I
«Давай окажемся вдвоём в этой машине.
Оставь все то, что ты хочешь мне сказать, все объяснения и метания на завтрашнее утро.
А сейчас, в этот лунный вечер, при свете неона от дорожной забегаловки, мы просто будем вдвоём, говорить о любви так, как этого хотела бы природа».
Смущение на лице парня за столиком напротив заставило меня вернуться в реальность. Я отвела глаза и очень сильно старалась не рассмеяться. «Господи, какая же ты дура» ,- прозвучало у меня в голове и я улыбнулась самой себе.
Парень, осознавая всю нелепость ситуации, продолжал есть свой бургер, стараясь не смотреть мне в глаза. Ему было не смешно. Он старался держать лицо.
В этот момент его взбудоражил мой громкий смех – я больше не могла удержаться. Официантка и люди, проходившие мимо, посмотрели на меня, как на городскую сумасшедшую.
Да, ребята. Вы смотрите именно на неё.
Я продолжила есть с самодовольной ухмылкой.
Закрывая за собой дверь, я оставила за ней ту городскую сумасшедшую, смеющуюся с собой над самой собой. Пусть она останется там, где ей хорошо и весело. А меня ждут дела.
Серьезность на лице впечаталась в весь мой оставшийся день.
Нужно было утвердить свадебное платье с одной из невест. Выглядеть солидной, серьёзной и внушительной — 90 процентов успеха. Не смеяться над обреченной. Не смеяться. Над. Обреченной.
Ловлю такси и мчусь в свою оборудованную комнатку под мини-ателье. Заказчицы, конечно же, ещё нет.
В нашем районе сегодня облачно — повсюду почти неподвижно парят куски белых платьев. Было бы красиво пролить на весь этот нежно-пурпурный хаос немного алой крови.
– Ты серьезно? ,- голос моего благоразумия.
Возвращаюсь в реальность.
«Интересно, кто-нибудь делает что-то подобное для фотографии в Инстаграмм?».
Если мне жутко от своих же мыслей, значит я все ещё здорова. Ну, или почти.
На этой мысли меня прерывает тонкий голосок:
– Здравствуйте, Элен. Извините за опоздание.
Я слушаю ее оправдания немного косвенно, любуясь на то, как тонкий солнечный свет падает на ее ключицы и тонкие руки. Светлые волосы, собранные в пучок, светятся и блестят, напоминая нимб. Белое платье так подходит под все это торжество изящности и ангельской красоты. Стоя напротив неё, невольно начнёшь ощущать себя чужой, несуразной, немного дьявольской.
– Ну что, вы придёте?
Ее вопрос застал меня в тупик. Я не слышала, о чем она говорит.
– Куда? Прости, я задумалась на секунду.
– На нашу свадьбу. (Улыбается) Вы все так невероятно сделали, я хочу, чтобы Вы тоже были в списке гостей.
Я уже наклеила на себя стикер с надписью «дьявол». Я стою и скалюсь во все свои 32 клыка. Глаза горят хищным огнём.
-Конееечно! Я буду так рада.
Обнимаю ее и притворяюсь, что нормальная. Мне не привыкать, конечно.
Оставшийся день прошёл в туманных мечтах о несбывшемся. Может, я тоже хочу домашний уют вместе с любимым человеком, который является одновременно и лучшим другом, и заботливым парнем, и всепонимающим божеством для меня.
Я мечтаю восхищаться и смотреть снизу вверх на строгость его скул и ясность глаз.
Где ты, небесный воин из моих снов?
Я так боюсь, что останусь в этом омуте собственных мыслей, до конца превращусь в сумасшедшую и останусь той странной посетительницей в кафе. Я останусь там, и ты войдёшь в прозрачную дверь. Посмотришь на меня с осуждением, просто пройдя мимо. И тогда это отрезвит меня, выбросит из эпилептического сна. Я встану и уйду снова шить платья для других.
И держаться изо всех сил, лишь бы не ощущать этот взгляд на себе больше никогда. Мечта станет такой – просто не ощущать твой взгляд. И жить в вечном холоде белых платьев.
II
В этот день было непростительно жарко. Новая супружеская пара выбрала отмечать торжество любви в лесном дворце у озера, и я мысленно благодарила их за это.
Для чужого праздника я выбрала максимально неподходящий мне образ, чтобы все встало на свои места. Кремовое платье, обтягивающее мою фигуру, словно я нежна и уверена в себе. Лёгкий макияж, словно.. то же самое. Пучок на голове… ну, вы поняли.
Боялась только, что мой звериный оскал все испортит, а проницательный прохожий разглядит в глазах огни из затухшего костра для недавнего ведьминого шабаша. Но , в конечном счёте, люди всегда принимают это за харизму. На этой мысли я мгновенно расслабилась.
Прохлада хвойного леса, улыбающиеся красивые лица врезались контрастом в мой душный пыльный день.
На празднике я никого не знала, кроме самой невесты. Сшитое мной платье смотрелось даже лучше, чем при специально подобранном искусственном освещении. Белоснежность и тонкие розовые линии на подоле гармонировали с насыщенностью зелёной травы и мягкостью вечернего солнца.
Вокруг пахло едой и смесью мужских и женских духов.
Наконец, началась церемония. Все происходило как в лучших американских фильмах: деревянные лавочки по две стороны от цветочной арки; суетливые гости, переживающие за планомерность событий; немного растерянные жених и невеста, как всегда не до конца понимающие суть всего происходящего.
Я довольно сильно отвлеклась от раздумий над всемирной традицией, и включилась только во время произнесения клятв. Только в этот момент я поняла, что совсем не знаю жениха, и даже его голос.
Он был красив. Что тут сказать – он словно тайком улизнул из девичьего сериала, где играет плэйбоя, чтобы жениться в секрете от фанаток.
Этот превосходный брюнет с бархатным низким голосом смотрел на свою невесту так, словно он и восхищается ей, и умиляется её недостаткам, и принимает её. Он видит в ней всё своё будущее, и оно кажется ему спокойным и счастливым. По крайней мере, так кажется со стороны. Уверена, она тоже так считает. Это действительно чистые , искренние чувства.
Как далека я от них. Как далёк мой мир от этой планеты бесконечного счастья! Что я вообще тут делаю?
На некоторое время тревога заглушила радость за других, и мне стало нехорошо. Я сижу здесь, в окружении праздника совершенно незнакомых мне людей. Та, у которой на лбу выгравирована метка со словами «чёрная драма», и я иду с ней по жизни, время от времени забывая посмотреть в зеркало. Я убрала все зеркала из дома, словно вампирша. Стараюсь жить, забыв два этих тяжелых слова. Глупо надеясь, что картинка милого образа семейной пары в голове станет больше и заметней для вселенной, чем посмертное клеймо. И картинка правда сбывается. Только у других. Я смотрю на неё и в реальности , только она все также далека от меня. Хотя нет. Она рядом, но не моя. Это ведь картинка. Рисунок, нарисованный мной для других. Также, как эти чертовы платья.
III
Церемония давно подошла к концу, и я словно в чьи-то волосы спряталась в фортепианную медитацию и лунный свет. Эта парочка окутала меня спокойной тоской по будущему, и я обрела привычный для себя меланхоличный внутренний образ.
Я смотрела в темный горизонт, размышляя о несбыточном, в тот момент, когда он подошёл ко мне.
– Как странно видеть кого-то грустного в такой вечер!
– Я не грущу, у меня просто…. Всегда такое лицо.
Мне стало смешно от глупого оправдания, и я улыбнулась ему.
– Улыбка Вам идёт больше,- таинственный незнакомец продолжал флиртовать со мной.
Я примерно понимала, чего он от меня хочет: свадьба, вечер при свете луны, романтика. Ему явно не хотелось возвращаться домой одному.
А что насчёт меня? Пока он рассказывает, как близко знает невесту, я размышляю о своём. Не судите меня, так делают все. И с намного более близкими людьми, не так ли?
Я думаю, что так же потеряна, как и он. Так почему мне противны все его комплименты? Скорее всего потому, что в них нет никакой загадки. Так ли это плохо на самом деле?
– Не хотите прогуляться до озера?
– Хочу,- улыбаюсь я ему, и мы спускаемся по лестнице вниз.
В эту минуту я полностью приняла правила игры. Мне нравится его прозрачность. Такая же, как и это чистое озеро в середине леса.
– Здесь так спокойно и тихо. Удивительный контраст между тяжелой вульгарностью свадебных вечеров,- он посмотрел на меня с тенью грусти во взгляде, а затем продолжил,- я не первый раз являюсь гостем здесь. И каждый раз не пониманию, почему настолько красивое место остаётся без внимания.
– Потому что все внимание должно уделяться невесте и жениху. Почему Вы так не считаете?
Он ответил мне усмешкой и долгим молчанием.
– Я могу сказать что-то очень пафосное, но от этого оно не будет менее правдиво.
– Хорошо,- мне уже стало немного интересно от его таинственного поведения.
– Порой самые прекрасные вещи можно разглядеть вне главного фокуса.
Говоря это, он приближался все ближе. В конце концов, я была так заворожена его выражением лица, полным решительной грусти, что не заметила, как его руки крепко обвили мою талию и притянули к нему вплотную.
Я вновь посмотрела в его глаза. Они уже не отражали прозрачности озера – были темными и поникшими. Никакого чуда момента – только острое чувство безысходной надежды. Он надеялся, что очередная незнакомка спасёт его от себя самого, хотя бы на пару часов. Я так понимаю тебя, мой новый друг. И даю ему это полное право спрятаться от внешнего мира в моих руках, губах, волосах.
IV
Дальнейшие события развивались логично. Скажу только, что просыпаться в чужом номере и видеть такого же потерянного человека рядом с тобой намного приятнее пресловутого томного одиночества с бокалом вина на балконе.
Это было бы красиво и лирично, а у меня – сплошная проза. И прозаичность жизни взяла своё.
Я сидела на кровати, смотря в пустое пространство, задумавшись о своём. Он, проснувшись, нервно посмотрел на телефон. А потом на меня. Улыбнулся так, словно только что вспомнил о моем существовании.
– Доброе утро.
– Доброе,- процедила я с подозрительностью.
Я видела, что он заметил ее тень на мне, но ничего не сказал.
Его телефон снова завибрировал. (Это произошло в тысячный раз за утро). Он с очередным глубоким вздохом начал стучать пальцами по клавиатуре, искоса поглядывая на меня. В этом проигрышном положении он смотрелся словно мелкий воришка чипсов в магазине. Мне стало не интересна дальнейшая исходность событий.
Засобиравшись, я начала говорить, что мы обязательно встретимся, он поддакивал, и эта суета растворяла неловкость вместе с запахом утреннего кофе. Надев обувь и открыв дверь, я внезапно увидела недоумевающую девушку перед собой. Она стояла с красными глазами и фигурами из растекшейся туши на всем лице. Я сравнила их с моей чёрной меткой. «Что ж, твои странные символы смоются водой, в отличие от меня». Словно копируя её повадки, с таким же недоумением обхожу её, не говоря ни слова. Уже на лестничной клетке раздаётся мой громкий зловещий смех, провозглашающий возвращение городской сумасшедшей.
Нет, все-таки не мы сами формируем реальность. Реальность сама вызывает в нас самых разных сущностей, словно старый язычник древних Богов.
Автор публикации
