Планетарий

В моих руках торт – круглая розовая коробка перевязана блестящей лентой – и связка воздушных шаров.

Я иду по непривычно просторному после зимы проспекту Мира.

Сегодня окончательно потеплело и на мне легкая весенняя куртка. Чуть легче, чем нужно, но невозможно уже терпеть.

Я поворачиваю.

Маломосковская улица, долгий лифт, 9 этаж.

Потом, наоборот, очень быстро, после короткого звонка в дверь, круговорот: боже, шары, куртку бросай туда, да нет, на кровать в маленькой комнате, одна щека, другая, с днем рождения!

На кухне зреют салаты.

Еще не все пришли, но пойдемте уже за стол.

Я несу салат “Мимоза” и что-то там из кабачков.

Он сидит на подоконнике, под открытой форточкой, с гитарой.

Темно-синяя рубашка в клетку, черные мешковатые джинсы.

То ли чей-то друг, то ли брат.

Учится на химической промышленности.

Я делаю вид, что ничего особенного. Ну темно-синяя рубашка, ну чей-то друг или брат.

Я говорю:

– С той стороны есть место? Поставь, пожалуйста, здесь уже негде.

Он спускается с подоконника и устремляется куда-то ввысь.

Он говорит:

– Давай.

Я передаю ему по очереди “Мимозу” и кабачки.

Я думаю, что бы сказать еще.

Но тут, такое бывает, все приходят и мне нужно вперед, к окну, чтобы сесть, потому что остальным тоже нужно, а я мешаю на проходе.

Я сажусь рядом с ним.

Он говорит, что никого тут не знает, что его позвали за компанию, что, в общем-то, он не хотел идти, но пришел, потом что-то про химическую промышленность, про то, что любит фантастику, и смотреть, и читать.

Он рассказывает смешно, спрашивает что-то про меня, я что-то отвечаю.

Он говорит:

– Может пойдем?

Я говорю:

– Ещё рано.

И мы сидим ещё где-то час.

Потом он говорит, чуть громче, чем нужно:

– Ты знаешь, сегодня до трех ночи работает планетарий?

Я говорю:

– Классно.

Мы начинаем пробираться к двери.

Во-первых, уже поздно.

Во-вторых, такое не пропускают.

И все знают, что в планетарий мы не поедем, что не так уж и поздно, что, вообще-то, никто вот так не уходит, что даже до одиннадцати еще сидеть и сидеть.

Мы находим куртки на кровати и ждем лифт у полуоткрытой двери: спишемся, спасибо, что пришли.

Из соседней двери выходит соседка: бордовое пальто, берет и брошка.

И начинается.

Лифт останавливается этажом ниже и едет вниз.

Кто-то опередил.

– А что это у вас, праздник, поздравляю, а вот мы с Мишель решили выйти на ночь погулять.

Мишель – белое, лохматое недоразумение, с детскими бантиками на ушах.

Сама не понимает, как ее угораздило во все это вляпаться.

Да где же этот чертов лифт?!

Мишель и бордовое пальто стоят впереди.

Пока никто не видит, я хочу взять его за руку, но не решаюсь.

Мы выходим на улицу и поворачиваем в сторону проспекта Мира.

На улице стемнело и похолодало.

Он берет меня за руку. Холодные незнакомые пальцы на моей ладони.

Мне щекотно и я улыбаюсь.

Мы выходим на проспект Мира: куда-то едут машины, две станции метро в противоположные стороны. Но мы ушли не для того, чтобы разойтись прямо сейчас.

Надо что-то придумывать и планетарий кажется спасением.

Мы стоим  друг напротив друга, еще пара секунд и мы куда-нибудь пойдем.

И тут, на фоне автобуса номер 903 – едет в сторону ВДНХ – он целует меня в первый раз.