Это неприятие зрело в нём подспудно длительное время; однако оно не выходило за рамки дежурного возмущения фальшивыми продуктами, книгами, телепередачами, которыми, что греха таить, мы все возмущаемся время от времени, особенно после очередных громких разоблачений нечестных производителей того или иного.
С Романом произошло качественное перерождение: с этого дня он просто не мог заставить себя смотреть на всё это, потреблять, пользоваться и есть… Что послужило «последней каплей», так сказать, «переполнившей», он сказать не смог бы; да это было и неважно: главное, что он безвозвратно решил изменить свою жизнь.
Изменить качественно и в лучшую сторону.
Он решил переехать в деревню и потреблять всё только натуральное: от продуктов питания и одежды до развлечений и пищи для ума. Роман отличался от многочисленных последователей движений из серии «Вперед к природе»: он не собирался сеять рожь, рассекая по полю босиком, в льняной рубахе и холщовых портах, – он собирался поступить много умнее.
Роман просто хотел избавиться от вещей, продуктов и пищи для ума, созданных в эпоху безудержного глобализма и жажды наживы. Он хотел пользоваться тем, что было создано до. Он хотел провести над собой такой эксперимент. А результатами – поделиться в соцсетях. Если, конечно, после этого проекта они будут ему интересны.
Роман не собирался даже увольняться с работы, не говоря уж о том, чтобы лишиться московской прописки: он не был готов пойти на такие жертвы. По крайней мере, пока.
Друзьям, в соцсетях и не только, он объявил, что смещает отпуск и едет в экзотический тур, а посему не будет на связи аж целый месяц! Близкие провожали его как на верную смерть; однако отговорить Романа так и не смогли…
Загрузив в свой «пластмассовый» автомобиль книги классиков, дивиди-плейер с советскими фильмами, а также «набор туриста», он уехал с мыслью найти забытую богом деревню. Километрах в пятидесяти от Москвы.
Роман поехал один. Его девушка, покрутив пальцем у виска, в эксперименте участвовать отказалась.
Приехав в областной центр, Роман первым делом нашел церковь. Это было грамотным решением! Роман втайне восхищался своим умом и сообразительностью.
Выходивших из храма старушек он, взяв под локоток, ласково расспрашивал о заброшенных деревнях, представляясь то этнографом, то собирателем милых древностей. Старушки охотно общались и даже предлагали купить что-то из своих вещей, однако названий «богом забытых» деревень не знали: близлежащие населенные пункты, по их мнению, жили весьма зажиточно.
Роман перешел на женщин бальзаковского возраста.
Наконец одна, довольно бойкая, сообщила ему, что такая деревня есть: правда, она забыта не богом, а районной администрацией, ибо находится на другой стороне реки и сообщается с цивилизацией лишь посредством древнего парома; зимой же детям в школу, а взрослым в больницу приходится добираться по временной переправе, сооруженной прямо на льду. Иной вариант – крюк в сорок километров по грунтовой дороге…
Галина (так звали женщину) обратилась к последней опоре и защите – ко Господу; она молилась, чтобы Господь послал и средства на мост и совесть чиновникам, поскольку просить что-то одно было бессмысленно.
Роман просиял. И попросил немедленно показать дорогу к этому удивительному поселению. Женщина была очень даже не против, потому что сама жила там.
Молитва дала результат: для начала Господь послал ей Романа. И теперь Галина, загрузив в багажник сумки, с удовольствием щебетала под шелест кондиционера, вольготно расположившись на сиденье.
Роман поведал ей истинную цель визита и попросил найти подходящую избу.
Ответ Галины был почти мгновенным – она наизусть знала нелегкие судьбы всех домов, которых в деревне насчитывалось сто три штуки.
В результате заляпанный грязью автомобиль остановился у покосившейся избушки, глядящей подслеповатыми оконцами на белый свет уже девятый десяток лет. Это был дом умерших родителей мужа ее двоюродной сестры, давно живущей в городе. Галина позвонила сестре, и вопрос был решен за десять тысяч рублей с наказом Галине присматривать за новым квартирантом. Сестра боялась пожара.
…В доме были крашеные полы, необшитые стены, по которым струилась открытая проводка, потолок из темных досок, закопченная печь, керосинка на облезлом кухонном столе, ржавый холодильник и рукомойник-«мойдодыр».
В большой комнате – сервант с пыльными стеклами и рюмками внутри, диван с валиками, круглый стол со стульями, сундук и картина Шишкина «Утро в сосновом лесу». В спальне – железная кровать с шишечками, радиола на комоде и ковер «Олени на водопое» на стене.
Пахло мокрой бумагой, кислой капустой и печным дымом.
Роман был безмерно счастлив: именно таким он и представлял свое новое жилище!
За пять тысяч Галина предложила привести дом в порядок, принести постельное белье, полотенца и посуду. Роман был готов ее расцеловать.
…Он гулял по деревне, всей грудью вдыхая «непластмассовый» воздух и поглядывая на сады с натуральными яблоками, грушами, сливами, смородиной, крыжовником и прочими огурцами и помидорами. Видел и сараи, где, конечно же, должна была находиться скотина; слышал кукареканье петухов, лай собак – и его сердце наполнялось радостью и необыкновенными ощущениями.
Вернувшись в дом уже под вечер, он нашел в нём чистоту и даже некое подобие уюта; на столе стояли крынка с молоком, кастрюля вареного картофеля, лежал хлеб – и бумажка с номером телефона Галины.
Роман с необыкновенным аппетитом принялся за еду. Правда, молоко имело своеобразный запах, а картофель – такой же привкус.
После трапезы Роман внимательно осмотрел дом снаружи и внутри. Слазил на чердак, чувствуя себя при этом Индианой Джонсом. Оттуда он снял несколько довоенных книг и пачку газет. От более тщательного изучения чердака его отвлек организм, настойчиво требующий визита в туалет. Там он задержался надолго, но это его не смутило. Он сидел, слушал лай собак, всплески матерной ругани с соседнего двора, вдыхал аромат разнотравья сквозь крупные щели и понимал, что это и есть та самая натуральная жизнь!
Найдя в сарае дрова, попробовал растопить печь; это получилось не с первого раза, и дом наполнился дымом. Таким сладким и таким натуральным.
Наконец, когда дрова начали весело потрескивать, Роман позвонил матери и выключил телефон. Прилег на кровать и углубился в чтение передовицы под заголовком «Смерть троцкистским прихвостням». Затем с большим интересом прочел стихотворения о Сталине в учебнике литературы для средней школы тысяча девятьсот тридцать девятого года издания. Находясь под большим впечатлением от этой поэзии, включил радио. Шкала зажглась, но, кроме треска, поймать ничего не удалось. А как он хотел услышать голос, вешающий об успехах в социалистическом строительстве! В комоде нашлись пластинки; Роман поставил, и – о чудо! Из динамиков послышался звук. Теплый, живой, ламповый, не изнасилованный цифровым преобразованием звук…
…Наслаждение прервал стук в дверь. Живой, натуральный, как и сто лет назад. Роман улыбнулся и пошел открывать.
На пороге стоял крестьянин. В руках он держал топор. Роман посторонился, и мужичок прошел в сени. Увидев топившуюся печь, он икнул и зажмурился. Запахло перегаром и немытым телом. Крестьянин предложил купить у него топор. Роману топор понравился: отполированное руками топорище, острое лезвие… Он согласился.
Роман лег спать, предвкушая, как завтра он, поднявшись с петухами, начнет колоть этим топором дрова. Ну или делать еще что-нибудь интересное. Но заснуть мешал комар. Роман решил расправиться с ним: в нём проснулся охотник. Однако комар, совершая немыслимые кульбиты, успешно уворачивался от махавшего майкой Романа. Траектория полета комара не вычислялась ни одним компьютером и походила тем самым на маневрирование новейших боеголовок. Незадачливый охотник лег, накрывшись одеялом с головой.
…В десять утра его разбудил стук в дверь. На пороге стояла крестьянская девушка, оказавшаяся дочерью Галины. Она предложила ему позавтракать у них. По пути девушка не отрывалась от смартфона: она переписывалась со своим парнем, живущим на другом конце деревни.
Довольная Галина потчевала Романа яичницей из яиц, снесенных их курами, с помидорами и огурцами из собственного огорода. На столе также стояли домашний творог с вареньем, чай из листьев смородины, молоко и пироги. Ни одной пластмассовой тарелки на столе не было. Находившемуся на вершине блаженства Роману было предложено столоваться у них весь месяц в обмен на двадцать тысяч и обещание не прикасаться к керосинке и печи. Он с удовольствием, не спросив своего желудка, согласился.
Желудок обиделся и взбунтовался, но Роман воспринял это как должное: организму нужно было время, чтобы привыкнуть к натуральной пище.
Выйдя из туалета, он столкнулся на крыльце еще с одной крестьянкой: женщина принесла молоко в алюминиевом бидончике и соленые грибы в стеклянной банке. Роман одобрил.
Через час явился мужичок с резиновыми сапогами, корзинкой и брезентовым плащом; это был незаменимый набор грибника. Роман с радостью приобрел и это.
Далее последовали коса, удочки, сало, патефон, домашняя колбаса, советский черно-белый телевизор, свежие и соленые огурцы с помидорами, зелень, радиола, свежая рыба и сушеные грибы, угольный самовар, черника, вёдра и корыто…
Роман легко расставался с деньгами: ему было интересно изучать новые вещи и пробовать продукты.
Он отдал рыбу, грибы и самовар Галине – и на его столе появились блюда из них, а за чай отныне отвечал самовар. Беспокойство вызывал только хлеб – все крестьяне покупали готовый. Роман поставил вопрос ребром, и Галина освоила его выпечку.
…Роман с мужиками удил рыбу, собирал грибы, катался на лодке, парился в бане, осматривал закуты со свиньями, насесты с курами и двор с коровой. Лазил на чердаки, извлекая оттуда удивительные вещи, пробовал доить корову и пить самогон. Учился косить траву и пилить дрова. Гладил кроликов, с ужасом смотрел, как курица с отрубленной головой бегает по двору, пока не упадет замертво… Затем вкусно кушал у Галины и ложился почивать на сеновал.
Дни летели с космической скоростью. С той же скоростью улетали и деньги из кошелька.
Вечерами Роман смотрел телевизор, ловивший две программы. В новостях, смотреть которые ранее ему и в голову бы не пришло, черно-белые россияне строили мосты, ледоколы и самолеты. Молодые ученые совершали прорывные открытия, крестьяне выращивали богатые урожаи, бизнесмены начинали новые невиданные проекты, а политики ударно трудились над возрождением величия страны.
Но работа Романа лежала в другой плоскости. Он не только не производил материального продукта, но даже и не мог толком сформулировать цели и задачи своей деятельности. Абсолютно бессмысленной на фоне реальной работы, которую показывал старенький «Рекорд». Роману стало неловко. Он буквально физически ощутил свою никчемность на фоне великого и осмысленного труда.
Внезапно он захотел работать на земле. Выкупить этот дом. Жениться на дочери Галины или еще на ком-нибудь похожем, кто родит ему троих, а лучше пятерых детей. Выращивать экологически чистые продукты и торговать ими на городском рынке. Затем, «встав на ноги», построить коттедж, ферму и завести свиней. Самому делать колбасу и сосиски. Лучшие во всём районе. Или даже в России!
Он хотел работать так, чтобы его дети гордились им; он хотел, оставив им богатое наследство, умереть в окружении благодарных родственников под шум берез. Ну или под завывание вьюги. Но не под писк больничной аппаратуры или вой автомобильной сигнализации во дворе.
Роман по-новому, по-хозяйски осмотрел дом и участок. Решил пойти и в лес – ведь отныне он тоже принадлежал ему! Ну, по крайней мере, та его часть, что примыкала к участку. Пройдя около километра, Роман вышел на поляну, огороженную ржавой колючей проволокой, свисавшей с покосившихся столбов. Вдали виднелись останки каких-то строений. Исследователь, забыв про обед, до вечера с увлечением изучал дома, бункеры, остатки наносной станции и лаборатории, жалея, что не взял телефон: это были великолепные места для съемок фильма-апокалипсиса.
Вернувшись в деревню, довольный и проголодавшийся, он пришел во двор к Галине. Дверь в погреб, напомнивший ему бомбоубежище, была открыта. Роман спустился в него и увидел хозяйку, перекладывавшую в кастрюлю соленые грибы из пластмассового ведерка. На стеллажах стояли такие же вёдра, а в углу – о ужас! – находилась пластмассовая бочка!
…Галину едва не хватил удар: еще немного, и Романа начали бы искать всей деревней.
Путешественник вкратце рассказал про свое открытие и запросил подробности.
Галина едва не выпустила кастрюлю из рук: какая же она дура! Не предупредила его, что туда ходить ни в коем случае нельзя!
Роман вошел в дом. На террасе его взгляд пал на множество пакетиков и коробочек, которые перебирала дочь Галины. Все они были густо испещрены иероглифами.
– Это семена и удобрения, – ответила она на немой вопрос Романа, одной рукой раскладывая пакетики, а другой – двигая по стеклу смартфона.
Роман сел за стол в замешательстве. Он уже другими глазами смотрел на блюда, которые начала ставить перед ним Галина.
За едой она рассказала ему, что еще в семидесятых годах в лесу находилась секретная лаборатория, куда местных не брали работать даже охранниками. Тридцать лет назад там произошла авария, и на деревню нашло облако не то радиации, не то еще какой-то заразы, отчего листья на деревьях скрутились трубочкой, а люди почувствовали себя дурно. Урожай использовать запретили и даже выплатили компенсацию…
– Егоровы под это дело забили корову и сказали, что она сдохла; получили деньги, а я, дуреха, не догадалась, – сокрушалась Галина. – У меня с тех пор давление; хотя дочь и родилась здоровой, но лучше б ей уехать отсюда… Хорошо бы выйти замуж за москвича, но это мечты… – При этих словах Галина как-то странно посмотрела на Романа.
А на том не было лица. Он захотел в туалет. Проходя мимо кухни, увидел, что дочь наливает в самовар кипяток из пластмассового электрочайника с дурацкой надписью на боку. Застигнутая врасплох на месте преступления, она вздрогнула и пролила кипяток на пол. Но Романа это уже не волновало.
Он всё понял.
Прямо из туалета Роман направился к своему дому. Около крыльца топтался мужичок, держа на руках красивого крупного полосатого кота. Мужичок предложил его купить, чтобы хозяин раз и навсегда забыл про мышей и крыс. Кот смотрел на Романа с нескрываемым презрением.
Роман молча прошел в дом, собрал свои вещи, вышел на улицу, отдал ключи мужичку с наказом вернуть их Галине, сел в автомобиль и поехал по улице, надеясь вырулить на единственную дорогу, связывающую деревню с «Большой землей». Он не мог заставить себя оставаться там ни на минуту. Его гнал страх за собственную жизнь.
По пути он вспоминал, что творог был кислый, молоко пахло плохо, а самодельный сыр – еще хуже; огурцы горчили, а помидоры были недозрелые. От яблок случалась изжога, от самогона разрывалась голова, вобла была пересоленной, варенье – слишком сладким, жареная рыба была костлявой и пахла тиной, а мясо – ацетоном; самодельный хлеб вызывал брожение и газы, а от маринованных грибов и вовсе произошло серьезное расстройство желудка…
Липкий страх накрывал Романа с головой; больше всего он боялся онкологии от неизвестной заразы, которая, проникнув в его организм и затаившись на время, нанесет смертельный удар тогда, когда он уже забудет о своем эксперименте…
…Дома Роман мылся несколько часов, а вся одежда была безжалостно выброшена; автомобиль с пристрастием помыли, а в салоне сделали химчистку. Роман записался к терапевту и, нажаловавшись ему на все части тела сразу, получил-таки направление на комплексное медобследование. Ожидание результатов анализов стало худшим временем в его жизни.
Однако врач ничего дурного в анализах не обнаружил; лишь посоветовал пить больше жидкости и сесть на диету. Но это оказалось невозможно.
Роман с удовольствием поглощал сладкий творог, «пластмассовые» яблоки, огурцы и помидоры, ароматную свинину, колбасу, мягкий хлеб с джемом, газированные напитки, импортные сыры, копченую рыбу и… постепенно приходил в себя. Его желудок работал изумительно.
Сослуживцам отсутствие снимков он объяснил сломавшейся камерой смартфона.
Роман снова с воодушевлением писал бизнес-планы и смарт-задачи, готовил аналитические записки на фоне монитора, в котором отображалась лента соцсети.
Однако ночью к нему приходила Природа. И люди.
…Под горой у реки стоял ладный дом. Сад утопал в зелени плодовых деревьев. В чистой реке плескалась рыба. Мужественный крестьянин мускулистыми руками нажимал на плуг, в который была впряжена лошадь. Его жена, с добрым русским лицом, одетая в сарафан, управлялась в избе, а детишки резвились у реки, пуская самодельные кораблики…
Такие сны очень нравились Роману. Чтобы продлить удовольствие, он даже стал раньше ложиться, перестав играть на ночь в компьютерные игры.
Автор публикации
