Однако многие из них страдают многословностью, псевдонаучными изысканиями, сложностью восприятия и главное, не дают точного ответа: а что же собственно произошло? Как с этим жить и что делать дальше? Как найти ту самую «национальную идею», которая позволит стране уверенно развиваться, не рискуя повторить события столетней давности?
Причины, приведшие к необходимости реформ многократно (с разной степенью глубины и достоверности) описаны; причем многие труды обнародованы еще при власти коммунистов. Кратко и схематично они выглядят так:
Едва ли не за сто лет до трагических событий в обществе начался глухой протест против всего того, что составляло основу государственного устройства. Начался он с кучки декабристов, весьма далеких от народа, но закончился желанием перемен практически всеми слоями общества. Нельзя сказать, что власть не реагировала (от отмены крепостного права, до разрешения профсоюзов и созыва Государственной Думы). Однако она действовала в правовом поле; взрывных реформ «здесь и сейчас» власть не могла предложить по определению.
Это прекрасно понимали активисты левых движений, очарованные марксизмом: в их библии «Капитал» было блестяще показано: у общества, основанного на эксплуатации человека человеком будущего нет. Поможет только демонтаж всей системы с постройкой государства на совершенно иных принципах.
Если написать образно, то лидеры РСДРП на деньги, добытые разными путями, изготовили огромный… ковш! В ковш бережно собирали все слезинки: униженного крестьянина, обманутого рабочего, наказанного солдата, обиженного старообрядца, не услышанного властью интеллигента… Путем распространения своих идей через прессу и «сарафанное радио» он внушали: только мы, только у нас есть полотенце, чтобы вытереть ваши слезы; мы прогоним и накажем всех ваших обидчиков, ибо у нас есть еще более Новый Завет: учение Карла Маркса. Оно всесильно, потому что верно! Коротко и ясно, не поспоришь.
…Тем временем обстановка на фронтах первой мировой, а также на жизненном фронте большинства самых разных групп населения Российской империи оставляла желать много лучшего.
Интеллигенция захотела «открыть окно и вдохнуть свежий ветер свободы», рабочие – не отчитываться перед учетчиками и платить штрафы, крестьяне – иметь надел, а не батрачить, студенты – выражать свое мнение, а творцы – скинуть гнетущее ярмо цензуры…
При этом подразумевалось, что средний класс будет также свободно ездить за границу, покупать автомобили и пылесосы, рабочие – приобретать патефоны и отрезы ткани, крестьяне – лошадей и даже трактора, творческие люди – свободно самовыражаться, верующие – верить, а интеллигенция – участвовать в управлении государством…
Одним словом все захотели сохранить всё хорошее из прошлой жизни и убрать всё плохое на пути в новую жизнь. Институт самодержавия относился ко второму пункту.
Поэтому «прогнивший режим» был заменен «прогрессивным». Россия стала едва ли не самой свободной страной в мире.
Но очень скоро выяснилось, что дивиденды с этой затеи получило лишь небольшое количество населения. Для большинства же – ситуация «всеобщей свободы» обернулась анархией и вседозволенностью; а развал промышленности и управления страной унавозил почву для прихода каких-то других людей во власть.
…И такие люди нашлись. Они были циничны и конкретны. С ними был их Бог и писание. Они твердо знали чего хотят, и готовы были умереть за свои идеи.
Заводы – рабочим, землю – крестьянам, мир – народам…
А потом – все это вместе с землей, лесами, реками, рабочими и крестьянами – планировалось передать в управление компартии.
Правда, об этом не говорилось, и поэтому все захотели попробовать. Захотели сохранить всё хорошее из прошлой жизни и убрать всё плохое на пути в новую жизнь. Институт временного правительства относился ко второму пункту.
В результате – произошло то, о чем так долго говорили большевики… и далее по Ленину. Все вышло успешно, и не в последнюю очередь из-за того, что власть «валялась под ногами». Интеллигенция оказалась слишком интеллигентной, политики – слишком политичными, а все остальные – слишком аполитичными.
И у большевиков все получилось: новая (советская) власть довольно быстро и почти бескровно победила на всей территории империи.
Таким образом, у Родины сменилось начальство; прошлые подвиги стали преступлениями. И наоборот.
Собственницей страны стала компартия. Все другие собственники чего бы то ни было, объявлялись вне закона.
Однако те, кто считал Россию своей родиной не по факту рождения, а по факту сопричастности к ее жизни, те, кто строил дома и заводы «на века», чтобы передать их своим детям, те, кто «чуял под собой страну», мирится с этим не захотели.
Вспыхнула гражданская война.
Но у белого движения не было шансов – общество захотело жить по-новому. Еще не совсем понятно как, но по-другому.
Не принявшие новый порядок эмигрировали или были убиты.
Лидеры большевиков занялись мирным строительством, пробуя различные экономические модели. Несогласные с этим – уничтожались. Модели менялись и внедрялись, а население – убывало по причине смерти от голода и болезней.
Началась подковёрная борьба за управление завоёванным имуществом: огромная территория с лесами, реками и полезными ископаемыми; городами, заводами, газетами и пароходами, сотнями миллионов людей, скота и домашних животных.
Наконец, победил сильнейший, хитрейший и умнейший из них. Остальные – подчинились, а кто не хотел, те уснули навеки.
Новый хозяин России поступил как рачительный собственник: он собрал не только страну в целом, но и дошел до каждого: даже отбросы прошлого общества были собраны, как собирают рассыпавшиеся по полу гвозди. Всем нашлась работа. Государство дало шанс реализоваться любому и в любой области, но при одном условии: всё, что они будут делать, должно быть нужно государству и принадлежать ему.
Параллельно «решили вопрос» с религией: никаких «рабов божьих» быть не должно – каждый индивидуум должен был принадлежать государству, а не Богу. А точнее, у народа должен был быть один Бог – и не тот, что изображался на иконах, а тот, что лежал в усыпальнице. Все «буржуазные» и религиозные праздники были отменены. Делались попытки установления нового летоисчисления и замены христианских имен наспех выдуманными, олицетворяющими новую власть и порядок.
Наука, техника, материализм и передовое учение не оставляли «гнилому прошлому» ни единого шанса.
Под бравурные марши государство строилось, укреплялось и богатело.
Несметные богатства госфондов и церкви были «обменяны» у «проклятых капиталистов» на тысячи современных заводов «под ключ» .
…Однако рабочие – продолжали жить практически в тех же условиях; только вместо учетчиков – появились нормировщики. Беспаспортные крестьяне – пахали от зари до зари в колхозах на «своей» земле за трудодни; творческим людям – жестко указали границы полета их мысли, а интеллигенции вообще – показали на ее место в этом новом мире…
Народ толком ничего не понял. И начал громко возмущаться, по привычке обращаясь «к царю». Рабочие писали о бардаке и безобразиях, верующие – о гонениях за веру, ученые, о погромах целых направлений в науке, творческие люди – о душной атмосфере.
«Мы живем под собой, не чуя страны, наши речи – за десять шагов не слышны!» (О. Мандельштам).
«Царь» ответил законом «о трех колосках»; он был очень расстроен: как имущество смеет возмущаться?!
Но даже таким недовольным нашлось применение – многочисленные «стройки коммунизма» получили миллионы работников, ударно трудящихся за пайку.
Однако «имущество» не подозревало о том, что оно имущество; народ искренне считал себя хозяином великой страны, а стало быть, его должно было волновать всё, что в его стране происходит…
Руководители партии и правительства прилагали гигантские усилия, чтобы показать народу, что это не так… Это была «их» страна; впрочем она была «их» ровно до тех пор, пока они были у руля.
Но, даже находясь на вершине власти, они понимали, что выглядят богами лишь в глазах своих жителей; во всем мире хорошо знали, каким способом компартия пришла к власти.
Раболепство перед западом достигло пика: от конституции, написанной «на экспорт» до возни буквально с каждым иностранцем как с неземным существом. Всеми своими суперпроектами власть как бы говорила с миром: посмотрите, чего мы достигли! У нас – почти как у вас и местами даже лучше… Мы построили много всего; и все самое-самое! Самое большое, красивое и передовое! Не держите нас за изгоев, не насмехайтесь над нами, ведь мы, в случае чего, можем и…
И над этим «и» вся страна ударно трудилась буквально до самой кончины советского государства. Акриловые ванны и светоотверждаемые зубные пломбы властям были неинтересны – все силы и средства государство направляло на защиту существующего строя.
Если в других странах ученые и инженеры конструировали как оружие, так и стиральные машины, то советская власть не имела желания привлекать науку для такой ерунды. Когда отсутствие бытовых предметов стало невыносимым – государство закупило заводы «под ключ», и в СССР появились немецкие пылесосы и электробритвы, американские холодильники и итальянские автомобили. Если денег не хватало – использовали дореволюционные технологии (от производства шурупов и сантехники до зубных пломб).
К шестидесятым годам народ «всё понял» и перестал громко возмущаться всякими несправедливостями; коллективный разум подсказал им направление деятельности.
Все свои силы и средства граждане отныне направляли на собственное благосостояние. О властях говорили как о покойнике: или хорошо, или ничего.
Не говорили ничего. Того, кто провозгласил тост «за нерушимый союз коммунистов и беспартийных» 7 ноября, посчитали бы за сумасшедшего.
Люди перестали реагировать на любые действия власти: от захоронения Сталина, до снятия Хрущева. Отныне власть могла делать что хотела.
«Советский человек» наконец-то родился! Вялый, безвольный, послушно выполняющий указы и единогласно голосующий…
Ценой миллионов жертв, десятков миллионов сломанных судеб, загрязнив огромные территории, унизив и растоптав веру, правители могли, наконец, отчитаться перед усыпальницей: социализм построен!
Увы, к тому времени «пламенные революционеры» давно умерли и не могли оказаться, например, в каком-нибудь райцентре бескрайней России году этак в восемьдесят первом. Но может и к лучшему? Не пришлось бы рвать на себе волосы, понимая, что натворили их потомки, руководствуясь их же теориями…
Впрочем, из тех мужчин, кто родился, например, в 1921 году и кому родители завидовали (он будет жить при коммунизме) до 1991 года дожили только три человека из тысячи.
Да и они (а особенно их дети и внуки) уже были заражены. Всех жителей СССР поразил вирус; и простой рабочий и партийный секретарь носили его в себе.
Заразившийся переставал «чуять под собой страну» – он чуял только собственный дом, а примитивное материальное накопительство провозглашал целью всей жизни. Под «накопительством» советский человек понимал обзаведение бытовыми вещами, в нормальном мире считающимися дешевыми необходимыми предметами: женскими сапогами, кожаными куртками, джинсами, магнитофонами, цветными телевизорами. Обладатель простенького автомобиля – считался зажиточным, а имеющий видеомагнитофон – и вовсе находился на недосягаемом уровне.
Стремление обладать «тремя ключами» (от собственной квартиры, машины и дачи) стало смыслом жизни целого поколения.
Что же такое «советское государство» и кому принадлежат его богатства, никто ответить не мог. Страна принадлежала всем и никому. Все было общее – и ничьё. Под воровством подразумевалась лишь кража личного имущества – «принести с работы» что-либо зазорным не считалось. Рабочий тащил гвозди, мастер – инструмент, инженер – оборудование, а директор – всё остальное, включая деньги. Это превратилось в национальную забаву.
Вещи свозились в квартиру, гараж и дачу, а деньги – в тайник. Только это и являлось «страной» и «родиной»; вся остальная 1/6 часть суши была «их». «Их» боялись и ненавидели. Они могли забрать государственную квартиру, сломать дачу или гараж (если место понадобится им для какой-либо стройки). Полностью лишенный частной собственности советский человек был беззащитен – в любой момент «они» могли сделать с ним что угодно…
Рефлекторное желание «стащить и спрятать» впитывалось в новые поколения с молоком матери.
Тем временем советская экономика представляла собой борьбу с препятствиями, непонятными человеку, живущему в современном мире.
А пока она «представляла», ее жители жадно смотрели по видео западные фильмы, убеждаясь, что земля, трава и асфальт «там» сделаны из того же материала. Предметы жуткого дефицита, дающие право его обладателю чувствовать себя выше других – там доступны даже безработному, а понятие «Родина» и «начальство» (власть) жестко разделено.
Понимание, что они «живут не так» стало постепенно доходить до всех – от простых людей до верхушки компартии. Страна начала бурлить почти синхронно: сверху донизу. И никакая сила не смогла этому помешать – «совок» вдруг резко опротивел всем и каждому.
Все захотели жить в нормальной стране, где может быть будет и не всё хорошо, чем в ненормальной, где всё так хорошо, что дальше уже некуда…
И вот, наконец, это свершилось!
СССР распался, потому что его граждане устали так жить.
…Народ, тот самый «советский народ» об уникальности и общности которого так долго говорили коммунисты – продемонстрировал свои «лучшие» качества: никто не встал с дивана, чтобы идти защищать райкомы и обкомы – население попросту проигнорировало величайшее событие конца ХХ века – крушение коммунистического режима; оно проигнорировало его также, как и в свое время, исключение «величайшего вождя народов» из всех списков…
А теперь, «из всех списков» исключили самих коммунистов. Всех и сразу.
Лишившись поводыря, паства почуяла себя настолько свободно, что ее простые и непосредственные действия стали пугать некоторое количество «нормальных» людей (т.е. тех, кто владел информацией о жизни в странах с рыночной экономикой).
Граждане, поняв, что они отныне принадлежат сами себе, сначала растерялись, но потом, сориентировавшись, принялись делать то, что умели: воровать и прятать.
От кого? От «них».
А вдруг «они» пошутили и завтра снова заставят ходить строем?!
Лишенные корней, правдивой истории, собственности и ощущения страны – подданные бывшего СССР начали самозабвенно растаскивать его имущество. И прятать во всякие надежные места.
Кто мог украсть по мелочи – свозил это в квартиру и на дачу; ну а те, кто дорвался до больших денег – воровали, соответственно их и – переводили за рубеж. Это была их «дача». Все они руководствовались не разумом – инстинктом. А также – богатым жизненным опытом.
…В подавляющем большинстве стран его жители живут в ней.
И лишь жители СССР жили «в этой».
Отныне – лишившаяся республик Россия, принадлежала не «тем», кого уже нет, а «этим» – каким-то «новым хозяевам». Которые, при этом, также не считали, что страна принадлежит им – их мозг был тоже заражен тем вирусом, что идеологи компартии вывели и затем внедрили в мозг каждого: у тебя нет страны (т.е. земли, где ты родился и где будут жить твои дети), а есть только власть, которая и олицетворяет страну.
Родина – это и есть то начальство, которое в данный момент правит страной – вот основной постулат, что железом и кровью был намертво вбит в сознание тех, кто сейчас находится в возрасте власти и управления.
Но Родина и начальство – две разные субстанции!
Понимание этого абсолютным большинством населения – и есть одна из целей власти.
То есть, я хотел сказать, что эта цель у власти должна быть.
Иначе при очередном перевороте снова никто не встанет с дивана…
…Мы можем все! От успешной защиты рубежей, до создания задела в любом направлении фундаментальной науки; стартующие в космос корабли на фоне колосящихся нив – не советский штамп, а повседневная реальность. Четверостишье про ракеты и балет также, я думаю, слышали все…
У нас всё есть, но… чего-то не хватает и это «чего-то», постоянно, как заноза доставляет беспокойство.
У нас проблема с национальной идеей.
Быть может, дело в том, что мы все же что-то пока не можем?
В каждой халупе будет проводной Интернет? Да! Города станут чистыми и красивыми? Несомненно! Полетим на Марс? Обязательно!
А вот дом (в три кирпича!), где внизу лавка (с надписью: «Иванов и сын»), а наверху жилье – с этим пока получается не очень…
Нет веры в то, что в России ее граждане могут открыть дело, которое завещают своим детям, и никто не посмеет даже косо посмотреть в сторону того, кто своим трудом преумножает богатства страны. Эти люди не будут выводить прибыль в оффшоры, потому что это их деньги, и страна, где они их заработали, тоже их! Они будут счастливо и спокойно жить на своей земле; им некуда бежать и не от кого прятаться…
Привить новому поколению мысль, что они живут в России, а не в «этой стране» и заменить в органах власти и управления тех, кого уже не переделаешь (поскольку они считают, что переехали из «совка» в «рашку») и есть та самая пресловутая национальная идея.
Многое уже делается в этом направлении – но сделать предстоит еще больше.
Как пел Б. Гребенщиков: «пора вернуть эту землю себе».
Но только не путем очередного переворота.
Давайте оставим на рубеже столетней истории все катаклизмы – впереди у нас должно быть столетие мирного развития.
Автор публикации
Мы очень хорошо почуяли страну и ,,Не отсиживались на диванах,, , а приняли Мирное участие в Голосовании на Референдуме за сохранение Союза 17 марта 1991 ! Народ пережил не одну кровавую бойню , и не захотел ещё одного кровопролития, поэтому встал и мирно проголосовал, явка была 80 % , за сохранение Союза почти 78 % и чем кончилось ? Мнение народа просто проигнорировала кучка зажравшихся хамов!!! Грустно!