетовали, что подростки 14-17 лет вообще не слушают и не слышат родителей, живут какой-то своей жизнью, ни с кем из взрослых родственников не делясь сведениями о ней, да и в целом становятся какими-то чужими для всего того, где и чем они раньше жили, что их серьёзно интересовало. На такие сетования, более опытные родители замечали им, что, мол, это переходный возраст, побунтуют детки, выпустят пар своего самомнения и вновь примкнут к семье, после чего будут обо всём в их житии советоваться с родителями, так что ничего страшного – надо перетерпеть этот период бунтартва детей, и тогда всё будет хорошо. Ещё в совсем недалёком прошлом примерно так всё и происходило в последующие времена, но вот в ныне подростки весьма значительного процента этой возрастной категории почему-то совсем перестали бунтовать, и мало того – многие из них предпочитают как можно дольше находиться в разряде «маменькиных деток». Вроде бы можно спокойно вздохнуть: что-то в мире изменилось, и проблемы подросткового переходного возраста исчезли сами собой. Но не тут-то было.
Неожиданно вдруг замаячила проблема полной потери взаимопонимания родительской семьи со своими детьми возраста 27-42 лет. И характер этого непонимания гораздо более серьёзен, нежели подростковые бунты супротив диктата родителей, поскольку это приводит к обрыву всех взаимосвязей с родителями со стороны не инфантильных юнцов, а от зрелых самостоятельных людей, у которых зачастую в их семьях уже и свои дети находятся в подростковом возрасте. Происходящее внешне напоминает результат какого-то серьёзного конфликта с престарелыми родителями, хотя реально всё это происходит как бы само собой без каких-либо серьёзных поводов к такому полнейшему игнору родителей.
И как же к этому явлению относиться? Конечно, легче всего по привычке свернуть всё на недоразвитость молодо-зрелых с их стремлением к примитивизации всего вокруг себя. Однако такая позиция как минимум неконструктивна со стороны старших по возрасту людей, и, говоря по правде, – просто глупа, что не делает чести старшему поколению, представители которого без конца обличают во всех смертных грехах малоопытную по жизни молодь.
Возможный перевод всех стрелок в части сложившихся реалий такого положения дел только на низкое моральное состояние молодых поколений, которые по эволюционной очерёдности теперь имеют широчайшие возможности получения практически любой оперативной информации, относящейся к самым различным областям знания, может свидетельствовать о недоразвитости самих представителей старшего поколения. Кстати, в среде молодых поколений всё чаще возникают дискуссии на тему ограниченности когнитивных способностей сограждан пенсионного возраста, а конкретнее – обсуждается вопрос о том, что множество стареев и близко не стояли с мудростью жизни, что многое число из них и вовсе недостойно какого-то уважительного отношения к себе со стороны молодых или своих же ровесников, известных праведностью пройденного ими жизненного пути.
Нередко из уст молодых да рьяных, которые с детства подвергались незаслуженным оскорблениям и нарочито гнусным унижениям со стороны, казалось бы, должными быть мудрыми-разумными представителей старших поколений, можно услышать отрицание полезности в современной жизни всех стариков без исключения. Так, на одной из дискуссионных площадок молодой респектабельный социолог произнёс откровенно жёсткую и нелицеприятную речевую тираду: «Большинство стариков – престарелые недочеловеки, необразованные, примитивные в своем развитии, не имеющие абсолютно никаких интересов, чванливые, почему-то мнящие себя пупами земли, хотя всю жизнь были изощрёнными лицемерами, соглашателями, моральными уродами и по преимуществу – разгульными пьяницами. Многие из них всегда жили только для себя, не отказывая себе ни в каких сладострастных удовольствиях, с пренебрежением относясь к простым трудягам даже в среде своих рабочих коллективов, подсиживая ради карьеры давнишних другарей, «стуча» на тех, кто мешал им жить лёгкой жизнью или клевеща от скуки на ни в чём не повинных людей.
Трудно представить себе, сколько же из них были отпетыми негодяями, готовыми к совершению самых омерзительных поступков ради длинного рубля или холопской верности морально падшему начальству?!. А теперь они стали седыми, больными, брызжущими на всех злобой и руганью, особенно – на детей и молодёжь, которых они считают своей безраздельной собственностью без права голоса и которые должны всё бросать ради того, чтобы в приоритете выполнять любые капризы выживших из ума стариков. К образу таких мерзопакостных стариканов никак не клеется понятие «благообразной мудрости».
При таком раскладе ни на толику не приходится сомневаться, что всей своей жизнью подобного типажа старичьё заслужило омерзительное отношение к себе со стороны молодых, ведь часто среди них попадаются и такие, которые в прошлом напрочь пренебрегли своим материнским или отцовским долгом, бросая своих детей на произвол судьбы или с наслаждением изощрённо издеваясь над ними, в результате чего такие дети, рано познавшие, что такое ад, поклялись рано или поздно отомстить своим родителям-изуверам. Вот теперь и мстят всем старикам, поскольку не верят, что среди стариков бывают и нормальные люди».
Так что, как можно понять, далеко не все старички – благостные ангелочки, а у молодых имеется свой счёт к старшему поколению. Поэтому разобраться со стариковским вопросом, и уж тем более дать универсальные инструкции по взаимодействию молодых со старыми, попросту невозможно, ибо здесь всё строго индивидуально.
И всё же среди всего этого кишащего обострёнными противоречиями молодёжно-стариковского замеса индивидуальностей и характеров всё же наличествуют мудрые старцы и старицы, которых на фоне огромной массы престарелых недоумков очень трудно распознать. Поэтому приходится прилагать часто неимоверно изнурительные усилия для того, чтобы всё же отыскать этих истинных мудрецов, поскольку тем претит быть на виду у толпы, в виду чего они придерживаются простого неброского уклада жизни в тихих малолюдных местах, откликаясь на общение только с проверенными, избранными ими самими людьми, которые наряду с высоконравственной жизненной позицией обладают бессмертной душой, что для этих мудрецов является самым важным признаком исконного человека.
Таким образом, обосновывать то равнодушно-потребительское отношение к стареям, которое проявляет нынешняя молодь, можно тысячами внешних причин, всё же главная из которых – качественное изменение парадигмы существования земного человечества как такового. И при этом ни на секунду нельзя забывать, что вступившее в зрелый возраст молодое поколение выкормлено и воспитано таковым, каким является в действительности, именно теми самыми стариками, которые теперь так страдают от результатов собственной воспитательно-образовательной деятельности по формированию личностей своих потомков в стандарте «продвинутых потребителей», для которых моралистика имеет весьма низкий приоритет, что, собственно, и внушило им в их детстве нынешнее старшее поколение.
Однако едва ли не доминирующим фактором такого стремительного разрушения авторитета института «старшин, умудрённых прожитой жизнью» является утрата духовных ориентиров персонально многими из этих старшин, претендующих на неоспоримую идейную авторитарность в обществе. К сожалению, приходится констатировать, что те люди, которым сейчас более 55 лет от роду, выросшие и состоявшиеся по жизни в лицемерной среде псевдокоммунистической троцкистской идеологии, с детства были ориентированы на реализацию генеральной задачи всемерного повышения уровня благосостояния трудящихся, что провозглашалось Программой коммунистической партии Советского Союза. И, начиная с шестидесятых годов хрущёвской оттепели, в особенности – при достижении этапа «развитого социализма» в период позднего СССР, всё население первого в мире государства рабочих и крестьян натужно сконцентрировало свои трудовые усилия исключительно на процветании «хапужничества», под которым следует понимать процесс нескончаемого приобретательства любыми доступными способами материальных благ при полнейшем отсутствии на общественном уровне исконных духовно-нравственных ценностей человеческой жизни.
При таком обустройстве общественной жизни страны высокоморальных норм придерживалось лишь малое число советских граждан, которых, к слову сказать, в обществе никоим образом не оглашаемого господства ушлых людишек, способных всё «достать» с ощутимой выгодой для себя любимых, высмеивали, унижали, издевались и неизменно обирали в течение всей их жизни. И вот эта презирающая нравственную чистоту человеческого естества массовка, по мере своих сил и способностей неустанно повышавшая по жизни своё личное благосостояние любыми доступными средствами и способами, абсолютно не заморачиваясь при этом проблемами морали и этики человеческого сообщества, припеваючи жила в своё удовольствие, постепенно приближаясь к старости, теряя свой жизненный потенциал в соответствии с реальной закономерностью биологического бытия. К настоящему времени составляющие эту массовку особи дожили до стадии возрастных стариков, у многих из которых прорезались неотвязные исподние желания, в психо-физиологическом плане обычно свойственные именно пожилым существам. Ну а теперь это старичьё неожиданно для окружающих, которые знают этих персон как облупленных со всеми их прежними тёмными делишкам, с бесноватой запальчивостью стало требовать чуть ли не божественного уважения к их сединам, неукоснительного следования их указаниям, неизменного почитания их особей со стороны родственников. И вот что характерно, чем более безжалостней барыжничал в прошлом нынешний седовласый старикан, тем с его стороны предъявляются более наглые претензии к молодым по поводу недостаточного с их стороны ублажения его жлобского величества.
Но тут во весь рост прорисовалась такая вот незадача – хапугам по убеждению предложить молодым людям, в общем-то, и нечего. За всю свою прохиндейскую жизнь они не нажили чего-либо нетленного, что могло бы вызвать искренний интерес к ним самим, сопровождаемый благоговейным уважением и общественно значимым почитанием их выдающихся заслуг во всенародное благо. Был такой старикан духовной и интеллектуальной пустышкой, проживал свои дни во всяческих телесных удовольствиях, сдобренных изрядной долей индивидуалистического нарциссизма, презирал честных и порядочных людей, предавал друзей и знакомых – так за что же тогда его ублажать по нынешнему стариковскому возрасту? Молодёжь подобных безосновательных претензий не приемлет в принципе: что заслужил своей жизнью, то и получай в сию дивную пору завершения этой самой жизни: дома социального презрения и богадельни переполнены постаревшими прожигателями жизни, которые потоками нескончаемых наслаждений по результатам собственного делячества оказались вознесёнными к своему итоговому погосту – к забвению, заброшенности и вычеркнутости из жизни, проистекающей среди молодых до смелых праведников.
И опять же, с глубоким сожалением надо заметить, что в массе отставленных от жизни стариков затерялись и настоящие старцы и старицы, которые сегодня тоже оказались никому не нужными, правда, по другой причине, а именно – из-за господства в современном толерантном обществе человеконенавистнического трансгуманизма.
Если же обратиться к человеколюбивой исконной традиции, то важно подчеркнуть, что в целом все Рода на Руси из века в век почитали старцев и стариц в качестве бесценного достояния общинного благосостояния сородичей, позволявшего им праведно жить, крепя и развивая Рода славяно-арийских племён. В свою очередь старцы и старицы чрезвычайно ответственно относились к своей миссии среди сородичей, ибо ясно сознавали, что являются крайними живыми носителями традиций и знаний всех уже ушедших в навь поколений родовичей. Всё, что они постигали по жизни, с великой радостью передавалось ими молодым поколениям родичей всех возрастов, которые в состоянии душевной благости с величайшей благодарностью и уважением принимали этот бесценный дар духовно-интеллектуального наследия своих духом величавых предков, во все времена бесстрашно отстаивавших чистоту и праведность родомыслия изначальных.
В древнем обществе существовали красивые величественные традиции передачи животворных знаний от поколения к поколению. И для этих традиций абсолютно противоестественным был рационализм выгоды и наживы, что пышным цветом процветает в жизни современных людей под неусыпным оком Мамоны. Нравственная чистота мыслей и чувств – вот что являлось мерилом счастливой жизни родичей, исполненной благости человеческих отношений и духовного единения каждого Рода. При таком укладе жизни старцы и старицы были в старорусском обществе едва ли не самыми счастливыми людьми, ибо, исполняя свой священный долг перед родовичами Земли Русской по передаче младости Рода эстафеты знаний, они тем самым сотворяли светоносную радость жизни, что для вечной души природного человека превыше всех материальных достижений и владений. И именно в такой благостной среде жизни взрастали всё новые и новые поколения могучих духом и телом русичей.
Тем стояла и выстояла в тысячелетиях Великая Русь.
31.12.2019
Сергей БОРОДИН
Автор публикации
