Судорогой схватило ногу, и он моментально застыл с искривлённым лицом. Кричать было нельзя, двигаться дальше тоже не было никакой возможности. Страх, гнавший его по тёмному подъезду, немного отстал, но до двери квартиры оставался ещё этаж, и его непременно нужно было как можно скорее пройти. В противном случае …
«А что, действительно, в противном случае? – задумался он. – Ведь никто точно не знает, что случается с теми, кто не дошёл. Они просто исчезают и всё. Просто перестают встречаться на лестницах. Никто, на самом деле не знает, где они. В конце концов, может, они просто переехали на другие квартиры…»
– Отставить малодушничать! – резко оборвал он сам себя и попытался продолжить путь.
Встать на обе ноги было невозможно, боль, закрученная в правой стопе, выворачивала наизнанку весь организм. Он пополз на четвереньках, быстро, как только мог.
Спасительные “44”, дотянулся до дверного замка, вставил ключ, провернул его на пол-оборота. Вот уже два месяца, уходя из дома никто не запирал дверь на два ключа или полные три оборота. С тех пор, как в подъезде объявилось злобное нечто, важнее стало быстрее попасть внутрь, чем защитить себя извне.
Закрывали только слегка, чтобы что-то, совершенно непонятное, но совершенно осязаемое всеми фибрами души, не ворвалось в открытую дверь квартиры.
Ввалился в квартиру кувырком, так было быстрее, и сильно рванул дверь за собой, щёлкнул замок и сразу за ним раздался глухой удар с той стороны.
Но всё уже было позади, он наконец-то позволил себе кричать от боли, вправляя выскочивший сустав правой ноги. Комнату и коридор заливало яркое полуденное солнце. Все было мирно, как будто то, что сторожило его там, в темных переходах лестничной клетки, было дурным сном, кошмаром.
Он облегченно выдохнул и поспешил на кухню, после марш-броска на коленях невыносимо хотелось пить.
Ледяная струя с силой ударила в стакан, и ее холод остудил сначала руки, а потом и весь организм, проникая по глотку в каждый закоулок души и тела.
Он моментально успокоился и включил телевизор. На экране горели постройки бывшего рынка, новостей, обещавших расселение старых домов, не было.
Глупо, вообще-то, было ждать информации, что их переквартируют, дом не был старым. Типичная советская постройка, раздельный санузел, три квартиры на площадке… Тем более странно было этого ожидать потому, что он, Андрей, – последний оставшийся в живых в этом подъезде.
До недавнего времени никто и не жаловался. Наоборот, началось все с довольно приятного известия. Пришло оповещение в почтовый ящик, что отныне электричество и воду они будут оплачивать по среднесуточному, арифметически высчитанному, а не по счётчикам, а значит жги и лей, сколько душа пожелает. Подумали, пожали плечами, с чего бы государство проявило к ним такое внимание, да и разошлись. Месяца два квитанции не приходили вовсе, а когда попытались разузнать, почему, начали открываться какие-то странные то ли факты, то ли слухи. Поползла серая страшная сплетня о том, что монтёры и контролёры, а также два почтальона однажды вошли в их подъезд и больше никогда из него не выходили.
Некоторое время после этого по подъезду шныряла полиция, водили даже собаку, однако, вскоре все убрались восвояси.
Но дело на этом не закончилось, во всяком случае, для жильцов дома номер девять.
Как только лестница перестала получать пришлых, она принялась жрать своих. Сначала пропала сердобольная Леночка.
Муж её рассказывал, что она услышала, как в подъезде жалобного мяукает котенок, и вышла позвать его, чтобы угостить, а, если понравится, то и приютить брошенного малыша. Игорь смотрел за ней, стоя в дверях, шутливо называя матерью Терезой, а она спускалась ниже и ниже, улыбаясь и время от времени повторяя “кис-кис”. Как только голова её скрылась за лестничным пролётом, Игорь расслышал то ли чавкающий, то ли хлюпающий, но какой-то странный звук.
– Леночка? – позвал он её. – С тобой все хорошо?
Вместо Леночки ему ответил звон разбившегося блюдечка и мелкий дробный стук сухого кошачьего корма по лестнице.
– Леночка?! – Игорь рванулся к тому месту, куда ушла его жена, но увидел только мусор на бетонных ступенях. Леночки нигде не было. Он пробежал весь подъезд, выбежал на улицу, звал, но её и след простыл. Тогда он вернулся домой и начал звонить в полицию. Там рекомендовали подождать и, уж, если действительно не вернётся, подать в розыск.
Игорь настаивал сделать это немедленно.
– Слушайте, – нервничал дежурный, – столько раз жёны с мужьями ссорятся и уходят из дома, а потом возвращаются, это – обычный случай, погуляет и вернётся.
– Вы должны отреагировать на моё обращение! – не унимался Игорь.
– Хорошо, сейчас к вам приедут, зафиксируют данные, говорите адрес…
– Улица Зелёная, дом 9, квартира 25.
В трубке на том конце замолчали. Через некоторое время дежурный странным голосом спросил:
– Повторите, пожалуйста, номер дома?
– Но-мер-де-вять, – медленно и чётко выговорил Игорь.
В трубке повисла мертвая тишина.
– Алло, вы меня слышите? Вы здесь ещё?
– Да… Да… Я здесь, будьте добры, придите в ближайшее отделение полиции и зарегистрируйте обращение, вас обязательно примут и розыск начнут немедленно.
– Ну вот, совсем другое дело, – Игорь положил трубку и стал немедленно собираться.
На самом деле, своим соседям Игорь рассказал не всю историю целиком, оставив для общего ознакомления только официальную версию.
Правда же была в том, что, как только он сделал шаг за порог, устремившись вслед за Леночкой, он буквально упёрся во что-то непонятное, словами это трудно было описать, больше напоминало сгущённый теплый воздух, так бывает, когда входишь с морозного дня в жарко натопленное непроветриваемое помещение.
Но эта волна горячего воздуха была одновременно и липкой и упругой, и запах, этот запах сводил с ума, сладкий, приторно-сладкий с металлическим оттенком. У Игоря моментально закружилась голова. С ног до головы его прошиб пот. Одновременно с этим он ощутил такой ужас, что все мышцы в его теле мгновенно напряглись, заставив его вытянуться и застыть на долю секунды в одеревенелой позе.
Возможно, именно это и спасло ему тогда жизнь, потому что, не владея собой, он не удержал равновесия, и со всего маху, плашмя, ввалился в дверной проем квартиры. В ту же секунду оцепенение прошло, и он резко захлопнул за собой дверь.
Сердце бешено стучало в ушах, но тело расслабилось, и он почувствовал мокрое тепло в районе паха. Понятно, такое негероическое происшествие свое он не стал рассказывать соседям.
Заявление о пропаже Леночки он тоже не подал, два дня он провел взаперти на остатках хлеба, яичнице и сладком черном чае. Мысль о том, что нужно выйти в подъезд бросала в мелкую дрожь, поднималась температура.
Через два дня из заточения его вызволил сосед квартиры напротив, которому срочно понадобилась отвёртка. Бледный, с ввалившимися глазами Игорь затянул его к себе и рассказал свою историю.
Сосед из квартиры напротив не отличался склонностью к мистицизму и более был расположен к активным действиям. Он предложил немедленно установить суточное дежурство на лестничных пролётах, для чего в квартире Игоря и был через несколько минут организован штаб по планированию борьбы с возможным маньяком. Он же, сосед из квартиры напротив, вызвался дежурить первым
Второе дежурство выпадало Игорю, а далее его перехватывал третий этаж, 43,44 и 45-я квартиры.
С шести часов вечера сосед из квартиры напротив занял пост, обложившись термосом и бутербродами, удобно устроившись на военной телогрейке. Все это Игорь мог наблюдать через дверной глазок. Он смотрел, не отрываясь, на соседа. Прошло несколько часов, а тот сидел как ни в чём не бывало, уткнувшись в планшет.
Ещё через четыре часа после начала дежурства к Игорю стало возвращаться самообладание. Убедившись, что с соседом ничего не происходит, он начал забывать свой недавний ужас и даже стал удивляться, отчего же сам он так напугался.
Совершенно придя в себя ещё через некоторое время, он решился выйти перекурить на лестнице:
– Ну что, Санёк? На западном фронте без перемен? – начал он шутливый диалог, устраиваясь рядом с соседом на телогрейке.
Однако сосед из квартиры напротив настолько был увлечен действием внутри планшета, что не ответил.
Игорь заглянул в экран, тот был тёмен, судя по всему, устройство разрядилось.
– Спишь, солдат! – рявкнул Игорь, пародируя своего бывшего прапора и хватив соседа по затылку.
В ответ голова Игоря поникла ещё больше, как будто провалилась в грудную клетку.
Аккуратно, уже догадываясь, что случилось что-то нехорошее, Игорь оттянул голову соседа назад за волосы и моментально отшатнулся. Перед ним сидела мумия человека, высохшего, как будто выпитого до дна, желтая скукоженная с чёрным зияющим провалом рта, навсегда застывшего в беззвучном крике.
Игорь метнулся прочь и запер за собой дверь.
Утром на лестничной клетке не было ни планшета, ни мумии, ни даже телогрейки.
В дверь Игоря постучали. Это стучал сосед сверху, узнать, когда Игорь планирует заступать, и как прошло дежурство Санька. Игорь так и не открыл. Услышав стук в свою дверь, он сиганул с балкона, и, хотя этаж был вторым, Игорь не смог выжить после падения.
На этом дежурства закончились. Однажды, потеряв главнокомандующего, ворох смельчаков рассыпался и продолжил свои скучные повседневные дела, забывая за суетой недавние страхи.
Некоторое время, проходя по лестницам подъезда еще встречались друг другу соседи, но все реже и реже, пока Андрей, наконец, не остался совсем один.
«Сегодня ночью в подъезде что-то нестерпимо выло, кидаясь и грохоча лестничными перилами, – сделал очередную запись в своем дневнике Андрей. – В шуме можно было различить разные голоса, как будто все они жужжали в общем неразличимом хоре, однако, я явно слышал голос Леночки. Она умоляла Игоря о чем-то, о чём, я не разобрал. Голос был слишком жалобный, я едва сдерживал порыв выйти ей навстречу.
Чтобы не поддаться овладевающему безумию привязал себя, пока был в памяти, к трубам в ванной толстой бечевкой, только тогда перестал бояться отключиться.
В прошлый раз я очнулся только в тот момент, как уже занес ногу над дверным плинтусом. Отчетливо помню, привиделось, будто Леночка стоит у моей двери и просит впустить ее. Как только я открыл дверь, она захохотала и увернулась от меня, делая несколько шагов назад и маня меня рукой. Я было подался за ней, и в этот момент очнулся. Что-то, непонятно что, подступало к моему горлу из темноты подъездного нутра.
Ужасно боюсь, что в следующий раз не сдержит меня либо бечёвка, либо труба.
Надо придумать способ зафиксировать себя как можно крепче.»
Вечером того же дня:
«Что-то съел, ужасно крутит живот. Вызвал скорую. В скорой со времён моей молодости стали на порядок вежливее. Болтали со мной, успокаивали. Боюсь, что врачи не смогут добраться до меня, не смогут пройти подъезд. Надо постараться дойти до низу, подождать их приезда там. Сам не могу, тяжело. Пытаюсь сдвинуться и ничего не получается, как будто что-то держит меня. Весь как-то странно распух.
Леночка говорит, что в городе заражена вода, побочные эффекты – вплоть до галлюцинаций. Рассказывают, люди видят не пойми что, и это сопровождается головокружением и повышением температуры».
Андрей резко пришёл в себя ото сна. Это была очередная галлюцинация. Бечёвка не подвела. Тело болело от врезавшейся в него веревки. До утра оставалось около часу.
Андрей заварил кофе, надо было как-то проснуться. Горячий душ сильными струями разогнал кровь, сердце начало ровно биться, готовое к новому дню. Крепкий кофе придал уверенности и энергии для того, чтобы быстрее ветра проскочить три этажа вниз. Сегодня он дал себе слово, что попытается вновь пробраться в квартиру первого этажа, чтобы обосноваться теперь там, навсегда минуя необходимость передвижения по подъезду.
Первый этаж – самый близкий к выходу, открывающий возможность попадания в жилище через балкон, минуя подъезд, казался Андрею единственным возможным решением выжить в сложившейся ситуации. Он неоднократно предпринимал попытки залезть в открытое окно 37-й, однако, как только приближался к спасительному проему, здание непостижимым образом исчезало из поля зрения, как будто таяло в воздухе. Стоило сделать шаг назад, и оно вновь появлялось на том же самом месте, абсолютно реальное и вполне ощутимое. Это было ещё одной загадкой, которую Андрей силился разгадать каждый день. Он совершенно не помнил, кто именно занимал этаж, как исчезли эти люди из жизни дома, но ведь очевидно, что они были. Пытаясь вспомнить их, Андрей, как казалось ему, различал в сознании неясные образы и контуры, однако, как только пытался подобраться к ним ближе, чтобы тщательно разглядеть и запомнить, терял их в то же мгновение. Андрей полагал, что, если удастся вспомнить обитателей нижней части дома, ему удастся-таки проникнуть в жилые помещения первого этажа. Как только люди, жившие там, перестанут исчезать из его памяти, так же исчезать перестанет при приближении и часть здания.
Он спрашивал в ЖЭКе, но архив ЖЭКа сгорел в прошлом году при невыясненных обстоятельствах. Спрашивал у соседей по дому, однако никто не мог припомнить ничего, кроме той информации, что там действительно кто-то жил.
Из-за странного, загадочного и всеобщего провала в памяти, Андрею приходилось преодолевать ежедневно дорогу смерти, вырывая у недр зла, обитавшего в подъезде, каждый новый день, как награду. Он смотрел на лица скучавших вокруг людей и презирал их. Как можно было так пренебрежительно относиться к великому дару – целому дню на земле, который приходится отвоёвывать в жесточайшей борьбе с неизвестным притаившимся врагом. Презирал их и завидовал им.
Нет, сначала он, конечно, пытался пожить у друзей. Когда пропал сосед из 43-й, он даже домой возвращаться не стал, купил в магазине зубную щётку, смену белья, букет цветов и через час звонил в дверь старой знакомой. Анна была не то, чтобы хороша или умела расположить к себе. Но у нее было одно выгодное свойство: ни с одним мужчиной она не могла ужиться, а потому ее трёхкомнатная квартира всегда оставалась открытой для бывших кавалеров. Они навещали её, когда некуда было податься или просто по причине тоскливой пьяной грусти. Анна же была довольна тем, что все, когда-то покинувшие её, к ней же возвращались, чем доказывали её превосходство над соперницами.
Ему даже не пришлось выдумывать причину своего внезапного появления, цветов было вполне достаточно.
Анна жеманно приняла букет:
– А ты похорошел, я давно тебя не видела…
Андрей, действительно, за эти два месяца с начала странных событий, сильно окреп. Бросил курить и много времени посвящал физической подготовке. До этого он не мог и двух этажей пройти, чтоб его не начала одолевать одышка. Сейчас же он птицей взлетал к своей двери, практически на одном вдохе.
Иначе было не выжить. Выбор был небольшой: либо застрять в переходе и повиснуть на перилах, либо домчаться до квартиры, которая непонятно почему оставалась неподвластна этому, там, за дверью.
Хозяйка распахнула перед Андреем давно забытый мир уюта, спокойствия и женской неги. Ночью, перед сном он даже задумался: “А почему бы и нет?”, – представляя себя в роли жениха. Во всяком случае, до тех пор, пока не прояснится ситуация с их подъездом.
Утомлённый и разнежившийся в безопасности он уснул.
Снился странный сон, будто его рвали на части тысячи одинаковых рук, ужас сковывал все члены, в ушах звенело. Однако, боль и ужас дробились на миллионы осколков, потому что весь он состоял из каких-то кусочков. Полностью себя обнаружить во сне было никак невозможно. Андрей только тем и занят был, что, продираясь сквозь уродливые видения, выискивал свои части, находя их в разных местах родного подъезда: где-то была рука, где-то нога, волосы нашлись под ковриком соседа из 45-й.
Он понимал только одно, нужно как можно быстрее найти и собрать себя целиком, чтобы покинуть проклятое место, пока удушливый, надвигающийся сладкий запах, не настиг его. Не хватало только глаза и нижней челюсти, как вдруг он понял: то, что настигало его и от чего он бежал, стоит совсем рядом.
Он замер, понимая, возможно, это его последние минуты, но верх взяло любопытство.
Андрей медленно стал поворачивать голову, борясь с собственным ужасом, чтобы обернуться и узнать, кто же преследует его.
Ещё немного и он увидел это…
Громкий крик пронзил воздух. Услышав его, он даже не понял, что кричит сам. Нечто смотрело прямо ему в глаза.
Андрей в ужасе вскочил на кровати: «Что? Что именно он увидел?!» Ведь это было что-то до боли знакомое, совсем родное, но почему, почему это так напугало его?
Он силился восстановить в памяти увиденный во сне образ, видение было где-то совсем рядом, на кончиках ресниц. Андрей почти уловил его, но каждый раз, приближаясь и чувствуя, что вот-вот узнает привидевшегося, он терял его.
Нервничая, стал расхаживать по квартире взад и вперёд, машинально поставил кофе, настроил душ.
Почему он так хорошо знает расположение всех комнат, откуда ему так хорошо известно, что и где лежит на кухне, кроме одного: где Анна?
Потому что он проснулся дома. Это было просто и элементарно. Но как он здесь очутился, ведь он прекрасно помнил вчерашний вечер: цветы, красный-красный борщ, другого Анна бы и не сделала, у неё все было на высшем уровне…
Неужели и это был сон? Неужели вчерашнего вечера не было?
“Что делать?” – заметался переполошенный разум, пытаясь вырваться из загадочного круга невыносимого фарса действительности.
Андрей потянулся к телефону. “Стоп! Куда ты собрался звонить? – задал он сам себе вопрос. – Анне? И что ты скажешь ей? Как дела? Был ли я вчера у тебя? А если не был?”
И тут Андрей в ужасе схватился руками за голову и почти взвыл:
– А вдруг был?!
Соседи справа глухо ударили в стену в знак того, что ранним утром не стоит напрягать голосовые связки так сильно. Они всегда делали ему замечание и всегда барабанили в стену, если к моменту их отдыха Андрей позволял себе хоть сколько-нибудь шума.
– Как вы достали! Моя квартира! Моя! Делаю что хочу! – Андрей схватил чугунную сковороду с плиты и со всей силы ударил по кафелю стены, разделяющей его с соседями из сорок пятой. Ещё и ещё раз. Плитка потрескалась в нескольких местах. Сковорода полетела в угол.
Андрей как-то оплыл и растёкся на полу, всхлипывая, как маленький ребенок:
– Там никого нет, их тоже нет, с кем, с кем я спорю? Я схожу с ума?
Соседи из 45-й были вполне милые люди: Оксана и Гоша. В принципе, не так уж и сильно они мешали. Просто были повёрнуты на здоровом образе жизни: не ели мяса, рано ложились спать.
Он однажды был у них дома. Все уставлено маленькими статуями будды. Комната пропахла благовониями. Детей у них не было, некогда, наверное, было: они постоянно мотались по всему свету, разыскивая учителей, которые приведут их к просветлению. Когда случалось встретиться с ними в подъезде, они смешно так складывали ручки у груди и немного кланялись. Кто только над ними не потешался за это. Потом, правда, так делать стали все.
Он прекрасно помнил то утро, когда Оксана, стоя внизу под балконом, уговаривала Гошу сбросить ключи от велосипедного замка. Тогда уже подъезд проглотил и Леночку, и соседей с первого этажа, поэтому Оксана боялась лишний раз подниматься за ключами, возвращаться – плохая примета. Гоша не сдавался, его очень многое смешило в этой жизни. Вот и в этот раз он потешался над женой, заставляя пройти несколько метров по ступеням наверх:
– В горы, значит, подниматься было не страшно, скорпионов жрать – пожалуйста… Что случилось – то?
– Ты сам знаешь, – выкрикнула снизу Оксана, понижая голос
– Что это я такое знаю?
– Ну? На весь двор сообщить?
– Хорошо, давай я, – сказал Гоша и крикнул, что было силы, – моя жена боится привидений!
Оксана отвернулась и быстро пошла прочь, оставив попытки воспользоваться велосипедом.
– Да погоди ты, сейчас я принесу тебе твои ключи! – крикнул Гоша и бросился догонять её.
Он, кажется, единственный, не боялся того, что живёт в подъезде.
Натянув наспех халат и взяв в руку ключи, побежал, перепрыгивая через ступеньку, вниз.
Один из прыжков Гоша не рассчитал и рухнул кубарем, пересчитав бетонные ступени всем, что имел, растянувшись у мусоропроводной трубы.
Там его и нашла через несколько минут Оксана, вернувшаяся, чтобы доказать мужу, что она вовсе не трусиха, и заставить его извиниться за обидные слова.
Андрей услышал крики в подъезде, в его дверь тут же заколотили. На пороге стояла Оксана.
– Гоша! Гоша! – кричала она, когда Андрей открыл ей. – Скорую, надо срочно. Ему плохо!
Андрей посмотрел в подъезд и увидел Гошу. Тот уже не смеялся и не шутил, на лице застыло изумление, рот слегка приоткрыт, брови приподняты, халат распахнулся, обнажив крепкий торс. Пояс халата чудным образом обвил шею.
Андрей метнулся к телефону в прихожей, начал набирать ноль три и вдруг понял, что разом, мгновенно и неестественно всё поглотила какая-то невесть откуда возникшая тишина. Только что в подъезде раздавались женские вопли и вдруг стихли, оборвавшись на выдохе. Он взглянул на то место, где только что была Оксана.
От нее оставалось не так уж и много: раскрытые от ужаса глаза и бледные контуры тела. Вся она как-то постоянно менялась, как будто утекала в трубу огромного пылесоса, расположенного сразу за ней.
Андрей с силой схватил то, что до этого было Оксаной, и рванул за волосы к себе, внутрь квартиры.
Удерживаемое в руке со вздохом упало на пол и с чавкающим звуком впиталось в ковёр.
Это было две недели назад, он помнил события того дня прекрасно. Но что же тогда стучало в его стену. Андрея осенила догадка: “Может быть! Может быть, это был только сон. Такой же мерзкий и противный, как сегодняшней ночью! А Оксана и Гоша просто уезжали в свою очередную Индию, и я не заметил, как они вернулись! Конечно! Конечно, так и есть, вся эта ахинея просто приснилась! Такого не может быть на самом деле!”
Андрей радостно выскочил в подъезд и стал трезвонить в 45-ю, готовый обнять и расцеловать того, кто ему откроет.
За дверью мешкали, и Андрей принялся стучать. Дверь от хлопков ладонью тут же открылась, и он прошёл внутрь.
“Нет, они не уехали. И этот чудовищный кошмар был не во сне, а наяву», – записал он в своем дневнике следующим вечером.
” В комнате было пусто, по-прежнему пахло благовониями. Я задел маленькую фигурку Будды, и он весело стал раскачивать головой, как будто заливаясь от смеха.
Я позвал их, никто не ответил. В квартире было пусто, но я не решился проходить. Сон это или нет, а ведь явно слышался стук в стену. Я поспешил уйти. При выходе на полу нашел тетрадь. В ней – записи аккуратным почерком, должно быть, писала Оксана. Никогда не думал, что она работает врачом. Однако, вот, что там было записано:
«Пациент – сирота, родителей своих не помнит, имя получил в детдоме.
Жалобы на безысходное одиночество, связанное с потерей близких людей и знакомых.
На фоне одиночества, в результате неумения принять того факта, что люди могут не только появляться в жизни, но и исчезать из неё по разным причинам, будь то отъезд, ссора или какие-либо другие, пациент ищет объяснение происходящему в окружающей действительности, объясняя расставание действием невидимой силы.»
“Удивительно близок показался мне этот несчастный, так и не сумевший пережить одиночество. Разве может быть у человека причина навсегда потерять друга, кроме смерти или другого загадочного обстоятельства?
Я тоже не знал ни отца своего, ни матери, и так же как и он, не мог никогда понять, есть ли они на самом деле или нет. Вроде есть, если я есть. А как думаю о них, исчезают, не думаю – опять есть…»
Страшная догадка осенила Андрея.
– Боже мой, – он схватился обеими руками за большое зеркало в прихожей и уткнулся в холодную поверхность горячим лбом. – Боже мой! Я сошёл с ума. Леночка, ведь это моя первая любовь в школе! Игорь! С ним мы сидели за одной партой! А зло? Кто в роли зла? Врачи! Тупица! Те, кто тебя разлучили со всем миром, ограничив все связи и контакты, это вселенское зло – врачи!
Андрей захохотал, сползая на корточки. Все объяснилось до смешного просто. Он пациент психбольницы, вечно убегающий от врачей и никак не расстающийся с собственным прошлом.
На душе стало легко. Всё стало на свои места.
«Надо просто принять помощь тех людей, которые работают над моим излечением. Что там? Таблетки. Ну да, пусть будут таблетки. Капельницы? Пусть будут капельницы,» – он встал и подошёл к двери. – «Скорее, как можно скорее, только бы вылечиться!»
– Ста-ять! – скомандовал Андрей сам себе! – Нет-нет, морок, опять морок. Допустим, Игоря и Леночку я знал давно. Допустим, их смерть я не смог пережить и вообразил, что их сожрало что-то в подъезде. Но Оксана? Гоша? Это бред! Это только в моем воображении. Нееет, врёшь, не возьмёшь, тварина! Если это всего лишь сон, всего лишь бзик воспалённого сознания, то надо просто проснуться, очнуться, вскочить, упасть, что угодно! Резко сменить положение! Упасть! Да! Упасть! Во сне всегда так, снится, что падаешь и просыпаешься!
Андрей резко развернулся и со всего маху прыгнул с балкона.
Тело грузно, плашмя хлопнуло оземь. Вздрогнули и засуетились окрестные зеваки. Коты брызнули в сырость подвалов, подальше от места происшествия.
– Нет, нет и нет, – повторяла Ольга Петровна. – Самоубийство – грех, и никакого оправдания для него нет. Тот, кто это сделал, попросту слабак. Да поставь ты чемодан уже! Иди к машине, скажи грузчикам, чтобы занесли холодильник и мебель…
Александр Иванович резко, с шумом впечатал поклажу в цементные клетку лестничной площадки и бросился вниз к мужикам. Терпеть поучения жены было невыносимо, даже в такой счастливый день их новоселья она не могла удержаться.
Ольга Петровна, оставшись одна на лестнице торжественно вставила ключ в дверной замок их собственной однокомнатной квартиры номер сорок пять, пусть и вторички, но все же своей, со счастливым номером, цифры которого в сумме давали девятку, число удачи, в которой можно будет начать новую жизнь…
Автор публикации
glikenwoomen
Комментарии: 0Публикации: 6Регистрация: 14-08-2021