Путь Души, или Тень Леопарда Глава VII – Выбор

ПУТЬ ДУШИ, ИЛИ ТЕНЬ ЛЕОПАРДА

ГЛАВА VII – ВЫБОР

 

…Если я пойду и долиною смертной тени,

Не убоюсь зла, потому что Ты со мной…

(Пс.22)

 

Однажды, находясь в Царском Доме Торжеств[1], недалеко от его женской части, Хэй случайно встретился взглядом с красивой девушкой из свиты Солнечной Царицы[2]. Молодая жрица показалась ему чрезвычайно знакомой, как будто он её где-то точно встречал. Она же, уловив его взгляд, еле заметно улыбнулась и мягко опустила свои завораживающие голубые глаза. Хэй тут же позабыл осторожность и предупреждения Иберия не верить никому. Эта её тонкая скрытая улыбка вдруг так потрясла и озарила родным обволакивающим чувством, как тепло и любовь матери. Оказалось, что Анкх-Шу находится рядом с главной любимой супругой юного Аменхотепа Солнечной Нефер-Тайти[3] и также, похоже, обеспечивает её духовную невидимую защиту. Потом уже несколько раз он её видел среди придворных Солнечной Царицы Двух Земель, но заговорить не решался. Это было бы против всех установленных правил, нарушением системы безопасности по-любому. Но Хэй почему-то не мог сдерживаться, концентрироваться, его самоконтроль судорожно, катастрофически терялся…

Хэй снова отвлекся. Тёмная густая ночь, казалось, заливала собой всё вокруг. Казалось, она шепчет о чём-то сокровенном и волнующем. Сердце при мыслях об Анкх-Шу учащённо забилось. В общую гамму воспоминаний неуклонно прорвался вихрь этой нежданной земной любви. Анкх-Шу младшая дочь стареющего фараона Аменхотепа[4], соправителя Обеих Земель. То, что это произошло с ним, Хэй никак не мог принять, как и то, что Анкх-Шу оказалась дочерью Великого Солнечного Владыки. Она так же проходила обучение, как слышал Хэй, в соседнем храме Хатхор. Будущие жрицы обучались проведению ритуалов и храмовой магии отдельно от юношей и тщательно маскировались наставницами под непревзойдённых танцовщиц, талантливых арфисток и флейтисток… Сама же сущность женщины по-прежнему для него оставалась загадкой. Это был целый непознанный, бесконечно чувственный и волнующий воображение мир. Первая близкая встреча с Шу, как он её теперь нежно называл для себя, случилась при проведении сложного ритуала веления Стихии Воздуха с участием храмовых жриц. Хэй был сражён её такой близкой и совершенной земной красотой, чем-то неведомым и в самое сердце.

Для Хэя это всё было как порыв свежего ветра, наполненного внутренними ощущениями грядущего счастья, радости и великого отчаяния. Он влюбился без памяти и окончательно. Но этого не должно было произойти. Множество практик и психотехник храмовой магии как раз и были направлены на переработку энергии продолжения рода в Силу. Это долгий и сложный процесс работы с тонкими телами. Одновременно со стяжанием баланса эмоций, желаний, порывов, который, в конце концов, и приводит к состоянию полного покоя, гармонии, просветления или даже вознесения. Однако тема единства мужских и женских начал в его обучении наставниками глубоко не рассматривалась, а возможно, и не планировалась.

Хэй прекрасно понимал запретность его вожделенных чувств и желаний, но ничего не мог поделать. Это происходило вне понимания, контроля и воли. Всё, на что хватило здравомыслия, так это с тщанием и с умением уже опытного будущего жреца скрывать ментальной завесой мятежное состояние, мысли, чувства, что душили и переполняли. Наставник Хэя, естественно, знал обо всем, предупреждая, твёрдо настаивал на необходимости преобразовывать эти переживания и побуждал уделять внимание главному. Хэй признавал проблему, соглашался, обещал это сделать, пытался разрешить опасную для него ситуацию, но неизменно терпел поражение в борьбе с самим собой. Это как прорвавшаяся плотина на Великой реке, когда неистовая водная стихия заливает всё вокруг, куда ни кинешь взгляд. Более того, он даже не раскрыл всех чувств Анкх-Шу. Дело принимало для него скверный оборот и постепенно складывалось очень плачевно для ближайшего будущего. Духовная дисциплина в Доме Жизни поддерживалась как на высочайшем уровне, так и в плане её контроля. Второй Верховный Жрец Амона, узнав о таких вольных мыслях, мог попросту уничтожить юного адепта. У него к Хэю было явно предвзятое отношение.

Хэй многому научился. Он уже знал, как блокировать внешний доступ к собственным мыслям, эмоциям, наполняя ментал маскировочными чувствами, отвлекающими манёврами с образными астральными конструкциями. Но долго скрывать это всё явно не удастся. Он прекрасно это понимал. Стражи знают своё дело. Надо было что-то предпринимать. Он видел Анкх-Шу всего несколько раз и даже не был уверен, как воспримет его чувства будущая жрица. Скорее всего, она может и должна рассказать об этом её наставнице или отцу. Ну, а потом – изгнание, забвение, а то и того хуже.

Иберий временно отстранил его от службы хранителя. Хэю надо было привести эмоциональное тело в порядок. Он старался, молился, совершал возлияния богам, работал со всем этим известными ему звёздными психотехниками, но ничего не помогало.

Хэй к этому времени уже хорошо владел духовным телом и решил, наконец, рискнуть всем, объясниться с любимой, чего бы это ни стоило. Сил на то, чтобы справиться со сложившейся ситуацией, у него уже не было. И вот однажды, когда все вокруг спали, он в осознанном сновидении аккуратно вышел из тела. Поставив необходимую защиту невидимости своих эмоциональных всплесков от Стражей, отправился в сторону Анкх-Шу. Юноша не знал, где сейчас находится астральное тело девушки, но уже натренированный «внетелесный» нюх выручал. Он переместился к западу, над зыбким маревом храмов и вдруг оказался в прекрасном саду с восхитительными белоснежными цветами. Хэй хорошо представлял как строить личные астральные острова, и понял, что находится как раз в подобном острове Анкх-Шу.

— Ну, вот, — затаило дыхание его взволнованное тонкое тело, — сейчас всё и решится!

Этот мир окружал божественным благоуханием, красотой, очаровывал, наполняя вожделением и неведомыми ему трепетными чувствами. Хэй увидел, что остров Шу просто огромен. Это была целая вселенная, сотканная чувствами этой неземной девушки, что сводила его с ума. Здесь были ручьи, озера, реки, необычные деревья, зелёные пышные кустарники и просто неимоверное количество самых разных, фантастически ярких цветов. Райские птицы порхали, пели в этой причудливой ночной и одновременно дневной зыбкой, искрящейся дымке. В его ушах даже начала наигрывать удивительная тонкая мелодия. Она рассказывала о великой любви и чувствах безсмертных богов и богинь. Хэй был очарован. Однако имел ли он право находиться здесь? Его внутренняя «система защиты» и безопасности все же работала. Явных, тревожных и характерных отблесков Стражей не проявлялось. Он немного успокоился, сосредоточившись на той, кто сотворил всё это удивительно сказочное и фееричное пространство.

И тут он увидел её. Она походила на земную Анкх-Шу, но это существо было кем-то неуловимо иным, более загадочным, как будто закутанным в белую дымку тонкого, нежного полупрозрачного одеяния. Её глаза внимательно и с приветливым любопытством смотрели на него.

— Здравствуй, Хэй! Что тебя привело ко мне?

Шу с нежной симпатией и некоторой лёгкой тревогой смотрела на него лучистыми проникновенными глазами, полными завораживающей и чувственной глубины. Хэй на мгновение даже потерял дар речи.

— Впрочем, я знаю, — Она помолчала. — Это место создано мной для встречи с тобой. Тебе оно нравится? — Анкх-Шу засветилась нежным розовым цветом.

Хэй был обескуражен. Он представлял начало этого разговора совсем по-другому.

— Оно восхитительно! Ты говоришь со мной, как будто мы давно знакомы?

Хэй с трудом подбирал слова. У него это получалось как-то неуклюже и совсем нескладно.

— Мы знакомы очень давно. Вернее, наши души. — Анкх-Шу улыбнулась. Маленькие, веселые, задорные золотистые искорки побежали по её лицу. — Мне открыли мои прошлые воплощения. В одной из них был ты, Хэй. И был ты моим дорогим братом. В той жизни я молилась великим богам, чтобы ты пришёл ко мне в следующей жизни не как брат, а как любимый. И это произошло. Я сразу узнала тебя, как только увидела впервые.

Её глаза обрели в этот момент такую глубину, что у Хэя перехватило дыхание, если так можно было выразиться в Мире Отражений. Они вдруг оказались совсем рядом.

— Я чувствую твою любовь всем своим существом, — сказала она просто.

— А я чувствую твою. — Хэй хотел добавить, но Шу опередила. — В этом мире мы можем даже не говорить.

Хэй ощутил, как его начинает неумолимо притягивать к ней. Шу воздушно и нежно поднесла указательный палец к своим губам.

— Знаешь! А ведь нам нельзя!

Её глаза стали строгими и большими. Они были бесконечно завораживающими и бездонными. Хотелось излиться в них и оставаться там вечно.

— Я поставила защиту, но мой отец могущественен. Рано или поздно он узнает, — прошептала она.

Волнение Хэя ещё более усилилось.

— Я пришёл рассказать тебе о своей любви, а узнал, что любим. Просто не верю своему счастью.

Хэй светился от радости, его любовь сверкала и переливалась золотом.

— Я люблю тебя, — вдруг просто и тихо ответила Шу.

Они коснулись друг друга. Их тела закружились в танце вечной глубокой любви.

— Послушай, Хэй!

Она прервала этот водоворот чувств, ощущений и порывов страстного движения:

— Мы посвящённые и нарушаем все правила. И можем серьёзно пострадать. Мой отец любит меня, но не простит. Он ведь фараон и готовит меня к тому, чтобы я стала жрицей Хатхор. И хоть одна её ипостась из многих и есть любовь, я никогда не смогу быть твоей. Как и ты моим. Однако, любимый мой!!!…

Тембр и эмоции её голоса с дрожью пронизали Хэя насквозь. Он почувствовал в себе холод чего-то сокрытого и неизбежного.

— У нас есть выбор. И мы должны сделать его сейчас. Познать мгновения этой любви или вечно сожалеть о том, что не сбылось.

Анкх-Шу тёплым взглядом как будто погладила Хэя по щеке.

— Что ты выберешь?

Он был в растерянности. Шу застала его врасплох. Он хотел поведать о любви, пребывать в этом счастье, а произошло нечто гораздо более монументальное, мистическое, тревожно-неведомое. Сейчас и прямо сейчас решалась судьба Хэя, судьба этого воплощения в физическом теле. Он вспомнил о годах обучения, страстном желании стать посвящённым, Нечером, жить в познании всего сокровенного, тайного в этом мире, ответственности и обязательствах перед юным фараоном, Богом Солнца. Теперь давние сокровенные мечты и великие цели рушились на глазах.

— Не надо так сильно «расплёскивать» эмоции, тебя могут заметить! — Похоже Шу больше владела собой. — Так нас «засекут» Стражи.

Хэй тут же взял себя в руки. Годы тренировок явно сказывались.

— Разве мы не можем встречаться здесь?!

Он попытался оттянуть по времени неумолимое и грядущее.

— Это как кошка играет с мышкой, — сквозь её лукавые искорки просветила «голубоватая твёрдость», — а потом всё равно её съест. Я знаю своего отца и Второго Верховного жреца Амон-Ра. Сейчас главное, чтобы ты принял решение. Я готова на всё!

Хэй вдруг подумал:

— Но что это? Испытание? А вдруг это чудовищные козни врагов?

От этой мысли внутри снова похолодело, а по энергетическому телу Хэя побежали мерзкие колючие мурашки.

— Увидел за мной тень Сета? — Шу погрустнела и наполнилась печалью. От этого она стала ещё более нежной, прозрачно невесо́мой и желанной, — Ты же находишься в моём чудесном цветочном саду. Это сокровенное место любви. Прояви смелость, отвагу, мудрость и любовь, если она есть.

Она смотрела на него прямо и уже совершенно твёрдо.

— Я приму любое твоё решение. Однако, принимая его, прими и последствия.

Последняя фраза громким эхом отозвалась в нём. Она склонила голову, всем своим видом говоря, что больше слов не будет.

Хэй был потрясён. Божественная или земная любовь? Вот это выбор! Если он примет земную любовь, их, скорее всего, вычислят, уничтожат, сотрут в порошок. Ну, или, по крайней мере, его самого-то точно. Если же выберет прежнюю жизнь, как он будет с этим жить дальше?!

Опасность явно нарастала. Время неумолимо надвигалось на юношу. Он чувствовал, будто приближается какая-то необъятная тёмная грозовая туча. В ней стали видны вспышки ослепительных молний. Даже показалось, что он слышит раскаты далёкого грома. Где-то внутри, в глубине души прозвучала сказанная кем-то фраза с металлом в голосе:

— Время на исходе!

Хэй в этот момент даже увидел образ остановившегося Времени и себя со стороны, за́мершего на мгновение перед Выбором. Всё вдруг обрело чёткость и ясность.

— Я принял решение! — твёрдо и решительно сказал он, — Я выбираю нашу любовь!

Шу в порыве, молча и страстно обняла Хэя…

В тот же момент прозвучал оглушительный, страшный раскат грома. И этот чу́дный мир стал стремительно разваливаться. Рушились его изысканные красо́ты. Перед влюблёнными предстали Эйе и Амон-Сет. Слева и справа «в каре» выстроились грозные Тёмные Стражи. Картина была совершенно жуткой, страшной и нереальной даже для этих условий. Какая ужасная ирония! Это была катастрофа. Эйе даже не смотрел в сторону Хэя. Две фигуры в серых длинных, медленно развивающихся одеяниях разлучили их.

— Скажи, что ты в этом не участвовала?! — Он с горечью протянул руки к Шу.

— Конечно же, нет. Прощай, Хэй! Спасибо за твой Выбор. — Последние слова она прошептала уже еле слышно.

Да. Очевидно, что за ними наблюдали всё это время. Астральная контрразведка жрецов Амона показала себя с самой эффективной и совершенной стороны.

Наконец Амон-Сет сказал в уже мёртвой тишине:

— Роковое решение, недостойное будущего жреца. Неужели ты думал, что можешь остаться незамеченным? Какая самонадеянность! Впрочем, защиту ты ставил изощрённо. Не могу не отметить. Хэй! Ты был одним из лучших! Тебя готовили к великой Миссии! Была уникальная возможность реализовать развитие событий в нужном направлении не только для тебя, но и для всех нас! Но ты принял неверное решение. И этот роковой осознанный выбор сделал, как только решил оказаться здесь. И даже более того, если бы ты решил остаться с нами и отвергнуть любовь дочери фараона, был бы также наказан и изгнан. Но, решив отнять жрицу у Живого Бога Солнца, ты предал всё, во что верил: близких, Род. Имя твоё будет предано забвению. Ты отчаянно пожалеешь о своей гордыне, мятежных мыслях, что можешь всё! Ты мог познать Истину, а познаешь Забвение, Страх и Вечное Страдание.

Верховный жрец веско молчал, выдерживая мрачную театральную паузу. На его лице Хэй с удивлением и ужасом увидел уже принятое Амон-Сетом жестокое решение покончить с ним и полное ледяное удовлетворение этим.

— Так что это было испытание? И Анкх-Шу сознательно участвовала в нём?

Голос Хэя дрогнул. До того это всё это казалось чудовищным наваждением.

— Одно тебе могу сказать. Ты не прошёл его! Твои уникальные способности и судьба определили повышенное внимание, благоволение, но и особые требования, ответственность и контроль. И оно было последним испытанием Анкх-Шу перед её окончательным посвящением!

Такого поворота Хэй не ожидал. Ведь его чувства были так чисты и глубоки! Как же он не почувствовал эту смертельно опасную игру!

— Анкх-Шу проходит обучение Высшей магии Любви Хатхор.

Хэй снова почувствовал в словах Амон-Сета удовлетворение и гордость Шу.

— С такими заданиями, как твоё, справляются единицы. А это было её заключительное и окончательное испытание перед главным посвящением в высший сан жрицы Урет Хенеретет[5], — закончил он уже суше и совершенно безразлично.

— Наше решение твёрдо! Чтобы не привлекать внимание к Анкх-Шу ты завтра в ночь всё же будешь проходить последнее испытание.

Жрец зловеще улыбнулся. Вокруг его фигуры вспыхнул огненно-красный шлейф огня и мрачных багровых отблесков. Жреческая накидка Амон-Сета из шкуры леопарда загорелась кроваво-оранжевым светом. Эйе, стоявший рядом с Амон-Сетом наконец, посмотрел на Хэя. В его глазах Хэй прочитал свой приговор и вселенскую безжалостность.

— Пройди испытание с честью, если сможешь.

Амон-Сет монументально выверенным небрежным жестом взмахнул рукой. Два Стража взяли Хэя под руки, подняли и вмиг перенесли к уже закоченевшему телу. Хэй из последних сил вошёл в него. Сердце бешено колотилось, он не чувствовал рук и ног. Это был невообразимо сильный отток жизненной энергии. Он начал судорожно отогреваться, отчаянно пытаясь растирать руки, ноги, тело, голову, лицо. В этом шоковом состоянии Хэй всё ещё пытался осознать случившееся. Как же Шу могла предать его? Но ведь, с другой стороны, это не предательство! Они ведь и не знают друг друга толком. Она сама выполняла порученное ей задание.

Изощрённость, жестокость и циничность этих искусительных испытаний будущих жрецов в Ау-Сет всё же поражала. Его сознание уж точно в который и очередной раз расширилось. А он-то думал, что уже всё знает для постижения Истины. Слепая вера в исключительные магические способности подвела его. И когда же Стражи вычислили его? Хотя, впрочем, это уже не так уж и важно. Вот так, в одно мгновение он лишился любви, возможности обрести истину, да и выбора, в конечном счёте. Дальше были только тьма и полное забвение.

Волна холодной мелкой дрожи прокатилась по телу Хэя. Он стоял на том же месте верхней террасы пилона храма Амон-Ра. Недавние события пронеслись перед ним жутким потоком, веско и мрачно окружив со всех сторон. Солнце уже почти показалось. Хэй запоздало приветствовал Лучезарного Ра и, наконец, осознал, что теперь, очевидно, по жреческим законам он ещё и преступник. Но уже, похоже, пора!

Его незаметно сопровождали. Это были молодые жрецы, не так давно получившие свой новый почётный и ответственный статус. Кого-то он знал в лицо. Они безмолвно, тихо появились и также молча пригласили следовать за ними. Хэй вместе со жрецами медленно сошёл с террасы по внутренней каменной лестнице пилона, и они уже вскоре стали спускаться на нижний подземный уровень Великого Храма.

Он здесь никогда не бывал. Это были сухие, запутанные, лаконичные, мрачные, низкие коридоры. Чередовались спуски и подъёмы. Появлялись залы, каменные астральные двери. Угадывались редкие сакральные знаки и символы, высеченные в камне.

Это были какие-то древние сооружения. Подземные пространства освещались без применения огня. Глубоко погружённый в мрачные мысли, Хэй всё же отметил с удивлением, что свет идёт как будто бы ниоткуда. Надвигалась Тьма. Он чувствовал это всей душой.

— Ну вот, — подумал Хэй. — Теперь точно конец!

Недавние слова Верховного жреца жгли и разрывали на части. А в голове пульсировала лишь одна смятенная мысль:

— Ну как я мог так подставиться?

Он был в бессильном гневе, но внешне его не показывал. Вдруг в нём заработал какой-то новый механизм анализа сложившейся ситуации. Хэй начал, несмотря ни на что, лихорадочно и кристально выверено размышлять, что же ему делать в этой ситуации. Руки были свободны. Он шёл, как на обычное привычное испытание. Всё было, как всегда. Хэй пытался понять сопровождающих, знают ли они что-либо? Но лица жрецов были бесстрастны, их отношение к происходящему внешне никак не угадывалось. На него никто не смотрел. Ну что же, в другое время и на их месте он бы точно также себя вёл, ничем не проявил бы знание в поведении и мыслях. Одно хорошо, что это уже явно была не темница с железной клеткой. Далеко бы идти не пришлось.

Наконец, мрачная процессия остановилась. Перед Хэем в тупиковом коридоре зиял разобранный проём в стене. Рядом лежали большие ровные каменные блоки желтоватого известняка. Жрецы молча дали понять Хэю, чтобы он пробрался через отверстие в каменную камеру. Хэй повиновался. В этот момент ниоткуда в полумраке коридора появился Второй Верховный жрец ещё с двумя высокого ранга, со знакомыми жреческими ритуальными предметами в руках. Всё было похоже на то, что Амон-Сет сдержит обещание, и испытание будет проведено по правилам. Но что же ему предстоит?

Амон-Сет подошёл к проёму камеры, остановился и торжествующе замер. Воцарилось густое напряжённое молчание.

— Тебе предстоит «Сотворить Свет», — наконец чеканно произнёс Амон-Сет.

— Ты знаешь теоретические сведения. На этом этапе твоего опыта мы не даём испытуемым таких заданий. Но тебе «выпала честь».

На его лице промелькнула неприятная зловещая гримаса, напоминавшая наглые ухмылки тёмных астральных сущностей низших иерархий. Хэй понял, что Верховный скрывает от жречества факт его отступничества, и что это испытание будет проходить по общим правилам, законам и не коснётся Шу. Он перевёл дыхание.

— Ну, слава Лучезарному! Хоть с ней всё будет в порядке!

Сотворить Свет – высшая степень практической храмовой магии. Хэй этого никогда не делал. Мало того, он не видел, чтобы кто-нибудь вообще совершал такое при нём. Сотворение Реальности и Божественного Света, Колесницы Солнечных Богов – легендарный жреческий ритуал. Нужно пройти в теле сквозь преграды и оказаться в свете Проявленного земного мира. Конечно, всё было сделано так, чтобы он не справился, понятное дело. Однако здесь что-то было ещё такое, чего Хэй не понимал до конца. Что-то Амон-Сет скрывал.

— Если пройдёшь испытание, поднимешься сразу на высшую возможную ступень посвящения.

Голос Амон-Сета звучал глухо, сурово и одновременно злорадно.

Хэй, наконец, взглянул в лицо Верховному. Оно его поразило. А ведь он никогда не смотрел Амон-Сету вот так, прямо в глаза. Что-то было в нём неуловимо знакомое. Резкие хищные черты лица, сжатые тонкие губы, пронзительные стальные, тяжело мерцающие, глубоко посаженные глаза смотрели на Хэя жёстко, твёрдо и безжалостно. Чем-то он вдруг напомнил Хэю загнанного в угол матёрого, ощетинившегося пустынного шакала. Он с удивлением отметил эту неуместную, неосознанную для такого момента метафору сознания.

— …Если нет – будешь навсегда лишён права искать Истину.

— Ничего себе, — подумал Хэй. — Это же нарушение древних законов. Он точно хочет от меня избавиться!

Амон-Сет внимательно следил за ним, его эмоциональными реакциями. Мысли Хэй не скрывал, так что наверняка Амон-Сет знал их.

— Сколько у меня времени? — наконец спросил Хэй.

— У тебя его нет, — отстранённым голосом ответил Верховный жрец.

Теперь уже и другие присутствующие жрецы озадаченно «проявили» молчаливый вопрос. Они не понимали, что происходит. Но Амон-Сет погасил этот неслышный астральный ропот одним коротким, жёстким властным взглядом.

— Напоминаю: тебе нужно совершить сознательное творение и выйти в свет в этом теле. Если нет…

У Хэя в это мгновение судорожно промелькнула мысль, что во втором варианте Амон-Сет его просто заживо похоронит. И это уже было скверно.

Амон-Сет помолчал.

— Оставьте нас, — вдруг властно приказал он всем.

Сопровождающие беззвучно быстро отошли и, очевидно, на значительное расстояние.

— Есть ещё третий вариант, — жрец сделал многозначительную паузу, сменив безразличный тон на доверительный. — Ты, наверное, уже осознал, что путь у тебя в один конец? Мы блокировали выходы в астральном теле. Ты никого не сможешь призвать на помощь или сообщить подробности.

Хэй вспомнил, как Иберий говорил ему использовать в любых ситуациях все возможные варианты для решения насущной проблемы, в том числе иметь ввиду врагов, а для этого следовало знать, о чем пойдёт речь.

— Что ты мне предлагаешь? — Хэй сделал вид, что схватился за соломинку.

Амон-Сет выдержал длительную паузу…

— Ты ценен для нас! В тебя вложено столько знаний и умений, что потерять такого человека будет непоправимым ущербом для Обеих Земель. Я сделаю так, что ты «справишься» с этим изначально непроходимым испытанием. Затем пройдёшь главное посвящение, станешь быстро продвигаться к вершине жреческой иерархии. Войдёшь в ближайшее окружение фараона. Требуется от тебя немного. Ты будешь лично и только мне сообщать, что происходит в окружении юного Аменхотепа, что он планирует, с кем, о чём говорит, как строит защиту Солнечных стражей – важны все мелочи, слухи, обстоятельства. Потребуются личные соображения и тщательные выводы. В ближайшем будущем, по итогам этой важной и опасной работы, ты получишь всё, что пожелаешь. Я никогда не бросаю слова на ветер и исполняю обещания. Амон примет тебя под своё покровительство и придаст неимоверные силы. Ты даже не представляешь его вселенские возможности. Ты можешь стать одним из тех, кто управляет Миром – одним из нас!

Амон-Сет непрерывно смотрел Хэю в глаза, как будто впечатывая эти чеканные фразы в трепещущее сознание юноши. Хэю показалось, что он даже видит эти жёсткие лучи изощрённого разума Верховного жреца цвета электрума[6], направленные в его сторону.

— Думай, Хэй, и прямо сейчас!

Для Хэя теперь всё окончательно сложилось. Действия Стражей Амона показали высочайший уровень тайного искусства. Хэй потерпел поражение и будет выглядеть в глазах всех полным отступником. Несомненно, если он откажется, то погибнет. Его объявят непрошедшим испытание, а имя забудут. Хэй даже не хотел предполагать, что будет с его телом. Ведь это ужасно для любого жителя Тау-Кемет. Месть жреца будет изощрённой. Это явно коснётся и тела после смерти. Отступников в этом случае наказывали забвением имени и проклятием. С его же стороны малодушно принять спасение и сторону Тёмной Силы будет великим предательством всего того, во что он верил, к чему готовился многие годы! Предать Бога Солнца?!

Внутренне Хэй почувствовал поднимающиеся энергетические вибрации неконтролируемого ужаса и отчаяния! Страстное сознательное желание выжить кричало: соглашайся!.. Хэй глубоко вздохнул, собрался, и вскоре всё внутри успокоилось. Вдруг вспомнилась беседа с юным фараоном, как тот вопрошал: готов ли Хэй отдать жизнь за Бога Солнца? Вот же оно! Амон-Сет молча, мрачно и пристально наблюдал, как внутри Хэя бьются насмерть Свет и Тьма, Жизнь и Смерть. В это мгновение для Хэя на каком-то глубинном уровне открылось, что для Амон-Сета наблюдение над проявлением такого рода внутренней борьбы в человеке в критических для жизни состояниях является невыразимым удовольствием и проявлением его всемогущей власти над Духом в земной плоти.

Хэй с достоинством расправив плечи громко сказал:

— Я выбираю сторону Света. Отдаю жизнь в руки Триединого Бога-творца Ра! И служу в этом мире Сыну Солнца и только ему!

Хэй, произнеся эти слова, почувствовал, как внутреннее нечеловеческое напряжение сразу спало. Всё стало простым, понятным и светлым! Ему даже показалось, что мрачные стены «гробницы» осветились на мгновение вспышкой света и раздвинулись.

Глаза Амон-Сета вспыхнули, потом стали терять неистовую ярость. Лицо исказила чуть заметная гримаса разочарования и глубокой досады.

— Закладывайте, — громко приказал Амон-Сет и отошёл в сторону.

Хэй оглянулся на свою темницу, которую пока ещё освещал слабый свет из коридора. Это был небольшой квадратный лаконичный зал без окон и дверей. На полу простая тростниковая циновка, большая глиняная чаша. В потолке над собой и на стенах он заметил небольшие отверстия – отдушины.

— Хвала Богам! От удушья не умру.

Молодые жрецы молча, сосредоточенно, не поднимая глаз, замуровывали проём каменными блоками, используя какой-то полупрозрачный, пластичный, как тесто строительный раствор. Хэй остановившимся взглядом следил за этим символичным и жутковатым для него процессом. Никаких мыслей в этот момент уже не было. Вот остался последний блок. Воцарилась полная тьма. Донеслись еле слышные звуки от действий жрецов, медленно собиравших свои инструменты. Наконец и они стихли.

Хэй не слышал того, что происходило снаружи, в коридоре. Мёртвая тишина ворвалась в уши. Она оглушала, терзала, причиняла безмерную душевную боль, вызывая отчаяние. В ушах звенело. Он чувствовал, что проваливается в бесконечную тёмную бездну, в точности как в давнем кошмарном сне…

_____________________________________

[1] Дом Торжеств – крупнейший в Древнем Египте царский дворцовый комплекс Аменхотепа III, в т.ч. храм Амон-Ра (дворец Пер-Хай – «Дом Радости»), ранее дворец «Сияющий Атон» (др.-егип. pn-ṯḥn-jtn). Известен сейчас как Мальката (Малката). Был расположен на западном берегу Нила южнее современного Мединет Абу.

[2] Солнечная Царица – любимая жена фараона Эхнатона Нефер-Тайти (Нефертити)

[3] Нефер-Тайти, Нефертити, Нефер-Неферу-Атон Нефертити (др.-егип. nfr-nfr. w-jtn-nfr.t-jty), «Прекрасная красота Атона, красавица пришла», Солнечная Царица; ок. 1370-1330 до н.э. – «главная супруга» древнеегипетского фараона XVIII династии Нового царства Эхнатона (Аменхотепа IV, ок. 1351-1334 до н.э.)

[4] Аменхотеп III (др.-егип. imn-ḥtp) – древнеегипетский фараон (ок. 1388-1351 годы до н.э.) XVIII династии. Сын Тутмоса IV и царицы Мутемуйи. Отец Эхнатона (Аменхотепа IV). Был соправителем с ним около 12 лет.

[5] Урет Хенеретет – «Великая жрица». Обычно этот титул получали очень знатные дамы, жены высокопоставленных сановников и верховных жрецов, воплощавшие во время культовых действий важнейших египетских богинь.

[6] Эле́ктрум, электр (лат. electrum, от др.-греч. ἤλεκτρον – янтарь, назван в связи с цветом) – минерал, разновидность самородного золота; представляет собой сплав серебра с золотом (Ag, Au)