Подарок

— Не понимаю, зачем ты это делаешь?

Вася от таких слов грустно посмотрел вниз.

— Затем, что я уже все это спланировал.

— «Спланировал», – передразнил его Макс. – Спланировал, так теперь распланируй обратно и ничего ей не покупай.

— Я не могу.

— Можешь.

— Не могу.

— Можешь! Ты можешь, ё-мое. Тебе нужно себя просто перебороть. Поэтому сможешь.

— Нет.

— Да что за упертый баран! Вот почему ты так за нее цепляешься?

— Не знаю…

— Я с тебя балдею! – воскликнул Макс. – Из-за нее ты страдаешь с какого года? Она ноль внимания, а ты все равно за ней. Вот зачем ты делаешь ей это все? Зачем вообще идти в типографию, если можно купить уже готовую в магазине?

— В магазине нет в наличии, а даже если и есть, то стоит под тысячу. Плюс самое важное не только книга, которую она хотела, но и письмо в начале рассказов, которых я собирал по кусочкам то в библиотеке, то в интернете. Письмо личное, частично желающее ей всего светлого и теплого. Письмо, где я ей пытаюсь в очередной раз открыться, хотя мой поступок и будет наглым и бессмысленным, ведь уже поздно о чем-либо говорить. А ведь задумка для подарка хороша: подарить ей книгу, которую нет ни в одном книжном и практически никак и нигде не достать?

— Да, хороший подарок, – согласился Макс.

— А ведь главное, что с душой, – продолжал Вася. – Нам не вещи дарят люди на днях рождения, а частички своей души…

— Ну да, конечно.

— …А я дарю ей последнее от себя. Что дальше будет – не знаю. Знаешь, Макс, – призадумался на минутку Вася, – я в последнее время виню себя. Виню себя в том, что при каждой нашей встрече я был не в состоянии сказать, когда в душе просилось «Я люблю тебя». Подавлял каждый раз, ибо думал, что будет неудобно и не вовремя, откладывал (Вася открыл дверь, и парни зашли в здание) свои чувства до понедельника, и в один такой понедельник решился. А тут меня осадила она своим «Парень появился зимой прошлого года, написывает теперь, переживает, как добралась», когда ей кто-то позвонил. Я после этого весь дрожал, я не мог выбрать, что взять на обед, да и аппетит весь пропал. Понимаешь, подо мной земля не пропала, душа в пятки не упала, но что-то внутри мешало видеть и понимать происходящее. Мозг дает команду, что нужно что-то заказать, а блюда при этом не видит! Она что-то говорит, а ты не слышишь, ведь ты начинаешь это проматывать это снова и снова, начинаешь себя корить и искать, где же ты так оплошал?

— Вась, Вась, Вась… Не начинай себя винить. Тебе это откликнется еще ненароком. И вообще, знаешь как моя бабушка говорит: «Уж коль твое, так и мило…» Или не так она говорила… Не помню уже. Но не суть. Проблема в том, что за эти года ты так зациклился на ней, что теперь не в состоянии отпустить ее. И вместо того, чтобы отпустить уже наконец, ты мучаешь себя и, возможно, смущаешь ее.

— Угу, да знаю, знаю, – устало промычал Вася.

— Слушай, тебе просто нужно переключиться.

— Да, да, да…

— Добрый день, – вступила в разговор женщина средних лет. – Меня зовут Екатерина. Чем я могу помочь?

— Добрый день! – переключился Вася, немного изменив тон своего голоса. – Хотел бы узнать, занимается ли ваша типография печатью книг.

Макс усмехнулся.

— Ну конечно, – ответила улыбчиво Екатерина.

— Тогда можете рассчитать, пожалуйста, сколько будет стоить один экземпляр этой книги? – и из кармана показалась флешка, которую Вася протянул Екатерине.

— Так, хо-ро–шо. А какие у вас будут параметры?

— Ну, смотрите. Обложка книги мягкая, скрепление клеевое, формат а-пять.

— Хо-ро–шо, – протянула Екатерина. – Сейчас вам сделаем расчет.

Макс толкнул своего друга и зашептал:

— Так вот, продолжаем. Она тебя игнорила столько раз, отвечала на твои сообщения не сразу, придумывала всякого рода отговорки. А ты ей и внимания, и подарки, и все. Не нужен, увы, ты ей, как тяжко это не звучало. А если бы и нужен был, то она бы тебя берегла. Понимаешь, тебе нужно переключиться. Начать знакомиться с другими девушками. Вот у меня в вузе их полно. Или в комитете молодежи их там тоже много. Тебе просто нужно сделать наконец шаг вперед. Давай я тебя туда запишу…

— Нет. Спасибо, друг, но нет. Я хочу немного отрезветь с этого.

— Не, конечно, говорят, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Но я не позволю тебе тонуть в таком состоянии. Я, так сказать, хочу кинуть тебе спасательный круг. Тебя надо вытаскивать!

— Так, смотрите, – начала Екатерина, – как я понимаю, вы берете верстку книги…

— Да.

— Ага, и поэтому я добавила это в стоимость вашего экземпляра. У вас макет обложки есть?

— Нет.

— Ну значит вам нужно сделать и прислать его нам сегодня. Либо вы можете это у нас сразу взять уже…

— Беру.

— Л-ладно, добавляю тогда еще дизайн обложки. Вам нужно в ближайшие сроки сделать?..

— Да.

— Что ж, тогда с вас двенадцать тысяч шестьсот три рубля.

— Хорошо, – наконец сказал Вася.

Макс вздохнул. Из терминала прозвучал громкий писк.

* * *

Понедельник шестого месяца в году. Время близилось к восьми вечера.

Вася шел с праздничным пакетом в руках средь синих многоэтажных домов. Солнце добровольно озаряло стены, тротуар, двор; во дворе было уже тихо, – видимо, все сидели дружно дома.

Вдруг заскрипела подъездная дверь, и на улицу вышла девушка лет двадцати, с ореховыми волосами и голубыми глазками. Вася улыбался ей, как улыбался всегда, видя ее, как он улыбался своей маме, когда возвращался с деревни обратно в город. В ответ на его улыбку он встретил точно такую же милую и всю светящуюся улыбку.

— Привет.

— Привет.

— Вот, поздравляю тебя, Танюш, с днем рождения!

— Ой, спасибо! – воскликнула девушка, приняла пакет и ехидно спросила:

— А можно сейчас посмотреть подарки? Или, как обычно, только дома?

— Можешь сейчас, – согласился Вася.

— Ну что ж, давай посмотрим, что ты на этот раз мне даришь. Ой, цветочки! Ты мне цветочки купил?

— Не, я в соседнем дворе с какой-то клумбы их сорвал. За мной потом какая-то бабулька бегала и кричала: «Ирод! Иуда! Всадник апокалипсиса!»

— А ты что?

— А я: «Да вам че, цветочков жалко на доброе дело?» И убежал.

— Ойй, ну ты и выдумщик, Вася! – верно подметила Таня. – Так, а дальше что у нас? Мой любимый грильяж и…книга. О, Господи! Это «Простая душа» Флобера?

— Если это вопрос, то да. Это она!

— Но…как?

— Что «как»?

— Как ты ее раздобыл?

— Ну, кто ищет, тот найдет. Ну, или тот, кто может печатать книги, способен создать любой текст, даже из воздуха и интернета.

— Все понятно! А я уж думала, что не смогу ее прочесть. Нигде нет этой книги! Понимаешь, нет. А ты… Спасибо тебе, Вась. Большое спасибо!

— Пожалуйста, Тань! С днем рождения. Как дела у тебя? – спросил Вася после мимолетной паузы.

— Да все отлично, – смеясь, ответила Таня. – Сегодня был последний экзамен, по которому у меня автомат. Вот, радуемся сегодня всем семейством. А у тебя как с экз… Счас, мне тут кто-то звонит.

— Угу, конечно, – кивнул головой Вася.

— Алло. Да. Хм, ага-сь. Да, сейчас. А это срочно? Ладно, хорошо. Да, я с Васей разговариваю. Сейчас, поговорю и пойду. Давай, пока.

— Кто звонил? – спросил Вася, чего-то вдруг испугавшись.

— Парень. Говорит, что в доме беда, и меня все ищут.

— А, тогда иди и помогай им. Вдруг это важно…

— Да не, не думаю.

Вдруг опять зазвонил телефон.

— Теперь это мама… Алло. Да, Господи! Счас, иду. Давай. Всё-таки что-то важное.

— Ну вот видишь, – отозвался грустно Вася.

— Тогда прощаемся?

— Да, наверное.

— Ну, пока…

— Пока…

Развернулись и ушли. Кто куда, как чужие.

Небо стаскивало потихоньку чернь на себя, освещенные здания вновь приобретали свои синие цвета. Подул прохладный ветер.

Вася шел, глядя вниз под ноги, и думал о чем-то.

— Ахахахаха! Посмотри на него, черт, – сказал мерзкий, скрипучий голос кому-то.

— Да! Ахахахахахаха!

— Какое ничтожество! – сказал черт. – Не смог, не смог, видите ли! Столько раз ее видел, и так и не смог ничего путного, толкового сказать! Ахаха!! Неудачник! «Боится с ней о многом говорить; многое скрывает, и из-за этого внутри себя и в жизни ведет лживыми тропами»!

— Ахахахаха! Да! Да! Как на него это похоже! О, дорогая моя, – вставал на одно колено другой черт, – я тебя люблю, пусть ты и игноришь меня, пусть ты и отвечаешь неделями мне вот уже несколько лет и сама решаешь, когда мне отвечать, но знай, я тебя люблю, хоть и не могу тебе это сказать, ибо боюсь всего: боюсь, что ты зла будешь на меня, что снова к тебе пристаю со своими чувствами, боюсь, что снова будет отказ, что все это прекратится в один момент и что я буду делать, ой-ой-ой! Тьфу, ХАХАХАХА!! Но чтобы быть с ней честным, решительным, авось и получилось бы у тебя, авось бы и были парой, ты трусил, откладывал свои «важные» слова до последнего.

— Да! И это мы знаем! Мы знаем, все знаем, хаха! Особенно в мае, несколько лет назад, когда было это перед ЕГЭ, ты мог бы ей сказать, что рад ее видеть при каждой встрече, что хотел бы быть с ней, что любовь к ней ты чувствуешь еще сильней. Но ты сказал, что не сейчас, что ее голова и так забита стрессом и учебой, а тут ты прикатил со своим очередным признанием. Во имя любви, считая так, ты жертвовал собой, чтобы ей было комфортно. Решал все время откладывать до окончания экзаменов, там же уже будет проще. Потом поступление, не вовремя, теперь этим у нее голова забита. Первый курс тоже пролет, второй курс – пролет. Все о ней, о ней, о ней, о ней, о ней, о ней, о ней, о ней.

— Хватит, – прошептал с ужасом Вася.

— Ооооо!

— Ооооо! Смотри, черт! Ему не нравится! Ахахаха!

— Ахахахахаахаххахахах!

— АХАХАХАХАХАХАХАХАХА!

— Анекдот!

— Да еще какой! Ахахаха!

— Во, а помнишь, как недавно он нажрался в гостях у друзей? Он-то сам ничего не помнит, но мы-то с тобой это все видели, хаха! Как он в пьяном угаре содрал горло, говоря пацанам, что он ее до безумства любит, и что он готов ради нее драться с кем угодно. А потом блевал два часа в унитаз из-за алкоголя. Хахахаха, а потом всю ночь извинялся перед дружбанами, что он не должен был до такого скотного состояния пить, и что он не достоин ее, если не контролирует влитый в него алкоголь. Ой, как же он извинялся! «Простите…», «Пацаны, извините…», «Прости меня…». Сам себя простить не мог за это и ждал прощения у других, словно одобрение за свое понимание и слова.

— О, о, о! Скажи, Васютка, к чему привела тебя это твое терпение, любовь, надежда на что-то связать с ней? Сколько ты намучился с ней, ожидая ее? Помнишь, сколько ты ждал ее, чтобы пойти погулять, сколько ты страдал в двадцатом году, когда не мог выйти из четырех стен своего сумасшествия, во всем ограниченный, когда она как раз начала отвечать тебе подолгу, как ненужному и чужому. А ты ждал и ждал от нее смс-ки, звонки, когда ей первый писал. А че ты ждал звонков, если сам ни разу не звонил? АХАХАХАХАХАХАХХАХА! А она даже не удосуживалась тебя беречь, словно забытая игрушка! Долго ты терпел это унижение, надеясь на любовь. Долго ты старался ей дарить частички своей души. По итогу все радостное отдал, а печальное оставил. Доооооолго ты страдал, молясь за ее благополучие во всем! Сколько думал о ней и только о ней, как больной какой-то, ааа? Хаха! Сколько ты находился в подвешенном состоянии, а?

— Во, точно. Вась, а помнишь, сколько мыслей было вздернуться, а? Ничего не держит, никто не бережет, все не имеет смысла и все пусто, ахахаха. Никто не разжигает огонь в глазах твоих, и в итоге сколько раз ты себе волосы выдирал, срывы, боль, побои твоего тела, когда ты убивал в себе все доброе и человечное бессмысленностью! Чего ты ждал, а? Счастья, любви? Что ты настрадаешься сейчас, а потом тебе это воздастся, и ты будешь с ней? Нееее, дурашка, эта формула давно не работает. Вот что ты посеял! Посеял нам на утеху и на пир! АХАХАХАХА!

И тут загудели ноги, что-то в животе закрутилось и начало втягивать в себя, глаза покраснели и зачесались, уши загорелись, а спину и сердце начало царапать, бить, драть и откусывать помаленьку. И это все были проделки бесов, которые со злобой на него набросились, и Вася не мог с этим ничего сделать. Надел капюшон и шёл дальше.

— Ха, черт, смотри! Он даже сейчас продолжает себя винить, что он тормоз и трус, и тонуть в тоске по тем временам, когда все было «хорошо» по его мнению. Думает, что он причина всего ужасного и он виновник такой своей судьбы. Идиот!

— Ничего подобного! Не трогайте своими грязными пальцами мое нутро! – возразил тихо Вася.

— Ну как это! Ведь это правда. Ты себя не ценишь, не любишь, всего себя и душу отдаешь человеку, которому плевать, что ты чувствуешь. И при всем при этом ты во всем виноват! При всем при этом ее-то ты вечно во всем прощаешь и оправдываешь, и любишь. Идиот, ха, не иначе!

— Да!

— Хаха.

— Хахаха.

— Ахахахахахаха!

— АХАХАХАХАХА!

Они смеялись в один голос, и даже когда Вася сидел на остановке, они продолжали искажать его сердце и мысли, бить, унижать, говорить больную правду и доводить до грусти. Уже со всем темно стало, звезд не видно и в некоторых домах уже выключали свет.

— Извините, сигаретки не найдется?

Вдруг прозвучал старческий голос, выводивший Васю из «раздумий».

Вася мотнул головой, и дед пошел дальше просить покурить.

— Извините, разрешите у вас стрельнуть одну сигаретку, – попросил старик у какого-то курящего мужчины. Тот дал ему чапман со вкусом шоколада, и оба затянули трубочку.

Вася подошел к тому же мужчине, когда старичок ушел в своем направлении, и тоже попросил сигарету. Мужчина сморозил нос и медленно взял пачку, вытащил одну сигарету и протянул ее парню. Отдал и ушел.

Затяг, после которого Вася закашлял. Откашлявшись, Вася поднес к губам трубочку, а та медленно начала тлеть. С каждым вдохом, пока бесы пожирали и мучали тело, парня окружал пряный запах шоколада или отдаленно напоминавший это, но вместе с тем першение в горле и неприятный вкус во рту так же были где-то рядом. Сердце начало быстро биться, а сигарета подбивала, медленно тлея. Медленно тлея, оставляла после себя горечь. Медленно тлея, отравляла мозг и сердце. Медленно тлея, окружала прозрачным и сладким дымом. Медленно тлея, закончилась, так и не дав долгожданный покой, и по итогу была брошена, растоптана.

Вася хотел попросить еще сигарету, но никого не увидел рядом. Был лишь зелёный человечек по ту сторону дороги, который горел и привлекал к себе внимание.

Василий глянул на бычок от сигареты, весь изогнутый, горбатый, и зашагал под ночным беззвездным небом, средь синих домов, вспоминая прошлое.