Дизайн обложки – Роман Евсютин
3
Село Удачное некогда полностью соответствовало названию. Будучи конечной точкой пригородного автобусного маршрута, оно тем не менее обладало полным набором элементов классической «милой сердцу» глубинки: тихой равнинной речкой с прудом и песчаными пляжами, крупным массивом смешанного леса и вплоть до горизонта – ячменными полями. «Брендовыми» товарами местного совхоза были свинина с крупнейшего и самого технологичного в óкруге животноводческого комплекса и фуражный ячмень.
В 90-ые, в силу известных обстоятельств, совхоз пришёл в упадок, трудоспособное население нашло работу в городе, остальные спасались от суровой реальности путём непросыхания. Техника ржавела, поля завоёвывал бурьян, а поголовье исчезало либо за счёт естественной убыли, либо вследствие воровства.
Но с наступлением новейших времён село снова стало соответствовать названию: городская знать, выкупив брошенные участки, принялась возводить дачи-дворцы, и стало поселение «у-Дачное». Часть полей приобрёл знаменитый концерн и засеял пивоваренным ячменём, но дисциплины от работников требовал такой, что никому из поселян трудоустройство не светило.
Два уцелевших от разграбления хлева купили новообразовавшиеся фермеры – чтоб разводить свиней элитной породы россонеро и производить дорогущую пармскую ветчину. Набрав кредитов на покупку молодняка в Италии, в пылу трудового энтузиазма новые свиноводы упустили из виду, что животным необходима особая кукурузно-молочно-фруктовая диета, что забойный возраст свиней должен быть не менее года и что срок ферментации самой ветчины займёт ещё полтора года, то есть прибыль если получится, то о-очень нескоро. Чтоб гасить проценты, приходилось искать альтернативные источники дохода, и заниматься поголовьем стало некогда. Но в конце этой весны ферму выкупил за долги какой-то пришлый татарин, решив заняться производством кумыса и халяль-конины. Новому владельцу хватило мудрости не пустить оставшееся поголовье под нож сразу – в закромах оставалось несколько тонн комбикорма, который разумней было бы скормить свиньям, а потом уж сдавать их на мясокомбинат.
Тихий ужас охватил Галюню метров за двести до фермы: запах! Омерзительный запах! Если на таком расстоянии глаза щиплет, то каково вблизи? До чего ж лукава жизнь! Кто там недавно был свинаркой? А лапочкой кто? А теперь? Какая нелепая насмешка судьбы! «Так мне и надо, – думала Галюня. – Работу потяжелее, место погрязнее… Чтобы сердце поскорей лопнуло от мýки…».
– Ватэта, сматри сюда, наташьк, – говорил Ахмет, вводя её в прихожую свинарника. – Ватэта закрома, ватэта комбикоpм. Раз-раз лапат-ведро – дунгыз[1] в кормушьк. Адин рыло – адин ведро. Покормиль – метла тут ватэта подмёль. Потом клеть выщащай лапат-скребок. Потом дунгыз гулять в загон, а наташьк на тот лужок раз-раз травка косить…
Галюня не поняла и половины услышанного, тихий ужас постепенно превращался в громкий.
– Я не Наташка, я Галюня, – проронила она.
– Сматри тут, наташьк Галюня! Ватэта брезент – травка складывать и дунгыз в загон относить. Пять щасов – всех домой. Ещё раз-раз комбикоpм лапат-ведро, адин рыло – адин ведро, и наташьк Галюня тоже домой. Понималь?
Лишиться чувств ей не давала повышенная концентрация аммиака в помещении. Громкий ужас прогрессировал в оглушительный. Схоронившаяся в желудке душа упорно желала выскочить через пищевод – Галюня с трудом сдерживала позывы. Судорожные кивки Ахмет расценил как знак согласия и продолжил, подведя Галюню к шкафчику:
– Ватэта, щулки озэка адевай прямо на кеды, наташьк Галюня! И плащ озэка адевай, прищёска в капющён. Айда сматреть дунгыз…
Общевойсковой защитный костюм Галюня изучала на занятиях по ОБЖ. Как и все, сдавала норматив на скорость надевания. Тогда, облачившись и глянув в зеркало, она ещё больше возненавидела ядерную войну. Теперь же она схватила замусоленный до пуленепробиваемости плащ – как новое платье от Ренато Сафорелли, вдруг увиденное на распродаже. Всё равно ж в свинарнике нет зеркал!
– Сматри, ватэта твой падапещный, – продолжил Ахмет, введя её в основное помещение свинарника. – По пять в шесть клети и ватэта адин щерномазый щахлик, – он указал на одинокого красно-коричневого хрюнделька метровой длины и ростом сантиметров шестьдесят.
Доселе живых поросят Галюне случалось видеть лишь на телеэкране, и сейчас, когда на неё в напряжённом ожидании устремлён тридцать один пятачок, она растерялась, подобно молодой учительнице, впервые вошедшей к детям.
– Привет, свиномордий! Ты кто? – не зная, с чего начать, она спросила чахлика.
– Хрю-уй! – подойдя, он положил подбородок на бортик клети.
– Ой, мамочки! – Галюня рефлекторно выставила руку, будто защищаясь.
Услышав вскрик, он резко поднял голову, словно захотел увидеть собственную спину; упругий пятачок ткнулся в ладошку.
– Дядя Ахмет, у вас клетки прочные? – трепеща от брезгливости, произнесла она.
– Прощный, прощный. А ты щьтоб не боялься: жьивотный ватэта добрый. Главно, ты водка не жраль: жьивотный звереет от перегар. Перщатки тоже адевай, они ватэта в щькафщике. Там и мыло найдёщь… Если вапрос нет, я поехаль. В щас ищьо приеду, – он направился к своему «уазику».
Галюня присела в прихожей. Ужас исчез, появилось смятение, опустошённость такая, когда не знаешь, о чём думать, что делать и куда смотреть. Только врождённое чувство ответственности не позволило оцепенеть. Ещё чуть-чуть, ещё пять минуток полежит она в коме, а потом возьмётся за дело, тем более, подопечные не желают ждать, в тридцать глоток требуя завтрака.
«Комбикоpм лапат-ведро» получилось легко. Раз-раз лопатой, точнее, pаз-раз-раз-раз – и ведёрко полное. Pаз-раз-раз-раз – и второе. Сделав пятнадцать ходок, Галюня мысленно отметила первую победу. Только чахлик остался обделённым. Может, она решила устроить ему разгрузочный день, а может, просто забыла. Он – напомнил, сквозь прутья толкнув пятачком в колено, когда Галюня остановилась перевести дух.
– Ой! Тебе чего? Ты у нас кто?
– Хрю-уй!
– Как тебя зовут? Уж не Кость ли? Точно: ты – гадский и лживый Кость!
– Хрю-уй!
– Ах ты мерзкая свинья! Как ты мог меня так променять?
– Хрю-уй!
– Что-о? Ты ещё что-то вякаешь, грязный Кость? – Галюня схватила метёлку. – Вóт тебе за куклу! – удар пришёлся ему на спину. – Я кукла?
– У-и-и![2] – по-французски ответил Хрюй.
– Что-о? Вóт тебе за «У-и»! Вóт тебе за «капризный рот»! Вóт за «нос впереди меня»! Вóт за «двадцать лет, а в голове ветер»! – удары падали один за другим.
– У-и-и-и! – орал Хрюй, словно соглашаясь с необоснованными предъявами, это продолжалось бы долго, но вдруг взгляд истерящей экзекуторши пересёкся со взглядом жертвы. Галюня внятно прочла немой вопрос «За что???», и метёлка выпала из рук.
– Прости, Хрюй, прости! – присев на корточки, она зарыдала. – Прости, ты ни в чём не виноват… Видишь, до чего доводит предательство? Видишь, как слабы и сволочны люди – одни предают, другие срывают зло на невиновных… Как же я устала плакать! Как меня изнуряют ночи без сна! Я-то, дура, думала, что к двадцати годам своё уже отмучилась… Знаешь, о чём я больше всего мечтаю? Чтоб мою память, как флешку, полностью очистили и потом отформатировали заново. А ещё мечтаю отоспаться… Хрюй, ты меня простил? Ну, что мне сделать, чтоб ты простил меня? Мне действительно очень стыдно. Очень тяжело. Бог мне судья. Но я и так наказана. Большее наказание – только смерть.
Выслушав, он молча посмотрел в свою кормушку.
– Поняла! Я всё поняла! Подожди пять сек, я сейчас, – вместо положенного одного, она отсыпала ему полтора ведра. А Хрюй не набросился на жратву исступлённо, он спокойно, с достоинством, подошёл и неторопливо начал завтрак, аккуратно поддевая нижней челюстью новую горсточку корма.
– Ты простил меня, чахлик? – дав выход долго копившимся эмоциям, она почувствовала себя гораздо лучше. – Да не такой уж и чахлик…
– Хрю-уй!
– Ну, конечно же, Хрюй, – Галюня протянула защищённую матерчатой перчаткой ладошку. – Ой, мамочки!
Услышав последний возглас, он опять резко вздрал голову.
– Дальше-то что делать? – Галюня оглядела помещение. – Подскажи, свиномордий!
– Хрю-уй! – перебил он, направляя нос в «красный уголок» клети.
– Ну, спа-асибо, Хрюй! – она произнесла обречённо. – «Лапат-скребок клеть выщащай». Отойди что ли, пока чистить буду…
Подмигнув, он намекающе почесался боком о щеколду своей дверцы.
– О! Спасибо, Хрюй, за подсказку! Сейчас вас в загон и отправлю. Только ворота открою…
В отличие от соседей, едва не сбивших Галюню в своём стремлении на свежий воздух, Хрюй никуда не спешил. Он вообще не собирался покидать клеть!
– Поди, Хрюй, погуляй.
Ноль эмоций.
– Иди, погуляй! Ты же хотел!
Та же реакция. И как теперь? Хворостиной? Метёлкой? Не-ет… А если шлангом? Прицелившись брандспойтом в окорочок, она открыла кран. Скважина у свинарника своя, насос мощный, потому и напор, сравнимый с фонтаном «Дружба народов» – отдача чуть не повалила Галюню наземь. Хрюй упал на бок, подставив под струю спину, затем, перевернувшись, подставил брюхо и, как показалось Галюне, улыбнулся.
Таким купанием он, лишённый возможности поваляться в грязи, спасался от укусов насекомых. Или подсказывал, что клети удобнее отмыть сильной струёй из шланга, а не посредством долгого отскребания…
– Ой, спасибо, Хрюй! Представляешь, как ты мне только что облегчил жизнь!
Клети она вымыла быстро. Пришлось и скребком поработать, но трудовая сосредоточенность напрочь убила остатки брезгливости.
Следующее испытание – «травка косить». Приподнимая косулю тяжёлую… Ничего Галюня не порезала, да не такая она и тяжёлая. Работу косарей она видела на картинках и на экране. Только не могла вспомнить, куда махать. Слева направо? Лезвие уходит вверх, и держать неудобно. Справа налево? Держать удобнее, но лезвие втыкается в землю, так недалеко и до штопора – припомнился фрагмент из «Ну, погоди». Может, она тупая, в смысле, коса? Так! Никто не тупой, просто надо разобраться. Очевидно, лезвие нужно вести параллельно земле и перпендикулярно росту травы. А само лезвие к рукоятке расположено под этим углом, значит, рукоятку надо держать под таким углом и двигать по горизонтальной гиперболической траектории. Галюня примерилась, сделала первый взмах – и травинки дружно пали в метровый рядок. Такой агрегат пока освоишь! На него права выдавать надо! Косарь категории Ё!
– Что, мерзкий Кость, смеёшься? Думал, если стал травой, так я до тебя не доберусь? Уже добралась! – она сделала новый взмах, и опять получился рядок. – Не нравится? Мало тебе! Нá ещё! А то раскормился тут на плодородных почвах.
Казалось, что в руках у неё не коса, а пульт управления громадной лазерной пушкой на межгалактическом корабле, но это как минимум! Гордость наполняла душу: Ирке такое слабó! Да что там Ирке – всем подружкам слабó!
После двух проходов от края до края лужайки Галюня решила, что накошено достаточно, теперь встаёт вопрос о транспортировке травы до подопечных. «Брезент» оказался не мешком, а болоньевым тентом «два на два». Она сгребла траву на тент. Волоком не получится – всё растеряется по дороге. А если в узелок? Она связала накрест лежащие уголки тента – получился шар, который можно катить, а не тащить на спине.
– Сейчас, милый, я тебя свинюшкам скормлю, – Галюня пинками погнала шар к загону. – Съедят они тебя с удовольствием, и превратишься ты в… В то, чем и являешься по сути своей!
Несколькими охапками трава была переброшена в загон. Проворно ринувшись, хрюшки окружили угощение, отпихивая друг друга – как провинциальные приезжие у прилавка столичного гастронома 80-ых! Хрюй в отдалении философски разглядывал неизвестно зачем наваленную тут гору щебёнки, наклоняя голову то вправо, то влево. В контурах разновеликих камней ему представлялись фруктовые пряники. Или творожные сырки. Или картина «Апофеоз войны». Словно подросток, чьим местом в классе много лет является «камчатка», он чурался коллектива. Когда толпа рассеялась, ни одной травинки не осталось.
– Тебя тоже все бросили, да, хрюндик?
– Хрю-уй! – он подошёл к ограде.
– Да: Хрюй. Ты тоже один по жизни? – она поскребла его за ухом. – Знаешь, в чём твоя проблема? Тебе нужно поменять образ жизни со своего на правильный. Как проходит твой день? Комбикорм – загон – трава – комбикорм – клетка. Ты не дрейфуешь под парусом, а плывёшь, как бревно в проруби. Что решил день начинать с омовения – это правильно. Но тебе надо заняться спортом – он даст приток крови к голове, чтоб моча туда не ударяла. Любишь фитнес? Или шейпинг? Или тебе слабó?
Хрюй сардонически скосил глаза.
– Хочешь попробовать? Повтоpяй! Хай-ха-ха-ах, – затянув любимый шлягер, Галюня начала делать комплекс упражнений утренней гимнастики, которым достали на физ-ре.
Хрюй не понимал происходящего: песнопения юной пастушки по тембру и высоте мало отличалось от истерических воплей четырёхчасовой давности. Но на всякий случай он внимательно следил за её руками – мало ли что опять может прилететь! Глядя на кулачки, он сперва качал головой вправо-влево, потом стал кивать.
Однако прорезиненный плащ – не та форма одежды, в которой принято заниматься гимнастикой. Быстро запарившись, Галюня убежала в тень, чтобы разоблачиться. Присела, сняла капюшон, расправила волосы. Пахнут? Вроде нет. Всё-таки ОЗК – он и в мирных условиях исправно выполняет свою великую функцию!
Хрюй, надеясь, что приключения на сегодня закончились, пошёл к западной стене свинарника, чтоб остаток прогулочного времени посвятить солнечным ваннам.
Хозяин приехал, как и обещал, в 13:00. Осмотрев помещение, мысленно он оценил степень его чистоты. Будто вскользь глянув на тент, заметил на нём свежие травинки и стал ещё довольнее.
– Абед ватэта парá, наташьк Галюня! – открыв заднюю дверцу «уазика», он достал огромный тряпичный узелок и незамедлительно вручил работнице – та едва удержала. – Руки помыль? Кющай, пажяльста, наташьк Галюня! Я кющаль, детки кющаль, и ты кющай, пока ватэта не остыль. Я поехаль, приеду в пять запирать.
– Спасибо, дядя Ахмет, – успела сказать она.
Обед… Какой, нафиг, обед, когда глаза из орбит лезут – Галюня снова почувствовала утренние ощущения, поэтому, проводив хозяина, отправилась на свежескошенную поляну.
Любопытство заставило развязать свёрток. В нём обнаружилась пирамидка из высокого картонного стакана с пластиковой крышкой и двух прямоугольных пищевых контейнеров. В меньшем лежали два бутерброда с сыром. О, этот ненавистный сыр – в моменты уныния весь её суточный рацион состоял только из нескольких кусочков сыра, поскольку что-либо другое колом в горле вставало. Язык уже по-своему стал реагировать на его вкус, и когда депрессия отступала, случайно съеденный кусочек сыра резко портил настроение.
Минутку: в бутерброде с сыром сколько калорий? А сколько их нужно затратить, чтоб вычистить свинарник? Явно, больше. Где ж взять? Жирок растрясти? Так у неё нет жирка! Разве что на… Нет, на них тоже нет! В общем, надо поесть.
Второй контейнер был наполнен овсяной кашей с огромным пятном сливочного масла посередине. БЫЛ наполнен, поскольку через пять минут стал пустым. В стакане оказалось какао на молоке – Галюня с удовольствием запила оставшийся бутерброд и, в блаженстве раскинув руки, огляделась. Это что там белеет? Ромашка-поповник? Превосходно! А это? Колокольчики? Годится! А вот клеверок, белый и красный. Таволга тоже подойдёт – для ароматности. И злаки не помешают: тимофеевка, мятлик, ежа…
Когда букетик стал походить на снопик, несколько стебельков будто сами прыгнули в её пальчики, будто сами переплелись. Новые стебельки охотно присоединялись к уже переплетённым, и вскоре готовый венок украсил её голову. Она достала маленькое зеркальце. Прелестно, прелестно! А если на капюшон надеть? Вообще отпад! Хорошо, Ирка не видит – лопнула бы от зависти!
Семнадцать часов наступили быстро. «Архаровцы» сами вернулись домой, едва Галюня распахнула ворота. Хрюй пришёл последним.
– Это, хрюндик, твоя порция витаминчиков, – брошенный венок повис на его правом ухе. – А тебе идёт больше!
– Хрю-уй! – стряхнув гостинец и обнюхав, он глянул с благодарностью.
Раскидав ещё по ведру корма «на рыло», на прощание Галюня помахала Хрюю. Не имея рук, в ответ он взмахнул ушами. Домой она возвращалась победителем: свиней укротила, косу освоила, наконец, пообедала! В каждой мышце такое нежное тепло…
Тётя Тоня без эмоций приняла отчёт о первом трудовом дне, только сказала:
– Там в холодильнике сырки. Давно лежат. Отвези своему хрюнделю…
[1] Свинья (тат.).
[2] Да (франц.).
Ой, мамочки!..
Автор публикации
Восторг! Жду продолжения!
И снова вопрос: что же, по-вашему, будет дальше?)))
Сергей, позвольте вклиниться в ваш диалог с Маргаритой? Думаю, что после того, как “Кость” застрял занозой в сердце вашей героини она будет дуть на воду. Я имею ввиду обычных двуногих представителей мужского населения. А если пойти по избитому , сказочному сценарию? Пусть поцелует Хрюнделя. И вуаля – счастье вот оно! А если серьезно, то думается, что Хрюк и без поцелуя в его розовый пятачок опосредованно приведет Галюню в тихую, счастливую семейную гавань. Понимаете, девочки, даже в возрасте бабушки, остаются девочками и верят в сказки с благополучным исходом.
Ну-с, комментирование у нас свободное, так что про дозволение могли бы и не спрашивать)))
Однако! И чего ж мы с вами не были знакомы, когда я тот рассказ ваял?))) Впрочем сказки в их привычном виде (с чудесными превращениями) – всё же не мой стиль)))
А Хрюй был породы россонеро – для пармской ветчины – то есть шоколадного цвета (жаль, тут фото не прикрепить), то есть розовых частей тела у него не было)))
Ну, Сергей! Если вы пустите это очаровательное существо, да ещё шоколадного цвета на ветчину… Вам не будет прощения. Срочно меняйте финал на благополучный!
Так вы же не знаете ещё финала-то! ;-))))
Может, он кардинально отличится от ваших ожиданий))))
Пусть, пусть отличается! Лишь бы добрый был…
Я нынче счастливая. Хочу чтобы весь мир такой был!
И хорошего вечера вам. Ой, кажется, уже ночи. Честно, “без розовостей”.
Однозначно – Галюня выкинет из головы образ неверного возлюбленного! Предложит какой-нибудь проект по ребрендингу свинарника, сделается деловым партнёром Ахмета, будет замечена его каким-нибудь бизнес-партнёром ( молодым-холостым-успешным)… В любом случае, эту ситуацию девушка использует для своего роста!
Шикарный ответ))) Всё так чётко, прагматично и очень по-современному)))
Ну-с, днём будет продолжение, потом сравним)))
Это так Галюня поступит. Я бы выкупила-выпросила-выкрала Хрюнделя, выдрессировала его, прибились бы с ним к какому-нибудь зоосаду-экзонариуму, и развлекали бы почтеннейшую публику. Это во мне, возможно, кровь заговорила Анатолия Дурова, гордости русского цирка, клоуна и дрессировщика. Его музей-усадьба находится в нашем городе. А мои предки жили по соседству…
Ставки сделаны, ставок больше нет)))
Или, получив чистопородного Хрюя в собственность, Г. с тётушкой стали бы водить его по свиноматкам в деревне, чтоб породу улучшать?)))
Вариант!
Вот у этой публикации правильный формат.
Но я уже прочла всё по той ссылке ☺️ залпом.
Сюжет понравился, местами улыбнул (танцы в свинарнике, лопата-ведро, дружба Галюни и Хрюя), местами заставил задуматься (переживания Гали, вымещение обид на хряке и траве, спасение Хрюя и слова Ахмета) . Героиня где-то повеселила, где-то вызвала лёгкое раздражение (но в целом, симпатию). Тётка та ещё, со своим “мне пофиг” однако показалась проницательной и ворчащей для виду, таким образом проявляющей заботу о непутёвой племяннице. Костик разочаровал. Честно говоря, поначалу создалось впечатление (ну или автор нарочно создал такое впечатление, изначально мало описывая Костика, и то, только со слов героини и через призму ее взгляда на парня), что Галюня одна такая взбалмошная, капризная и несерьёзная. Но Константин, появившись ненадолго, показал себя во всей красе. Ну как тут не вспомнить фразу “если невеста ушла к другому – ещё неизвестно, кому повезло”, и переиначить её под этот сюжет. Просто Галина убедилась, что решение расстаться с такой Костью было верным. А дружба оказалась сильней, ещё и талисман какой у девушки появился )))
Финал, конечно, понравился (кому ж не нравится, когда всё так завершается?!😏), хотя хорошо, что он открытый, пусть и с намёком.
👍
Ах, ну да ж – вам, в отличие здешних читателей, финал-то уже известен)))
Очередной восторг профессионализмом и грамотностью вашего отзыва!) Их можно сохранять как отдельные произведения. Кстати: классная мысль!)))
Сергей, очень интересно и легко читать.))) Специально тяну, не прыгаю вперед. Читаю по порядку, когда есть время.))) Заитриговали и увлекли. С теплом, Сергей.)))
Спасибо) Со мной можно и без сантиментов)))