Новогодняя история

«Высшие силы меня не оставят,

и обязательно пошлют мне в Новый Год

увлекательную юную шлюху»

Э. Лимонов

Стояла настоящая новогодняя погода, прямо как в сказке – пушистые снежные елки скромно опустили свои тяжелые ветки, темноту разрывали золотистые треугольники света от согнувшихся фонарей, с неба нежно опускались крупные хлопья снега. Все дороги замело. Устав от шумных рьяных разговоров, с бутылкой в руке я вышел выкурить свою ночную сигарету. Там, на пятом этаже, в самом разгаре шла вечеринка. Друзья и их жены, кто-то даже с детьми, танцевали в тесном зале моей хрущёвки. Так сложилось за много лет, что Новый год мы справляли всегда в моем холостяцком логове, в старой пятиэтажке на Щуке. В компании любимого Джека Дэниэлса и Винстона я одиноко сидел на заваленной снегом лавке у подъезда и мечтал. В новогоднюю ночь просыпалось во мне что-то детское, невинное, то, что я называю надеждой. Мне казалось, что после новогодней ночи моя жизнь должна обязательно измениться к лучшему. Однако каждый раз новогодняя ночь сменялась неделями депрессии и скуки.

Откинувшись на спинку и вытянув ноги, я полулёжа смотрел на небо, представляя себя космонавтом в галактике, на которого вместо снежинок летят огромные яркие звёзды и метеориты. Некоторые метеориты я ловил языком, а некоторые топил плотной струей сигаретного дыма.

На улице была окутывающая тишина, отдаленные звуки из закрытых окон, еле слышная музыка и редкие фейерверки казались лишь белым шумом, усиливающим ее.

С закрытыми глазами я наслаждался спокойствием, пока не услышал звук хлопнувшей двери соседнего подъезда и приближающийся снежный хруст. В мою сторону шла высокая блондинка в запахнутом пальто, с шарфом в руке, ее ноги заплетались, но она продолжала настойчиво идти ко мне. Я вытянулся, выкинул окурок, стряхнул с себя снег и сунул бутылку в карман.

– С Новым годом, молодой человек!

– С Новым годом!

– Угостите сигаретой. Из окна увидела, как вы вкусно курите и тоже захотелось. Но вообще я ещё в магазин иду, шампанское кончилось.

Я протянул ей Винстон и дал прикурить. Медленно затянувшись и выпустив дым, блондинка представилась:

– Наталья.

– Вадим, – сказал я, разглядывая как она укутывается в широкий красный шарф. Затем она достала из карманов перчатки, но не сумев натянуть их на красные замёрзшие руки, сунула обратно.

– Вадим, вы тоже отмечаете Новый год один?

– Можно и так сказать.., но дома гости.

– Ладно, Вадим, тогда я пойду куда шла. Но на прощанье за то, что вы меня угостили сигаретой, я вам прочитаю стих. Не помню, кто сочинил. Просто очень хочется его прочитать.

Я подумал, что это все очень странно, и никто сейчас не читает стихов незнакомцам. Наталья вытащила бутылку из моего кармана, глотнула и отдала обратно.

– Ну что, готов?

– Конечно! – хоть что-то интересное за всю ночь, к тому же я любил стихи.

– Тогда слушай!

Это все, что от Вас осталось, –

Пачка писем и прядь волос.

Только сердце немного сжалось,

В нем уже не осталось слез.

Вот в субботу куплю собаку,

Буду петь по ночам псалом,

Закажу себе туфли к фраку…

Ничего. Как-нибудь проживём.

Все окончилось так нормально,

Так логичен и прост конец:

Вы сказали, что нынче в спальню

Не приносят с собой сердец.

– Вертинский.

– Что, прости?

– Автор стиха – Вертинский.

– Точно! Вадим, ты когда-нибудь любил по-настоящему?

Глядя ей в глаза, я думал – откуда взялась эта фраза «как снег на голову», которая крутилась в моей голове? Это самое странное знакомство за всю мою скучнейшую жизнь. Не дождавшись моего ответа, она сказала:

– Ладно, я тебя не задерживаю, – и быстро похрустела от меня в темноту.

В растерянности мне захотелось снова закурить, но внезапно я увидел на снегу ее кожаную перчатку. Несколько секунд я сомневался: догнать Наталью или нет. Телефона со мной не было, я не мог предупредить друзей, что задержусь на улице, и все же решил пойти за ней.

Круглосуточный магазин поблизости был только один, было ясно, где искать Наталью. Нашёл я ее в винном отделе. Увидев меня, она улыбнулась. Молча глазами показала мне на бутылку Мартини Асти, я кивнул. Наталья взяла две и спрятала их под пальто, крикнув:

– Всем лежать! Это ограбление!

Она рванула на выход, от неожиданности я кинулся за ней. Охранник магазина включил сигнализацию и выскочил за нами. Мы успели перебежать дорогу, а на пути у охранника возник автомобиль. Нам удалось скрыться в темных подворотнях. Мы бежали сначала молча, потом разразились диким хохотом. Забежав в гаражи, она с хлопком открыла бутылку, потом вторую. Мы пили на морозе и смеялись, не говоря ни слова. В какой-то момент наши глаза замерли, в воздухе вновь повисла густая тишина. Она сбросила с себя пальто и нырнула ко мне в распахнутый пуховик, расстегнув одной рукой мои брюки. Я прижался к ее худому дрожащему телу, задрал ей платье, оттянул замёрзшими пальцами ее трусики, и вошёл в неё. Я прижал ее к холодной чёрной стене, толкая ее все сильнее и сильнее до тех пор, пока мы усталые не упали на снег.

Вдали раздалась полицейская сирена. Наталья наспех оделась и прошептала:

– А теперь мы расходимся, Вадим, – снова скрылась от меня за углом в темноте.

Я медленно пошёл домой с перчаткой, которую я так и не успел отдать. Положив ее на заваленную снегом лавочку у своего подъезда, вслух прочёл Вертинского:

В этой жизни ничего не водится –

Ни дружбы, ни чистой любви.

Эту жизнь прожить приходится

По горло и в грязи, и в крови.

А поэтому нужно с каждого

Сдирать сколько можно кож.

А чтоб сердце любви не жаждало –

Засунуть под сердце нож!

И для нас на земле не осталось

Ни мадонн, ни прекрасных дам.

Это только когда-то казалось

Или, может быть, снилось нам.

Это нас обманули поэты.

Утверждая, что есть любовь.

И какие-то рыцари где-то

Умирали и лили кровь.