Снегопад начался два дня назад.
Он любил именно такую зиму – не слишком холодную, и когда снег падал огромными белыми хлопьями, укрывая всё вокруг белым, пуховым одеялом. Из такого снега нельзя было слепить снежок, он рассыпался в ладонях искристой мукой. Снег шёл так обильно, что город даже п а р а л и з о в а л о в первый же вечер. Как обычно, никто не был готов к такому обилию осадков.
Но у Анатолия не было машины, поэтому его особенно не беспокоили бесконечные пробки на дорогах.
Наоборот, путь от работы к дому и обратно стал намного приятнее, с учётом того. что он старался уйти как можно раньше, и вернуться как можно позже. И он постоянно отговаривался большим объемом работы, что бы не беспокоить супругу своими такими долгими прогулками.
Пешком ему было идти минут двадцать, а с таким количеством выпавшего снега его путь мог длиться до часа.
Это было настоящим наслаждением с тех самых пор, как к ним переехала тёща. Разумеется, под девизом, что его жене – Алёне – необходима помощь с единственным ребёнком. Анатолий знал, что тёща его на дух не переносит, и считает его неудачником. Ну конечно, квартира то Алёне принадлежит, а он пришёл к ней жить ,а не привёл её в свой дом. Хотя семью он полностью обеспечивал, жену на работу не гнал, и искренне хотел ребёнка. Который у них родился через год после свадьбы и тогда Анатолий почувствовал себя по-настоящему счастливым! А спустя пару месяцев приехала тёща и дома начался форменный а д. Тёща подзуживала дочь, и не давала отцу спокойно общаться с дочерью. Вся налаженная жизнь пошла под откос, и Анатолий не понимал, почему мать его жены хочет разрушить их семью.
Она виделась ему обиженной женщиной, которая в своём эгоизме решила вернуть себе дочь, да ещё и с внучкой!
Анатолий усмехнулся себе под нос, тоскливо рассматривая сугробы, наваленные по краям от дороги.
Стоило быть честным – он попросту устал от это ситуации. Никакой поддержки от своей семьи он больше не получал, и это медленно, но верно подтачивало его. Словно ему методично на макушку капала вода. Где-то он читал про такую п ы т к у, но где именно не помнил. Зато вот эта медлительная методичность, которая призывала сойти с ума, ему врезалась в память. И теперь он тёщу воспринимал именно так.
А ещё он совершенно не знал, что ему делать со всем этим.
***
Вечер сегодня был чудесный. Снег падал крупными хлопьями, медленно опускаясь с серого неба. Выходной день, да и работал он допоздна, поэтому возвращался уже за полночь. Было всего лишь около минус десяти, поэтому Анатолий даже не стал застёгивать крутку. Шёл медленным, прогулочным шагом и дышал полной грудью, наслаждаясь спокойствием и тишиной вокруг.
Расчищенный тротуар, уже припорошённый свежим снежком, был зажат с обеих сторон сугробами. Дорога шла между длинным домом и проспектом, на котором даже днём было не особо активное движение, а ночью и подавно.
Вдоль дома росли деревья, типичная зелёная зона. На чёрных ветках виднелся снег, и редкий, тёплый свет из окон красиво подсвечивал его. Анатолий иногда смотрел на окна и едва сдерживался от печального вздоха. Он очень надеялся на то, что когда он вернётся, все будут спать. Он давно уже спал в кухне, на диванчике. Жена его в спальню не пускала, ворча о том, что он мешает дочери и бабушке отдыхать. Как мужчине, Анатолию это было неприятно слышать, тем более он хотел спокойно обниматься с женой, играть с дочерью. А получалось так, что его отстранили от семьи целиком и полностью. И вот вроде стоило стукнуть кулаком по столу, да выгнать тёщу взашей, но не хватало в нём этого мужества.
Анатолий об этом размышлял и вполне себе осознавал, что он, наверное, рохля. Раз не может собственную семью освободить от захватчика!
Сам он воспитывался бабушкой, женщиной весьма мягкого нрава, которая и во внуке не взрастила необходимой твёрдости и грубости, когда это необходимо.
А ведь отношения с Алёной всегда были просто чудесные! Поженились они по взаимной любви, и он всё никак не мог понять, куда делась та ласка и любовь, которые раньше были между ними.
Анатолий остановился. задумчиво уставившись на один из сугробов.
Он устал от тоскливых и угрюмых мыслей, которые терзали его вот уже несколько месяцев. Да, стоит завтра показать тёще кто в доме настоящий хозяин. Алёна великолепно справится с воспитанием дочери, а он ей будет помогать, и никакая помощь им не будет нужна!
Анатолий понимал, что страх этой женщины вновь появится утром, но он должен бороться за свою семью! Он просто не может их бросить вот просто так. Он кивнул сам себе, широко улыбнувшись, после чего выдохнул, и словно в детстве прыгнул в сугроб. Они это часто делали с друзьями, когда зима наметала свои белые сокровища. Он до сих пор, пускай и смутно, помнил это ощущение сладкой неизвестности, словно прыжок с вышки в воду. Ему остро захотелось вновь испытать это ощущение, словно это могло вернуть ему уверенность в себе и своих силах. Сугроб кинулся ему в лицо ворохом белых снежинок, и он застыл, нелепо раскинув руки.
Женщина, которая шла за ним, с удивлением глянула на мужчину, который нырнул в сугроб. Даже постаралась прижаться к другой стороне расчищенного пространства и ускорила шаг. Мало ли, может быть он не в себе? Мужчина не шевелился, и женщина чуть ли не бегом миновала его, с облегчением устремляясь к арке, которая вела во двор.
Ещё не хватало нарваться на неприятности!
Женщина давно уже скрылась в арке, а Анатолий по-прежнему не шевелился. Снег уже порядочно присыпал его куртку, когда он наконец зашевелился. Неловко перебирая руками он медленно поднялся на ноги и побрёл в сторону дома, низко опустив голову.
На том месте, где он лежал, снег медленно окрашивался тёмным цветом, а из глубины сугроба, ровно по центру силуэта, что-то влажно и металлически поблёскивало.
***
Татьяна Васильевна лежала без сна, и размышляла, рассматривая потолок. Сложно было сказать, отчего она так не воспринимала зятя, и что именно двигало ею в её стремлении разрушить семью дочери. Она вырастила Алёну в одиночестве, без мужа, и считала, что ей муж совершенно не нужен. Они вполне неплохо воспитают внучку самостоятельно, без участия мужчины. Наверное в ней говорила ревность и обида на весь мужской род. И она уже была в том возрасте, когда что-либо поменять в себе очень сложно, особенно если нет никакого желания этого делать.
Татьяна Васильевна чувствовала, что нелюбимый зять уже на грани. И вот-вот соберёт вещи и покинет их жизнь. Алёне она хорошо уже промыла мозги, и пресекала все слабые попытки дочери противостоять. Женщина обладала на редкость тоталитарным характером, и в своё время муж ушёл из семьи именно из-за её характера. Даже пытался забрать дочь, но Татьяна Васильевна конечно же это всё пресекла, как и их общение.
Она услышала звон ключей и ухмыльнулась, тихо поднимаясь со своего ложа. Обычно зять приходил поздно, и она уже спала, но сейчас выдавалась очень удачная возможность ещё больше довести его. Она вышла из комнаты максимально тихо, и плотно притворила за собой дверь. В коридоре горел свет, и что-то уже звякала на кухне. Она поморщилась, увидев на паркете лужи воды и отпечатки обуви. Внутри неё начинали клокотать ненависть и злость, которые душной волной поднимались откуда-то из глубины души.
Женщина поспешила на кухню, и замерла, почувствовав неожиданный холод. Свет на кухне был выключен, и рисовался только силуэт на фоне окна. Отчего-то Татьяне Васильевне стало… с т р а ш н о? Она никогда не испытывала такого иррационального и непонятного ощущения. Но оно быстро заглушило все остальные чувства внутри ,вынуждая её замереть и наблюдать за шевелящимся силуэтом. Он производил странное впечатление – двигался как-то рвано, нереально, словно манекен. Он чавкал чем-то, и женщина смутно припомнила, что не убрала кастрюльку с котлетами в холодильник. Ещё один упрёк для зятя, который придёт уставший и голодный после работы.
Но единственное, что Татьяна Васильевна понимала, так это то, что это был не её зять.
В голове метались мысли, словно стайка испуганных птичек: Что делать? Звонить в полицию? А откуда у него ключи? А вдруг он что-нибудь сделал с Анатолием? Да и вообще, что он здесь делает?
Женщина сделала шаг назад, с трудом взяв под контроль собственное тело, и под её пяткой хрустнула половица.
Тот, кто был на кухне, замер и медленно повернул голову в её сторону. Из-за света, который был в коридоре, Татьяне Васильевне никак не удавалось разглядеть его лица. Но женщина почувствовала ещё больший с т р а х, и бросилась в комнату, закрывая дверь и приваливаясь к ней спиной. Алёна спала безмятежным сном, как и внучка. И женщина постаралась взять себя в руки, вспоминая, куда положила свой телефон.
А холод чужого присутствия словно проникал сквозь дверь, скользил по ногам сквозняком. Она не понимала, откуда в ней взялось столько с т р а х а, но внутри неё, что-то первобытное кричало ей о том, что этого странного человека нужно опасаться. Ей было невозможно отлепиться от двери, она знала, что хлипкий замок не выдержит, если дверь начнут выламывать. Шаркающие шаги раздались в коридоре, в сторону комнаты, и Татьяна Васильевна неожиданно зажмурилась, чувствуя себя маленькой девочкой.
– Алёна… – Это даже не было похоже на голос. Скорее хрип, но Татьяна Васильевна знала, что этот голос принадлежит её зятю. Но что с ним не так? Почему он такой безжизненный и хриплый?
– Алёна… – Снова прошептали в дверь, и женщина начала молиться про себя, чувствуя, как между лопаток течёт ледяной пот. Она не помнила ни одного слова молитвы, они словно сами выныривали откуда-то из глубины памяти, вертелись на кончике языка. За дверью тяжело, с хрипом и свистом дышали, или пытались это сделать.
– Алёна, люблю тебя… – Просипели вновь, и вскоре дыхание затихло.
Но Татьяна Васильевна всем своим нутром ощущала, что он там, за дверью. Тот, кто притворился Анатолием, словно маску натянул его образ на себя. Говоря в глубине своего разума молитву, она как никогда надеялась на то, что сейчас вернётся настоящий Анатолий.
Напряжение было настолько сильным, что Татьяна Васильевна сама не поняла, как потеряла сознание.
***
К счастью, она проснулась раньше дочери. и успела прибраться. Алёна видела, что с матерью что-то не так, но ни на какие вопросы та не отвечала, только бледно улыбалась и тревожно оглядывалась, словно чувствовала кого-то.
Анатолий так и не вернулся. Татьяна Васильевна не дала дочери услышать новость, которую говорил равнодушный голос из телефонной трубки. Сказала потом, когда поняла, что дочь сможет пережить это известие.
Конечно это было сложно.
Несчастный случай и обломок трубы в сугробе лишили Алёну мужа, а их общую дочь отца.
Татьяна Васильевна тоже изменилась. Характер, конечно, не поменялся. но она стала больше молчать и размышлять. А несколько лет спустя так и вовсе обратилась в веру, считая себя виновной в гибели зятя. Она так и не узнала, кто приходил той ночью. Она старалась думать о том, что это был просто дурной сон и не более того.
Раскаяние к ней пришло слишком поздно.
Автор публикации
