Перевал Дятлова. Ответы на вопросы.

Инсценировка и её мощные доказательства.

Вообще, доказать, что гибель туристов – это одна большая, но плохо спланированная инсценировка не очень сложно, и большого ума, как у Альберта Германовича, не требует. Слишком много глупостей наделали инсценировщики, уронившие ракету на палатку с туристами. Ведь могли бы всё засекретить с самого начала, но вместо этого растянули канитель на шестьдесят с лишним лет. Хороша секретность – нечего сказать!

Потом, для отвода глаз, завели уголовное дело. Но опять промашка. Дату зачем-то в сфальсифицированном деле указали реальную. Ну, что нельзя было, и этот допрос изъять? А теперь, по сути, только дата начала дела – вот и всё чему стоит там верить, а всё остальное фальшивка. И записка Темпалова, говорящая о том, что он знал о гибели туристов ещё 15-го февраля, лишнее тому подтверждение. Ведь под большой частью документов в деле стоит именно его подпись . Его самого, правда, за дачу ложных показаний следовало бы привлечь к уголовной ответственности, но раз всё дело не настоящее, то и прокурорские допросы и наблюдательное производство – фикция. И, вообще, Темпалов выполнял важное правительственное задание по сокрытию улик на месте преступления, и, возможно, был даже за это награждён, только медаль эту ни кому ни когда не показывал. И ещё в связи с этой запиской становится не совсем понятной позиция самого Коротаева, кому и была адресована записка, и который, едва ли, не громче всех рассказывал, что в гибели туристов виновны власти, и доказывал, что на палатку упала ракета. Отчего же он в качестве убедительного подтверждения своих слов эту записку не обнародовал? Или… В этом и заключался коварный план инсценировщиков, проработанный до мельчайших деталей на годы вперёд. Согласно которому: Темпалов должен был молчать, Иванов – рассказывать и писать в газетах об огненных шарах, а Коротаев должен был говорить правду! И тогда бы точно – никто бы никогда не догадался о падении ракеты на палатку. Но вовремя (аккурат к шестидесятилетию гибели группы) появившаяся записка, (опять же) по глупости не уничтоженная Коротаевым, разрушила этот хитроумный замысел инсценировщиков.

Теперь сама картина происшествия. Место установки палатки – ну полнейшая же глупость. Откуда организаторы инсценировки могли знать, что у Дятлова был опыт подобных ночёвок? Они же не общались с туристами, ходившими с Дятловым в походы! И откуда им было знать, что весь опыт высокогорного альпинизма только вот из таких ночёвок и состоит – лишь снег, лёд, да голые камни. А они взяли и поставили палатку на продуваемом ветрами склоне, да ещё и лавиноопасном. К тому же печку в палатке не собрали. Это при такой то холодной ночёвке! Ракету, значит, собрать ума хватило, а печку – нет? Хотя и с лавинной опасностью они тоже снова облажались. Не та крутизна склона. А они зачем-то «изобразили», будто туристы из-за лавины вниз убежали, да ещё и без обуви. Следы зачем-то вниз пустили. И тут снова – прокол. Курумник! Ну не могли дятловцы преодолеть этот курумник по темноте и в одних носках. Куда, вообще, смотрели инсценировщики, упорно оставляя на склоне следы, якобы дятловцев, и не обращая внимания на курумник. Что другого склона не было? Без курумника. Там до самого Отортена – всё один сплошной склон, ну подобрали бы для палатки другое место, глупые.

Тела, зачем так разложили? Ведь глупость же. Что три человека на склоне делали? Куда шли? К разрезанной палатке? Ага, идут, теряя по пути товарищей, и не обращают на это внимание, и всё равно в итоге не доходят. Чушь какую-то изобразили, думали – поверят. И потом. С трупными пятнами, вообще всё напутали. Тело лежит на животе, а трупные пятна у него на спине. Они (инсценировщики), разве не знали, что при минусовой температуре кровь замерзает – становится льдом, и образование трупных пятен у замерзших людей после их гибели практически не происходит. Вот они два дня и продержали тела (в положении лёжа на спине) при комнатной температуре в морге (как это и делали перед вскрытием промороженных тел, размораживая трупы) а потом, после образования пятен, разложили тела по склону, типа так и было. Только опять не понятно – зачем тела то в морге держали, если вскрытие не провели? Определяли, от чего погибли туристы, только при помощи визуального осмотра и рентгена? Или у них там первый в мире экспериментальный аппарат МРТ стоял? Короче, очередная глупость со стороны инсценировщиков!

Теперь кедр и костёр под ним. Ну, тут, вообще, ляп на ляпе. Зачем нужен был такой маленький костёр? Ведь вокруг него девять человек поместиться ни как не могли. А если бы и разместились, то подпалили бы на себе всю одежду. Но инсценировщики, тем не менее, его разожгли, да ещё и на кедр за ветками лазили, будто вокруг костра валежника не было. А дальше, вообще, полный бред! Грелись, значит, девять человек у костра, до той поры пока двое совсем не замёрзли, и только тогда решили от костра уйти. Двоих замерзших раздели, разрезав на них одежду, трое пошли обратно к палатке, а четверо пошли делать для себя настил. Сделали настил. И это без топора! Вот инсценировщики жгут! Но потом эти четверо покинули настил (и зачем, спрашивается, его инсценировщики делали? глупость же!) и оказались в ручье под трёхметровым слоем снега. И причём, у троих смертельные травмы. И где, интересно, эти трое получили травмы? Если при падении в ручей, то почему у двоих рёбра сломаны, у третьего травма черепа, а четвёртый – совсем без травм. Это как так? Очередная глупость организаторов инсценировки. Хотя, об этих же травмах и о их характере в уголовном деле написано, которому веры нет никакой. А может, и не было этих травм? А может, и гибели туристов не было? И всё это – одна большая мистификация!

И ещё несколько слов о том, насколько сторонники версии инсценировки не доверяют материалам уголовного дела. Доказывая невозможность схода лавины (основываясь на личном опыте и углах наклона собственных крыш) сторонники версии инсценировки, почему то забывают, что остаётся ещё больше 70-ти версий, которым эта лавина, тоже «на пол не упала». И когда от манси, беглых зеков и прочих «снежных человеков» просто так отмахнуться не удаётся, и на личный опыт опереться тоже не получается (не каждый же бегал зимой из лагерей), то тут они… сразу обращаются к материалам УД. Дескать, там же вина манси не доказана, беглые зеки никуда не бегали, а снежных людей не бывает, и, вообще, следов пребывания посторонних у палатки не обнаружено! Можно подумать, что несколько человек манси, наследили бы больше, чем отделение солдат (в ботинках и обмотках).

Опираясь в своих доказательствах на глупость инсценировщиков (слово то какое!), вместо того чтобы искать логику в их действиях, сторонники этой версии ставят в глупое положение прежде всего себя, поскольку «при помощи» человеческой глупости можно доказать всё что угодно, начиная от истребления мамонтов и заканчивая модой на спиннеры. Но ведь доказывать чью-то глупость – это такое увлекательное, приятное и повышающее самооценку занятие. Правда, если учесть, что все эти глупые горе-инсценировщики находятся лишь в бедовых головах сторонников этой версии, то очевидно чья глупость и выставляется на показ.

Ведь не зря же Эйнштейн утверждал:
«Только две вещи бесконечны: Вселенная и человеческая глупость, но насчёт первой я не уверен. »

Костёр у кедра, как доказательство инсценировки.

Среди людей, пытающихся докопаться до правды и узнать истинную причину «Гибели туристов в районе горы Отортен», очень много умников, кто считает это инсценировкой. Они приводят, порой очень разумные, доводы относительно и нелогичного места установки палатки, и насильственных травм, полученных некоторыми туристами, и их подозрительного маршрута в целом, но когда дело доходит до общей картины происшествия и вопросов, типа, почему именно так расположены тела, почему костёр в одном месте, а настил – в другом, и вообще, как «инсценировщики» до такого смогли додуматься, тут то сторонники инсценировки начинают, что называется плыть, и ни чего внятного ответить не могут, сводя всё к хитрому плану военных и спецслужб и к военной тайне вообще. Но ведь, будь это, в самом деле, военные, они же должны были чем-то руководствоваться, создавая такую картину гибели туристов, ведь не на абсурдистские же романы Кафки и Борхеса, они опирались, когда думали, как всё устроить. И, собственно, у военных есть только одна книга, которой они руководствуются, совершая, те или иные действия, и называется она: «Армейский устав». Поэтому и картину происшествия следует рассматривать, опираясь на него.
Ну и на материалы уголовного дела, разумеется!

А общая картина выглядит следующим образом. Пустая палатка, разрезанная и разорванная, частично заваленная снегом, следы, уходящие вниз по склону, три тела на склоне, костёр у кедра, рядом с которым ещё два тела, настил и четыре тела невдалеке от настила в ручье. У четырёх из девяти туристов серьёзные травмы: у двоих – перелом черепа и ещё у двоих – переломы рёбер. Травмы практически смертельные, но люди, получившие их, погибли не мгновенно, а какое-то (разное для каждого) время находились в сознании и даже могли самостоятельно передвигаться.

Итак, девять человек (четыре из которых травмированы/ранены) ночью спускаются вниз по склону горы. По сути, это отделение пехоты, выходящее из боя и передвигающееся по незнакомой местности. Первое, чему следует уделить внимание – это эвакуация раненых. Травма Тибо самая серьёзная, фактически он контужен и самостоятельно передвигаться не может. Таких раненых перемещают: либо вдвоём несут на носилках, либо вчетвером на плащ-палатке или другом куске плотной ткани, либо вдвоём на этом куске его волокут, либо опять же вдвоём, ведут, а реально несут его под руки, руки раненого при этом находятся на плечах и шеях у несущих. Носилок у дятловцев не было, а при двух других способах транспортировки следы на склоне выглядели бы иначе. Значит, транспортировать его могли только последним способом. Травма Слободина позволяла ему передвигаться самостоятельно. Теперь переломы рёбер. При таких травмах перемещать раненого можно опять же в лежачем положении, либо они идут самостоятельно. Во всяком случае, такой раненый вести себя под руки не даст, поскольку это только усугубит травму, и руки он инстинктивно будет прижимать к грудной клетке, и единственное чем ему можно помочь при спуске – это придерживать его, дабы он не упал, приобняв за талию. И если Дубининой в силу женской солидарности могла помогать Колмогорова, то Золотарёв от такой услуги вполне мог и отказаться, либо идти вместе со Слободиным. Выходит, что как минимум два человека не были задействованы в помощи раненым и могли двигаться с нормальной скоростью, а не со скоростью самого медленного из группы.

Теперь же опять обратимся к уставу. Ведь что получается: девять человек ночью, в темноте движутся по незнакомой местности, да ещё и с ранеными, и им не известно ни куда они идут, ни что там внизу их ждёт. Можно, например, выйти на край обрыва или, наоборот, к крутому подъёму, или в непролазные сугробы забрести, и придётся возвращаться обратно и искать новую дорогу, имея на руках раненых и двигаясь итак не быстро. Всё это чревато. А вот устав на стр. 36-37 по этому поводу гласит: «при действиях взвода (отделения) пешим порядком для осмотра местности и местных предметов… высылаются вперёд по пути движения дозорные на удаление до 300 метров. Дозорные производят осмотр местности и местных предметов…», а по сути – ищут безопасный путь. И как раз, два человека, исполняющие роль дозорных имеются. Они отдаляются от общей группы и спускаются вниз раньше остальных, выбирая безопасный путь движения, а остальные двигаются уже по их следам. И не факт, что все остальные спускаются с одинаковой скоростью. Ведь смысла в этом большого нет. Они, в зависимости от травм и состояния, идут с удобной для себя скоростью. Теперь опять – устав. «Убедившись, что противника нет, старший дозорный подаёт сигнал «Путь свободен». Вообще то, при разведке ночью устав запрещает разведение огня, дабы не быть обнаруженными противником, но поскольку основным «противником» для туристов были ночная тьма и холод, то огонь тут являлся, скорее даже, оружием. Поэтому сигналом и служит костёр у кедра, как маяк, указывающий направление движения для основной группы. Это ориентир, в сторону которого надо двигаться. Это конец спуска и граница леса, где уже можно найти дрова, развести костёр и устроить настил!

Почему костёр у кедра был именно сигнальным. И сколько человек он мог согреть.

В изучении дела о «Гибели туристов в районе горы Отортен» опираются на два основных источника информации: первое – это само уголовное дело (УД) и второе – это показания поисковиков и пр., которые очень сильно разняться, а со временем в интервью и т.д., поисковики и вовсе противоречат сами себе. А так как и само УД содержит большое количество огрехов, то приходиться очень многое анализировать и сопоставлять, и делать правильные выводы становиться очень сложно. И костёр у кедра служит именно таким примером.

Начать с того, что показания поисковиков в УД по костру сильно отличаются. Одни утверждают, что костёр горел час-полтора, другие – что два-три; одни пишут, что там была чуть ли не вся группы, другие – что много народа там (у костра) разместиться не могло. Не очень понятно кому верить. Игнорировать показания одних в угоду своей версии и опираться исключительно на показания других – не совсем корректно, поэтому для правильных выводов стоит поискать ещё какие-то данные.

Для начала необходимо сделать определённое уточнение. Греться у костра зимой и греться у костра летом – это, как говорят, две большие разницы. Во-первых, зимний костёр для обогрева должен быть значительно больше летнего, ведь «на улице» холодно. А во-вторых, большое количество одежды мешает проникновению тепла к телу, соответственно, к небольшому костру, чтобы согреться, зимой приходиться сильнее, так сказать, “прижиматься”, а это неизбежно ведёт к подпаливанию одежды, тем более, если человек замерз, и ему гораздо важнее согреться, чем переживать за обгоревшие шмотки. Поэтому, основным (и по сути единственным) доказательством грелся ли тот или иной из дятловцев у костра, может служить именно эта деталь – подпаленные вещи. А вот теперь стоит обратиться к материалам УД и разобраться на ком из туристов были эти самые палёные вещи. Дорошенко и Кривонищенко однозначно у костра были (их там нашли! и даже с ожогами!) одежды на них мало, но у обоих обожжены носки. И это указано в акте судмедэкспертизы (УД листы 105, 113). Теперь – Слободин (УД лист 95). Обгоревших вещей на нём нет. Дятлов – тоже нет (УД лист 121). Колмогорова – опять нет ( УД лист 128). Колеватов. Его куртка и носки имеют следы обожжения (УД лист 345). Золотарёв – снова нет палёных вещей (УД лист 349). Тибо-Бриньоль – тоже нет (УД лист 352). Дубинина. На ней рваные и обожженные брюки. (УД лист 355). Очень странно, что при этом носки совсем без следов огня. Как она так грелась? А теперь стоит от актов судмедэкспертизы обратиться к «Постановлению о прекращении дела», где на 386 листе прокурор Иванов пишет: «разутая нога Дубининой завернута в шерстяные брюки Кривонищенко»! А теперь снова вернёмся к акту исследования трупа Дубининой, где уже эксперт Возрожденный на 355 листе дела пишет: «на трупе одеты рваные хлопчатобумажные брюки темные, с поясом на резинке. Брюки сильно рваные и местами обожены. Левая нога – область частично голени и стопы завернуты в серый шерстяной обоженный лоскут из кофты с рукавом.» И кому, спрашивается, верить? Судмедэксперту, который описывал, что он видит, глядя непосредственно на труп, или Иванову, который на заключение судмедэксперта должен был опираться, но написал совсем не то. И ещё – для понимания – где всё на том же листе 386 .

Ивановым написано: “Погибшие Тибо-Бриньоль и Золотарев обнаружены хорошо одетыми, хуже одета Дубинина – ее куртка из искусственного меха и шапочка оказались на Золотареве, разутая нога Дубининой завернута в шерстяные брюки Кривонищенко.” Причём совсем не понятно откуда у Иванова эта информация. В УД нет ни протоколов опознания данных вещей, ни показаний свидетелей.

И если соотнести факты, то получается, что на Дубининой изначально была куртка, но не было обуви (и похоже даже штанов – лишь трико), а на Золотарёве изначально, получается, были бУрки, но не было куртки, да к тому же была и ушанка, но ему зачем-то понадобилось снять с девушки ещё и шапочку. Что за несуразный гардероб, причем касаемо именно этих двоих. И ещё, хоть Золотарёв был всего на 5 см выше Дубининой, но он был всё-таки мужчиной (шире в плечах и пр.) и потом на нём была одета куча и другой одежды – меховой жилет, свитер, 2 майки, и вдобавок брюки-комбинезон, и как на него ещё и налезла меховая дамская куртка, и ему при этом удалось её плотно на себе застегнуть (лишь 2 верхние пуговица расстёгнуты), не ясно совсем.

И всё, что из этого следует, это то, что Иванов написал какую-то ерунду. (И эта ерунда в вики(так её!)педию попала!). Поэтому Золотарёв Дубинину не раздевал, а наоборот, её одевал Колеватов. И если всё это сопоставить, то вывод напрашивается соответствующий: обгоревшие эти брюки на Дубининой – вовсе не её и принадлежали Кривонищенко, а значит, она у костра тоже греться не могла. Вот и получается, что у этого костра однозначно находились лишь трое из девяти туристов, остальные туристы к костру даже не подходили, ведь если двигаться от палатки до настила, то костёр оказывается в стороне, и к нему специально надо поворачивать и отходить. И для чего тогда, спрашивается, такой костёр, который горел предположительно около двух часов и у которого успели погреться лишь трое?

А теперь какие из всего вышеизложенного можно сделать выводы. Костёр этот был сигнальным и служил ориентиром спускающимся с горы туристам, которые вышли к костру не одномоментно, не дружно, а выходили постепенно, а Слободин не вышел вовсе.

(Его оправился искать Дятлов, но не нашёл, и пробродив в бесплодных поисках по горе, выбился из сил и замёрз, возвращаясь назад к костру. А уже его и Слободина потом пошла искать Колмогорова и тоже погибла.

Именно потому, что костёр был сигнальным, он и располагался не в самом удачном месте, на ветру, оттого и настил был сооружён не у костра, а внизу, где потише и ветер не такой сильный. Поэтому и спускающиеся с горы у костра не задерживались, а проходили дальше, к месту настила. Поддерживающие огонь Дорошенко и Кривонищенко участвовали и в сооружении настила (а возможно и в поисках Слободина?), или по крайней мере готовили для настила материал, ведь именно ножом последнего срезались пихты. Этим же ножом Колеватов (и только он) срезал уже одежду с погибших товарищей, с которыми этот самый костёр сыграл злую шутку. Ведь руки-ноги они у костра всё-таки могли согреть, что давало им мнимое ощущение тепла, но от общей гипотермии это их не спасло, и они замерзли.

Почему туристы покинули настил. Загадка, которой не было.

Если читать УД, то, сделав определённые выводы и сопоставив факты, можно многое с чем разобраться, но с «настилом» всё гораздо запутаннее и неоднозначно. Фактов по нему мало и сопоставлять их особо не с чем, да и сами факты, запутывают всё ещё сильнее. Поэтому, приходиться опираться на ранее сделанные выводы. А, между тем, разгадка «настила» до обидного проста.

(Все эти предположения, естественно, очень субъективны и, в основном, строятся на домыслах, но ничего другого уже не осталось.)

Итак я уже описал, как, по моему мнению, туристы спустились с горы, имея травмированных товарищей. С ними они пришли к месту настила, и сразу возникает очевидный и прозаичный вопрос: настила то ещё нет(!), где разместить раненых, чьё состояние ухудшается, а Тибо, вообще, уже без сознания. Прислонить к дереву? Или так и стоять, поддерживая их, пока не появиться настил? Единственное решение – это временно уложить их на снег, а самим заняться сооружением настила. Но положить их, естественно, не в том месте, где будет размещаться настил, а чуть в стороне, что бы, так сказать, они не мешались, и чтобы через них не пришлось таскать ёлки-палки для настила. Вот их и уложили, по роковому стечению обстоятельств над ручьём. В этом месте с наветренной стороны (со стороны горы) скорее всего располагался снежный наддув и там было поспокойнее. Процесс сооружения настила и кто конкретно в нём участвовал, описывать смысла не имеет, поскольку нет ни каких «зацепок», а просто так безосновательно фантазировать и вовсе тщетно. Единственное, что по окончанию сооружения настила Колеватов встал перед необходимостью переместить раненых товарищей на настил. Одному ему это было сделать затруднительно, поэтому он отправился к костру у кедра, ну и, естественно, ещё и для того, чтобы узнать, почему они так долго не идут сами. Там он застал двоих замерзших друзей, срезал с них одежду и спустился обратно к настилу. Часть одежды оставил на настиле (эти самые 4 сидячих места) Потом помог Дубининой одеть брюки, замотать ноги, и начал перетаскивать Золотарёва на настил. Почему не девушку? Просто Золотарёв лежал ближе всех к настилу.

Приподнял его, и в это время снег под ними провалился и вся четвёрка рухнула в ручей. Дубинина упала грудью на уступ, сделав и без того свои тяжёлые травмы смертельными, Тибо упал рядом, а Золотарёв и Колеватов так и упали обнявшись (причём именно Колеватов обнимает Золотарёва – он же его хотел перетащить). И своим весом Колеватов ещё и усугубил травмы Золотарёва, окончательно переломав ему рёбра. Массы снега от наддува рухнули вслед и похоронили всё четвёрку, довершив дело.

Вот почему эти четверо и оказались в шести метрах от настила. Потому что они там и не были! Не успели им воспользоваться! Иначе, окажись они на настиле, следующим шагом было бы разведение рядом с настилом костра. Спички у Колеватова были. Но костра не было разведено, не было даже сбора дров для него.

Шансы на спасение были, но роковое стечение обстоятельств погубило ребят.

Манси-террористы, или почему Иванов так бездарно провёл дело.

Читая уголовное дело «О гибели туристов в районе горы Отортен», задаёшься вопросом: а почему Иванов провёл следствие именно так, почему в нём осталось столько пробелов и нестыковок. Первое, что становиться сразу заметным, это как менялись версии, которые разрабатывал следователь Иванов. В начале расследования, и это сразу заметно по протоколам допросов, основной версией было убийство туристов мансийскими охотниками. И если представить, что туристов убили действительно манси, и при этом не с целью завладения их имуществом (вещи, то туристов не пропали!), то такое убийство 9-ти человек (а если ещё и принять во внимание, что гора Отортен для манси священна), такое убийство по уголовному кодексу однозначно трактуется, как теракт, да ещё и на фоне национально-религиозной нетерпимости! А это уже дело не то, что областного, а всесоюзного масштаба! Поймай Иванов этих убийц, он бы фактически разоблачил террористическую ячейку, а за такое не только присвоение внеочередного звания полагалось, но и орден могли дать. И Иванов с доблестью начинает расследование. Но дело с манси быстро развалилось. Они оказались ни какими не террористами, а, вполне себе, добрым и полезным для советской власти народом. Дальше дело принимает вялотекущий оборот. Начинаются допросы основной массы участников поиска. И это по прошествии месяца-полтора с момента обнаружения палатки. Ничего удивительного, что показания их сильно разняться. Многое уже подзабылось. Меня при этом удивляет, тот факт, что через пятьдесят лет, эти же самые поисковики, которые на допросах, говорили одно, вдруг начинают, что-то такое припоминать, какие-то новые, подзабытые тогда, детали. Да единственные детали, которые человек может вспомнить по прошествии пятидесяти лет – это те, которых не было, всё остальное можно лишь забыть. Но речь сейчас не об этом. В общем, идут рутинные допросы, картина происшествия не складывается, и тут вдруг появляются «огненные шары». И Иванов с жаром начинает за ними гоняться. Да «огненные шары» – это, конечно не террористы, за них орден не дадут, но зато это гораздо интереснее, чем проводить нормальное расследование. Заняться, например, замерами крутизны склона, привезти на гору людей с научными знаниями о лавинах, или хотя бы опросить кого-нибудь из них, короче проделать всю ту кропотливую работу, которую провёл следователь, спустя 60 лет во время прокурорской проверки (вот только снег тот (59-го года) уже растаял и следы скрылись). Но Иванову это не интересно – «огненные шары» важнее. А расследование дела между тем стоит. По Свердловску слухи нехорошие ходят. И когда Иванова вызывают в Москву с докладом о ходе следствия, и он привозит им ЭТО – про шары. То от вышестоящего руководства он получает такую выволочку, что возвращается обратно другим человеком. И его интерес к этому делу быстро угасает. Никаких продвижений по службе оно не сулит, лишь, наоборот, грозит взысканиями. Ну а когда находят оставшихся 4 туристов и выясняется, что гибель их не носит криминального характера (вот если бы у них были огнестрельные раны, то да, тут бы Иванов снова взялся). А так. Никакого криминала и даже осудить не кого. И мало того! В погоне за террористами-манси и «огненными шарами» Иванов так и не выяснил истинную причину гибели туристов. Вот и выплыла эта аморфная «стихийная сила». Поэтому, казавшееся Иванову поначалу таким перспективным и сулящим служебные выгоды дело, так и осталось, по сути, не раскрытым. Слишком амбициозным он был человеком (не зря же дослужился до прокурора области) для такого простого дела.

Не тому его (это дело) поручили.

Так кому действительно не нужна точка в деле гибели группы Дятлова.

Прочитав уголовное дело «о гибели туристов в районе горы Отортен»,я нашёл ответы на большинство вопросов, которые возникают у людей, стремящихся разгадать тайну их гибели. И задумался: а почему я раньше не читал уголовное дело? Почему, пытаясь узнать, как и отчего погибли туристы, я «изучал» и прислушивался к мнениям всяких там экспертов и заслуженных дятловедов. И понял, так ведь это они – все эти знатоки и апологеты дятловедения – и убеждали, что уголовное это дело шито белыми нитками, что оно неполное или, какое-то там, выделенное, что верить там ни чему не стоит, и, вообще, можно не тратить время, изучая его. А между тем, там (в деле), если хорошо разобраться, всё довольно ясно и понятно. Например, описаны разрезы на палатке, что их всего три (а скорее всего два, один из которых – большой), все они горизонтальные, а всё остальное – это разрывы. Но на этом факте, почему то, не заостряют внимание, лишь говорят, что палатка была разрезана изнутри. А если при этом ещё и приводят фото (схему)
разодранной палатки, то складывается впечатление, будто палатку резали, и, причём, резали вертикально. Но это не так! И, выбираясь из заваленной снегом палатки, туристы сначала разрезали бы палатку именно горизонтально, а затем разорвали бы её.

А дальше я задумался, а чем, вообще, занимаются все эти фонды, общества и сообщества памяти, и «клубы любителей перевала». Как это так, они ищут и ищут правду, и не могут её никак найти на протяжении вот уже более шестидесяти лет. А нужна ли она (эта правда) им?

Вы только вдумайтесь! Следователь (я имею ввиду недавнюю прокурорскую проверку) больше года проводит повторное расследование, роется в архивах, делает различные экспертизы, опрашивает специалистов в области микроклимата, геодезии и пр, и результатом всей этой кропотливой работы явилась пресс-конференция на 6 персон и гектолитры критики, обрушившиеся на результаты его расследования. А теперь другая ситуация. Какой-то исследователь-писатель находит в каком-то левом архиве записку прокурора Темпалова (которой, как выяснилось, грош цена), и ради этой бумажки собирается не то, что пресс-конференция, а целый, блин, конгресс, куда съезжается под сотню маститых дятловедов и не меньшее количество журналистов. Вот где размах! (Хорошо, хоть не додумались, вынести эту записку на золотом блюде под бравый марш из телепередачи про «чёрный ящик»). А что давала эта записка? Как-то приближала расследование дела к финалу? Да никак. Лишь пускало расследование даже не в десятый, а в сто десятый раз по порочному кругу обвинения властей, государства, ракетостроителей и т.д. в сокрытии тайны и винила госорганы в гибели туристов. Зато сколько шуму, сколько интервью, сколько новых книг и статей. Я ещё могу понять тех людей, кто зарабатывает на трагедии, катая на перевал экскурсии: они не скрывают, что это бизнес. Но все эти фонды и прочие организации… Они же под благородной личиной поиска правды точно также зарабатывают деньги, только ещё при этом лицемерно умудряются обвинять государство в сокрытии правды, которая, по сути, им самим и не нужна, иначе прекратятся все эти интервью, конференции, съезды, перестанут издаваться и продаваться книги, прекратиться сама возможность монетизировать внимание общественности к гибели туристов.

Так зачем, спрашивается, им эта (истинная!) правда?! Взять, к примеру, всякие там интервью и «воспоминания» поисковиков и прочих товарищей, причастных к этому делу. Ну, люди, сидя за столом у прокурора, пишут одно (имеются ввиду допросы из УД), и это при том, что это не их же обвиняют, а наоборот, им самим, в первую очередь, и нужно узнать причину гибели туристов – ведь это их друзья погибли. А через пятьдесят лет они же вдруг что-то такое новое начинают припоминать и выдвигают какие-то свои версии, отличные от первоначальных показаний. Вот, хотя бы, интервью одного поисковика, который вновь оказавшись на перевале в 2003(!) году и посмотрев на кедр, вдруг обнаружил там «наблюдательный пункт», устроенный дятловцами. И понеслось! За кем это дятловцы могли наблюдать? Манси? шпионы? космонавты? И мало кто задумывается: а как должны были рвать ветки. Сорвать все, до которых можно было дотянуться снизу? Или ползать по всей длине ствола, выискивая подходящие? Конечно, пришлось подняться на определённую высоту и дербанить кедр, пока не будет достаточно (ведь не лазить же на дерево каждый раз, когда надо подкинуть в костёр дров). Вот так и образовался этот «мнимый наблюдательный пункт». Но это уже мало кого волнует, ведь этот наблюдательный пункт так удачно вписался в различные версии. И таких примеров масса. Разумеется, я не утверждаю, что все «дятловеды» занимаются подобного рода вещами и пытаются докопаться до правды, погребая эту самую правду под кучей своих фантазий, домыслов и откровенного вранья. Безусловно, среди них есть и такие, кто реально ищет ответы на вопросы, но из-за огромного количества бреда и навязанных шор сделать это исключительно трудно. А «правдорубы», как могут, стараются им в этом «помочь». И вновь и вновь появляются в расследовании эти энкаведешники, эти ракетчики, этот гептил, это секретное «основное дело» и прочая конспирологическая дичь, уводящая расследование в сторону от истины.

Туристы, как могли, боролись с силами природы, спасали свои жизни и жизни своих товарищей, но стихия оказалась сильней, и они погибли. Их следовало бы поставить в один ряд с Седовым, Шатаевой или Грушиным, а их зачем-то стремятся впихнуть в другой не менее скорбный ряд – жертв «кровавого режима», где и без того тесно. Стыдно должно быть за такую двуличность. А группе Дятлова – вечная память.