Глава 1

Солнце заходило за горизонт. В домах выключался свет. Ночь заполняла улицы. Я знаю, что это скоро начнётся ни дом, ни семья не способны уберечь меня. Кажется, оно приходит только ко мне. Приходит ли оно только ночью? Нет, оно всегда рядом.

Дом наполнился тишиной, пора и мне идти в кровать. Скрипнув дверью и войдя в коридор, я пошёл в комнату, подсвечивая себе дорогу фонариком. Я не успел. Глаза рефлекторно зажмурились, а руки прикрыли голову. Сознание наполнилось липкими кошмарами, чувство страха не даёт пошевелиться, ощущение как будто тебя вжимают в пол, и хочется кричать от страха, но сил на это нет. Стены, пол, потолок – все это превратилось в чёрное небытие; пустота, только пустота и страх. Все ещё глаза не слушаются и отказываются открываться, я чувствую уже физическую боль. Но оно проходит так же, как и пришло: быстро и неожиданно. Наконец-то я в кровати. Знаю, что стоит мне лечь и попытаться заснуть, как оно окутает меня опять, но я привык, насколько это возможно.

Ещё с раннего детства я осознал, что жизнь – это всего лишь пшик и она скоротечна. Так пришло впервые оно. Ужасное, тёмное понимание, что рано или поздно, но я уйду, и моё сердце прекратит биться, а глаза никогда не откроются. С тех самых пор дом наполнялся криком и слезами в момент, когда на меня накатывался страх. Ребёнком я понял, что каждого из нас ждёт, в ответ были только слезы.

В подростковом возрасте это выражалось по-особенному. Страх смешался с опытом. Стоило мне остаться наедине со своими мыслями, как я сразу чувствовал этот неподъёмный груз паники и картин смерти, самой разной и неприятной, а в конце одинаково пустота. Именно эта чёрная бездна, где нет звука, света и надежды. Она пугала меня и приходила в кошмарах, но ещё больше пугала мысль, что нет даже пустоты, нет ничего. Ты просто исчезнешь.

Я видел её. Видел, как она смеётся, как угрожает, но обещает никогда не бросать. Только тихий шёпот: «Я всегда буду рядом».

Становясь старше, я не смог избавиться от этого страха, даже напротив, он крепчал. Каждый мой прожитый день как бы подпитывал его. Но не это подтолкнуло записывать происходящие. Несколько дней назад я получил совет самым удивительным образом. Видимо, я схожу с ума.

Кошмары отпустили как всегда внезапно, это значит, у меня появилось время поспать. Сон не дал мне защиты, омут мрака вновь окутал меня. Не нужно монстров, убийц и мировых проблем, которые нас так волнуют. Каждого из нас ждёт личный монстр, который живёт бок о бок с нами и уйдёт только в одном случае. Просто понимаешь, что один момент! Тебя больше нет, ты пыль, мертвец, такой же, как и миллионы до и после тебя. Все отходит на второй план, кроме нек. Смерть стоит за спиной, положив свою холодную руку на плечо и ожидая, ей некуда спешить. Вся эта работа, запись, да как угодно, – все равно это только мой страх.

Сквозь ужасы глубин в мой сон пробиваются нормальные грёзы, хоть они бывают редки, но все же дают отдохнуть от страха, но в этот раз сон был действительно необычен.

Я резко открыл глаза на удобном красном диване, с выпуклыми резными подлокотниками, отдавившими по ощущениям голову. Немного погодя я начал оглядываться вокруг. Меня окружает отделанная деревом комната, освещаемая почти догоравшей свечой, стоящей на хорошо сбитом деревянном столике в серебряном подсвечнике, на котором я разглядел затейливый рисунок со змеями, пожирающими друг друга, которых несёт огромный орел. На стене в лёгком отсвете свечи виднелась простенькая картина с лесными пейзажами, склоном и тёмным пятном вдалеке. Комната оказалось уютной, хоть и немного пустоватой, но из-за размера это не ощущалось.

– Минимализм во всей красе, – пронеслось у меня в голове. – Интересное начало сна.

Напротив, кровати полуоткрытая дверь пропускала в комнату ещё один тусклый желтоватый свет. Наконец, собравшись с силами, я поднялся и точно знал, что мне нужно идти на этот луч. Дубовая дверь с кованой ручкой поддавалась тяжело, как бы спрашивая, хочешь ли ты туда идти. Дверь охраняла лестницу вниз. Первая же ступенька разорвала тишину скрипом, сообщающим всему дому о моем присутствии. Остальные же хранили гробовое молчание. Спускаясь, я даже не собирался задумываться о происходящем.

Лестница привела меня в просторную, выложенную камнем комнату, украшенную шкурами разных животных, вдоль стен стояли стеллажи до потолка, которые были заполнены книгами. Окон не хватало для освещения этого зала, поэтому во главе помещения камин приветливо потрескивал только подкинутыми дровами, а немного поодаль с ним стояли два кресла со столиком между ними.

Около стеллажей прохаживался мужчина, перелистывая одну книгу с завидной быстротой и через секунду изучая другую. Во сне мне это не казалось чем-то необычным. Я обратил внимание на его волосы, в тени, отливающие белой сединой, а при попадании света от камина отсвечивающие цветом воронова крыла. Мне осталось сделать три шага, чтобы оказаться рядом с ним. Жестом он остановил меня и, указав на кресло, не поворачиваясь, как бы пропел:

– Садись, у нас немного времени.

Его голос совмещал в себе грубый бас и лёгкие успокаивающие нотки. Сев в удобное синее кресло, я поглядел на лицо моего собеседника. Юнец и старец глядели на меня, все это начало сбивать с толку.

– Кто ты такой? – спокойно спросил я хозяина.

Седой ухмыльнулся, взял со стола появившийся графин и разлил жидкость из него в стаканы, как будто выросшие из стола. Взяв стакан и протянув мне другой, он легко упал в кресло. Успев отхлебнуть жидкость, он взглянул на меня, при этом смешно оттопырив нижнюю губу и приподняв брови. Не глядя, я глотнул из стакана, надеясь, что это сок, но вкус не дал мне даже надежды на возможность определения неизвестного напитка.

Хозяин зала удовлетворённо кивнул, но тут же резко подался на меня, блеснув переливом волос с белоснежного до чёрного и оскалив зубы, закричал:

– Зачем ты тянешь время, у нас его и так мало.

Но вернувшись в прежнюю позу, скорчив гримасу, продолжил:

– Ах да, я же сам тебе предложил, совсем забыл. Так ты действительно думаешь, что то, кто я такой, имеет значение?  Эх, чтобы тебе было легче и ты совсем не свихнулся, – при этих словах он подпрыгнул в кресле, взмахнув красными полами плаща, и, покрутив двумя пальцами у висков, продолжил:

-Представь, что я просто твоё сознание, так сказать, защитная реакция мозга, если тебе так угодно. Ты зря задаёшь такие вопросы, – Седой усилил грубый голос и притупил успокаивающий.

– Я, например, не задаю тебе вопросов, кто ты такой, – передразнил меня он. – Мне, как и той, кто идёт за тобой, плевать, кто ты такой, ей нет разницы, как тебя зовут, потому что для неё тебя только звали, ей нет дело до того, чем ты занимаешься, ведь после неё ты занимался. Смекаешь? После неё будет, только было. Какая интересная игра слова! Будет, только было.  Находясь здесь, ты представляешь из себя еле тлеющий уголь и тебе только предстоит зажечь себя.

Выпучив болезненно белые глаза, он подвинулся ко мне, повторяя эти слова, а потом сорвался на смех:

– Видел бы ты своё лицо! – вернув выражение, он продолжил. – Она всегда рядом и заберёт тебя в любом случае, но только в условленный срок, запомни это. Но вы все умрёте. Ты, твои близкие, весь мир, вы смертны.

Я сидел, смотря на этого человека, и понимал, что не хочу ему перечить. Седой откинулся на спинку кресла, закрыл глаза, потирая виски. Камин освещал только одну половину его лица, на которой на секунду отразилась боль.

Когда молчание затянулось настолько, что казалось, будет грешно разорвать тишину, он продолжил:

– Как бы мне хотелось сейчас закончить эту историю как можно скорее, но нет. Ты должен это сделать сам, а я тебе помочь, как бы печально это ни было.

Резкий звук заставил меня посмотреть на свои руки, но они уже были наручниками прикованы к креслу. Моё спокойствие было непоколебимо, ведь это всего лишь сон, стоит мне захотеть, как я тут же освобожусь.

Седой глянул с удивлением:

– Что ж ты меня приятно удивил, я рассчитывал на что угодно, кроме спокойствия. Итак, ты отправишься на встречу со Смертью. Именно её физическим воплощением. Ты должен её всего-навсего победить, и тогда избавишься от страха. Все так банально, что даже говорить не хотелось.

Расставив ноги в сторону, а руки воткнув в бока, он смотрел на меня с улыбкой. Было интересно, на каком месте оборвётся сон. Надеюсь, до того, как смерть придёт и заполонит собой все. Что ж, если все идёт так медленно, то хотя бы узнаю, зачем он меня приковал.

– Что тебе нужно? Ты же знаешь, что в любой момент я могу проснуться.

Я ожидал увидеть на лице белоглазого разочарование, но увидел только насмешку, отчего мне захотелось кричать.

– Не трать силы, они тебе ещё пригодятся. Мне так нравилось поддерживать всю эту атмосферу сна вокруг тебя. Но все остальное –  правда. Я помогу тебе. Ты отправишься на встречу со своим страхом. Не забывай использовать сознание и вот это, – при этих словах он кинул мне на колени, записную книгу, карандаш и маленький, еле тлеющий уголёк, который совсем не обжигал, но сердце наполнялось надеждой. – Все, теперь ты готов.

Наконец я осознал, что все происходящие не сон. Все было слишком реалистично, но ведь этого не может быть, всего лишь миг, и я оказался здесь.  Страх начал бурлить у меня внутри, тревога заставила мысли путаться, а конечности содрогаться, но вслух я всего лишь закричал:

– Стой, прошу тебя, остановись, выпусти меня или хотя бы скажи, а что мне нужно сделать со Смертью? Убить что ли? Да я только представляю это, мне уже хочется упасть и забиться под пол. Что будет со мной там, откуда ты меня забрал?

Лицо седого натянулось в бешенстве.

– Так, заткнись! – прорвался гортанный рык, после которого он прижал меня в кресле, гипнотизируя своими белыми беззрачковыми глазами.  – Ой, приношу извинение вышло немного грубовато. Эх, ладно постараюсь быстро ответить и отправить тебя. Честно говоря, с тобой весело, но ты мне уже осточертел. Так ты там что-то говорил про убийство Смерти, так вот, ты либо совсем свихнулся, либо родился глупым, тебе нужно её победить. Убить её невозможно, вслушайся в свои слова, или может ты считаешь это смешным? – злость исказила его лицо, но он смог справиться и начал расхаживать по зале.

– А что касается тебя в реальности, то нет ничего сложного, ваше поведение очень часто доведено до автоматизма и просто заставить твоё тело имитировать жизнь –  не так уж и сложно. Просто всем будет казаться, что ты немного не в духе, расстроен или вот, как вы говорите, в депрессии. Вообще это не то, что тебя сейчас должно волновать. – Ухмылка вновь воссияла на его лице, в следующую секунду он ударил меня в лицо, боль пронзила голову, я потерял сознание.

Глава 2

Бессознательная пустота встречала меня вновь. Страх сковал, внутри все оборвалось, а неприятное ощущение рвало душу. Смерть вот она, ее немигающие глаза смотрят, могильный холод заставляет все вокруг озябнуть, ее длинные руки тянутся ко мне. Везде трупы, трупы. Я вижу смерть знакомых, близких, родных. Мой мир рухнул, и все в пустоте. Вот настает мой черед.

Я пришел в себя вместе с криком. Лежа на сырой, вздыбленной как будто от пахоты земле. Холодный туман нависал надо мной.

– Наконец-то ты пришел в себя. Как тебе мой способ отправления? Понравился? – белоглазый больше не был седым, здесь его волосы отливали цветом угля. Он вглядывался вдоль пологого склона, сидя опершись об огромную ель, чьи корни, кажется, сдерживают этот курган.

Подпрыгнув с земли и попятившись назад, я в истерике произнес:

– Не может быть, отпусти меня, я не хочу умирать, я хочу обратно. Ты слышишь?!

– Не скули. – черноголовый не обратил внимания на мое волнение и, кажется, предсмертное состояние. – Тебе сказано, используй мозг, если он у тебя еще остался и книгу  с углем, которую я тебе дал.

– Иди к черту со своими советами, – огрызнулся я

Белоглазый мотнул головой:

– Не могу, он сегодня занят.

После некоторого молчания он, видимо, догадался, что я его пытался оскорбить.

– Ааа, вот ты, о чем. Сам пошел! – резко поднявшись, он поравнялся со мной, –  Сиди здесь хоть вечность, но твоя судьба находится там.

Проследив за его рукой, я увидел многокилометровое кладбище, которое тянулось от горизонта до горизонта.

– Ты серьезно? Это так банально, – взвыл я.

Это все, на что хватает твоего сознания, – парировал он. – Ты меня уже достал, еще увидимся, – блеснув черно-седыми волосами, он исчез, а я просто сел и проклял все вокруг.

Взяв книгу, почувствовал тепло в руке и   услышал шипящий звук где-то внутри. Она представляла из себя объемную вещицу, обтянутую странной кожей серого цвета. С лицевой стороны на ней были странно выгравированные неизвестные мне знаки, они горели живым огнем, и при соприкосновении он как бы подавался мне навстречу, наполняя тело чувствами, которые здесь были притуплены. Открыв ее, я на секунду услышал крик и шелест карандаша по бумаге. Страницы все были, как будто исписаны, но очень сильно затерты. Вот так я и начал записывать все это сумасшествие.

Не могу даже представить, сколько я времени провел, сидя на этой земле, здесь не меняется ничего, как будто это застывший пейзаж. Ни ветер, ни звук не могут изменить здесь что-то, ведь их нет. Может быть, я умер? И вот так выглядит то, чего я боялся всю свою жизнь? Не так уж и страшно. В эту секунду меня пронзила адская головная боль, мозг сковало льдом, а душе стало зябко.

– Иди навстречу своей судьбе, зажги себя или стань пеплом, иди ко мне, и я покажу настоящую смерть, – знакомый голос заставил меня стать на колени и отдать себя на растерзание кошмаров, которые показывали мне все те же старые картины смерти.

Через некоторое время я смог поднять свое несчастное тело и заставить себя идти вниз в это мертвое царство смерти. Засунув книгу с карандашом за штанину, я отправился в путь.

Войдя на территорию этого огромного могильника и застыв в ожидании страшного, в ответ услышал только шепот и шелест, как будто вокруг меня происходили бытовые повседневные дела, где-то что-то возилось, где-то гремело, слышались шаги, но все было пусто, то, чего я боялся, вот он конец, вот эти тела находятся там, в земле, где есть только яма и гроб, превращающиеся в черную, непроглядную пустоту.

Страх опять сковал меня, заставив согнуться, закрыть всего себя руками. Я был над могилой, открыв глаза, увидел, что на всех могилах нет ни имен, ни дат, просто камни, обозначающие место. Вот так мы выглядим для смерти. Кошмары исчезли, но не удалось мне пройти и 5 метров в глубину, как они вернулись, но уже в телесной форме. Три существа появились передо мной, не могу точно их описать, ведь, как мне кажется, я видел только лица. Не знаю, было ли у них тело или только эти ужасные мраморные лица с отсутствующими глазницами, раздвоенным носом, огромными губами, которые, кажется, вечно дрожали или же елозили друг по другу.

– Нет, нет, нет, нет. За, что мне все это? – попятившись назад, я споткнулся об ниоткуда взявшийся корень какого-то дерева.

Первое лицо подалось вперед, его губы начали шевелиться, но делали это не в такт.

– Так это он? – произнес он почти беззвучно.

Второе лицо стояло чуть позади.

– Дааа! Это он! Точно он! – рот на этом лице раскрывался, широко напрягая все мышцы, оно делало это так громко, что хотелось закрыть уши и забыться.

Третье лицо подплыло к остальным, место, где оно парило, было мокрым.

– Наконец-то, а то уже заждались, – произнесла она, и сразу стало очень грустно. –  Мы будем развлекать тебя, пока она не придет, а то ведь у тебя здесь и места даже нет.

Сидя на земле и старясь думать о чем угодно, но только не об этом, я мог только слушать с открытым ртом, надеясь, что это скоро прекратится, ведь у меня уже кончаются силы, я понимаю, что это сводит с ума и приносит боль, а лица только надвигались, меняясь местами.

-Что ж давайте представимся этому несчастному. Я Силентиум, тот, кто первый встречает каждого, – представилась первая голова.

-Я Клемор, – закричала вторая голова. – Прихожу следующим и ухожу, разрывая и оставляя шрамы.

– Моя очередь представиться, – наплывала третья голова. – Лакримис, имя, которое я ношу, та, которая задерживается надолго и перед уходом оставляет моего питомца, песика Тристити.

– Но ты не относишься к тем, кого мы так должны встречать, тебя уже встретили, а значит, мы можем позабавиться. У тебя есть все еще тлеющий уголь, дай его нам, и мы поможем тебе выбрать местечко поудобней в этой земле. «Если же ты будешь сопротивляться, то мы заберем его силой, ты превратишься в пепел, жалкий отзвук, а мы сможем почувствовать тепло, которое покинуло нас многие века назад», – произнесли все трое.

– Пошли прочь, не смейте меня трогать, – мне хотелось исчезнуть, сейчас я был готов на все.Лица приближались ко мне, вместо огромных губ блестели тысячи мелких клыков, наполнявших рты этих тварей. Я подумал, вот она, смерть моя, в эту же секунду лица застыли, ухмыльнулись и произнесли в унисон:

– Не мы, но ты сам ее позвал.

Глава 3

Земля разверзлась, я летел вниз, боясь даже вздохнуть. Мир пропал, превратился в темноту, я замечал, как отовсюду на меня глядели тысячи маленьких глаз, шурша, поочередно перемигиваясь, обсуждали, как они будут обгладывать мое ненужное тело, в то время, когда меня самого уже не будет. Наконец  я почувствовал удар, который говорил мне о не очень мягкой посадке, но боли не было, был страх, от удара у меня вылетела книга. Я проследил за дугой и видел приземление, при котором она начала мерцать пламенем, освещая черты маленьких уродцев, ждущих, когда меня покинет рассудок.  Огромные глаза, улыбка, показывающая неестественно большие клыки, которые пробивали рот некоторым из чудовищ, из щелей при движении челюстями сочилась едкая кровь, капая на черный пол, она издавала шипение. Их серая кожа обтягивала мускулистое, но сгорбленное и уродливо бугристое тело, короткие ноги и длинные лапы с острыми когтями начали цеплять фолиант, но как только один из них хватал его, то тут же вскрикивал в агонии и растекался по полу гадко пахнущей жижей. Уголек, как будто въевшийся в мое тело, заставлял меня самого излучать еле заметный красный отсвет. Рывком, встав и побежав в сторону единственного предмета, излучающего свет, я несся, отбиваясь от тысячи лап, которые рвали и щипали меня. Они визжали и мечтали урвать теплый кусок, надеясь зажечь себя.

Писк и крик наполняли воздух, я подпрыгнул и, распластавшись в воздухе, приземлился на нескольких тварей и схватил книгу. Прижав ее к себе и свернувшись клубком, я чувствовал, как меня кусают, рубят, шипят; я кричал от боли, а уродцев становилось все больше, уже с трудом дышал, но чувствовал, как много крови вытекает вместе с откусанными кусками меня. Перед тем как закрыть глаза навсегда, я видел, как уродливые пальцы лезут мне в глазницу, они искали пламя, но ничего не получалось. Уголь затухал. Наступила тишина и пустота. Мой мозг давал понять, что даже если я мертв, то все равно могу думать.

Не знаю, сколько прошло времени, иногда слышался приглушенный смех, шаги и видения совсем как там, в реальности, где я жив и, наверное, счастлив.    Наконец-то мне кажется, я могу открыть глаза, и пошевелить конечностями, которых до этого не было.  Какое же это было удовольствие, но единственное, что портило момент, так это ощущение под пальцами дерева. Начал шевелиться и везде втыкаться в стены. Я осознал, что нахожусь в гробу. Страх наполнил мое тело, как цемент, все чувства вернулись ко мне, я стонал, пронзенный болью, тело выгнулось, как струна, но стены гроба не давали сделать мне никакого движения. Пытаясь успокоиться и подумать, я слышал, как вокруг меня копошится какая-то жизнь,  роя то, что было за стеной от меня.

Воздух начинал заканчиваться, пальцы стирались, разбиваясь об дерево.   Тут я вспомнил о книге и решил вынуть ее, чтоб посветить, с трудом изогнув спину, я достал ее из штанины. Как только свет упал, на стене моей тюрьмы мне были отчетливо видны выбоины в гробу. Тут были палочки, зачеркнутые, означающие, что здесь кто-то провел большое количество времени, слова наполняли крышку гроба, их было сложно разобрать, они перебивали друг друга, как собаки накидываясь друг на друга, но посреди всей этой вакханалии виднелись три четко выбитых слова. «Нет пути назад». «Задохнись». «Снизу».

Как только в моей голове пронеслись эти слова, пол с чавканьем провалился, а меня что-то затягивало сквозь месиво из насекомых, слизней и чего-то липкого. Я потерял сознание.

В бреду видел прошлую жизнь, страх потери всего, картины смерти. Тихо умереть в постели, взглянуть в последний раз на мир и не в силах что-то сделать. Последний вздох, тишина, крик и слезы. Мир разрушен, но ненадолго. И вот опять мои глаза видят, я еду на машине, но тут секунда и уже машина летит кубарем по трассе. Кости ломаются, боль отключает сознание. Скорая, больница, родные и только одно желание –  еще чуть-чуть пожить, посмотреть на белый свет. Страшно не увидеть лиц, не вздохнуть, вместо звука постоянная тишина и никаких чувств, просто бесцельность и исчезновение. Тысячи случаев, а исход один – пустота и забвение. Я видел пустыню, полную пепла, серые курганы, гонял ветер, барханы создавали уродливые картины, в потоках ветра слышался вой вперемешку с плачем.  Костяная рука с еще не облезшей плотью обхватила и не отпустит, ты не сможешь ничего сделать, только принять.

Очнулся я в зале, подсвеченном фиолетовым светом, посреди стояла темная фигура. Мои руки и ноги отказывались слушаться. Оно начинало поворачиваться, в фиолетовом свете я видел это длинное существо, вытянутое как будто бы особо жестоким палачом, сломавшим кости и растянувшим кожу, огромные стопы и крючковатые пальцы с уродливыми когтями. Вытянутая голова и высунутый язык. Все это шло на меня.

Сознание пронзила боль, все только что пережитое представилось веками унижения и страданий. Стоя на коленях и разглядывая выложенные мозаикой пол, я понимал, что все мое существование прошло в страхе и унижении, я боялся того, что произошло бы независимо от меня.  Мне удалось пережить здесь эти кошмары, если это все закончится, то там, в реальности заживу настоящей жизнью без страха и боли, а сейчас нужно вставать, хватит преклоняться. Миллиарды умирали до меня, и миллиарды умрут после. Язык твари, приближающейся ко мне, тащился по полу, издавая мерзкий звук из-за стекла под ним. Глаза горели красным, а зрачок свернулся в линию.

Напрягая каждую мышцу своего тела, я пытался подняться. Кровь ударила в голову, отчего ужасно затошнило, а кровавый фонтан выбило из носа. Ноги тряслись от напряжения. Тварь была все ближе, посылая мне кошмары разрушения мира и смерти всех людей. Оно собирает наши души, просто настоящая жатва, а особое удовольствие ему доставляют души с примесью страха.

– Ну, тварь, я не дам тебе такого счастья, – произнес я с бульканьем крови, выходящей изо рта, я чувствовал, как кожа и мышцы рвутся на моем теле. Уголек, прожигающий мою плоть, заставлял все тело пылать красным пламенем, а фолиант звучал хором грубых голосов, которые как будто бы подпитывали пламя.

В последнем порыве вскочил навстречу твари и закричал:

– Зови своего хозяина, чудище, я больше не боюсь смерти и принимаю как должное, а тебя вместе с этим уродским отростком, вывалившимся из твоей пасти, я заколочку в тот гроб, в котором был сам.

Все закончилось, фиолетовый зал просто превращался в пыль, как и то, что бежало ко мне, а я опять падал в пустоту, но теперь мне не было страшно, все это лишь испытание, и, видимо, я его прошел.

Глава 4

Свет блеснул мне в лицо, воздух тронул волосы, шелест листьев приятно резал слух, наконец-то все закончилось. С улыбкой я открыл глаза, передо мной раскинулись луга, покрытые густой травой, курганы, поросшие соснами, средь которых брели зверушки, и птицы, летящие по голубому небу, грели душу, но все же пробивалась слеза, я не вернулся.

– Кхм, наконец, ты очнулся, – произнес кто-то с кашлем.

Наверное, опять этот сумасшедший, но когда я обернулся, то увидел поляну, где стоял дубовый стол, на нем деревянная посуда. Тарелки были пусты, а вот в деревянных кружках, кажется, что-то дымилось, над столом было два огромных пня. Один, видимо, ожидал меня, а на другом сидел простенько одетый старик. Густые брови, длинная борода и морщины, которые как шрамы, располосовали его лицо. По ним, как по кругам в дереве, можно было догадываться о прожитых летах этого дедушки.

– Наконец-то мы можем поговорить. Сложный ты случай, но я рад, что ты все понял, – старик улыбнулся и добродушно протянул мне руку.

Я стоял и просто глядел на него. Все начинается заново, ничего не понимаю. Упал на траву и глядел на улыбчивого старика.

– Задам единственный, хоть и глупый вопрос: кто ты?

Старик, не убирая протянутой ладони, расплылся в еще большей улыбке и мягко с какой-то грустью сказал:

– Я-то как раз та самая Смерть. Сколько же мне пришлось за тобой гоняться. Как только не терзать тебя, а все без толку, ты только кричал, боялся и терял сознание. И вот как только ты попал сюда, тут-то мы тебя и решили испытать, пока не поймешь. Но ты справился, молодец, конечно, не быстро, но вполне нормально. Как только ты меня отринул и отказался от страха, тут-то ты и стал мне равным, можем поговорить, так присядешь, а то уже надоело руку держать, да и смотреть на твой раскрытый рот не очень культурно.

Дедушка замялся и отвел в сторону взгляд. Мне ничего не оставалось, как пожать ему руку и присесть за стол. Усевшись поудобнее, я достал фолиант и выложил на стол. Он шептал и горел множеством рун, сейчас его шевеление было действительно заметно и как будто кто-то еще писал, шурша по бумаге.

– Это книга паломников, – старик подпер голову кулаком, грусть столкнула его брови. – Не буду тебя расстраивать, но ты не первый и не последний проходящий этот путь. Все те, кто боится смерти, появляются здесь, и я насылаю все это на вас, а это своеобразный архив, – указал он на книгу.

– Почему я тогда никого не видел? – решил я начинать узнавать свое приключение.

– Понимаешь, вы все проходите этот путь, но каждый в том мире, который создает ваш мозг и ваше мировоззрение. Нет одинаковых, так сказать, антуражей на сцене. Все, во что ты верил, все, что воспроизвел мозг, тут было или же будет, – старик осекся.

– Для тех, кто выбрал себе религию, меня нет. Их ждут свои испытания, свой мир и бог, который ждет своих последователей, они спасены. А вы, – старик поглядел с отеческой любовью. – Вы мои паломники, мои дети. Я создал все это для вас. Этот мир, как жаровня, должен возжечь вас. Каждому паломнику дается уголь, который он либо сможет зажечь, как это сделал ты, либо превратить в пепел, который сдует ветром, а самого пилигрима ждет участь пепельного, который превратиться в кошмар для остальных паломников.

Глядя на этого уставшего старика, я был ему благодарен, ведь он подготовил мне место после смерти. Он сидел, потирая свои больше и морщинистые руки, смотря в землю и о чем-то размышляя.

– Знаешь, я хочу тебе показать еще кое-что, – старик поднялся со своего места и поманил меня за собой.

Я уверенно поднялся и пошел за ним к дереву, стоящему не так далеко от нашего пристанища, это была очередная ель, но только исполинского размера, Смерть провела по ели рукой, и дерево как будто подалось ему навстречу, а на том месте, где была его рука, разверзлась дыра с фиолетовым свечением.

– Пойдем, можешь уже не бояться, – дедушка глядел виновато и подал мне руку.

– Я уже не боюсь, – шагнул я вместе со Смертью в отверстие. По пути куда-то я чувствовал, как будто лечу, но иногда мой слух резали крики, плач, стоны и боль, именно звук боли. Тот, кто его слышал, поймет, о чем я говорю, это боль не физическая, а несколько другая, уничтожающая душу, но фиолетовый свет прекратил все это, ослепив меня.

Мы оказались в помещении, похожем на больничную палату, но как будто вырытую прямо в земле. Посреди своеобразной пещеры на каком-то матрасе лежало существо, издающее ужасные хлюпающие звуки, но иногда проскакивала человеческая речь. Над ним стояла Смерть, сложив руки на поясе и глядя вниз на это существо, когда-то бывшее человеком.

– Подойди, – глухо сказал старик.

Я покорно двинулся к нему, мне не хватало сил отвести взгляд от несчастного. Его тело было высушено, но из многочисленных язв сочился гной вперемешку с кровью. Голова была огромна, покрыта нарывами. Глаза были лишены возможности видеть, только гной и болезненное заплывшее глазное яблоко. Волосы торчали пучками, где их не было, виднелись расчесанные проплешины. Я даже не мог представить, как это существо еще могло быть живо. Его органы лежали рядом, вывалившись через отверстие в брюхе. Его легкие были похожи на потертые мешки, которые еле качали кислород. Оно смотрела с мольбой, но даже это давалось ему с болью.

– Дай мне умереть, прекрати мое страдание, – оно переводило взгляд на меня и на смерть.

– Не могу. Ты выбрал бессмертие, но у меня было условие, ты убережешь остальных паломников от этого проклятия. Каждый должен держать свое слово, прости, – старику давалось с трудом каждое слово, он глядел прямо в болезненные глаза этого человека.

– Нам пора, надеюсь, ты видишь, к чему приводит желание быть бессмертным. Он заражен всеми болезнями, известными человечеству, и теми, что вам еще предстоит узнать, каждая секунда его, кхм, существования просто невыносима, но он будет здесь, пока ваше паломничество не закончится, – Смерть потер густые брови, медленно развернулся и пошел в конец этой смрадной пещеры. Я постоял еще несколько секунд, понимая весь масштаб этого чистилища и тех несчастных, которые готовы всех нас встречать. Я побежал вслед за стариком.

Как только мне удалось его нагнать, он тихо заговорил.

-Это был прекрасный парень, он был действительно красив и не только внешне, но и душой. Он получал от жизни все, что ему мог предложить его век: деньги, любовь, друзей, успех и славу. Он был бесстрашен, но только боязнь смерти портила ему жизнь, и вот когда мы встретились, он прошел похожий на твой путь, но не смог принять меня, и мы заключили сделку. У меня не было выбора или же его ждала еще худшая участь. Если бы я не дал ему такого бессмертия, то он бы проходил  ужасные испытания, которые уничтожали бы его душу, но в итоге он бы прекратил свой путь. Он бы просто исчез, его бы съела пустота. Нет нечего хуже, чем стать единым с чернотой, именно поэтому я дал вам тлеющее пламя, дал возможность зажечь себя, а не стать пепельным.

Медленно мы приближались к еще одному фиолетовому свету, смело вошли в портал, он выплюнул нас в следующем зале. Здесь все было более цивильно, но не менее отталкивающе. Мрачная комната с плавающими стенами, в которых как будто были вмурованы души, но они были как будто искаженные и уродливые. В вытянутом коридоре, освещаемом одной единственной лампой, сидела в ажурном кресле красивейшая девушка и просто смотрела в пустоту. Она не обратил на нас некого внимания. Но ее красота притягивала все, что ее окружало, даже те души, кажется, тянулись только к ней. Ее белоснежная кожа и светлые волосы делали ее мотыльком в этой кромешной тьме, а черты лица были такими, за которые могли погибнуть целые цивилизации.

Мы подходили все ближе, но ничто не могло потревожить ее покой.

– Как она здесь оказалась? У нее тоже есть своя история? – сказал я, не в силах оторвать взгляд, но глаза этой красавицы были полны отчаяния и ужасной злости, от которой волосы становились дыбом, а кровь стыла в жилах.

– Да, конечно есть, здесь у всех есть своя история. Девушка также боялась прихода смерти и обменяла свою любовь на вечную жизнь, после этого она прожила еще тысячи лет. Красавица была причиной гибели миллионов, она была богиней и жертвой, но ей было уже все равно. У нее нет возможности воссоединиться с любимым, она может только страдать и вспоминать прожитые века. В ее черном взгляде был навечно помещен ее любимый, она видит, как он находится там, в том мире, загробном, так она увековечила любовь, – Смерть взял ее руку, взглянул с болью и поманил меня далее.

Следующий портал вынес нас на простор, мы стояли на высоченной горе. Тишина не позволяла нам смотреть друг на друга.

Я решил нарушить ее первый.

– Кто дальше?

– Тебе этого недостаточно? Ты все еще думаешь, что, если бы вы не умирали, было бы лучше. Ну, что ж, я не злюсь. Я покажу тебе мир без смерти, – старик смахнул слезу  и вознес нас высоко в небеса под звезды.

Я видел землю, полную людей, действительно здесь было неизвестно понятие смерти, но это было ужасно.

Глава 5

– Пойми, что смерть -это ваш двигатель, только угроза умереть заставляет вас двигаться вперед. Я принуждаю вас чувствовать, только страх смерти заставляет вас любить и давать новую жизнь. Из-за меня вы хотите совершать добрые дела и сопереживать кому-то. Только смерть учит вас чувствовать привязанность к родным и близким. Конечно, я был побежден богом, давшим вам жизнь после земной смерти, но я навсегда буду вашим земным бичом, – все это рассказывала мне Смерть, уже не было в ней более ничего от того старика, сейчас это было что-то сверхъестественное и мощное, заставляющее дрожать от силы и света, исходящих от него, – Узри мир без меня.

Вот она земля, где за всю ее историю ни один человек не умер. Мир превращен в безжизненную пустыню, только мертвая почва, среди роя маячащих живых мертвецов не было и намека на какую-то влагу или зелень. Все было мертво, кроме людей или того, что от них осталось. Те существа, которые предстали морем из уродливых, закованных в кандалы людей, истощенных, с пустым взглядом, вечно куда-то двигались, в дороге они пытались съесть друг друга, ведь голод не ушел вместе со смертью, они двигались туда, где проходило все их существование. Они рыли истерзанную землю в поисках влаги или же просто в бесцельном действии.

Дикость и звериная ярость заставляла то тут, то там в море пустотелых развязывать миллионные войны, не приводящие ни к чему, использовалось всевозможное орудие, доступное им. На удивление, у них было тысячи способов доставить максимум боли подобному себе.  Странные орудия, разрывающие плоть, мечи, искривленные настолько, что оставляли сочащиеся и незаживающие гниющие раны, огонь, обугливающий тела этих дикарей, машины, которые давили миллионы кричащих и бегущих не смертей.

У них не было полководцев и причин воевать, но они это делали, после чего оставались орды покалеченных и неспособных к существованию уродцев, которых просто волной сбрасывали в огромные котлованы, вырытые остальными пустыми. Если же не было ям, то просто-напросто топтались прямо по ним или же строили из них убежища, вечно кричащие и двигающиеся убежища.

Все это не мешало этим существам плодиться в вечной пошлой вакханалии, никто из них не смотрел ни на возраст, ни на пол. Дети, полученные от этого ужасного смешения, были ужасны; мутации, болезни, переломы – вот, что давало им бессмертие, они были предоставлены, как и остальные, сами себе, они вечно пополняли это месиво. Пожилые пустотелые превращались в живую почву, которая держала все это племя или же в еду, на которой всегда было отрастающее гниющее мясо, но его все равно не хватало.

Родство, кровь, культура – все это было пустой звук, это было одно общее племя, где этим тварям было плевать на все, даже на самих себя, их волновало только мясо, голод, похоть и кандалы. У этих людей не было понятия сочувствия, сожаления и остальных добродетелей, так хорошо знакомых нам. Даже языка не было у этих существ, только мычание, они были не достойны, собирать свои мысли в слова.

Но в середине планеты было одно место, отъединенное от остальных. Здесь были те, кто смог доказать, что они достойнейшие из бессмертных пустотелых. Они были чем-то похожи на нас, но хуже и уродливее, высушенные существа, но чуть более сильнее, чем те, кто был за стеной от них. Здесь было подобие травы и даже какой-то воды, но в пищу шли все те же пустотелые, такие же, как они. Как они оказались в этом своеобразном раю? Когда человечество было молодо, они были той верхушкой людей, которые есть и у нас, они смогли отгородиться и заставить всех тех служить им только потому, что они назвали себя богами и следили за хаосом, творившимся за огромными стенами, выстроенными из тел тех, кто был ниже их по рождению. Все те, кто жил в этом оазисе, особо контролировали процесс размножении, и только когда приходилось выкидывать за стену одного из стариков бессмертной аристократии, тогда рождался новый член этой касты. Их было всего сотня, но она управляла триллионами.

Все их грехи не отличались от тех, кто был ниже, но им особенно нравилось смотреть за всем, что происходило не с ними. Они собирали свои армии пустотелых, обещая им место среди них, давали им оружие и веру, а потом отправляли это уродливое месиво идти крестовым походом по истощенной земле и наблюдать за всей жестокостью с непередаваемым удовольствием.

Как же они радовались, когда насылали на свою паству болезни, разъедающие их плоть и заставляющие тела мутировать. Развитие на удивление не прекращалось, но оно было искаженным. Все шло на развитие жестокости и рабства. Те, кто не был занят войной, размножением или вечным движением, работали на огромных рабских стройках, возводя статуи своим правителям или же разрывая проклятую землю в бесцельных поисках. Для всего был один ресурс – люди.

Все это не имело конца, это все было проклято. Я кричал, моля Смерть убрать это видение, она сжалилась, и последнее, что мне было показано, это огонь уничтожающий то, что никогда не должно существовать. Радость наполнила мое сердце.

Глава 6

Меня вернули на поляну. Смерть с грустной улыбкой сидела за столом.

– Ты видел мир без меня, ты все еще веришь в счастье бессмертия?

– Нет, это ужасно. Ты убедил меня, я благодарю тебя за все это. Оставшуюся жизнь я потрачу с пользой, может быть, найду себя и выберу религию. Наверное, пора прощаться, спасибо, Смерть.

Грусть и радость меня наполняли, скоро я увижу мой мир, заживу полной жизнью, без страха, ничто не потревожит меня, я буду ценить каждый момент, а потом приму смерть как старого друга.

Я ждал, но ничего не происходило, Смерть глядела в пол, потирая руки.

– Мне жаль, но я не могу вернуть тебя. Ты здесь провел не одно десятилетие. Ты умер еще тогда, когда встретил моего друга, в самом начале своего путешествия. Прости, но я был не в силах тебе это сказать, это всегда больно. Живой не видит уголь, в нем есть свет жизни, а вам несмертям я даю шанс оставаться здесь.

Он закончил, еще несколько морщин изрезали его лицо.Это был удар, но я принял его с достоинством. Цена бессмертия слишком велика, даже моя жизнь была прекрасней, чем вечные страдания.

Молча я обнял смерть, и сел за стол, глядя вдаль.

Ты можешь менять этот мир как хочешь, это твое творение отныне. Здесь повелеваешь ты. Даже можешь вызывать тех, кого знал, и тех, кто уже умер. Твой путь окончен, ты больше не паломник. Я дарую тебе одно желание, и мы простимся.

Я смотрел на зеленые поля, меняя их в горы, моря и леса. Солнце заходило по моему желанию, строились дворцы и развивались цивилизации. Я был здесь богом, но одиночество разъедало меня. Но что может желать умерший? Вернуться ? Это невозможно, но есть одна идея.

Наконец мне удалось заговорить:

– Я думаю о таких же, как я, паломниках. Пусть то, что я записал, окажется там, у живых, – это слово застряло комом в горле.

– Что ж, – задумчиво произнесла Смерть. – Не могу тебе отказать в этом. Щелчок пальцев призвал уже знакомого мне человека из самого начала моего путешествия. Но он несколько изменился. Не было больше резкости в его движении, а полы его пальто были зелеными.

Черноволосый обратил внимание на мой взгляд и сказал:

– Все благодаря тебе. Я передам это живым, не беспокойся.

Подмигнув, он исчез.

Мы остались со Смертью опять вдвоем. Я молча наблюдал за красными облаками и заходящим солнцем.

– Ты единственный, кто подумал о живых, – Смерть встала надо мной, она что-то держала в кулаке. Я бровью повел в сторону ладони и увидел черное кольцо, где был выгравирован затейливый рисунок со змеями, пожирающими друг друга, которых несет огромный орел. Тот самый рисунок.

– Это означает, что смерть в виде пожирающих змей будет вечной, а орел –  жизнью, которая всегда побеждает. Я предлагаю тебе стать хранителем пламени, – Смерть, произнесла это громогласно и надела мне кольцо на указательный палец. –  Отныне, ты должен заботиться обо всех тех, кто боится нас. Зажги в душах огонь, не дай им затухнуть и стать пепельными. Поддерживай это убежище, каждый из приходящих сюда должен постоянно поддерживать пламя, связывающее с этим миром.

Солнце заходило за горизонт. Последние лучи проносились по моему миру и по мне. В темноте мои волосы поседели.

– Я всегда буду рядом, –сорвались с моих меня губ слова.