Омары

Омары.

С Анатолием, Кузьма не виделся тридцать лет. Учились вместе в школе, потом разбежались в разные стороны города, изредка созванивались, а затем пропасть в тридцать лет. Почти пол жизни. Встретились случайно, на овощном рынке. Узнали друг друга сразу, хотя жизнь изменила обоих. Анатолий, стал худым, едким и усы зачем-то отрастил, а Кузьма поправился, раздобрел от степенной жизни на пенсии. Впрочем, он всегда любил хорошо покушать. Вот и пригласил старого друга в гости, на свою знаменитую жареную картошечку.

Летним вечером сидели на кухне и по новой узнавали друг друга. Анатолий пришел с маленьким радиоприёмником, сразу включил его и тихие голоса ведущих обрамляли встречу бывших одноклассников. Под солёные огурчики выпили водочки и раздобрев, сидели тихие и размягчённые.

— Ну, ты жизнью-то доволен? – Испытующе спросил Анатолий.

— Да грех жаловаться, двоих парней вырастил, пенсию имею, квартиру неплохую, — нам с Ниной хватает.

Анатолий критически оглядел шестиметровую кухоньку и сделал радио погромче.

— Если не секрет, сколько пенсия?

— Да какой секрет, у меня двадцать, у жены двадцатка, плюс доплата – живём нормально.

— Заниженные у вас потребности, Кузьма — двадцать! Ты на двадцать за границу съездить сможешь, или в Анапу например? Ты когда в последний раз на море-то был?

— Лет пятнадцать назад, с Ниной были…

— То-то! Всю жизнь проработали, отгорбатили на Родину и получи двадцатку. А за квартплату небось пятёрочку платите!

— Пять, на двоих.

Анатолий заговорщицки огляделся и включил радио ещё громче:

— Слушай!

Из радиоприёмника, мстительный и визгливый голос диктора вещал о развале экономики, о катастрофических темпах инфляции, о росте цен и мизерных зарплатах, о страшной бедности в стране. Анатолий выключил приёмник и зачем-то выглянул в окно.

— Вот! А у них, — он показал указательным пальцем в потолок, — у них там инфляции нет, у них дворцы, яхты и омары на золотых блюдах, и зарплаты не по двадцать тысяч, а по двадцать миллиардов!

— Рублей?

— Долларов! И каждому, Кузьма, каждому!

Анатолий разлил водку и смачно выпил один. Наступило тягостное молчание. Кузьма тоже выпил, но поперхнулся и выбежал из кухни. Когда он вернулся Анатолий сидел, склонившись к приёмнику и вновь заворожённо слушал. Глаза его пылали гневом. Кузьма присел рядом и прошептал:

— А что это за радио?

Анатолий прижал указательный палец к губам:

— У тебя приёмник есть?

— Есть.

— Антенна хорошая?

— Нормальная.

Анатолий достал листок бумаги, написал на нём какие-то цифры и пододвинул товарищу.

— Слушать лучше в наушниках. Понял?

— Понял.

Друзья выпили ещё и Анатолий ушёл. Кузьма долго сидел, вжавшись в стул, пока не пришла жена. Она внимательно посмотрела на него:

— Ты чего, такой?

— Нин, ты хоть раз омары на золотом блюде пробовала?

На следующий день Кузьма купил наушники, настроил радио и для него начались чёрные времена. Чего он только не узнал о стране, в которой живёт – что повальное воровство, что коррупция пронзила всё общество сверху до низу, кругом нищета, безработица, голод и разруха. До этого жил не тужил, слушал телевизор и был почти счастлив. Удосужил же черт встретить одноклассника, теперь не знаешь, чему верить, а чему нет. Кузьма так измаялся от раздирающих противоречий, что осунулся и похудел на пять килограммов. Да и жена упрекала постоянно:

— Что ты прилип к этому приёмнику, что ты там слушаешь с утра до ночи?

— Правду!

— Какую правду?

— Про нас. Мы вот картошку с хлебом всю жизнь едим, а там, — Кузьма ткнул палец вверх, — там омаров кушают золотыми вилками и шампанским запивают!

— В Китае живых червей едят, а во Франции – прости, Господи – лягушек, ты и нам прикажешь их есть? Не завидуй, Кузьма, думаешь им хорошо жить, если они такой гадостью питаются! О своём давлении подумай.

— Глупая ты в политическом отношении баба. Не о чём мне с тобой говорить!

Прошло лето, наступила осень, а омары на золотом блюде, никак не выходили из головы и сердца старика. Застряли в старом теле огромными клешнями и не давали жить – ни аппетита, ни сна, ни покоя. Кузьма пытался по несколько дней не слушать злополучное радио, но потом, как алкоголик срывался в информационный запой и вновь наполнялся опьяняющей злобой ко всему свету. И так его достали эти противоречия и эти омары, что не выдержал он однажды, и когда жены не было дома, взял свою и её пенсию — ровнёхонько сорок рублей — и поехал на метро, в центр города, в рыбный ресторан. Сел за столик и даже не глядя в меню заказал двух омаров и бутылку советского шампанского. Выхолощенный официант во фраке, долго и высокомерно смотрел на Кузьму. Старик перехватил этот взгляд и зло рявкнул:

— Деньги есть! И попрошу, чтобы приборы и блюдо были золотыми!

Когда, через тридцать минут ему принесли двух огромных, красных омаров, Кузьмич уже допивал бутылку полусладкого шампанского и был пьян. Как он ел этих омаров с позолоченного блюда он, так и не помнил, хотя пытался. Да и было время. Из ресторана его прямиком доставили в клиническую больницу, где промывали несколько дней и навсегда избавили от желания видеть прекрасные морские деликатесы. Когда Кузьмич вернулся домой, он первым делом с аппетитом поел жареной картошечки с капустой, выпил рюмку водочки, лёг на свою уютную кровать и вновь счастливый и успокоенный, к утру умер. Прямо во сне.

 

 

 

[mycred_send amount=50 to="author" ref="Благодарность за публикацию" log="Благодарность за публикацию"]Перевести 50 баллов автору[/mycred_send]