(на основе реальных событий)
1879 год. 1-й департамент Сената, Министерство юстиции
Хозяин кабинета бросил бумагу на стол.
«Состоящие при правлении частного Кронштадтского коммерческого банка депутаты Казин, Мейер и Буртон заявили о том, что при внезапной ревизии обнаружены в делах большие беспорядки и злоупотребления, а именно: неправильная выдача ссуд и растрата как неприкосновенного капитала банка, так и принадлежащих частным лицам, отданных на хранение.» *
«Повелеваю начать расследование. И против кого? Он же в высшем свете почти, святым считается. Лев Толстой с ним дружбу водит. В своём творении прототипом сделал. Потомок Рюрика». — Генерал-прокурор перечитал документы, доставленные фельдъегерем, и велел немедля пригласить товарища прокурора**.
***
— Подготовьте список из наших наиболее способных сотрудников. Будем создавать комиссию. Надобно перетряхнуть этот банк до самого основания.
— Дмитрий Николаевич, как можно? – Возразил чиновник. – Ведь работает учреждение сие, не абы где, а в главной базе русского флота! Там же в учредителях сам комендант Кронштадта. А заёмщик там, не кто иной как….
— Во, во. С него и начнём. Помолясь. Император на то полномочиями наделяет. – Начальник протянул бумагу. – Читайте! И действуйте! Докажем, что прокурорские, не зря жалование, из казны государёвой, получают.
— Но, он же шталмейстер при дворе самого самодержца! Да к тому же ещё предводитель уездного дворянства. – Лицо приглашённого покрылось каплями пота.
— Делайте что велено. Перед государем, случае чего, отвечу лично. – Генерал-прокурор хотел ещё что-то добавить, но посетитель спешно покинул кабинет.
Двумя годами ранее. Имение Оболенских «Шаховское»
После обеда Дмитрий Дмитриевич попросил, немногочисленных приглашённых, в кабинет. Те переглядывались и недоумевали. Ещё бы, глава царских конюшен, то бишь — шталмейстер славился хлебосольством. Его обеды сравнивали со знаменитыми Луколовыми.**** Народу на них было изрядно, но сегодня..
Хозяин жестом отпустил лакея и сам закрыл массивные двери.
Некоторые из присутствующих поглядывали на буфет, инкрустированный дорогим венецианским стеклом, и уставленный бутылками, с яркими этикетками. Ждали послеобеденного дижестива.*******
— Господа, как вам известно, наша армия воюет на Балканах. Бьёт врага преодолевая трудности и невзгоды.- Оболенский поднял палец вверх, подчёркивая, что беседа будет деловой.
— То вестимо. Предлагаю немедля выпить за победу русского оружия.- Перебил хозяина один из гостей. — Жестом указывая на заморские напитки.
— Позже. – Грубо осадил его Оболенский. — Сейчас потребны трезвые головы. И так. Вы знаете, что лошадей я люблю не меньше женщин. И как главный конюх империи могу поведать — в армии с ними, более-менее порядок. Чего не скажешь о сухарях!
Присутствующие с нескрываемым удивлением смотрели на Оболенского.
— Наши интенданты столкнулась с ростом цен на сухари, главную походную пищу. Каждому солдату полагается пятьдесят два с половиной фунта сухарей в месяц. Перемножьте эту цифру на число воинов. Что получается? Высочайше велено срочно увеличить производство сушёного хлеба» Указ государя — поставить в действующую армию миллион сто тысяч пудов! Огромнейшие деньги господа.
— Согласен. Но ведь такие подряды без конкурса никто не подпишет. Князь, у вас есть пекарни? Много? На сколько мне известно, ни у кого из присутствующих больших предприятий в этой отрасти не имеется. К чему тогда разговор? — горячился член правления коммерческого банка. Остальные кивали, соглашаясь.
— Пекарен не много, но имеется. – Парировал Дмитрий Дмитриевич. И связи при дворе, тоже наличествуют. Контракт будет за мой. Без сомнения. Однако потребуются первоначальные капиталы. Огромные. За этим я вас и позвал. Предлагаю следующий план. Создаём…
Несколько дней спустя
Оболенский, с оборения члена правления, получил в банке «вкладные билеты»***** на баснословную сумму — шесть миллионов рублей. И незамедлительно приступил к операции обмена их на реальные деньги, оставляя в качестве залога в больших и малых банках, по всей империи. Дотошные губернские и уездные банкиры отправляли запросы в столичный банк, требуя доказательств подлинности «ценных бумаг». И каждый раз «Кронштадтский» неизменно подтверждал действительность выданных «билетов».
***
Немногочисленные пекарни принадлежащие князю и его друзьям без устали выпекали хлеб и производили из него сухари, выполняя «Требования государственного подряда». Однако объёмы продукции были смехотворными.
Оболенский решил и эту проблему. Привлечённые (за солидный куш) интенданты браковали сухари, изготовленные в казенных печах. Не прошедший приёмку товар, за четверть цены, скупали люди Дмитрия Дмитриевича. Оболенский изыскал способ отправлять их на армейские склады, под видом перовосортнейших сухариков.
В высшем свете не раз отмечали преданность княза делам государственным. Ведь он, в отличие от мироедов — купцов, продававших сухари по четыре рубля за пуд, отпускал их, для армейских нужд, не дороже двух!
Конец зимы 1879 года. Кронштадтский банк
Из отчёта комиссии:
«В результате осмотра книг и кассы, произведенный через экспертов, действующих на основании возбужденного следствия, выявлены злоупотребления: В кассе наличествует денег (ассигнациями) пятьсот два рубля. А также сто сорок пять рублей принадлежащих банку процентных бумаг. Ни складочного (основного) капитала, который согласно уставу банка составляет пятьсот тысяч рублей, ни запасного, равного двадцати одной тысячи рублей не найдено!»
Апрель 1883 года. Заседание Санкт-Петербургского окружного суда, с участием присяжных. (Слушается дело о хищении средств и мошеничестве в крупных размерах. Обвинение выдвинуто против князя Дмитрий Дмитриевич Оболенского и руководителей банка)
Первым делом, адвокат, (бывший заместитель прокурора Петербурга) Александр Урусов добился того, что обвинение в «сухарных махинациях» с князя сняли.
— Осуждать такого обаятельного человека? Можно сказать — бессребреника. Запутался господин, но ведь хотел как лучше! Солдатиков, на чужбине воюющих, накормить побыстрее стремился. Так за что же под суд? – В один голос твердили свидетели — военные интенданты, спасая, в первую очередь себя и полученные нечестным путём барыши. (От реализации «левых» сухарей!)
***
Обвинение в махинациях с необеспеченными «вкладными билетами» были гораздо серьёзней. Но и тут адвокат оказался на высоте. Сумел убедить присяжных. — Виной всему — нечестные на руку банкиры. Беспардонно обманули не искушённого в ценных бумагах царского шталмейстера.
***
Князя оправдали. «Его отдали под суд за то, что он добрый и тщеславный…»******
Зато трое членов правления «Кронштадтского» отправились отбывать наказание в далёкую ссылку.
***
Коммерческий банк — стал крупнейшей обанкротившейся финансовой организацией империи. Вклады потеряли и зажиточные крестьяне, и купцы, и даже дворяне. Государство решило смягчить горечь потерь. Выплатило по семьдесят пять копеек за каждый вложенный рубль.
Сорок лет спустя
Хлебосольный, но «слабохарактерный» князь сумел эмигрировать из Советской России. Работал переводчиком английской военной миссии и сотрудничал с Русской секцией борьбы против третьего Интернационала.
* — Из материалов Заседания С.-Петербургского окружного суда, от 25 апреля—10 мая 1883 года.
** — Государственная должность в Российской империи, равная по полномочиям заместителю министра, председателя, губернского или областного прокурора.
***
— Должность шталмейстера приравнивалась «В тебели о рангах» к званию генерал-лейтенанта.
****
— Выражение «лукуллов пир» означает изобилие и изысканность стола, множество блюд, роскошь трапезы. Во времена Лукулла в быту римской знати (в том числе в питании) царили изнеженность и утончённость, не знавшие пределов.(Википедия)
*****
— Вкладной билет — свидетельство, выдаваемое банком в приёме от вкладчика известной суммы денег на определённый срок или без срока с обозначением размера процентов, которые банк обязывается выплачивать по вкладу. Вкладные билеты выдаются именные и на предъявителя.
******
— Из дневника Льва Никуолаевича Толстого.
*******
— Дижести́в — общее название напитков, которые подают после еды. Считается, что дижестив помогает перевариванию пищи.(Википедия)
Автор публикации
