Утром перечитал послание самому себе, написанное в ту ночь:
— Откуда я тогда взял информацию про то, что нужно слушать сердце. Я ведь просил подсказку, но Он ничего не ответил. Он вообще какой-то холодный. А ведь если Он от бога, то должен быть добрым. Наверное. Хотя, что такое добро? Делал ли я вчера добро? Изменилась ли чья-то жизнь коренным образом в лучшую сторону? Ведь это всё были, по сути, мелочи. Но я отвлёкся… как я мог написать письмо… да ещё с подсказкой от Него. Нет, письмо это написал Он! Подсказка от Него. Значит, Он в реальности хотел мне помочь, и Он в реальности добрее, чем кажется. И ещё. То, что Он советует слушать сердце, указывает на Его близость к богу, а не к дьяволу. Да уж…, бог, дьявол, как далёк я был от этого ещё три дня назад. Эх, вернуть бы это время, оказывается, оно было счастливым…
До обеда успел снять ещё денег и узнать результат вчерашнего обследования. Медицина ничего страшного не обнаружила. По-прежнему, всё тот же пневмосклероз лёгких из-за пыльной работы и небольшие камни в правой почке по результатам УЗИ. Сердце в полном порядке, сосуды тоже. В общем, терапевт меня похвалила. Что ж, я и сам почти не сомневался, но провериться надо было. Хоть в чем-то ясность.
Но в главном ясности не было. Что делать то? Осталось три дня жизни. Я отказался от обеда, нашел на работе закуток без людей и задумчиво стал вновь просматривать фото на телефоне:
— Как же мешает работа, может, взять отпуск за свой счёт? Какие беззаботные люди вокруг. Почему именно я выбран для этих опытов? Ну да ладно… Итак, я иду дорогой добра и слушаю сердце. Исходные данные таковы. Первое — мелочи не работают, это доказал вчерашний день. Второе — помочь по крупному, реально изменить человеку жизнь за один-два вечера крайне сложно. Третье — персонажи теряются, в худшем случае я вообще никого из вчерашних не встречу. Следовательно…
И я сформулировал для себя план на этот вечер.
— Итак, третий вечер, середина моей дистанции от жизни до смерти. Иду на Вы… ход, — выхожу под светлое ещё вечернее московское небо.
Кот, как и вчера, лежит, прищурившись, и греется на вечернем солнышке. Подхожу ближе, он открывает глаза. Недоверчивый. Сейчас опять смоется, негодяй. Хочется кинуть в него банкой с дорогущей кошачьей едой, перебить ногу: — А потом я буду его выхаживать, носить в туалет и на улицу на ручках, гладить и разговаривать. Мы подружимся. Главное банкой не зашибить его насмерть. Мысленно одергиваю себя, ведь я на дороге добра:
— Я же не прикидываюсь хорошим, я реально хороший! Или? Никаких или, жить то охота…
Вытряхиваю из банки корм прямо на травку на виду у кота. Он щурится. Довольный. Готовится к приему пищи.
— Дим, ты не закармливай его, — из подвала вышел наш вахтёр Николай, — он, знаешь, каких крысюков ловит, помогает нам. А то они так и норовят в окна залезть. Я по камерам утром видел. Матёрый хищник, котяра. А так обленится, совсем мышей перестанет ловить.
Я ещё раз прощаюсь с Николаем и ухожу уже не такой довольный собой. Как же сложно делать добро, как запутаны все персонажи в паутине жизни.
Парни из страйкбольного магазина не курят. Ещё не вышли.
— Может, не хотят здороваться со мной, вчера растерялись. Вот и спас я их от курения, хе-хе, запишите мне это в плюс.
Возле калитки опять никто не ссыт.
— Ну что, они вообще начинают свои процедуры только при мне. Выходит, я провоцирую людей, вызываю позывы? — приговаривая так, сооружаю предохранительную конструкцию из красных лент и таблички “Осторожно! Высокое напряжение!”
— Наконец-то хоть кто-то додумался, спасибо Вам, Дмитрий! — ворчливая пожилая женщина снова вовремя.
— Здравствуйте, Мария Петровна! Вы простите, но я купил Вам лекарство. То самое. Которое помогает.
Женщина настороженно смотрит. Кто я в её глазах? Маньяк? Извращенец? Коричневый риэлтор? Ну явно же нездоровый типок. Ещё десять минут убеждаю ее лекарство у меня взять. Растолковываю про благотворительность, веру в бога.
— Сектант? — с облегчением констатирует она, — но меня вовлечь не получится, я кандидат технических наук.
С достоинством удаляется. И с лекарством! Ура, получилось!
Соблазнительная дамочка приближается к калитке. Кучно пошло сегодня. Нужно просто поднять ей настроение, она ведь явно усталая и грустная под маской высокомерия:
— Здравствуйте, я ваш новый депутат.
Ого, она взглянула на меня, чуть замедлив шаг. Депутатами, значит, интересуется, какой извращённый вкус.
— Пришел сообщить жильцам, что эм равняется ку-эль-квадрат на восемь.
Отворачивается и гордо перешагивает порожек калитки. Быстро смекнула, что стебусь, умная, однако.
— Но куда же Вы? Я готов целовать песок… Сахар-песок, разумеется… — я успеваю проговорить лишь это, догонять её не хочу, всё и так ясно, выстрел прошел мимо цели. Слышу только в ответ привычно высокомерное, без тени улыбки:
— Я знаю.
Прохожу под мост, попутно замечая, что зонта моего на мосту не видно — не стала им пользоваться тётенька-продавщица, увы. Ей и так тяжело товар таскать, куда ещё зонт. Ну ладно.
На сегодня везение закончилось. Под мостом на месте моего бомжа молодой волосатый парень играет на гитаре. Хорошо, кстати, играет и классно поёт. Настоящий талант, на мой непрофессиональный взгляд. Щедро посыпаю его шляпу, лежащую на плитке пола, деньгами. Поневоле заслушался, песня как раз грустная, а в голове так же грустно ползают беспомощные невесёлые мысли:
— Куда они подевались, почему именно сегодня? Ведь это был “гвоздь” сегодняшней программы. Зачем же я пристраивал парня на работу. Обещали посмотреть его. Подключал знакомых с оборонного предприятия с квотой инвалидов. Стабильность, соцпакет. Да не просто так подключал. Бутылка крутейшего коньяка “Барон”. На первое время денег им предложил бы. Что ж так не везёт то…
Потихоньку поплелся дальше по привычному маршруту.
Смех весёлого бомжа был слышен издалека. Я постарался собраться и настроиться на разговор хотя бы с разновесёлыми бомжами. Может, кстати, они чего знают про слепого с его мамой.
— Вечер добрый, мужики, — начинаю бодро. Весёлый бомж картинно кланяется, невзрачный кивает.
— А вы не в курсе, там под мостом сидел слепой парень. А у аптеки его мама стояла, присматривала.
— Мама? — весёлый бомж расхохотался, — такую маму врагу не пожелаешь, это же Валька-спица.
— Кому Валька, а кому тётя Валя, — поправил его невзрачный.
— Что за спица? — я насторожился, — там была старушка “божий одуванчик”.
— Пихал я в рот такой одуванчик, — деланно перекрестился весёлый, — у нее ходок больше, чем у меня водок. А “спица” потому что со спицей ходит, она на зоне когда-то коблу такой приделала, она по молодости, говорят, красивой была, глаза голубые, сама стройная, ну та и попутала. А тебе она зачем?
— Я парню помочь с работой хотел.
Весёлый бомж хохотнул басом.
— Ну, батя, ты даёшь. Работа у него есть, только работать он не хочет…, ох и мордуют они его, точно замочат когда-нибудь. Но они вчера точку поменяли, говорят, лоха какого-то Валька-спица раскрутила на сумму, ну и съехали. Валька ж воровка на доверии, не была б запойной, цены бы ей не было, талант, — этот бородач, видимо, мог говорить, не останавливаясь, часами.
— А что за работа у парня? — спрашиваю чисто на автомате, а сам сажусь рядом с бомжами на ступеньку.
Всё мне уже ясно, сердце холодеет. Единственная моя зацепка за жизнь умирает, как кобла от валькиной спицы.
— Работа как работа, сборщик налога на совесть, гарантирует прощение грехов в обмен на плату малую. — весёлый всё пытается сказать как можно вычурнее. — Да только без огонька он работает. Хозяева ему уже почки отбили, а он все сидит на точке, молчит, а в этом деле энтузиазм нужен.
— А кто хозяева? — после этого вопроса весёлый бомж утратил говорливость.
— Не надо тебе это, батя. Зачем тебе чужое горе? — после паузы выдавил всего две фразы, — Рабовладельцы. Под ментами они.
Я поднялся со ступени. Что ж, планы поменялись. Ну хоть так. Вытащил и отсчитал тридцать тысяч:
— Вот, держи, езжай домой к семье! Тебя же ждут, наверное?
Бомж, как ни пытался сохранить лицо, не смог сдержать искреннюю щенячью радость, вскочил на ноги и запричитал:
— Благодарю, добрый ты человек! Такое впервые у меня! Вот ты человек. Человечище! Запомни, Генка Храмов добра не забывает, может и я тебе пригожусь когда-нибудь!
Он не знал, как ещё выразить свою радость, на душе у меня немного потеплело, и я двинулся в путь домой.
— Дорога добра привела меня в тупик. Полный провал. Хотя для полного провала не хватает, пожалуй, ещё того, чтобы ворчливая женщина оказалась аллергиком, среагировала бы на лекарство, и её увезли бы с отеком Квинке на скорой. А вот и звуки скорой. Ну нет, такого совпадения просто не может быть, даже не буду думать. Бегом в метро…
По дороге домой пришел к выводу, что загадку разгадать самому не получается. Хоть с кем-то бы посоветоваться. Хотя бы для проверки и подтверждения собственных мыслей. Но с кем, с астрологом, психологом или сразу с психиатром? И тут мозг пронзает молниеносная мысль:
— Мишка! Он же верующий, ходит в церковь, у него духовный наставник наверняка есть! Он в этой философии силён, жуть! Как же я сразу о нём не подумал!
Звоню Мишке, он на инвалидности, так что время у него есть. За десять минут рассказываю всю предысторию с “управляющим тисками”. Как любой человек, Мишка поначалу не верит, но пытается рассуждать:
— Не может это быть Господь, здесь игрища какие-то, бесовщина.
— Ну чисто теоретически предположим, что испытание это дано от бога. Что тогда, что правильнее сделать, как мне себя вести, как пройти узкой тропинкой к жизни? — я пытаюсь настроить его на конструктивный подход.
— Ты в церковь ходил? Советовался с батюшкой? — этот Мишкин вопрос повергает меня в ступор: “А правда, что ж я, идиот, в церковь не пошел? Вот Мишка молодец!”
— Нет, не додумался, — отвечаю, — но послушай, чего я за эти три дня сам придумал и осуществил.
Я поведал Мишке историю трёх вечеров. Он с удовольствием выслушал, посмеялся над забавными эпизодами.
— Дима, думаю, ты не совсем прав. Особенно сегодняшним вечером. Проявить доброту к каждому божьему созданию, а особенно к человеку, это верное решение. Все мы нуждаемся в посильной помощи. В посильной! Но менять жизни этих созданий, лишать их испытаний, нести за них их крест? Вряд ли! На всё воля Господа, и жизнь этих людей неспроста сложилась именно так, а не иначе. Жизненные испытания это не наказание, не злой рок. Испытания, трудности — это возможность стать лучше, научиться чему-то, научиться душой, не умом. Отнимая у людей горе, ты лишаешь их самого важного в их жизни. Хотя большая радость, удача, успех тоже испытание, ещё какое…
Он замолчал:
— И вот ещё что. Господь не посылает непосильных испытаний. Он же нас любит. Так что твоё задание, если оно реально, и оно от Господа, оно выполнимо и вполне тебе по силам. Сходи завтра в церковь, попробуй пообщаться с батюшкой. Не факт, что поможет, они тоже люди, тоже все разные, но если Господь тебя туда посылает, ты сходи.
— Мишка, да ты философ! Спасибо тебе огромное! — я вдохновленный быстро распрощался с ним.
На улице уже стемнело, пока я стоял возле подъезда. Поднялся на лифте домой, на позитивной волне пообщался с женой и ребенышем. А перед сном охватило волнение:
— Ну что ж. Я вполне согласен с Мишкой, что был неправ. Я поступал неправильно. Но ведь Мишка совсем не сказал, как поступить правильно. У меня на завтра никаких зацепок! Пустота! А если в церкви ничего не скажут? Что мне …
Мысли прервали знакомые боль и удушье.
— Ага, подсказка. Что я и сегодня не нашел верного решения. Я и так знаю. Но… спасибо!
Всё, сплю…
Пять осенних вечеров
Автор публикации
ИНТЕРЕСНАЯ РЕАКЦИЯ НЕРВНОЙ СИСТМЫ ЧЕЛОВЕКА НА НЕДОВОЛЬСТВО СОБОЙ…КАКОЙ УМНЫЙ ОРГАНИЗМ.