«Он горит».
Единственная фраза светилась на первых полосах газет и крутилась на мониторах всей страны. Тысячи глаз были прикованы в тот день к электронным и бумажным носителям. Гудели улицы, кварталы и проспекты. Все обсуждали его — Эрмитаж.
Пожар начался неожиданно. Охранник, по обыкновению обходивший верхние залы, почувствовал дым. Горело сердце русской письменности — библиотека Николая 2. В ужасе, сторож побежал к телефону, набрал 112, но на том конце никого не было. С ним разговаривали грустные, томные гудки. Люди крепко спали, а огонь распространялся. Вода покоилась в сосуде, а он — горел. Пока приехали пожарные, половина здания, поглощенная огнем, распространила свой едкий дым на остальные залы. Черная густая масса парализовала коридоры и улицу вокруг.
Охранник в ужасе смотрел, как горит его подопечный. Он не первый десяток лет следил за порядком, бережно оберегая каждый экспонат. Больно, больно было видеть, как все сгорает, как не поддается огонь мощной струе воды, как пламя поднимается все выше. Той ночью горело даже небо.
Утром все проснулись от ужасающей новостной заметки: «Он горит». Но кто, а точнее что горит, не было сказано. Журналисты, охваченные возможностью выпустить эксклюзив, забыли рассказать о самом главном. Зато толстобрюхие бизнесмены уже подрались за освободившуюся площадь. А ведь он горит, а не догорел. Люди столпились вокруг: репортеры, журналисты, блогеры и депутаты. Каждый искал выгоду. А он горел. Они радовались запаху дыма, притворно изображая на лицах печаль и сожаление. Они снимали, фотографировали и обсуждали, пока он кашлял черными клубами, выплевывая остатки истории.
В это время, в больших офисах, расположенных в высотках, готовился проект нового здания. Какое-нибудь коммерческое предприятие займет место истории. Документы уже были составлены, осталось подписать бумаги. Как назло, шариковая ручка — пережиток прошлого в цифровой век — не хотела писать. Он махал ей из стороны в сторону, расписывал на другом листке, но ничего не происходило. Чернила сами не хотели идти на бумагу. А серая пелена вокруг шептала ему: «Пиши, мы сделали, сделали все».
Он горел. Люди вокруг ломились через ограду, желая ухватить хотя бы часть того огня. Они пробирались внутрь, бежали по коридорам, но не находили картин. Осталась лишь чернота, темнота внутри и снаружи.
Шариковая ручка, не способная больше сопротивляться, оставила маленькое пятнышко на листе бумаги. Оно и стало подписью, все было решено. Документы отсканированы и распечатаны в нескольких экземплярах, висели на стене, заточенные в рамочку.
«Он догорел».
Автор публикации
Жуть какая.
Ну зачем так – “Он догорел”. Не всё же сгорело, спасли же часть.
Кто знает, может, охранник спас свои любимые экспонаты, пока всё это происходило.
Как живо описан пожар, он словно ожил. Жалко и грустно когда так относятся к истории, догорел… а на его месте уже распланирован заместитель…