Олицетворение самой Руси

 Эта история произошла в начале девяностых годов ХХ века. Россия открывалась миру – и новоявленные коммерсанты в хвост и в гриву эксплуатировали моду на всё русское; иностранцы жадно потребляли предложенное и просили добавки!
Не осталась в стороне и относительно успешная (в некотором роде) певица: облачившись в сарафан и кокошник, она исполняла русские народные песни в современной обработке. Концерты проходили с аншлагами, а количество поклонников росло как на дрожжах.
После одного из концертов были запланированы пресс-конференция и встреча с фанатами.
Вопросов оказалось больше, чем по регламенту; больше оказалось и фанатов. Певица купалась в обожании, а ее директор – в собственном поту: времени до отлета в другой город оставалось всего-то ничего…
Наконец директор не выдержал и грубо велел закругляться: самолет ждать не будет!
Певица решила не переодеваться, надеясь сделать это в аэропорту, – на директоре и так не было лица.
Кое-как собрав вещи, загрузились в авто и, помолясь (певица была набожна), тронулись, аккуратно объезжая провожающих.
Дорога была сильно загружена – водитель, ерзая на сиденье, объезжал фуры и автобусы то справа, то слева…
Километров за десять до аэропорта авто уперлось в глухую пробку: вероятно, впереди была авария.
– Доставишь вовремя – озолочу, – только и мог вымолвить директор.
Певица же не осознавала серьезности ситуации: скинув узкие сапожки и с комфортом расположившись на заднем сиденье, она наслаждалась воспоминаниями о концерте и встрече с поклонниками.
Водитель знал объездную дорогу через деревню, которой пользовались только местные. Правда, существовал риск застрять, поскольку дорога была проселочная, а накануне прошел дождь, однако он решился: других вариантов всё равно не просматривалось.
Мягкая подвеска «чайки» поглощала неровности; авто двигалось к цели, не встречая сопротивления, если не считать свежевыкрашенного трактора, стоявшего перед въездом в деревню.
В потемкинскую деревню.
…Несколько ушлых коммерсантов решили сделать фольклорную деревню из обычной, что была расположена около аэропорта. Выкупили дома на одной улице, отремонтировали их, укрепили дорогу, поставили заборчики, стога сена, телеги, прочие атрибуты, обожаемые иностранцами, и… стали завозить их по пути в город, делая небольшой крюк. Иностранцы были в восторге: их путешествие по России начиналось так экзотически!
Авто въехало в деревню и остановилось: певица захотела облегчиться. Директор кивнул: время было. Водитель довольно улыбался, предвкушая вознаграждение.
Певица выпорхнула из авто босиком – ровная и нежная травка на обочине выглядела так красиво!
На другом конце короткой улицы стоял микроавтобус, около которого находилась группа людей. Завидев женщину в сарафане и кокошнике, они энергично двинулись к ней.
Судя по их росту, костюмам и выражению лиц, это были японцы. Около них суетилась и щебетала экскурсовод. Японцы улыбались, а их фотоаппараты непрерывно щелкали.
Певица не успела дойти до ближайшей избы, как оказалась окружена.
– Статная и красивая русская женщина вышла по воду, – начала, не моргнув глазом, экскурсовод (певица как раз поравнялась с колодцем). – На ней – льняной сарафан. Когда на улице жарко – в нём прохладно, а когда прохладно – ей не холодно, что позволяет до самого снега ходить босиком. На ее голове кокошник – это означает, что она замужем. Перед вами – олицетворение самой Руси: крестьянская женщина-мать.
Японцы оживились еще больше, а их фотоаппараты нацелились на певицу. Та приосанилась, начиная соображать, что к чему.
– А сейчас мы бы хотели пройти в ваш дом – вы ведь покажете его нам, не так ли? – Экскурсовод, в отличие от певицы, ничего не поняла.
– Нет, там… э-э-э… не убрано… И вообще, мне нужно ехать в поле – там мой муж косит траву, – заулыбалась певица, направляясь к авто.
Экскурсовод перевела. Японцы вдруг заговорили все разом, цокая языками.
– Как замечательно живут русские! Они красивы и богаты – простая крестьянка едет к мужу в поле на таком шикарном лимузине с водителем! – бесстрастно перевела экскурсовод.
Певица, давясь от смеха, села в машину. Рассказывать подробности она отказалась, ссылаясь на то, что может обмочиться от хохота, – ведь облегчиться-то у нее так и не вышло!