Призрачный замок
От автора
Дорогие читатели! Это второй рассказ из цикла «Месяц урожая». Перед прочтением советую прочитать первый рассказ данного цикла, под названием «Черный лес». Приятного чтения!
_______________
Подъезжая к воротам постоялого двора, Марта в последний раз обернулась на парней. Они стояли на обочине дороги, поникшие и растерянные. Чертов Клаус! Скупердяй несчастный!
О жадности ее муженька у них в деревне ходили легенды. Хоть их семья и считалась очень зажиточной и всего было в достатке, но Клаус умудрялся экономить каждый грош. В долг давал неохотно, проценты сдирал безбожные и не отставал от человека, пока тот ему этот долг с процентами не возвращал. И что самое гнусное, напоминать о долге начинал уже на следующий день. В деревне народ даже поговорку придумал: «Лучше без штанов ходить, чем у Клауса просить». Так что к Клаусу обращались только по очень большой нужде. Даже работников нанимал неохотно, платил сущие гроши и с большой радостью обманывал их, выгоняя после отработки ни с чем. В деревне говорили, что за жадность и подлость Клауса, Господь наказал их семью, не дав детей. Одного не понимали люди, что детей у них нет все по той же причине: неуемная жадность ее мужа. Не замечали люди, а может, просто не хотели замечать, как Марта пашет день и ночь без сна и отдыха. Сколько тех беременностей было, и не сосчитать. Только Клаус и слышать не хотел о «каком-то там» отдыхе беременной жены.
– Чего расселась? Иди воды скоту наноси! – деловито покрикивал на Марту муж, когда та, беременная, устав от очередной тяжелой работы, пыталась присесть на лавку.
– Дай хоть минуточку передохну, живот тянет, сил нет, – молила его Марта, чувствуя, как боль в животе начинает нарастать.
– Тебе бы только сидеть да ворон считать, – не унимался Клаус, – Ты беременная, а не больная. Все бабы пашут в твоем положении. Поэтому у них в семье и достаток. А с такой женой как ты, я по миру пойду. Живот у нее тянет! Потому, что жрешь как корова! Вон уже какую ряху наела! Иди работай!
И вставала, корчась от боли, и шла, и работала. А потом… Боль. Туман в глазах. Эхо собственного крика, как будто издалека. И темнота. Спасительная темнота. Приходила в себя лежа на кровати, возле нее, как всегда, суетилась старая повитуха.
– Очнулась. сердешная, – прокряхтела повитуха, едва услышав стон Марты, – Опять ребеночка «скинула». Уж который раз. Что ж ты такая квёлая? Иные вон, в твоем возрасте уже пятерых имеют. Что больно? Ну потерпи, потерпи, милая.
Потерпи… А куда деваться? Сиротой была Марта. Родители с младшими братьями сгорели в пожаре вместе с домом. Других родственников у Марты не было. Некуда было ей податься. Вот и терпела. По молодости белугой выла после каждого выкидыша. С годами боль потери стала притупляться, а на ее место стала приходить апатия. С возрастом Марта раздобрела, за что и получила от мужа прозвище «корова». Только одно поддерживало ее – это любовь к жизни и умение радоваться мелочам. Она так и осталась веселой и доброй женщиной. В деревне стали звать ее тетушка Марта. А вот Клаус становился все более мелочным и злым. Он постоянно был чем-то недоволен, ворчал, срывался на жену. А уж как возросла его жадность!
Вот и сейчас, собираясь на «Месяц урожая», Клаус пытался запихать в уже доверху груженую телегу эти злосчастные четыре мешка с капустой, которые все время падали на землю.
– Да оставь ты их дома, – предложила Марта, – все равно мы на этой капусте много не заработаем.
– Заткнись, корова! – взбесился, итак, злой как черт Клаус, – Не заработает она! Ты вообще знаешь, как деньги зарабатывать? Только прожирать их и можешь? Хрен с ним! На двух телегах поедем. Выпрягу одну лошадь из этой и впрягу в пустую. А на постоялом дворе их местами поменяем.
– Да побойся Бога! – взмолилась Марта, – Одна лошадь не выдержит везти такой груз. А если по дороге падет?
— Значит тебя впрягу! – орал на нее Клаус, – Вон ты какая коровища!
Дальше Марта слушать не стала и пошла в дом.
Сейчас, глядя на четырех парней, уныло стоящих на дороге, она думала не о себе и своей злосчастной судьбе. Ей было жалко ребят. Марта была женщиной богобоязненной и суеверной. И что Черный лес проклят, она не сомневалась. И уж очень не понравился ей этот высокий, угрюмый парень. Йохан, кажется. Уж очень он показался ей упертым и самонадеянным. А то, что он в этой четверке главный, видно было сразу. Марта в глубине души очень надеялась, что парни не сделают глупость и не пойдут в город через этот лес. «Дай Бог, все обойдется, – подумала про себя Марта, – Дай Бог, свидимся, ребятки, с вами на ярмарке». И, перекрестив в воздухе четырех парней, поехала к постоялому двору.
***
Подъезжая к постоялому двору, Марта еще из далека услышала голос мужа, который отчаянно торговался с хозяином за постой. Тяжело вздохнув, она направила свою телегу к ряду других, ища глазами телегу мужа. Лошадь, впряженная в телегу Клауса, была вся в «мыле» и тяжело дышала. Подойдя к конюху, Марта выудила пару монет, чудом когда-то припрятав их от мужа, и попросила получше накормить их лошадей. Так как Клаус торговался бы до утра.
Уже совсем стемнело, когда Марта вошла в дом. В нос сразу ударил запах эля и жаренного мяса. Кругом стоял шум голосов. За длинными деревянными столами сидели зажиточные крестьяне, купцы и ремесленники, везущие свои товары на праздничную ярмарку в честь «Месяца урожая». Они знакомились, шутили, громко смеялись, рассказывая друг другу разные истории, в которые, порой, и сами не верили. Вдруг Марту кто-то грубо дернул за рукав. Затем, возле самого уха она услышала злой голос мужа:
– Где ты шляешься? Я тут место за столом еле нашел. Пошли, давай, а то займут.
Марта развернулась и понуро побрела за мужем. Сев в конце длинного стола, она стала ждать ужин. За время поездки она сильно проголодалась, а за разговорами с веселым Бруно, напрочь забыла поесть. А потом и вовсе отдала свою корзинку с едой парням. Им сейчас она нужнее. Сказать мужу, что она сильно проголодалась, Марта даже не помышляла. Она знала, что в ответ услышит оскорбления о ее нечеловеческом аппетите и необъятной фигуре.
– Что за пацаны там ехали с тобой? – вывел ее из раздумий голос мужа.
– Ребята из деревни шли на заработки в город. Я их подвезла, – робко ответила Марта.
– Ты хоть деньги за проезд с них взяла? – посмотрел в упор на нее Клаус.
– Да какие у них деньги? Деревня, из которой они шли, совсем захудалая. Вот они в город и подались.
— Вот ты тупая корова! – взвизгнул он, – Вечно всех убогих жалеешь. Никакого толку от тебя.
Наконец, принесли ужин. И, в отличие от той пищи что подавали остальным (жареное мясо, печеный картофель, зелень), им принесли две миски с жидкой кашей, по кусочку черного хлеба и по кружке воды. Опять эта жадность Клауса.
Уныло поглощая свой ужин, Марта стала прислушиваться к разговорам вокруг. Ей нравилось слушать разные истории, даже самые фантастичные.
И тут ее привлекли голоса справа. Двое купцов, разогретые крепким элем, спорили друг с другом:
– А я тебе говорю, что есть этот замок! – кричал один купец другому
– Кто его видел, кроме этого помешанного Иво? Да и если вера этому сумасшедшему? – не унимался другой.
– Ты как знаешь, а я по той дороге в жизни не поеду ночью! – примирительно ответил первый.
Марта была раздосадована тем, что не слышала начала всего разговора, но продолжала прислушиваться, в надежде, что услышит еще хоть что-то про какой-то интересный замок.
– Ну что, наелась? Тогда пошли спать.
Да чтоб тебя! Опять этот противный голос возле уха, и прощай интересная история.
Марта молча встала, так и не доев скудный ужин, и стала подниматься наверх в комнату, из-за которой ее «любезный» муженек столько спорил. Комнатушка оказалась очень маленькой с односпальной кроватью. Ну естественно, на двуспальную Клаус не расщедрился. Всю ночь Клаус кряхтел, ворочался и обзывал ее «жирной коровой», разложившей свои телеса на всю кровать.
Выезжали с постоялого двора засветло. Марта была очень довольна, увидев отдохнувших и поевших лошадей. И, слава Богу, Клаусу было все равно. Так что, почему лошади такие сытые и на чьи деньги «банкет», он так и не узнал. Подъехали к воротам города уже поздней ночью, когда те были уже закрыты, а на стенах стояла стража. Пришлось заночевать за городом.
Еще до рассвета Клаус начал будить Марту:
– Вставай! Надо быть у ворот первыми, не то места в торговых рядах не достанется.
В город они въехали одними из первых. Но так как Клаус, опять же, яростно и долго спорил со смотрителем ярмарки за лучшее место по дешевой цене, все лучшие ряды разобрали, и место им досталось в самом крайнем ряду. Злость от своей неудачи Клаус, как обычно сорвал на жене, обзывая ее неповоротливой толстухой, и все время поторапливал Марту, чтобы та скорее раскладывала овощи, так как скоро уже откроется ярмарка. Они приезжали на «Месяц урожая» уже восьмой год и, Марта прекрасно знала, куда, что и как нужно разложить, чтобы товар смотрелся наиболее привлекательней. Поэтому она быстро принялась за дело и, уже через полчаса все было готово.
До открытия ярмарки оставалось совсем немного. Осмотрев деловым взглядом разложенный Мартой товар, Клаус чинно произнес:
– Пойду, по рядам пройдусь. Гляну, что там у других, по какой цене. Может новыми связями обзаведусь. Они в наше время дороже золотого гульдена.
– Конечно сходи, – с облегчением сказала Марта, – разомнешься заодно.
Клаус кивнул и направился в ряды. Какие он собирался заводить связи, Марта себе не могла представить. За все семь лет Клаус так и не сдружился здесь ни с кем. Люди, как будто чувствуя его мерзкий характер, сторонились Клауса, стараясь вежливо, но скоро закончить с ним разговор. «Ну да и Бог с ним, – подумала Марта, – хоть отдохну немного от него». Не успела она это подумать, как за спиной раздался зычный женский голос:
– Привет, Марта!
Марта сразу же узнала этот голос и, улыбка осветила ее усталое лицо. Широко улыбаясь, она развернулась и, как и ожидала, увидела свою хорошую знакомую, жену кузнеца Эмму. Та, вместе со своим мужем Велтеном и двумя сыновьями, приезжали сюда третий год из небольшого городка на севере. И найти у них можно было практически все, от иголки до добротного меча. Велтен был кузнецом от Бога, поэтому его продукция пользовалась большим спросом. Эмма помогала мужу в кузнице, а позже присоединились и сыновья. Сама Эмма была, как и ее муж, высокой широкоплечей шатенкой. Лицо ее было с ярким румянцем из-за постоянной работы в кузнице. Два года назад они с Мартой здесь и познакомились, и очень сдружились.
Марта, весело улыбаясь, обняла подругу.
– Здравствуй, Эмма, дорогая! Я так рада тебя видеть! Где вы разместились?
– Да здесь, недалеко, – ответила Эмма, указывая на палатку, где Велтен раздавал указания своим сыновьям погодкам, Маркусу и Лукашу.
– Как же они выросли и возмужали, твои молодцы! – воскликнула Марта, глядя на двух высоких, крепких парней, которые удивительным образом оба походили лицом на мать.
– Ага! Скоро женить будем, а то от девок уже отбоя нет, – весело пошутила Эмма, – А твой-то где? – тут же спросила она, вспоминая мужа Марты, сухощавого неприятного мужичонку, с близко посаженными, злыми глазками, длинным тонким носом и вечно недовольным видом.
– Да здесь где-то… – неопределенно ответила Марта, – Ты мне лучше скажи, давно приехали? А то ярмарка уже неделю идет. Может, что интересного случилось, пока нас не было.
– Приехали мы позавчера. Ничего интересного я не видела. Сама понимаешь, товар хорошо берут. Так, что некогда мне по сторонам глазеть. Разве только двое купцов подрались вчера. Покупателя не поделили. Так, пока они дрались, он товар у третьего купил.
И они вместе рассмеялись. Так они, продолжая беседовать «за жизнь», стояли в ожидании открытия ярмарки, пока Марта не заметила группу людей, чинно прохаживающихся меж рядами. Впереди шел невысокого роста, пожилой тучный мужчина в богатом костюме с надменным лицом. Его рябое лицо выглядело так, что это он хозяин ярмарки, а сейчас пришел сюда осмотреть свои владения. За ним шла пара: молодой мужчина, лет тридцати, и девушка. Молодой очень походил на первого, только был значительно выше и грузнее. Он был рыжий с большим, мясистым носом, толстыми гудами и лоснящимся лицом. Он тоже пытался придать своему лицу важность, но получалась довольно комичная гримаса. Но больше всего внимание Марты привлекла девушка. Она была молода, лет восемнадцати, не больше, и очень контрастировала на фоне мужчины, идущего с ней рядом. Девушка была невысокого роста с идеальной точеной фигуркой. Ее светлые пепельные волосы были затянуты в тугую косу с вплетенным в нее жемчугом, которая опускалась до талии. Удивительно красивое лицо с большими серо-голубыми глазами, длинными ресницами и лебединой шеей. Весь этот портрет портило лишь одно, взгляд девушки был потухший и безразличный. Казалось, будто она не живая. Позади этой троицы шли пять мужчин, похожих на слуг.
– А это кто? Что-то, я раньше их здесь не видала, – с интересом спросила Марта Эмму, указывая на неспешно идущую группу.
– А это… – протянула Эмма, – Они из нашего городка. Этот, что впереди, Гомерик Кауфман, самый богатый купец нашего города. Позади идет его единственный сын, Руперт. Гомерик прохиндей еще тот, никогда своей выгоды не упустит. Еще он картежник заядлый. Говорят, что первый капитал он в карты сколотил. А вот, с сыночком ему не повезло. Дурак дураком. Одна ему надежда, только на будущих внуков.
– А она кто? – спросила Марта, указывая на девушку.
– А это и есть будущая производительница младших Кауфманов, – погрустневшим голосом ответила Эмма, – Ее зовут Анели, жена Руперта. Первая красавица в нашем городке. Да что там в городке! На нее все парни из близлежащих деревень засматривались. Только папашка ее, придурок, Гомерику в карты проигрался. Вот тот и предложил папашке в счет долга дочь свою за Руперта отдать. У Кауфманов ведь должно быть самое лучшее. Вот теперь и страдает деваха с этим дурачком. А ведь могла бы собой и королевский двор украсить. Да ты сама посмотри, как на нее мужики пялятся, – сказала Эмма, указывая Марте на кучку мужчин, стоявших в стороне.
Там стояло пять молодых мужчин. Все они были высокими, широкоплечими и привлекательными. Из них выделялся один, стоявший в центре. Он был выше остальных и шире в плечах. Это был красивый смуглый брюнет с ярко синими глазами. Он, не отрываясь смотрел на Анели. Казалось, он пожирал ее глазами. И Марте показалось, что ноздри его трепетали, как будто он жадно принюхивался.
– Бедная девочка, – подытожила Марта и вдруг, что-то вспомнив спросила, – слушай, Эмма, а ты не знаешь про какой-то странный замок, о котором люди говорят?
– Ты про «Призрачный замок»? – отозвалась Эмма, – А ты что, о нем не слышала?
– Нет.
– Мне казалось, что ты знаешь все байки, – засмеялась подруга, – Ну слушай. Говорят, что если ехать с ярмарки ночью, то после «черного леса» будет лесная дорога. Днем ее не видно. А вот ночью, хочешь не хочешь, все равно на нее угодишь. Так вот, в конце этой дороги по ночам появляется «призрачный замок». Кто туда попадал, никогда не возвращался. Вот все, кто возвращаются с ярмарки, ночуют на постоялом дворе. Боятся на лесную дорогу попасть. Вы ведь тоже на обратном пути на постоялом дворе останавливаетесь на ночь?
– Так-то оно так, – задумчиво произнесла Марта, – только останавливаемся мы там потому, что у Клауса больная спина. Ты говоришь, никто не возвращался. А как же Иво?
– Ты про местного дурачка? Он раньше богатым купцом был. Возвращался как-то домой с обозом и пропал. А когда появился, то был весь измученный, худой и не в себе. И все твердил про этот замок. Говорил, что душа его не совсем черная, вот и выжил. Да вон он, милостыню бегает просит.
Марта посмотрела туда, куда указывала подруга. Там бегал грязный, худой мужичок с длинными спутанными волосами и такой же бородой, босой и в сером рубище. Он подбегал к людям, улыбаясь беззубым ртом, и протягивал к ним руку, прося милостыню. Не успела Марта оглянуться, как он шустро подскочил к ней, улыбнулся и протянул раскрытую, грязную ладонь. Денег у Марты не было, так что она отрицательно покачала головой. Ее выручила Эмма, вложив пару монет в руку Иво. Он улыбнулся ей, скорчив смешную гримасу и, вдруг, приблизившись к Марте, быстро зашептал:
– Моя душа не совсем черная. Не совсем черная. Она пощадила меня. Не черная. Не черная.
Он дико засмеялся и побежал дальше. От слов Иво у Марты мороз пошел по коже и, в душу закралось нехорошее предчувствие. Но тут ее отвлек шум людских голосов. Ярмарка открылась и, торговля началась.
Клаус и Марта распродали свой нехитрый товар за три дня. Горячо распрощавшись с Эммой, Марта села на свою телегу и, вслед за мужем, двинулась домой. Одно печалило ее, что за три дня так и не увидела тех ребят, которых подвозила. Может быть, они по пути устроились к кому-то в работники и уехали в какой-нибудь небольшой городок. Марте так хотелось верить в лучшее. Еще из головы не выходил «призрачный замок». Но она знала, что Клаус долго ехать не сможет. Его больная спина обязательно даст знать о себе и, они обязательно свернут на постоялый двор.
Когда совсем стемнело, Марта увидела зажигающиеся огни постоялого двора. «Ну, наконец-то, приехали,» – подумала Марта. Но, подъезжая к свороту, ведущему на постоялый двор, она заметила одиноко стоящую на дороге телегу Клауса. Ничего не понимая, она подъехала к мужу, который сразу же выпалил:
– На постоялом дворе останавливаться не будем. Едем дальше.
– Ну почему? – спросила ошарашенная Марта.
– Хозяин там гад, дерет в три дорога за постой. Да и с деньгами туда лучше не соваться, украдут как пить дать. Так что едем дальше. Быстрее дома будем.
Да чтоб тебя с твой жадностью! Марта предприняла последнюю попытку образумить мужа:
– А как же твоя спина? Может побережешь себя? Отдохнешь?
– Потерпит та спина. В пустой телеге и лежа ехать можно. Все хватит разговоров. Поехали.
Говорить Клаусу о своих страхах Марта побоялась. Ко всем ее суевериям он относился с едким сарказмом, а слушать его оскорбления она не хотела. Проводив грустным взглядом въезжающие на постоялый двор повозки, Марта понуро тронулась за мужем.
Они ехали уже час по ночной дороге. Кругом была кромешная тьма и, только луна освещала им путь. Марта уже начинала клевать носом, как почувствовала, что телегу закачало, будто она ехала по проселочной дороге. Марта взглянула вверх. Луны не было видно, а ее свет пробивался сквозь верхушки деревьев, которые окружали дорогу, по которой ехали телеги. Чувствовалось, что это не, давно накатанная, главная дорога. «Лесная дорога!» – взорвалась в голове Марты мысль и, она окончательно проснулась.
И тут лошадь Марты остановилась. Впереди стояла телега Клауса, а он сам стоял возле своей лошади и смотрел вперед. Когда Марта подошла к мужу, то увидела, что впереди была стена из высоких деревьев. От страха Марту затрясло.
– Тупик, мать твою! – выругался Клаус.
– Что будем делать? – дрожащим голосом спросила Марта.
– Ночевать здесь будем. И только мне посмей сказать, что это я виноват! – злым голосом прошипел Клаус, прекрасно осознавая, что жена промолчит.
– Ищи место для ночлега, а я пойду насобираю хвороста для костра, – коротко скомандовал Клаус и скрылся в лесной чаще.
Немного отойдя от телег, Марта нашла более-менее ровное место, взяла из телеги пустые мешки, расстелила их и села ждать мужа.
Марта ждала мужа уже больше часа, умирая от страха и вздрагивая от каждого шороха. Вдруг она услышала хруст веток под ногами и чьи-то голоса. Громче всех звучал голос мужа:
– Сюда, господа хорошие! Сюда! Здесь наши скромные телеги, – заискивающе тараторил муж.
Из леса вышел Клаус в сопровождении четырех фигур. Он держал в руке фонарь и указывал дорогу спутникам. Двое из них были очень высокими в плащах с капюшонами. Их лиц Марта рассмотреть не смогла. Третьим оказался седой, худощавый старик в строгом костюме и холодной улыбкой.
– Доброй ночи, мадам, – поклонился старик, – Мое имя Гомер. Я являюсь дворецким госпожи герцогини. Рад служить Вам.
От такого обращения к ней, у Марты отвисла челюсть. И пока она собиралась с мыслями, чтобы хоть что-то сказать, старик продолжил:
– Госпожа герцогиня любезно приглашает Вас и Вашего мужа отдохнуть в ее замке после долгого пути и разделить с ней ужин.
– Кого приглашает? Нас? – только и смогла пролепетать Марта.
– Нас, нас, – отмахнулся от Марты Клаус и, уже обращаясь к старику, все также заискивающе залепетал, – Вы уж ее извините, господин хороший, глуповата она у меня. В детстве с лавки свалилась, головой ударилась. Вот и тупенькой стала.
– О ваших телегах можете не беспокоиться, – продолжал старик, не обращая внимания на ужимки Клауса, – Наши слуги (он кивнул в сторону двоих в капюшонах) отведут их во двор. Коней напоят и накормят. Вы же хорошо отужинаете, выспитесь в мягких постелях, а завтра с утра отправитесь в путь.
Марта стояла, не зная, что ответить на столь любезное предложение. И только внутренний голос кричал ей: «Не соглашайся! Разворачивай телегу и уезжай!» И тут она почувствовала, как Клаус до боли сжал ее руку, чуть выше локтя, и зло зашептал ей на ухо:
– Давай, вперед! Такое предложение бывает раз в жизни. Если ты будешь стоять здесь столбом, то господа откажутся от своей милости и, я останусь без горячего ужина и теплой кровати. Вот тогда тебе точно конец! Живее, двигайся, неповоротливая корова!
Марта была как в тумане. А тем временем старик, еще раз поклонившись ей, махнул головой своим слугам, которые тут же подошли к телегам, развернулся и направился к лесу. Вслед за ним засеменил Клаус, одной рукой держа фонарь и подсвечивая себе дорогу, другой таща Марту за собой. Старик шел очень быстро и так ловко маневрировал среди деревьев в абсолютной темноте, что Марта подумала, нет ли у него кошачьего зрения. Но все мысли улетучились у нее из головы, когда закончился лес, а на пути встал величественный замок из черного камня.
Замок был прекрасен своей мрачной красотой. Он был впечатляюще огромен и, в то же время, пугающе мрачен. Между высоких башен замка светила полная луна, что придавало ему вид громадного черного монстра, готового проглотить любого, кто к нему приблизится. Замок был погружен в темноту и, только не первом этаже виднелся свет. К парадному входу вела широкая дорожка, вымощенная из того же черного камня, а вдоль нее стояли скульптуры разных, невиданных Марте, чудовищ.
– Прошу Вас, не удивляйтесь, мадам. Наша герцогиня немного экспрессивна, – как бы предвидя немой вопрос Марты, сказал дворецкий, продолжая идти по каменной дорожке к замку, – Временами это выглядит странно, но мадам герцогиня женщина достойная. У Вас будет возможность в этом убедиться, когда Вы с ней познакомитесь.
Подойдя к замку, дворецкий распахнул тяжелые дубовые двери и, с поклоном предложил гостям войти. Войдя внутрь Марта, обомлела от увиденного. Внутри замок был еще более впечатляющим. Большой холл с широкой черной лестницей в центре, уходившей вверх, был весь выложен красной плиткой. Тяжелые портьеры на окнах были также черного цвета, завершая цветовое сочетание этого пугающего интерьера.
По лестнице к вошедшим спускалась дама в ярко красном элегантном платье. На вид ей было лет тридцать. Она была высокой, стройной и очень красивой. Черные, как воронье крыло, локоны были забраны в высокую прическу. Точеные скулы, надменный взлет бровей, фарфоровая кожа и величественная осанка придавали ей аристократический вид. Только губы у нее были неестественно красные и глаза… Глаза были темные (Марте даже они показались черными) и смотрелись как-то пугающе.
– Госпожа герцогиня! – начал дворецкий, – Позвольте мне представить Вам господина Клауса и госпожу… – тут он запнулся и вопросительно посмотрел на Марту.
– Марта… = робко подсказала Гомеру Марта.
– … и госпожу Марту! – продолжил дворецкий.
– Господин Клаус и госпожа Марта! Позвольте представить вам герцогиню Мелинду Бойль! – также чинно закончил представление дворецкий.
Клаус начал быстро кланяться герцогине чуть ли не до пола.
– Ах, оставьте эти церемонии, – пропела герцогиня, подойдя к Марте и Клаусу, – К чему весь этот официоз? Мелинла, просто Мелинда. Добро пожаловать в мой дом и прошу к столу. Ужин давно уже вас заждался.
И она плавно проследовала в столовую. Зайдя за герцогиней в столовую, Марта выдохнула. Ну хоть скатерть на столе была белая. Хотя стоит отметь, что ножки стола, выглядывающие из-под скатерти, были черными. Такими же были массивные стулья вокруг стола. Стол ломился от разнообразной снеди. Герцогиня чинно села во главе стола, Марта и Клаус разместились по бокам. Тут же, как из ниоткуда, появилась молчаливая служанка, которая шустро стала наливать вино в бокалы и раскладывать еду на тарелки хозяйке и гостям. Затем она также молча отошла от стола и встала за спиной герцогини, ожидая дальнейших распоряжений Мелинды.
– Прошу вас, не стесняйтесь. Угощайтесь, – пропела герцогиня, отпивая красное вино из бокала, – Мне здесь бывает так одиноко… Может расскажите, кто вы и откуда?
И тут Клауса понесло. Жуя и чавкая, он стал с воодушевлением рассказывать герцогине, какая он «неординарная личность». Сколько он трудится один, сколько уважаемых людей его знают и ценят. Как вся деревня держится только на нем. В общем, «разливался соловьем». Даже Марте стало противно и стыдно за вранье мужа. Только герцогиня, казалось, слушала его очень внимательно, иногда приподнимая удивленно брови, когда Клаус, отрывая ножку от курицы и размахивая ей, вещал Мелинде об очередном своем «подвиге» во блага всей деревни. Иногда герцогиня понимающе кивала, когда муж Марты, уже хорошо захмелев от вина, жаловался на нелегкую судьбу «деревенского героя». И только, когда Мелинда смотрела на Марту, той казалось, будто герцогиня морщится и, как бы пытается подальше от нее отодвинуться.
– Ну что ж, господин Клаус, – поднимаясь после ужина из-за стола и намеренно игнорируя Марту, сказала герцогиня, – уже очень поздно. Нам всем пора спать. Гомер проводит Вас в Вашу комнату. А я прощаюсь с Вами до утра.
Клаус неуклюже подскочил из-за стола и, пьяно пошатываясь, стал расшаркиваться перед герцогиней в благодарностях. Тут же неслышно к ним приблизился дворецкий с подсвечником в руках и предложил сопроводить Марту и Клауса наверх, до их комнаты. Клаус, прихватив с собой неполный графин вина и пустой бокал, с важным видом последовал за Гомером. За ними пошла и Марта.
Поднявшись на второй этаж, они увидели широкий коридор, который в конце поворачивал направо. Он был весь увешен старинными портретами в золоченых рамах. «Наверное, это предки герцогини.» – подумала Марта, проходя мимо них. И вдруг, на минуту Марте показалось, что лица на портретах поворачиваются вслед уходящим людям. И еще ей показалось, что эти лица ехидно ухмыляются. Марта тряхнула головой, отгоняя навязчивый бред, который не давал ей покоя. По краям коридора шел ряд массивных и тяжелых на вид дверей. Дойдя до поворота, Марта увидела, что одна из таких дверей была приоткрыта. Поравнявшись с дверью, Марта мельком взглянула на нее и обомлела. Из-за приоткрытой двери была видна комната, полностью набитая золотыми монетами, драгоценными камнями и украшениями. «Ничего себе, какие богатства! – поразилась Марта, – Почему они держат эту комнату открытой? Почему не хранят такие сокровища в более надежном месте?» Но потом Марта перестала об этом думать. В конце концов, это ее не касается. Это чужое. А уж как поступает со своим добром хозяин, только его дело.
Подведя Клауса и Марту к дверям их спальни, дворецкий раскланялся, передал подсвечник Марте, так как руки Клауса были заняты вином, и бесшумно удалился. И опять в полную темноту.
Спальня также поразила Марту своими размерами и убранством. Особенно постель. Она была таких размеров, что Марте показалось, будто эта постель больше всего их с Клаусом дома. Подойдя к этому великолепию, Марта устало опустилась на нее и произнесла:
– Давай укладываться спать Клаус. Завтра рано вставать.
Она посмотрела на мужа, опасаясь, что тот был изрядно пьян и мог упасть мимо постели. Но Клаус смотрел на нее абсолютно трезвыми, горящими глазами. Он поставил на тумбочку кувшин с бокалом и быстро зашептал:
– Ты видела ту комнату с богатствами? Там столько золота, что хватит купить целый город! И они такие сокровища даже не прячут! Заходите люди дорогие, берите, что хотите.
Ах вот оно что! Увидел чужое добро и протрезвел от жадности.
– Да нам-то какая разница, – спокойно произнесла Марта, — Это все чужое и его брать нельзя.
– Да я всего лишь горстку монет возьму. Они даже не заметят. Дом побольше возьмем и скота. Ух и заживем!
– Ты в своем уме? – зная жадность мужа, не на шутку перепугалась Марта, = Люди нас приютили, накормили, постель теплую дали, а ты их грабить? Что ж ты за человек такой?
– Заткнись, тупая корова! – разозлился Клаус, – Не хочешь жить по-человечески, сиди тут, как дура. А я, когда с золотом домой вернусь, разведусь с тобой. Молодую себе жену возьму, красивую. Она мне много детей нарожает. Не то, что ты, корова безмозглая!
Рявкнув на жену, Клаус, прихватив подсвечник, скрылся за дверью спальни.
Марта просидела в темноте довольно долго, глотая слезы обиды. Потом она вдруг поняла, что мужа нет много времени. Может его поймали на воровстве и сейчас наказывают? Надо идти выручать бестолкового муженька. Если его схватили, то необходимо извиниться и умолять хозяев пощадить его. А после быстро убираться отсюда.
Проходя мимо комнаты с сокровищами, Марта заметила, что та была закрыта. Но что-то насторожило ее. Прислушавшись, она поняла, что из-за это двери слышен голос. Нет, не голос, а крик! Это кричал Клаус! Марта бросилась к двери и начала со всей силы тянуть ее на себя. Дверь, хоть и тяжело, но поддалась. То, что предстало взору Марты, повергло ее в шок. Никаких сокровищ там не была. А была только огромная пустая комната с серыми каменными стенами. Посреди этой комнаты на цепях висел Клаус! Он был жутко напуган и звал на помощь. Увидев Марту, Клаус стал кричать:
– Марта! Милая! Сними меня отсюда!!! Я умоляю тебя!!!
Марта, которая было кинулась спасать мужа, чуть не оступилась и не упала. Не упала? Она посмотрела вниз и поняла, что пола здесь не было. Внизу была яма, где что-то или кто-то шевелился. И только теперь, отстранившись от криков Клауса, Марта явно услышала в этой яме звуки. Много звуков. Там кто-то шипел, бормотал и даже выл.
Клаус! – закричала мужу Марта, – Я не могу добраться до тебя! Здесь нет пола! Но я найду выход1 Я найду веревку! Я вытащу тебя отсюда!
И тут ей на плечо легла холодная, как лед рука, но тут же, как будто обжегшись, отдернулась.
– Ты ему ничем не поможешь, – услышала она голос герцогини позади себя, – Он наш.
Затем послышался щелчок пальцев и на стенах комнаты зажглись факелы. Комната озарилась ярким светом и, Марта взглянула вниз. То, что она увидела внизу, не могло ей присниться даже в самых жутких кошмарах.
Огромная яма кишела разными тварями. Они ползали, подскакивали, валились друг на друга и, все время пытались дотянуться до висящего на цепях Клауса, который при свете, увидев их, закричал еще сильнее. И Марта вспомнила, что многие из этих чудовищ похожи на те скульптуры, которые она видела возле замка. Ну точно! Вон там, в центре ползала женщина с четырьмя ногами и перевернутым лицом. Она как будто не владела ими и, ноги двигались сами по себе, от чего ее качало то в одну сторону, то в другую. А вот и то чудовище, скульптуру которого Марта испугалась больше всего. Это было иссушенное, синюшное, вытянутое тело без ног. Но с длинными руками, на которых оно ловко прыгало по собратьям. Третья рука, более короткая, росла из головы. Ей эта тварь и пыталась все время схватить Клауса. Носа и ушей не было, зато вся голова была утыкана глазами, которые моргали в разнобой. Длинный язык этого чудовища периодически высовывался из огромной пасти и облизывал череп с глазами. Остальные гады были не мене ужасны и отвратительны. Чтобы не сойти с ума, Марта пыталась не смотреть вниз, а сосредоточиться на Клаусе.
Герцогиня подошла ближе и встала рядом с Мартой. Марта краем глаза испуганно взглянула на Мелинду. У той был довольно скучающий вид.
– Как же ты мне надоел со своими визгами, – чуть скривившись протянула герцогиня, с отвращением глядя на Клауса.
Клаус, увидев Мелинду, умоляюще запричитал:
– Госпожа герцогиня! Отпустите меня, за ради Христа! Я ничего дурного не хотел. Я просто прогуливался перед сном и случайно забрел сюда.
– Случайно, говоришь? – хитро прищурилась Мелинда.
– Конечно, случайно! – визжал Клаус, дергаясь на цепях, и с ужасом поглядывая вниз, – Выпустите меня пожалуйста, Госпожа герцогиня! Я откуплюсь, обязательно откуплюсь! Я дам Вам… – и тут Клаус на секунду замолчал, прикидывая, что он может отдать, кроме денег, конечно.
– Что же ты мне можешь дать? – скучающе спросила Мелинда.
– Ее! Забирайте ее! – закричал Клаус, – Что Вам толку от меня, кожа да кости. Посмотрите на нее! Какая она здоровая! В нее три меня влезет!
– Увы, Клаус, – протянула герцогиня, -то, что мне нужно у нее нет.
– Пожалуйста, отпустите его, – взмолилась Марта.
– Я не торгуюсь, милочка! – рявкнула на нее герцогиня.
– Кто эти…? – не выдержала Марта, с ужасом взглянув в яму и, не находя слов для определения тому, что видела.
– …милые создания? – закончила за нее герцогиня, с нежностью смотря на копошащуюся внизу массу, – Это мои дети. Они прекрасны, правда? И все они, как и я вынуждены питаться. Мой замок стоит здесь уже тысячу лет. Менялись времена, люди. Только суть людей оставалась неизменной. Жадность, ярость, чревоугодие, похоть, властолюбие. Вот то, что движет вами. И от всего этого душа ваша чернеет. Вы, люди, в погоне за благами не замечаете, как раз за разом пачкаете ее. А отбелить ее потом, ох как нелегко. И чем чернее душа, тем она слаще для меня, – она мечтательно закатила глаза, – Да, Марта, я питаюсь черными душами. А мои дети питаются телами, которые год за годом отравляла такая душа. Иногда у людей душа не совсем черная и, я беру только ее часть, но тогда, увы, вместе с этой частью человека покидает разум. Твой муж, конечно, скотина редкостная, от того у него душа черная, как смола.
– Ну хватит лирики, – вдруг прервала свой рассказ Мелинда и воскликнула, -Дети мои! Время ужина пришло!
Твари в яме пришли в восторг. Они завыли, зашипели и зарычали. Клаус закричал так, что Марте показалось, что она сейчас оглохнет. И вдруг он замолчал и задергался в цепях, а из него в сторону Мелинды стала вытекать черная субстанция, действительно похожая на смолу. Как только она покинула тело Клауса, его голова безвольно повисла. Он был мертв. Марта зажала рот руками, слезы потекли по ее щекам. Тем временем «черная душа» Клауса приблизилась к герцогине и, Мелинда, раскрыв рот, стала жадно ее пить. В этот же момент цепь, на которой висел, уже мертвый Клаус, оборвалась, и толпа чудовищ поглотила его.
Марта пыталась отвести глаза, но не могла. Она видела, как эти чудовища рвали Клауса на части и дрались между собой за каждый кусок плоти. И тут из этой жуткой кучи выполз огромный слизень с человеческим лицом. Он был белого цвета и, по всему, ужасно не поворотлив. Еле передвигая свое тучное тело, он двинулся в сторону Мелинды. Когда он приблизился к герцогине и поднял свою огромную голову, Марта остолбенела. У этой образины было лицо Гомера! В зубах «Гомер» держал оторванный большой палец Клауса и тянул свою морду к герцогине.
Ах, спасибо дорогой! – пропела герцогиня, погладив по голове это мерзкое создания и приняв палец. После чего ловко опрокинула его в рот и вожделенно облизала пальцы.
«Гомер» утробно захрюкал, развернулся и двинулся назад, видимо надеясь еще хоть чем-нибудь поживиться.
– Что касается тебя… – вырвал из состояния ступора Марту протяжный голос герцогини, – Твоя душа белая. Абсолютно. Она настолько белая, как свежая простыня. Фу, – поморщилась Мелинда, – даже противно. И как ты, столько времени живя с таким человеком, умудрилась ее не испачкать? Ты до последнего момента защищала его, даже после того, как он предал тебя, обрекая на жуткую смерть. Видишь ли, Марта, твоя душа яд для меня и моих детей. Что же мне с тобой делать? Убить? Как считаешь?
– Не знаю… – обреченно сказала Марта, посмотрев на Мелинду, – Вам решать.
– Это верно, решать мне, – задумчиво произнесла герцогиня, – Забрать жизнь, дело не хитрое. Но в мире должен сохраняться хоть какой-то баланс. А чистых, незапятнанных душ осталось очень мало. Ну, разве что у детей. И если убивать я тебя не буду. То тогда…
И тут лицо герцогини резко изменилось. Оно вытянулось, посерело, а глаза загорелись красным огнем.
– Пошла вон! – крикнула не своим голосом герцогиня в лицо Марте так, что та от ужаса потеряла сознание.
Очнулась Марта от гомона голосов и, что кто-то тряс ее за плечо. Она открыла глаза и тут же зажмурилась от слепящего ее солнца. Марта сидела на своей телеге на обочине главной дороги, а вокруг толпились люди.
– Тетенька, Вам плохо? – озабоченно спросил рядом стоящий рыженький мальчонка, лет двенадцати на вид и, протягивал ей флягу с водой, – вот, попейте, легче станет. Вы, наверное, получили солнечный удар.
Видя, что с теткой все в порядке, толпа разошлась. Марта огляделась вокруг, надеясь, что это был сон и, что сейчас услышит голос своего мужа, который опять начнет ее за что-то отчитывать. Но ни второй телеги, ни самого Клауса не было. Тяжело вздохнув, Марта поехала домой.
***
В деревне рассказывают, что тогда Марта с ярмарки вернулась одна. Куда делся Клаус, она так и не смогла объяснить. Да и люди к ней с расспросами сильно не приставали. Во-первых: состояние Марты говорило о том, что сейчас она немного не в себе. А во-вторых: то, что в деревне не стало Клауса никого не опечалило.
Время шло. У Марты все потихоньку стало налаживаться. Без Клауса она расцвела. А через три года вышла замуж за вдовца с тремя детьми. Бондарь Лазарь был мужчиной работящим, спокойным и добрым. А для Марты было большой радостью стать матерью сразу трем ребятишкам. И только иногда по ночам, Лазарь просыпался от криков жены или ее бормотания: «Моя душа чистая. Она отпустила меня. ДУША ЧИСТАЯ. ЧИСТАЯ».
От автора
Дорогие друзья! Спасибо, что дочитали мой рассказ до конца. Следующая история будет о семье кузнеца и их злоключениях. Пожалуйста, оставляйте ваши комментарии. Ваше мнение очень важно для меня.
До новой встречи на «Месяце урожая»!
Автор публикации
