Была суббота. Дело к вечеру. Я отложил гитару в сторону. Всё равно, ничего путного не выходит. Не хочешь срать – не мучай жопу, как говориться. Пройдясь по клубным афишкам в интернете, и не найдя ничего заслуживающего внимания, я решил совершить пешую прогулку по Петроградке. Надел наушники и в путь.
Повернув за угол, налетел на какого-то мужика и оторопел. Впрочем, как и он:
– Серёга!
– Василий, етишкина сила!
Мы пожали друг другу руки, похлопали друг друга по спине. Сколько лет, сколько зим! Не виделись, наверное, лет пятнадцать. Со времён бурной студенческой молодости. Я предложил заглянуть в подвальчик, пропустить по кружечке. Он был не против, но сказал, что знает местечко получше. Мы поднялись по чёрной лестнице на самый верх и позвонили. Это оказался бывший чердак, переделанный в мансарду, где расположился арт-салон с баром, в углу была маленькая сцена с аппаратурой. В этот вечер концерта не было. Мы сели за столик у самого окна, заказали по кружке пива для начала, взяли пепельницу.
Оказалось, что Василий работает по части мебели. Рассказал, что у него своя мастерская, где он делает на заказ эксклюзивную мебель. Я, в свою очередь поведал о роде своей деятельности. Он поинтересовался: пишу ли я сейчас что-нибудь, играю ли где. Я поведал, что иногда, мол, находит. Так, поигрываю, когда вожжа попадёт. Для себя, так сказать, больше – в стол. То да сё… Он был с коричневым, видавшем виды кожаным портфелем и, поймав на нём мой взгляд, сказал:
– Приходится всегда носить с собой. Никогда с ним не расстаюсь. Помнишь, у нас на кафедре старик был. Это его вещь. Он мне его оставил. Завещал, можно сказать. Я же, помнишь, после защиты остался на кафедре работать. Вот и сошёлся с ним. Его, оказывается, звали Кшиштоф, он из поляков. Там у меня тетрадь его. Он всю жизнь ездил по каким-то экспедициям, всё собирал информацию какую-то, классифицировал, тщательно записывал. А потом, как-то мы сошлись после очередного юбилея одного из коллег. Прикинь, он собирал информацию об ангелах. Оказывается, их существует превеликое множество, и у каждого из них своя функция, вроде профессии. Однажды он явился ко мне на съёмную квартиру среди ночи, вручил тетрадь и сказал, что я следующий. И исчез. Больше я его не видел. Тетрадь пылилась у меня несколько лет. Однажды я её открыл. И началось.
– Что началось? – Поинтересовался я.
– Я познал дерево. Могу делать с этим материалом, что захочу. Постепенно открыл мастерскую. Я делаю то, что никто не может. Дерево меня слушается. Я могу изменить его структуру. Могу лепить из него что угодно как из пластилина. За мной стоит Ангел деревянный. Мы с ним нашли друг друга и работаем в паре.
– Как это? Что-то я не въезжаю. Ты в это действительно веришь? Или прикалываешься?
Василий усмехнулся и процитировал строку из моей старой песни:
– «моё «верю – не верю», что пощёчина зверю – он не обидится, просто откусит ладонь», твои же слова. Видишь ли, тут не вопрос веры… Когда он рядом, верней, не рядом… Чёрт, здесь даже слово «присутствие» не применимо. Как бы тебе объяснить? Голова в данном случае не требуется совсем. Ты просто знаешь и всё. Вы как бы на одной волне. Ты просто готов к этому. Всё должно быть легко и непринуждённо – как внезапная попойка! Есть такое выражение – «чувствовать спинным мозгом», так вот – в данном случае это всё не подходит. Ты должен чувствовать другим органом. Он находится у тебя позади за спиной на расстоянии примерно в 20-ти сантиметрах от точки между лопатками.
– То есть, ты можешь вызывать его по желанию, и когда почувствуешь, то можешь подчинять себе структуру дерева и изменять её по своему усмотрению? Как он выглядит? Каким ты его видишь или представляешь?
– Ты не понял. Желание, хотение, воля – здесь это всё не уместно! Это совершенно не совместимые вещи с этим явлением, разного поля ягоды. Мне трудно подобрать слова, чтобы объяснить. Не я, ни он, и не мы совместно с ним это делаем. Мы наблюдаем, мы позволяем этому случиться! Мы допускаем, что это возможно. Главное тут не «как», а – «почему бы и нет?». Это доставляет радость.
– Ну, ладно, вот, допустим, у тебя есть заказ на определённое изделие, и тебе требуется в определённые сроки его изготовить. Есть материал, эскиз, пожелания заказчика. И ты не знаешь, как это сделать, с чего начать. Как ты привлекаешь своего ангела к сотрудничеству? Понимаю: желанием, усилием воли и медитацией делу тут не помочь. Так как же?.. Может, молитвой?
– Ну, что ты, что ты… Они же не боги. Молитва для них слишком жирная субстанция. Для них это как для бабочки свинина. Ангелы питаются более прозрачными, более тонкими материями. Они питаются тончайшими флюидами воображения, полунамёками, полу-вздохами, они, по сути, есть шёпот бытия. О, классная фраза получилась! Можешь её использовать где-нибудь. Давай, я ещё пивка принесу? Хорошо сидим, мать твою! Давно я так душевно ни с кем не сидел. Как в старые добрые времена. А? Как тебе?
– Конечно! Против пива мне решительно возразить не чем! Увы и ах, – грешен! Я пока в сортир сбегаю.
Мы снова сели и закурили, молчали и ждали, пока принесут пиво и закуски. Очень кстати из динамиков зазвучал звонкий хрип Дженис Джоплин. Тут Василий хлопнул в ладоши:
– Ха! Как тебе эта тема, не напрягает? Или тебя терзают смутные сомнения в моём психическом здоровье? У меня тут кое-что есть в качестве доказательства, – и он достаёт из своего потёртого коричневого портфеля толстую старую тетрадь в полиэтиленовой обложке, – Она самая! Мне всегда приходится её носить с собой. Обещание есть обещание. Иначе никак. Давай-ка мы тебя протестируем. Я ведь тоже когда-то так сделал, и у меня, как видишь, выгорело. Правда, многим пришлось пожертвовать, но, не будем о грустном. Ты как, не против? Рискнёшь?
– Да я, в общем-то, только «за». Что для этого надо делать? – Спросил я с некоторым сомнением.
– Ничего делать не требуется, важно, чтоб ты был готов. Просто сиди, будет знак, и мы посмотрим.
Я отхлебнул пива и закурил. Из открытого окна мансарды открывался охренительный вид на крыши Петроградки. Давно хотел прогуляться по крышам. Сейчас ведь даже экскурсии по ним водят. Да всё как-то не судьба. Солнце уже клонилось к закату. Внизу шумели машины, обычный гул вечернего города. Да… «Шёпот бытия». Тут вспомнился мультфильм про Карлсона: «…по телевизору показывают всяких жуликов, – ну, чем я хуже?».
Я вернулся за стол, сделал пару глотков, и тут что-то ударило по кровле и с грохотом покатилось вниз. И тут меня накрыло – чёрт-побери, вот оно! Василий тут же уловил перемену и протянул мне тетрадь. Я повертел её в руках и открыл на случайной странице.
– Читай! – скомандовал я, – я думаю это здесь!
Он взял тетрадь пробежался по странице. Помолчал. Внимательно посмотрел на меня:
– Не знаю, что и сказать. Сейчас сформулирую членораздельно. Слушай. Ангел жестянокрылый, то есть, с жестяными крыльями, ангел-кровельщик. Покровитель кровельщиков, жестянщиков и трубочистов. Признаки присутствия: ярко ощутимый металлический привкус во рту, шум в ушах, напоминающий какофонию во время настройки духового оркестра. Принцип действия: прочерк, – видимо, Кшиштоф никого не встречал, кто бы с ним был на ты. Можно сказать тебе повезло: будешь первым испытателем, аки Гагарин! А я с твоих слов заполню пустое место. В тетради становится всё меньше белых пятен, не заполненных мест. Когда-нибудь это станет полной классификацией ангелов, насколько это вообще возможно.
Да, интересно, конечно. Ангел с жестяными крыльями. Надо перевести дух. Подышать воздухом. Мы вылезли из окна на крышу, у окна была огороженная смотровая площадка. Листы кровли шумно проминались под ногами. Постояли, покурили. Василий, сказал, что пойдёт расплатиться на стойке, пока я курю. Я докурил, осмотрелся – пепельницы нигде не было. Блин, не кидать же окурок вниз. Как-то не хорошо. Я решил забросить его подальше в сторону проезжей части, замахнулся и… поскользнувшись на внезапно ставшей скользкой кровле, упал на задницу и поехал вниз. Пробив ногами ограждение, я отчаянно пытался тормозить ногами и ладонями об листы кровли… Сердце провалилось куда-то вниз, его место занял кусок дикого холода. Я зацепился пальцами за какую-то неровность и повис на самом краю, на животе. Ноги уже болтались над бездной. Я пытался кричать, но получалось только беспомощно хватать воздух ртом.
В окне появился Василий, что-то кричал мне и махал руками, звал кого-то на помощь. Я ни о чем не мог думать. Из криков Василия я мог разобрать обрывки слов: …привкус!.. знак присутствия!.. Давай же! Ты можешь!..
И я смог. Появилась железная уверенность, явственный вкус железа у корня языка. Всё стало легко и просто: листы кровли стали морщиться под моими пальцами, собираться в ступени эскалатора, который тащил меня прямо в окно мансарды. Я налетел на Василия, и мы вместе упали на пол. Встали, отряхнулись. Он посмотрел на меня, загадочно улыбнулся и сказал:
– Ну вот, примерно как-то так. Вон там, в правом верхнем углу, присмотрись.
Там был ангел. Он самый. С серым оцинкованным лицом. Без всякого выражения на лице. Какофония в голове стала утихать. Пришло спокойствие. Захотелось смеяться.
Мы вышли на улицу.
– Ну, теперь ты с нами. Давай, не пропадай.
– Увидимся, – сказал я. – До скорого. Спасибо за пиво.
Мы пожали друг другу руки и отправились по домам.
12 сентября 2017 год
Автор публикации
