«Вот уже прошло больше восьми лет. Как ты там? Не пишешь, не звонишь. Наверно уже женился. Отец все бранит тебя, что дом забыл, что о на, о старых, не думаешь. Ты хоть весточку какую пришли, где ты, как, с кем».
Руки смяли письмо и отбросили в сторону. По вискам прошелся ток. Ударил в сердце. Мужчина сорвался с места, широким шагом устремился к выходу. Остановился. Что-то мешало внутри. Стыд? Совесть? «Надо купить что-нибудь. Что-нибудь надо купить» — бормотал он. На ходу надевая куртку, он помчался вниз по лестнице. Сейчас она казалась бесконечно длинной. Он быстро запрыгнул в машину и погнал по давно знакомой, но изрядно забытой дороге. По пути заскочил за цветами.
Ехал, а в висках все также отбивался пульс. В памяти невольно всплывали строки: «Не узнала тебя сначала. Думала, приезжий какой. У нас тут хоть и редко, но гости бывают. А форма тебе очень даже к лицу. Такой красивый, совсем уже мужчиной стал. Плечи широкие, руки жилистые да сильные, высокий, крепкий – весь в отца». Он прекрасно помнил, как мать смотрела на него тогда. Он к ним тогда давно не приезжал. Служил.
«Никогда не забуду эти глаза. Такая гордость в них, такая любовь, такая радость. Мы стояли с ней долго так. Она насмотреться на меня не могла. А на глазах слезы. И обняла, помню, крепко-крепко так». – Он очень любил рассказывать о матери своей жене и детям. Только вот все на словах, да на словах. Как-то раз был, так же, как и сегодня, сорвался, взял всех да и махнул к ним на все лето.
«После вашего отъезда, отцу плохо совсем стало. Ему бы подлечиться в город съездить, так он все отнекивается. А что приехали, что вырвались – это хорошо, это правильно. На внука посмотрела – порадовалась. Вы приезжайте к нам почаще». Почаще приезжать не получалось. Все дела, дела. Завертишься, закрутишься да и отложишь в долгий ящик.
«Сынок, отец твой совсем ослабел. Да и я уже старая совсем стала. Ноги не несут, руки не слушают, голова тяжела. Ты приезжай, хоть изредка, загляни, хоть на пол часика – дай душе порадоваться». Приехать не получалось.
Машину немного затрясло. Здесь всегда была плохая дорога. Приехал. Посидел еще в машине минут пять. Подумал. Взял в руки цветы. Ладошки вспотели. Он начал нервно перебирать цветы. Надо идти. Чего в машине сидеть-то , раз уже приехал.
Узкая песчаная дорога вела вглубь леса. Деревушка была глухая. Теперь здесь и вовсе четыре человека жило. Да как жили – доживали. Молодежь в город давно уехала, забыла про старых. Он не винил их, сам такой был, хотя где-то и закрался гнев. Подошел к оградке.
Положил цветы. Упал на колени. Обвил голову руками и тихо так, не слышно совсем, заплакал.
Ветер на кладбище сильный всегда. Сдуло два цветка со скамьи. Пошел дождь. Сильный такой, серый. Как будто вместе с ним плакал. Только вот слезами уже не поможешь. Застывший взгляд родителей равнодушно смотрел с холодных плит гранита.
Автор публикации
