Когда заходит ночь, тогда Ирина выходит из зоны своего комфорта. Самые страшные ночи в декабре, самые длинные, самые невыносимые. Продолжительностью своей они убивали в Ирине всю её живую натуру. Выворачивают на нет и уносят туда, откуда всё сложнее и сложнее возвращаться.
Ирина совсем недавно узнала, что её прадедушка цыган был колдуном. Звали его Карл. Он был в ту пору не оседлым. И со своей кибиткой разъезжал по окрестностям. Время было царское, сложное, но заработать удавалось. Да и люди были в ту пору добрее и при виде кучи черномазых ребятишек отдавали последнее. Это потом они рассказали басни о том, что были как во сне, когда видели высокого цыгана в красной рубахе и больших штанах, заправленных в черные кожаные сапоги. Ходил всегда с плеткой в руках и вселял в людей крестьянских дикий страх. И ещё немного уважение, потому что глаза его были как у хамелеона, меняли цвета, от синего до зелёного.
И кто недобрый на его пути встречался, тот замертво падал. Знал цыган Карл слово заветное, если его три раза сказать, то падал человек замертво. Но мертв не был, а спал сном странным. Его хоронили, а наутро видели мертвяка, вчера похороненного, шатающегося по селу. Грязного и ободранного. Вот испуга было, бабы кричали, как умалишённые, а мужики на колени падали и молились. С тех пор цыган боялись ещё больше. Вселяли они в людей патологический страх.
Очень скоро про цыгана Карла стали легенды слагать. И деток малых пугать. А скрип по ночам всем чудился, как будто бы кибитка цыганская колесит по деревне, пока люди добрые спят по своим домам. А то калитки да заборы скрипели и под шум ветра издавали характерный звук. А Карл тем временем в Польшу решил поехал за легкой добычей, надоело ему в одном месте куковать. Да только навстречу ему обозы с беглыми поляками стали попадаться. Сначала немного, а потом чаще, почти каждый день. А после целый поток. Люди взволнованные были, и просить у них помощи не было смысла, сами спасались бегством. Карл не любил сутолоки или возни. Любил тишину и спокойствие, только в этой обстановке можно дела делать. Когда уже решил повернуть обратно, то его догнал на нескольких лошадях инородный люд. Злой и вооруженный. Не знал Карл, что это австрийские захватчики. Читать-то не умел. Правда, листовки царские видел, но не придал им значения. Что там было, никто не знает, но на следующий день Карл торговал лошадьми и саблями иноземными. А глаз один у него остался, второй был черной лентой, что вдовы на голове носят, повязан.
Греховодник был тот ещё. Колдовал, ничего не боялся. С возрастом красотой истрепался, стал старый бородач с одним глазом. Но пел как Бог, в любом возрасте, как затянет, так мурашки по телу бегут. Вот этим и брал. Деток вырастил, не хуже других, и каждому лошадь подарил. Жену свою схоронил давно, сам не помнит где. Но часто поминает. Достатка особо не нажил. Скитаться устал уже, да и возраст уже шальной пошел. От ветра спину ломило, от жары голова болела, да и ещё разная напасть с возрастом стала посещать старого цыгана.
Осел он за речкой в чаще леса, построил себе времянку сначала, а после домик с одним оконцем срубил. И стал жить.
Про одноглазого Карла люди прознали, ходили к нему лечиться или скукоты ради, поглазеть. Деньги несли. Деньги Карл не брал, только серебро да золото. Да продуктами тоже не брезговал. Черной магией промышлял. Как война случилась, так забыли про него, а после войны не могли найти его домик, искали, но так и не нашли. Исчез, будто и не было его. Цыган сгинул, но тяжелое наследие оставил. Цыган не знал, что никто из детей его, а их семеро было, не смог семью создать и род цыганский продолжить. И только сын его младший смог поджениться, но так и не узнал, что дочь у него родилась. В пьяной драке был убит.
Ирина сначала не знала, что она внучка колдуна Карла. Хотя местную легенду про одноглазого ворожея слышала, и не раз. И также, как и все, испытывала трепет перед чем-то таинственным. Ирине жилось трудно, мама умерла рано, растил её отец. Отец любил Ирину, звал ее воронёнок, из-за черных и кудрявых волос, красивых бровей и больших карих глаз.
Но отец всегда работал, а Ирина одна оставалась на хозяйстве. Старалась как могла, кормила свиней, кур, чистила им загон и курятник. Готовила кушать, стирала, убирала.
Но в пятнадцать лет, когда она пошла в магазин, то соседка тетя Глаша сказала, что она неродная своему отцу. Земля ушла из-под ног. Ире казалось, что мир рухнул. Едва дождалась отца с работы и с порога набросилась с вопросами, на что отец сказал, что он ничего не знает, а если Ирине какая-то соседка указ, то пусть идет к этой соседке и живет с ней. Сказал, как отрезал. Ирина вроде успокоилась, но в душе свербило всю оставшуюся жизнь. Именно тогда зародились истоки неуверенности, ненужности, никчёмности. Со временем это стало неотъемлемой частью жизни. Ирина каждодневно убеждала себя в том, что она никому не нужна. Отец тоже ушел рано, Ирина только закончила десятый класс. И осталась Ирина одна, совсем одна. Соседей сторонилась, ей хватило тети Глаши, которая зачем-то сказала информацию Ирине совершенно не нужную. Перевернула чужую жизнь. А сама, скорее всего, не поняла.
После нескольких лет одиночества Ирина стала видеть тени, потом образы, силуэты. Они сновали туда-сюда. Не давали жить своей обычной жизнью. Отвлекали от насущного и обыденного. И увлекали в даль, порой Ирина ловила себя на том, что разговаривает на каком-то непонятном языке. И быстро так говорит, будто знала его всю жизнь. И ей отвечают, и порой умное и правильное говорят, а порой белиберду какую-то.
Только ночью в дом к Ирине стекались непонятные образы. Они что-то шептали, сидели на диване и креслах, висели под потолком, от форточного дуновения силуэты бестелесные разлетались по сторонам и забивались в углы. Ирину это чуть веселило, но в основном она была подавлена. Ирина и рада была бы не видеть и не слышать, но как это выключить, она не знала.
На день рождения неожиданно появилась мама, также бестелесно влетела в дом, Ирина хотела броситься к маме и просить помощи. Но мама только головой качала. Ирина заплакала и заснула. А во сне увидела, что мама варит черную курицу, курицу отдает собакам дворовым, а бульон на кладбище выливает. И слова говорит: «Чур меня, чур меня, от семидесяти семи напастей сбереги меня, аминь».
С черной курицей правда вышла заминка, купить её не представлялось возможным. Но знакомая знакомых, к счастью, разводила эту редкую породу. Перья у неё были синие. Весила она мало, а стоила как целый поросёнок. Но Ирина не скупилась. Понимая, что смерть ходит рядом и так долго она не выдержит. Сама почистила, сварила, запах был ароматным. Но Ирина преследовала другую цель. Прямо с кастрюлей в руках Ирина направилась к старому кладбищу. Оно находилось не очень далеко. По дороге швырнула курицу собакам. Сделала все, как видела во сне. Про молитву не забыла.
Как пришла домой — не помнит. Проснулась днем, удивилась своему состоянию. Ирина много лет не могла выспаться, спала только днем. Каждая ночь была испытанием.
Через месяц Ирина продала родительский дом. Переехала жить в город. Привыкла к городскому шуму. Что ей шум по сравнению с прошлой жизнью с призраками. Эка невидаль.
Автор публикации
Интересно написано
Спасибо Надежда!