Мальцева разбудил грохот лесовоза. Дорога проходила через поселок, и машины, груженные лесом, шли день и ночь. Едва открыв глаза, Мальцев понял, что сегодня опять ничего не получится. Тот же рев ветра, тот же шум дождя по крыше его дома. Окно было все в крупных брызгах и сквозь него еле угадывались очертания соседних домов, а за ними гигантский, кипящий котел бушующего озера. Наступил еще один день его отпуска. Мальцев поставил чайник на газовую плиту, накинул брезентовый плащ и вышел на крыльцо. Да… Еще один день. И он будет потерян. Осознание этого вселяло в Мальцева чувство беспомощности и отчаяния. Десять дней уже позади, а завтра он сядет в автобус и уедет. То, о чем он мечтал два года, к чему стремился всеми правдами и неправдами – все рушилось на глазах.
Мальцев закурил и, уже который раз за эти дни, вгляделся в неясные очертания далекого мыса, выступающего с противоположного берега озера. Именно там, у этого мыса, была та самая луда. Луда, на которой ловили окуней его дед, его отец. Луда, к которой он стремился каждый раз, когда приезжал на север. И каждый раз она дарила ему окуней. Окуни. Эти тяжелые свирепые рыбины с легкостью рвали лески и ломали кованые крючки. Прекрасные рыбины в жесткой, темно-изумрудной чешуе и с алыми плавниками. Десятка таких окуней хватало, чтобы наполнить большую корзину, которую Мальцев обычно брал с собой в лодку. Эти окуни ловились только на особые удочки-донки, оснащенные специальными, «окуневыми» блеснами. Эти окуни не шли в сети, не попадались на продольники. Они их презирали. Эти окуни признавали только честный поединок, один на один. Человек там, наверху, в лодке и огромная свирепая рыбина в темной, холодной глубине.
Человеку сначала казалось, что блесна за что-то зацепилась. Он начинал потихоньку тянуть, рискуя оборвать леску, и вот тут-то зацеп приходил в движение. Леска звенела, резала ладони, рыбина то поднималась к поверхности, то снова уходила в глубину. Иногда человек допускал ошибку, начинал тянуть изо всех сил. И в этот момент следовал один, решающий рывок. В руках оставался лишь обрывок лески, а в душе – горькое разочарование и позор поражения.
Мальцев знал это и основательно подготовился. Две удочки-донки с прочной леской, стальными поводками и окуневыми блеснами уже который день лежали на столе и ждали своего часа. Мальцев тоже ждал. Но шансов на успех становилось все меньше. Ветер временами лишь усиливался. И дождь, дождь, дождь…
Он был не один. Другие люди тоже стояли на берегу и всматривались в кипящее озеро. Иногда самые отчаянные смельчаки все же выходили на своих лодках и выметывали сети, сражаясь с ветром и волнами. Но им так и не удавалось обмануть озеро. Вместо рыбы их сети оказывались набитыми водорослями, грязью и какой-то бурой слизью. Вернувшись на берег, эти люди сваливали под навес сети одним большим комом, молча и зло курили, и не смотрели на озеро.
Мальцев видел их. Потом отворачивался, возвращался в дом. Грел на газу чайник, насыпал в кружку заварку, но делал все автоматически. Он почти не ел все эти дни. Волнение захватило его и не отпускало. Он почти не спал – боялся пропустить момент, когда ветер начнет стихать. Он знал, что не один такой. Во многих домах по ночам горел свет. Но утром все выходили из домов и видели те же тучи, похожие на грязную вату, слышали тот же рев ветра и чувствовали на лицах ледяные капли дождя. Уходило время, заканчивалось короткое северное лето и штормовая осень. Заканчивался отпуск Мальцева
Один день и одна ночь. Вот все, что у него осталось. И надежда. Маленькая, словно огонек спички, когда прикуриваешь на ветру и закрываешь его ладонями. Он пил горький, горячий чай, много курил и ждал. С чем можно было сравнить это ожидание? Мальцев не знал, не мог объяснить. Это не было ожиданием какого-то чуда, когда ребенок ждет заветный подарок. Это не было ожиданием бедняка, мечтающего всю свою жизнь о внезапном богатстве. Нет. Тут было что-то другое. Это было не ожидание. Это было испытание! Да! Хватит ли у тебя нервов, выдержки дойти до конца? Не сломаться, не опустить руки. И в конце получить шанс на успех. А ведь многие сдавались, начинали пить, уезжали. Но их никто не жалел, им никто не сочувствовал. Здесь не любили неудачников и слабаков. Здесь уважали сильных, не боящихся бросить вызов. Но все это Мальцев понял уже потом.
Он допил чай и хотел ополоснуть кружку, как вдруг замер. Прислушался. К реву ветра и шуму дождя добавилось еще что-то. Словно, невидимая эскадрилья самолетов летела откуда то издалека, и шум ее двигателей становился все четче. Лодочные моторы. Да, черт возьми, это были лодочные моторы! Их было много, десятки! Они пока еще не могли перекрыть рев ветра, но Мальцев понял: началось! Те люди, в лодках, обладали тем самым, звериным чутьем, которое есть у всех, кто всю свою жизнь посвятил промыслу. Они почувствовали, что ветер стихает, меняет направление, а значит нельзя терять ни минуты! Мальцев торопливо вышел на крыльцо. Лодки, катера спешно отходили от берега. У каждого рыбака на озере было свое заветное место, и все они стремились туда по бушующим, пока, волнам.
Мальцев решил не рисковать, немного подождать. И только через пару часов, когда волны превратились в крупную, но неопасную уже зыбь, он оттолкнул свою лодку от берега. Мотор завелся сразу. Он, словно, тоже ждал этот момент и теперь изо всех сил старался помочь. Несколько лодок уже были на его, Мальцева, луде. Но это его не пугало. У него был секрет, про который больше никто не знал. Как-то дед рассказал ему, что самые крупные окуни стоят не на самой луде, а в том месте, где начинается свал в глубину. Другие этого, видимо, не знали и уже выметывали свои сети, крича и махая друг другу руками. Потом они уехали, чтобы вернуться через несколько часов и достать сети с уловом. Мальцев сбросил скорость и, ища нужное место, стал вглядываться в берег, сверяясь с ориентирами. Наконец, он заглушил мотор и, опустив за борт якорь, стал медленно перебирать руками якорный трос, определяя глубину. Шесть, семь, восемь метров. Есть. Якорь был на дне. Дав небольшую слабину, он закрепил трос за скобу на борту лодки.
Мальцев нетерпеливо схватил удочку и нажал на стопор катушки. Блесна погружалась в темные, холодные глубины. Иногда ему казалось, что блесна погружается слишком медленно, и тогда он помогал, сильно тянул за леску, отчего катушка противно трещала. Наконец леска ослабла, блесна опустилась на дно. Чуть подмотать, чтобы приподнять ее. Теперь все было готово для ловли. Резкий взмах, пауза несколько секунд. Снова взмах, и снова пауза. Это движение он будет повторять несколько часов, вызывая на поединок больших и сильных соперников. Но сначала придут «разведчики». Так он их называл. Небольшие, но быстрые и резкие окуни. Они будут проверять его. Его сноровку, его мастерство. И только потом придут те самые, огромные и сильные. Так бывало каждый раз, когда Мальцев приезжал сюда в прежние годы.
Вот и сейчас первая поклевка не заставила себя ждать. Резкий удар, рывок – и первый окунь. Еще на берегу, Мальцев решил, что небольших окуней он отпустит. Если, конечно, они не будут травмированы блесной. Ему уже не нужна была РЫБА. Ему нужен был ТРОФЕЙ. Но пока попадались средние экземпляры. В корзине было около десятка окуней. У кого-то был поврежден глаз, у других жабры. А некоторые были забагрены блесной прямо за брюхо и теперь истекали кровью. Но все они, перед тем, как уснуть высоко подпрыгивали в корзине, били хвостовыми плавниками по ее стенкам, словно пытаясь выплеснуть последние остатки энергии, своих жизненных сил. А потом они лежали на дне корзины, безучастные и неподвижные, а еще один их брат, только что выловленный, начинал свой бешеный танец. Мальцев решил, что всю рыбу отдаст людям на берегу. Иногда он ощущал очень сильные удары по блесне. Сильные и резкие, словно рывки бойцовой собаки, когда она вонзает клыки в соперника и начинает рвать его на части. Но ему ни разу не удалось засечь этих неведомых рыбин.
Ветер почти стих. Мальцев поймал себя на мысли, что даже не заметил, как закончился дождь. Он так и сидел, пряча голову в капюшон плаща. В домах на берегу зажигались огни, и лодки спешили домой. Наверняка, все с богатым уловом. Эти люди не сдались, не пали духом и были вознаграждены. Мальцев знал, что скоро вся рыба уйдет на глубину, в ямы, и поклевки прекратятся. Оставалось, от силы, полчаса. Может, чуть больше.
Это была даже не поклевка. Блесна, будто попала в гигантские тиски. Там, на дне. Но Мальцев знал, что это. Он много раз представлял этот момент, много раз проигрывал в уме свои действия. Он знал, что «тиски» скоро придут в движение и начнется настоящая битва. Битва двух сильных соперников. Битва, в которой самая ничтожная оплошность может стать роковой. Главное – не давать слабины, но и не тянуть изо всех сил. Сам вес рыбины леска выдержит, а вот внезапный рывок – вряд ли. Мальцев решил измотать соперника, утомить, то подтягивая его к лодке, то давая снова уйти в глубину. Тактика надежная и проверенная. Но и соперник не так прост. Он будет ждать, когда он, Мальцев, ошибется. Будет притворяться, хитрить. Будет ждать свой единственный шанс на победу, на спасение. И если для человека победа это просто радость, триумф, то для рыбины это вопрос жизни. Или смерти. Как повезет.
Окунь кругами ходил в глубине и только по натянутой, как струна, леске Мальцев мог следить за ним. Он, все-таки, ошибся первый! И тут же был наказан. Мощный рывок, удар. Леска выдержала, а вот удочка нет. Хруст, треск. Мальцев выругался и успел перехватить леску, пару раз обернув ее вокруг руки. Теперь он не мог упругой удочкой гасить рывки соперника. Теперь все по-честному, кто кого. Как перетягивание каната. Один-ноль в пользу окуня. Сколько это продолжалось, Мальцев не мог сказать. Может, полчаса, может час. Чувство времени как-то притупилось, ушло на второй план. Оставался только поединок, честный и азартный. Иногда ему удавалось подтянуть окуня и выбрать несколько сантиметров лески, но потом все повторялось, и он уступал.
Сопротивление рыбины постепенно ослабевало и Мальцеву удалось подтянуть ее к поверхности воды. Он даже видел смутный черный силуэт своего соперника. Он, уже почти не переставая подтягивать леску, жалел, что в лодке не было подсачека или багорика. Перед ним стояла еще одна сложная задача. Перекинуть рыбину через борт лодки. А рыбина – вот она, у самой поверхности воды. Устало шевелит плавниками. Мальцев снова поразился размерам окуня. Таких он еще не видел. Если ему удастся сделать все, как надо, это будет самый крупный трофей в его жизни.
Соперник почти повержен. Осталось немного. Он честно бился до конца. Бился за свою жизнь. Он сделал все, что мог, чтобы выжить, чтобы победить. Но, увы. Не повезло. Все по-честному. «Забирай, человек, мою жизнь! Радуйся! Расскажешь жене, приятелям, какой ты был герой. Они, конечно, могут тебе не поверить. Но тебе, человек, это неважно. Для тебя главное не их вера, а то, что ты сам себе доказал свою силу, свою состоятельность. А потом ты снова и снова будешь доказывать это себе, отнимая жизнь у других. Так уж жизнь устроена. Не робей! Тащи меня в лодку! И покончим с этим!»
Это все как-то быстро промелькнуло в голове Мальцева. Он замер на несколько секунд, не зная как поступить. Наконец, перегнувшись через борт, он ухватил пальцами блесну и подтянул рыбину к себе. Окунь лишь поднял огромный спиной плавник, увенчанный шипами-иглами. Он действительно обессилел и не мог двигаться. Блесна прочно зацепила его за нижнюю губу, и теперь шансов у него не было. Мальцев, держась за блесну, другой рукой дотронулся до рыбины. Никакой реакции. Очень аккуратно, медленно высвободил блесну и бросил на дно лодки. Слегка оттолкнул окуня от борта. Тот, немного постояв и почуяв свободу, медленно ушел под воду.
Мальцев помахал ему вслед и встал в полный рост. Закурил, глубоко затянулся и, запрокинув голову, выпусти дым прямо в небо. А потом он громко рассмеялся. Да, он победил. Да, он получил то, что хотел. Но его соперник тоже победил. Он не был сломлен, он бился до конца. И, черт возьми, он заслуживал уважения! А еще он заслуживал права жить дальше, а не быть чьим-то трофеем. Мальцев выбрал якорь, дернул за шнур стартера и мотор басовито заурчал. Люди на берегу видели, как эта лодка, последняя из всех, идет на большой скорости к берегу. Человек, вышедший из нее, отдал им полтора десятка небольших окуней и неспеша пошел к своему дому. Он не стал им ничего рассказывать, просто отдал рыбу и ушел. А они смотрели ему вслед и пытались понять, почему он так счастлив.
Автор публикации
