I
Питер встречает огнями.
Мы наконец въезжаем в его окрестности, и я вижу вдалеке сверкающий полуостров, кажущийся больше моей выдумкой, чем реальностью. Расслабленность и спокойствие царят и вносят свои изменения в мое состояние, успевшее возбудиться первым и последним путешествием за 2020 год.
Он был сложным, диким, необыкновенным. Я рада, что заканчиваю его исполненной мечтой моей восемнадцатилетней версии – поездкой в Санкт- Петербург. Что-то мне подсказывает, что этот город отзовётся в моем сердце и станет большой любовью.
Знаешь, ведь говорят, что первое впечатление – всегда самое верное. На первых минутах нашей встречи с Питером, я словно вклеила собственные глаза в лобовое стекло, ведь было просто невозможно оторваться от этой мягкости и красоты, которые он впитал в себя. Проплывающие мимо нас узкие улицы, небрежно освещённые фонарями; немноголюдность площадей и набережных; встречные прохожие, сошедшие с обложек модных журналов: все это ты, “и ты не приведение”!
Теперь я это почувствовала.
Усталость от дороги все-таки приглушала невероятность всего происходящего, поэтому я была немного на нервах, когда практически час не могла разобраться, где же находится мой скромный маленький отель на Невском проспекте.
После долгих блужданий по узенькому неосвещенному району, место временного жительства было найдено.
Вечером я заказала пиццу преимущественно из местного ресторана, и все стало совсем легко.
Легко жить, не думая о том, что будет с твоей жизнью через год. Через десять лет. Просто побыть свободной и профильтровать свою тревожность.
Но даже в путешествии это не про меня. Моя тревожность не исчезает, а просто приобретает другие формы. Но об этом когда-нибудь позже.
А сейчас я хочу плыть мимо великих памятников архитектуры, отвлекаясь на расположенное рядом заведение с неоновой вывеской и таких далеких прохожих. На разговоры, случайно возникшие между ними. Вдыхать воздух нового пространства, в котором ещё не была. И словно обновлять свое нутро.
Вставать в отеле, никуда не спеша, не имея никаких взаимоотношений с городом, очень приятно.
Хотя, этот момент – словно игра в прятки с самим собой. Ты сам решил взять на себя ответственность, ту кучу дел, которая сейчас тебя гнетёт, ты сам выбираешь жить в этом грязном провинциальном городе. И тут вдруг ты понимаешь – удивительно – как тебе все это осточертело. Осточертели правила игры, которые ты сам придумал и сам утвердил. И вот ты сбегаешь сам от себя, надеясь, что в другом (как можно более далеком) городе ты найдёшь лучшую часть себя. И возьмёшь её с собой в город постоянного надрыва. И этот надрыв обретёт совсем другой окрас, менее заметный, может даже прозрачный. И все мы ждём от любой вдохновляющей поездки какого-то невероятного чуда: всмотреться в свой город и в себя другими глазами. Надеемся, что нас не закрутит вихрь дел и обязанностей, а чувство свободы и детской непринужденности никогда больше не покинет нас.
Я всегда охотно надеваю на себя роль туристки: новый город или страна – новый шанс стать лучшей версией себя. За несколько дней пребывания в одном из самых красивых городов мира, мне предстояло много приятного: завтракать в столовой в центре; ходить пешком до главных достопримечательностей; пристальнее обычного вглядываться в прохожих и замечать некую схожесть в их поведении; выискивать именно то кафе, найденное случайно в ленте Инстаграма; бороться с желанием купить все картины местных художников; представлять, в каком районе я бы смогла жить… Нет, этот список не закончить никогда.
И каждое это действие сопровождается ощущением, что ты можешь пойти куда угодно, и везде будет уют и красота. Несмотря на ноябрь и серое небо над головой.
Дождь, серость и узость дворов откликнулись во мне родственным огнём, освещающем дорогу в любой из дней путешествия. Питер, тебе идёт любая погода!
II
Вечером первого дня я осознала, что в этом городе – Он.
Ты спросишь: «Кто – Он?». А я отвечу: «Далекий, чужой человек, являющийся моим бесконечным, холодным ментальным спутником. Когда-то я почувствовала с ним себя живой и спокойной в первый и последний раз, и теперь вижу его повсюду».
И прямо сейчас он где-то здесь, окутанный тем же питерским воздухом, что и я. Эта мысль резко опьянила меня, и руки невольно потянулись к чёрному пустырю заметок в телефоне, который стал жадно всасывать буквы из моей головы.
Так начался очередной безмолвный монолог, адресованный призрачному парню, ставшему на тысячу километров ближе: «Не хочу, чтобы ты знал, что я в твоём городе.
Оставь мне иллюзию нашей близости. Понимаешь? Я могу объяснить.
Пока мы живем так далеко друг от друга, я могу создавать для нас параллельные миры. В них наша душевная близость обратно пропорциональна километрам между городами. Но если я увижу тебя, я увижу скорее даже не тебя, а то, насколько ты чужой, насколько ты – часть этого города, а я – просто восхищенный турист. Восхищенный тобой. Турист, восхищенный тобой».
На этой мысли необходимо было закончить.
Слёзы выкатились сами собой, я очистила сердце от горького налета воспоминаний, и нужно было двигаться дальше. Я встала, готовясь куда-то идти, непременно что-то сделать, быть кинетикой, а не потенциалом. Но куда и что? Там, снаружи, живут глаза-крыши тех домов, в которых может быть он. Они ждут моего появления.
Откуда я знаю, какой именно дом – его? А значит, он смотрит со всех сторон.
Куда деться от этого? Очевидно, в темное помещение без окон. Я решила пойти в местный клуб, суливший завязать глаза грустному городу и развязать мне руки.
Толпа полуночников, танцующих под преобразованный трек Макса Барских, вмиг оживила мое сознание и успокоила нервы. Разноцветные огни, хаотичное мерцание фрагментов людских фигур, опьяняющая музыка и фоновая темнота – если можно выпить этот микс с коктейлем, то я это сделала той ночью.
Морозно-голубое утро взбодрило остротой ветра.
Мы выходим из странного помещения на углу незнакомой улицы, и я стараюсь не выдать своего беспокойства.
– Я живу неподалёку. Если ты не хочешь вызывать такси, то..
– Нет, все нормально,– отмахиваюсь я и прощаюсь, делая вид, что не понимаю слишком толстого намёка.
Нет, все-таки данное времяпрепровождения не для меня. Холод. Холод. Холод.
III
Невозможно судить, в какое именно время, но точно известно, что тем же ноябрьским вечером, наполненным сладким отголоском предшествующей тёплой осени, молодой человек стоял у воды.
Он был одет в темное пальто, полностью распахнутое и едва колышущееся от ветра. Стоял он прямо, с едва заметной улыбкой на бледном лице. Чернота его волос, острота скул, высота роста и тьма в глазах обобщали собой образ персонажа из страшных сказок для взрослых: тёмного рыцаря или вампира. Но во всей его наружности вырисовывалось одно контрастное обстоятельство: это непоколебимая уверенность в себе и любовь к течению жизни.
Светлая улыбка на спокойном лице была практически единственной чертой, бросающейся в глаза, а значит самой главной и первостепенной.
Он смотрел на свою жизнь так же, как каждый из нас смотрит на волны, восхищаясь их величием.
Я глядел на него украдкой, стараясь себя не выдать, но в то же время с искренним любопытством. На короткий миг я отвёл свой взгляд – мне показалось, что он увидел меня. Я долго не решался посмотреть снова в его сторону и просто ждал, сам не зная чего.
«Какой интересный все же молодой человек!»,– подумал я. «Нужно придумать тему для разговора и подойти. Спросить, который час? Он ответит и снова отвернётся». С этой мыслью я невольно снова устремил взор в излюбленную точку пространства на Египетском мосту, но загадочного господина в чёрном уже не было. Я опешил и даже немного пошатнулся назад – словно меня задело чьё-то сильное и стремительное плечо. Чужое, предательское плечо.
IV
Выпила вина в твоём городе. Здесь шумно и много грузинской кухни. Держу тебя в курсе.
V
Делать было нечего – я ушёл домой ни с чем. Хотя, я обрёл так много: меня наконец-то посетила муза! Муза оказалась мужчиной. Таинственный господин непременно должен стать образом невероятного детективно-фантастического романа, наполненного красотой и опасностью! А на меньшее я не согласен.
VI
От этой промозглости душ необходимо было согреться. Я уже мечтала о своём сравнительно тёплом, уютном номере и чёрном чае с мятой. Весь день прошёл как в бреду: необходимо было выспаться и снова отправиться в путь.
VII
Мне очень хотелось разбавить вчерашний опыт чем-то добрым, праздничным. Я начала думать о рождественских огнях, вечернем морозе и семейной приятной суете, которая накрывает счастливые пары с головой, словно укутывая в зелено-красный клетчатый плед.
Так прошёл мой мягкий сияющий вечер выходного дня. Чтобы почувствовать уют – нужно просто выйти на улицу, оглядеться по сторонам, вдохнуть морозный воздух и при- слушаться к музыкальной паузе в виде шума прохожих людей и проезжающих машин.
Раз, два – и вот уже в моем сердце разрастается тепло, словно в огромном доме от камина. Это состояние окутывает меня, как кокон, и кажется, что он защитит от целого агрессивного внешнего мира.
Но вот – я вижу твоё лицо.
И резко все защитные стены сбрасываются, а сердце замирает. Я становлюсь уязвимой. Это занятный эффект природы: ты влюбляешься в человека и собственноручно отдаёшь ему право распоряжаться твоей жизнью. И осознание этого права почему-то так приятно действует на тебя, словно это и есть счастье. Влюбляясь, мы становимся безумными слепцами. Если подумать – все города и страны этой планеты заполнены такими безумцами.
Суетливо бегаю глазами влево-вправо, только не смотреть на него – сама не знаю почему. Хаос сменяющихся лиц и бешеный ритм собственного сердца поглотили меня в безумный вихрь, и я потеряла счёт времени. В момент, когда очнулась – родного силуэта нигде не обнаружилось. Чтобы меня не сбили собственные мысли и случайные прохожие – отошла в сторону отдышаться. Прохладный воздух вновь отрезвил меня и дал ясность уму. Наше с ним сотрудничество выводило меня из многих тяжелых состояний.
«Это был он?» ,– спрашиваю сама себя и не могу точно на это ответить. В памяти остался только нечеткий набросок, застывший на секунду передо мной.
VIII
В кафе с камином и панорамными окнами – никого. Еле слышен треск древесины, не желающей поддаваться огню. За барной стойкой негромко решаются вопросы. Стук моих пальцев по клавиатуре. Я сижу один и пытаюсь придать конкретики случайному образу на мосту. Хотелось бы мне написать некий роман в жанре магического реализма, поместить его в главные персонажи, придумать свою идеальную историю для него. Пусть уж лучше я, чем эта странная рассказчица из некоторых предыдущих глав, которая даже подойти к нему не имеет смелости. Я буду смелым в прозе.
IX
У меня есть один вид сториз в Инстаграме, который называется «чтобы он хотя бы подумал обо мне».
И я представляю, как он читает то, что я там написала. Как в его голове рождается мой туманный образ, а потом сразу исчезает. И на самом деле все, чего я хочу в этот момент, чтобы он написал: «Ты прекрасна. Не плачь». И я бы разрыдалась от нежности к нему.
И между нами стерлось бы расстояние. Он бы послал мне сигнал, приняв который мое сердце запустило процесс расцветания. Цветы в грудной клетке, нектар по нервной системе и облака в виде его сообщений, поливающий этот сад день за днём.
И я бы точно знала после этого, что мы связаны. Что рано или поздно мы найдём друг друга, несмотря на сумасшедшую гонку за совершенствованием и успехом. Несмотря на обстоятельства, других людей рядом.
Мы просто будем стоять у воды, смотреть друг на друга и читать во взгляде всего один лишь вопрос: «ну и где ты был все это время?»
X
Одно из последних Санкт-Петербургских утр я решила провести не совсем обычно для себя, позавтракав вне дома.
Я вышла на остановку и села в первый пришедший трамвай. Доехала до седьмой станции – мне всегда нравилось это число – и стала искать тёплое место.
Полусонное кафе с запотевшими окнами предсказывало размеренный и ленивый день.
В пространстве успокоенных мыслей я стала искать потерянную томность души. Передо мной вдруг встал позавчерашний облик. Облик человека, благодаря которому написаны все мои стихи. Я снова начала обрисовывать его памятью, придавать четкости и цвета этому карандашному наброску.
Рисуя картину у себя в голове, все дальше отдаляясь от вчерашней реальности, смотрела на проходящих мимо людей. Все они так хорошо смотрятся из окна тёплого помещения с кофейно- фортепианным шлейфом по всему периметру. Слишком приятное удовольствие: просто наблюдать. За другими, за собой. За тем, как скачут мысли от стены к стене, упруго ударяясь о поверхности.
Вдруг эти мысленные шарики упали ко дну сознания, полностью утихая. Внимание сфокусировалось на очередном прохожем в темном пальто. Его невозможно было не заметить: среди унылой серости он отличался живостью движений, свежей наружностью.
Его темный облик ярким пятном передвигался по туманному полю, ставшему для меня абсолютно безлюдным. Я подумала, что из этого мог бы получиться красивый кадр. Сделав всего одно фото, я закуталась в волосы, вдыхая древесный аромат. Фотография получилась идеальной: уличный Петербург: морозный и чужой. Такой, каким я его запомню.
– Я видел, как Вы меня сфотографировали, – вздрагиваю от неожиданного вырывания из внутреннего мира во внешний.
– …,– не могу сказать ни слова, просто пялюсь на молодого человека, чьи широкие плечи запечатлены на экране моего телефона.
– Извините, здесь не видно лица. Я не думала, что это проблема. Мне показалось, что это удачный кадр,– я протягиваю ему телефон.
Он смотрит на экран и улыбается.
В итоге он попросил меня переслать ему это фото, мы разговорились и провели целый час в компании друг друга.
Ему нужно было уходить и жить свою Санкт-Петербургскую жизнь, а я осталась наедине с чужим городом, открывшим мне ещё одну свою главу под названием «загадочный господин в чёрном».
XI
Сквер возле собора. Мы обсуждаем все и ничего – лёгкость наших слов контрастирует с сильным ветром и злостью во взглядах прохожих.
– В итоге, как тебе Питер?
– Мне кажется, я влюбилась в него окончательно и бесповоротно.
Он улыбается, а перед моими глазами всплывает образ другого. Я вмиг оказываюсь снова на той оживленной улице, где последний раз увидела его лицо. Эта картина начинает болеть внутри меня, сея тревогу и необъяснимый страх. «Последняя фраза была адресована Питеру или ему?». Я погружаюсь в эти раздумья, отдаляясь от своего товарища на тысячи ментальных километров. Я уже не здесь, не с ним. Я никогда не была и не буду с ним. Я – только там, где Он. Тот, другой человек. Чужой человек. Есть песня Земфиры «Злой человек, но твой человек». Так вот, у меня все наоборот.
Прошло несколько размеренных часов. Я уже не смогла расстаться с образом в голове, и во всем видела болезненное напоминание, что внешний мир не соответствует внутреннему. Этот контраст давил на сердце, оставляя красные вмятины.
Я вернулась в отель.
Устало легла на кровать и уставилась в экран. Внезапность нового сообщения тут же взбодрила. Я резко приподнялась и разблокировала телефон. Он ответил на мою историю с таинственным незнакомцем: «Знаю это место в Питере ». Сознание умолкло в страхе. Что мне ответить, как быть? Шлейф нового города, открытых возможностей, одиночества и свободы окутывал номер гостиницы. Я уже просто не знала, что делаю.
XII
Наше свидание прошло в морозной сухости и остроте городских улиц. Мы много молчали, оба наслаждаясь сладостью свежего воздуха. Мне было приятно от ощущения, что я иду вот так просто рядом с человеком, которого понимаю так, как саму себя. Возможно, я сама себя понимаю хуже.
Это была наша первая встреча спустя 5 лет. Но я совсем не ощущала разницы. Все тот же голос, те же шутки, тот же взгляд. И от каждой его черты – тепло, прямиком в мое тревожное сердце. Оно успокоило меня, словно я оказалась не с давним далеким товарищем, а на любимой долгожданной родине.
Не совсем понятно, что будет дальше. Как я смогу расстаться? Как смогу пережить то, что для него эта встреча – повод скоротать будний вечер? Для меня – это просто смысл существования.
Его высокий рост и внутреннее спокойствие придавали ему какую-то неосязаемую, неявную силу. Я невольно смотрела на него снизу-вверх, но мне было почему-то приятно от этого чувства.
Я мечтала, чтобы он обволакивал меня как длинная речка. Мне хотелось всегда дышать этим чистым ветром. Глаза заключали в себе медитативную мудрость и в то же время веселость. Я подумала: «Все интересные люди противоречивы по своей натуре».
Наша тёплая прогулка подходила к концу. (Да, мне нравится словосочетание «прогулка подходила»).
Я не хотела расставаться в этой неопределенности, поэтому спросила, встретимся ли мы ещё. Его глаза смотрели прямо и равнодушно. Морозный ветер обвивал его плечи, еле-заметно покалывал скулы. Я всматривалась в это бледное чистое лицо и не могла вспомнить ни одно произведение искусства, которое бы затмило его своей могучестью. Вдруг стало непреодолимо холодно, захотелось сжалиться над самой собой и разреветься. Отчего? Я сама не могла это определить. Просто – от его значимости.
– Не знаю. Приезжай,– тепло улыбается мне он.
Мягкий солнечный отблеск на его лице полностью дополнил моё представление об идеальности. Весь он, как произведение искусства.
Так и прошло несколько часов для нас. Я видела в нем сосредоточение всего положительного опыта, который мне довелось пережить. Вся та информация, которая наполняла меня светом, направилась на его силуэт этим тонким лучом.
Где-то вдалеке уже рисовался нежный образ нашего будущего: оно могло быть прекрасно. Мы могли бы носить строгие костюмы по понедельникам и спортивные – по воскресеньям, ходить вместе за кофе и круассанами в пекарню за углом; стоять на набережной, вдыхая свежесть нового утра. Смотреть друг на друга и вперёд мечтательными глазами, полными любви.
Оно где-то там, за горизонтом. Слишком призрачно, чтобы я осталась здесь, с тобой. Поэтому я ухожу, меня уносят старые обязательства. Ты – это все, что у меня на самом деле было и когда-либо будет.
Не беспокойся: я превращу нашу историю в красивый роман.
XIII
Ставлю точку и закрываю документ. Наброски о призрачном господине в чёрном пальто готовы. Что делать с ними? Фантазии не хватило на рыцарские достижения, кровавые войны огромных держав. Только на плаксивый роман, и то – с натяжкой. Все же, это в любом случае новый мир букв, в котором мой персонаж будет жить. Это самое главное. Движение (моих пальцев по клавиатуре) – жизнь.
XIV
Я держу твою руку сквозь года и эти чудовищные расстояния.
Ты гуляешь по морозной набережной, а я пытаюсь писать диплом вопреки непоседливости дочери. У нас с тобой такие разные жизни теперь, но мы остаёмся все теми же юными и прекрасными мечтателями, которыми мы смотрели друг на друга в первый день нашей встречи.
Снова эти записи в блокноте, снова отрывки сердца разбросаны по заметкам телефона. Они теряются там, не создают ничего большего. И я разрастаюсь лишь пустотой.
Это терпеть становится невыносимо, и я от безысходности пишу ему все, что осталось у меня на душе. Он должен знать. Я должна посадить этот куст дикой розы в его сердце, и пусть я буду там странным островом, на который так редко и нехотя садятся самолеты его внимания. Но я буду там. И от этого мое море будет не так сильно бушевать.
– Я не знаю, что сказать. Мы должны были танцевать под аркой с цветами в хвойном лесу, отмечая торжество наших душ, их слияние. Но мы живем в разных городах и даже, скорее всего, в разных вселенных. Сегодня весенний субботний день, и я отдала бы полжизни, чтобы провести его с тобой. Просто быть рядом, в твоей комнате, вдыхать полной грудью тот воздух, который ты вдыхаешь каждый день, просыпаясь. Какой твой любимый сериал, любимый роман, любимое кафе, любимое блюдо? Давай делать все то, что любишь ты, и это будет мой праздник. Безоговорочное чувство принятия. В моей душе будут расцветать имбирные розы, если только ты захочешь их видеть перед собой. Их золотисто-пурпурный цвет смягчит злобу внутри тебя, если она вдруг появится, и преобразите самое нежное утро. Дарю тебе букет из возможностей становиться лучше, делать жизнь лучше посред- ством сада внутри тебя.
Это странное высокопарное письмо было отправлено, и я не хотела пользоваться функцией «удалить у всех». Я высказалась, и это – мой свет. Даже не его любовь, а просто возможность быть понятой.
XV
«Мы должны были быть вместе» – так твердила моя душа.
Но этого не произошло, и время стёрло осознание той правды, что казалась неизменной.
Теперь все не так. Ты – чужой. Это самая странная установка в моей жизни. Как это ты стал чужим? Мы ведь так похожи, у нас так много общего, твои чувства так понятны мне. Ты всегда понимал меня, а я – тебя. Как мы могли просто так взять и все это выкинуть? Я отдаю тебе конверт со своими чувствами, а ты его разрываешь, не читая. А я восхищаюсь твоими руками и непоколебимым благородным лицом. В этот момент.
XVI
Вернуться в Питер только для того, чтобы встретить случайно твой взгляд на одной из станций метро. Почувствовать снова это тепло души, говорящее: «ты не одна», вдохнуть полной грудью этот свежий жизненных поток, так нежно обволакивающий каждый орган. Обнаружить свою пьяную неспособность устоять на ногах, пошатываясь от резкого ветра. Оглянуться – и не найти тебя. Секунду отчаянно надеяться, что ты пошёл в мою сторону, а после – просто снова зажить привычной жизнью.
В этом заключается вся моя летняя сказка.
Автор публикации
