Наследство

Наследство

 

Виктор Владимирович Пешков сидел в кабинете своего загородного особняка и смотрел на распечатанное письмо. Оно было заказным и пришло из Болгарии. Некая Аделинда Беккер сообщала о смерти Ивана Даниловича Пешкова, выражала глубокие соболезнования и приглашала в ближайшее время прибыть в Софию для личного присутствия при оглашении завещания покойного.

Когда Виктор впервые прочел это письмо, то долго не мог понять, кто этот господин со схожей фамилией и, каким боком Виктор с ним связан. Только после того, как он второй раз пробежался глазами по тексту, до него стало доходить, что отчество покойного такое же, как и у его отца. Неужели это дядя Ваня?

О старшем брате отца Виктору было мало что известно. Он знал лишь о том, что Иван был старше отца на три года. В детстве Ваня и Володя крепко дружили и стояли друг за друга горой. Но, когда Иван, окончив экономический вуз, уехал в Финляндию, связь с ним практически оборвалась. Вначале он изредка звонил родителям, а потом и вовсе пропал. Владимир, отец Виктора, до самой смерти пытался найти брата, но тот как в воду канул. И вот теперь, получается, по прошествии стольких лет и при таких печальных обстоятельствах, дядя Ваня всё-таки нашелся.

В данном письме Виктора заинтересовало два момента. Во-первых, госпожа Беккер недвусмысленно намекала, что состояние, оставленное покойным дядюшкой, довольно внушительное. А во-вторых, на его оглашение приглашался не только Виктор Владимирович, но и Константин Владимирович Пешков, младший брат Виктора. Это было обязательным условием. Только в присутствие обоих братьев завещание может быть вскрыто и оглашено.

Костик… Сколько же он не видел младшего брата? Около пяти лет? Тогда, пять лет назад, Виктор прилетал в родной город на похороны матери. Отца уже семь лет, как не было в живых. Посидели с братом молча на поминках. Вот и всё. Костя, правда, звонил ему недели две назад. Там у него что-то случилось со здоровьем жены и, Костя просил денег на ее лечение. Чем именно была больна Ольга (жена брата), Виктор вникать не стал. Он только услышал, что у него просят деньги. А так как Виктор Владимирович твердо считал, что каждый должен жить «на свои», то вежливо отказал брату. И Костя больше не объявлялся.

Виктор с самого детства разительно отличался от младшего брата. Здоровый, рыжий, голубоглазый Витька обладал твердым характером, невероятной подвижностью и разговорчивостью. В противовес ему, Костик рос невысоким, темноволосым, субтильным ребенком. Он был застенчивым, необщительным и каким-то нескладным. Да и росли они оба в непростое время.

Виктору невольно вспомнился конец «голодных» восьмидесятых и начало «беспросветных» девяностых. Вспомнилось, как отцу на заводе месяцами не давали зарплату, а после его и вовсе сократили. Тогда отец крепко запил, напрочь забыв о своей жене и сыновьях. Виктор помнил, как его мать, Нина Викторовна, скромная, интеллигентная женщина, работавшая на тот момент преподавательницей в музыкальной школе, уволилась с работы и, отбросив в сторону свою стеснительность и деликатность, стала «челночницей». Вспоминалось, как он, тринадцатилетний пацан, вместе с матерью вытаскивал из огромных клетчатых сумок китайское ширпотребное шмотьё и развешивал его в торговой палатке на рынке. Как он, видя, что маме трудно удается конкурировать с опытными торгашами, бойко распродающими свои шмотки, стал внимательно присматриваться к этим тёткам и дядькам, пытаясь им подражать.

Через некоторое время Витя уже во всю привлекал внимание к своей палатке проходящих мимо людей, зазывая тех развеселыми рекламными стишками. Кроме того Витька научился презентовать свой незамысловатый товар и, как бы ненавязчиво, «впаривать» его покупателю по более высокой цене. Он даже пытался «подгадить» конкурентам, стащив у матери маникюрные ножнички и незаметно подпорчивая развешанные в соседних  палатках вещички. Но чуть не попался и завязал с этой идеей. Тогда-то Витька и понял, что бизнес – это его. Костику на тот момент было восемь и, мать, жалея его, оставляла дома. Да и за пьяным отцом кто-то должен был присматривать.

В настоящее время Виктор Владимирович Пешков жил в Москве и был крупным бизнесменом, владеющим несколькими предприятиями и внушительным пакетом акций нефтяных компаний. Имел свой загородный особняк и гараж с десятками эксклюзивных авто. А месяц назад стал задумываться о покупке яхты. Хотя, хрен знает, зачем она ему была нужна? Наверное, для престижа.

Костя же остался в родном городе и работал простым инженером на заштатном заводе. Он был женат и, у него было двое детей. Сын и дочь, кажется… Виктор уже и не помнил точно. Костя никогда не доставал своего более удачливого брата какими-либо просьбами, кроме последнего раза.

И сейчас, глядя на письмо из Болгарии, Виктор взял телефон и стал вспоминать, когда ему в последний раз звонил брат. Номер должен был сохраниться в журнале вызовов. Но тут он остановился и отложил телефон. Всё дело было в том, что буквально позавчера ему предложили одну заманчивую сделку по покупке акций, сулящих в будущем хорошие дивиденды. Вытаскивать из бизнеса свои средства Виктор не хотел. А завещание могло помочь ему в этом вопросе. И, если правда то, что наследство, оставленное дядей Ваней столь внушительно, как об этом намекала госпожа Беккер, то зачем Костику такие деньги? «Большие деньги, нечаянно свалившиеся на голову, портят простых людей», – подумал Виктор. А уж как уговорить эту мадам Беккер открыть завещание и при одном наследнике, Виктор Владимирович знал наверняка. И не такие соглашались на его условия. Главное, это цена вопроса.

Не успел он снова взять телефон, чтобы заказать билет на ближайший авиарейс до Софии, как тот сам отозвался мелодичным звонком. Поднеся телефон к уху и выслушав собеседника, Виктор в ярости поднялся с кресла. Опять Владик! Снова его непутевый сынок устроил драку в ночном клубе и загремел в полицию.

– Весь в свою мамашу! – в сердцах выпалил Виктор и направился в очередной раз вытаскивать сына из «обезьянника».

С матерью Владислава Виктор познакомился, когда еще учился в институте. Они недолго повстречались и, она забеременела. Жениться так рано Виктор не планировал, о чем и уведомил беременную подругу. Она вспылила, обозвала Виктора козлом и на время исчезла из его жизни. А через пять лет объявилась у него на пороге с голубоглазым рыжим мальцом, как две капли похожим на Виктора. Не дав ему опомниться, она с ходу заявила, что нашла себе жениха американца и улетает к нему в США. А так как будущий супруг не желает обременять себя заботой о чужом ребенке, то теперь все обязанности по воспитанию Владика (она указала на мальчишку) возлагаются на его папочку. Так, неожиданно для самого себя, Виктор и стал отцом.

Владик рос взбалмошным и самовольным ребенком. Учиться не хотел, авторитетов не признавал. Он только кричал и требовал. А потом пошли алкоголь, наркотики, бесконечные загулы в ночных клубах с мордобоем и вождением в пьяном виде. Виктор сбился со счета, сколько раз он вытаскивал сына из разных отделений полиции. Он с завистью смотрел на знакомых и бизнес-партнёров, у которых дети сутками напролет учились, занимались с различными репетиторами, чтобы в будущем стать достойными своих родителей. И в то же время Виктор прекрасно понимал, почему люди вкладывают столько негатива в понятие «мажор». Его собственный сын, в свои девятнадцать лет, был неисправимым мажором. Но, всё! С него хватит! Он отправит его в Англию, в закрытый колледж для юношей. До начала сентября оставалось две недели. До этого времени Виктор твердо решил не упускать сына из виду. А это означало, что Влада нужно брать с собой в Болгарию.

***

По прилете в аэропорт Софии Виктор Владимирович оставил сына разбираться с багажом, а сам двинулся в сторону встречающих, выглядывая в толпе табличку с их фамилией. Не увидев таковой, он вынул из кармана телефон и стал набирать номер госпожи Беккер.

– Господин Пешков? – услышал он за спиной мелодичный женский голос с легким акцентом.

Виктор повернулся, представляя себе прекрасную деву, которой принадлежал сей чудный голосок. И оторопел. На него смотрела сухощавая особа, которой было далеко за пятьдесят. Несмотря на почти тридцатиградусную жару, дама была в закрытом черном платье с длинными рукавами и в черной широкополой шляпе. Очки с массивной оправой завершали портрет. И хотя госпожа Беккер была в летах, что-то в ней завораживало. Было ли это то, с каким достоинством она держалась, или эта грация, с которой она поправила маленькую черную сумочку на руке. Или, всё же ее глаза, так пронзительно смотрящие на Виктора. Видя, что Виктор окончательно растерялся, женщина вежливо улыбнулась и повторила свой вопрос:

– Вы господин Пешков?

– Да, – наконец-то очнулся тот.

– Мелинда Беккер, – протянула она ему руку в черной гипюровой перчатке, – Но Вы можете называть меня просто Линда.

– Виктор Вла…, – начал было он, протягивая руку в ответ, но тут же осекся, – Просто Виктор.

– Рада с Вами познакомиться, Виктор, – сказала Линда всё тем же нежным голоском, так не вязавшимся с ее внешностью, – А где же Ваш брат Константин?

– Видите ли, Линда, – Виктор улыбнулся, вложив в свою улыбку всю харизму, которую только мог в себе найти, – Константин не смог приехать по личным причинам. Но, я думаю, мы как-то сможем решить эту маленькую проблему.

– Но как? Это невозможно. Это недопустимо. Так не должно быть.

Было видно, что Линда растеряна и очень недовольна.

В этот момент рядом с ними, с чемоданами в руках, и недовольно сопя, появился Владик.

– Это мой сын, Владислав, – сказал Виктор, указывая на Владика.

Глядя на здорового, рыжего, одутловатого парня, Линда тихо сказала:

– Так вас всё-таки двое…

И, словно расслабившись, тут же мило произнесла:

– Я думаю, мы сможем как-нибудь решить вопрос с завещанием в отсутствие Вашего брата.

При этих словах Виктор, готовившийся к долгим уговорам, облегченно выдохнул.

– А теперь, господа, – сказала Линда, – прошу за мной.

И направилась к выходу.

Возле аэропорта их ожидал шикарный черный лимузин со стоящим рядом шофером в строгом черном костюме, который, при их появлении, услужливо открыл заднюю дверь автомобиля.

– Ого! Вот это сервис! – присвистнул Владик, – А дедуля-то наш был богатеньким «буратиной».

Виктор недовольно посмотрел на сына. Но Линда лишь мило улыбнулась и, обращаясь к Владику, сказала:

– Вы абсолютно правы, Владислав. Ваш двоюродный дедушка был очень состоятельным человеком.

Усаживаясь в лимузин, Виктор поймал себя на мысли, что всё складывается, как нельзя удачней. И улыбнулся.

– Желаете ли чего-нибудь выпить? – предложила Линда, как только лимузин тронулся с места.

Видя, как у Владика загорелись глаза, Виктор быстро выпалил:

– Нет, нет, спасибо. Линда, Вы мне лучше скажите, когда состоятся похороны моего дяди и когда будет оглашено завещание?

И тут же, сообразив всю бестактность своего вопроса, поспешно добавил:

– Дело в том, что я очень занятой человек. И мне необходимо знать, сколько времени мы здесь пробудем.

– Конечно, я Вас понимаю, – вежливо улыбнулась Линда, – К сожалению, на похороны своего дядюшки вы не успели. Они состоялись вчера. И, по просьбе самого покойного, он был кремирован, а его прах развеян. Завещание будет вскрыто и оглашено завтра в моем офисе в полдень. А сегодня вы переночуете в загородном доме господина Пешкова, – она осеклась и поправилась, – Покойного господина Пешкова.

– Как в доме? – недоуменно вытаращился на нее Владик, – После лимузина я ожидал, как минимум, пятизвездочный отель.

Линда посмотрела на Владика, потом на Виктора, и бесстрастно продолжила:

– Это было обязательным условием покойного, чтобы Вы увидели и оценили этот дом.

И тут, за всё это время, у Виктора впервые появилось нехорошее ощущение. Действительно, почему не отель? Зачем обязательно тащиться в какой-то дом за городом? Если он входит в завещание, то Виктор итак сможет оценить его. Только позже. А там уже он решит продавать его или оставить себе. Но, вспомнив о возможных размерах наследства, успокоил себя. «Может быть старик был с придурью? А после смерти решил похвастаться племянникам своим великолепным домом? В конце концов, это всего лишь на одну ночь. Походим по дому, повосхищаемся, на радость Линде и покойному дядьке» – подумал он, а вслух сказал:

– Ну раз это пожелание покойного, то никаких проблем.

И строго посмотрел на сына. Владик, поймав взгляд отца, недовольно пробурчал:

– Надеюсь, хоть прислуга там есть?

– К сожалению, вся прислуга уходит в шесть вечера, – ответила Линда и, посмотрев на свои наручные часы, продолжила, – А сейчас полвосьмого. Но вам не о чем беспокоиться. Всё необходимое там имеется. Вам там очень понравиться! – вдохновенно закончила она.

– Не сомневаюсь, – поддержал ее воодушевление Виктор и спросил, – А Вы давно работаете… Работали на моего дядю.

– Работала? – удивилась Линда, – Я знакома с господином Пешковым десять лет. Ровно десять лет.

 

В это время лимузин тяжело пополз вверх по извилистой дороге. Через полчаса он остановился перед массивным двухэтажным домом из серого камня.

Выйдя из лимузина и взглянув на дом, Виктор невольно поёжился. Дом был довольно старым, если не сказать древним. Его фасад уже давно облюбовал плющ, а территория вокруг дома заросла высокой травой. Создавалось впечатление, что здесь не просто никто не жил, а долгие годы сюда не ступала нога человека. Но не это поразило Виктора, а сам дом. В нем было что-то мрачное и пугающее.

За долгие годы Виктор превратил свой внутренний голос в настоящее чутьё. Он прекрасно чувствовал, когда ему предлагали невыгодную или аферную сделку, пытались обмануть в цене или качестве предлагаемого товара или же, когда попросту хотели «кинуть».

Но здесь его внутренний голос не просто подавал звоночки, он кричал: «Назад! Опасность!». Чтобы убедиться в своих ощущениях, Виктор сделал пару шагов к дому. От чувства резко нахлынувшей паники у него закружилась голова и, ему показалось, что дом шевельнулся, словно вздохнул. Он мотнул головой и сделал несколько глубоких вдохов. В тот же момент ощущение страха и паники исчезло. «Старею», – про себя улыбнулся Виктор, – «Везде «подставы» мерещатся».

– Что это за рухлядь? – услышал он за спиной недовольный голос Владика и обернулся, чтобы приструнить сына.

Но не успел он раскрыть рот, как услышал строгий голос Линды:

– Молодой человек! Извольте не выражаться в таком тоне об этом доме. Вы, юноша, абсолютно ничего о нём не знаете!

Взглянув на Линду, Виктор увидел, что ее глаза метали молнии. Было видно, что слова Владика задели ее за живое. Не хватало еще, чтобы из-за дурости его сына, мадам Беккер пошла на попятную и отказалась оглашать завещание.

– Попридержи язык, Влад! – уничтожающе взглянув на сына, процедил Виктор сквозь зубы.

И, уже обращаясь к Линде, примирительно сказал:

– Прошу прощение за моего сына, Линда. Он слишком молод и не всегда следит за тем, что говорит.

Линда утвердительно кивнула головой в знак согласия, но весь ее вид говорил о ее крайнем недовольстве.

– Господа, – обратилась она к Виктору и Владику, – прошу за мной.

Линда подошла к массивной дубовой двери и толкнула ее. Дверь со скрипом отворилась. Войдя вслед за Линдой в дом, они замерли на месте. Огромный холл с тяжелой люстрой и широкая парадная лестница в центре, вот и всё, что напоминало о старинном происхождении дома. Остальной интерьер был в ультрасовременном стиле. Всё вокруг сияло идеальной чистотой.

– Ну как Вам, господа? – спросила Линда, с насмешкой глядя на Владика.

– Ну так это совсем другое дело! – повеселел тот, бросая сумки на пол из белого мрамора.

– Идеально! – поддержал сына Виктор.

Линда посмотрела на Виктора и продолжила:

– Господин Пешков очень любил этот дом. Но последнее время он много путешествовал по Европе. Так что ремонт успели сделать только внутри дома.

Потом, словно спохватившись, сказала:

– Увы, господа, мне уже пора. У меня еще много дел. Мой шофер заедет за вами завтра в девять утра и отвезет вас ко мне в офис. А сейчас я с вами прощаюсь.

Любезно распрощавшись с мадам Беккер, поцеловав ей ручку и проводив до двери, Виктор захлопнул тяжелую дверь и развернулся к сыну.

– Когда ты научишься держать свой язык за зубами? = зло зашипел он на сына, – Из-за твоей тупости мы чуть не просрали наследство.

– Понял, батя, – примирительно поднял руки Владик, – До конца поездки я нем, как рыба.

– Сколько раз я просил не называть меня так! – огрызнулся Виктор, и уже более спокойным тоном продолжил, – Ладно, пошли посмотрим на этот чудо-дом.

Слева от холла располагался не менее впечатляющий зал с внушительным камином, диваном, парой кресел и телевизором на стене. Справа была просторная кухня с большим холодильником. Сразу за кухней был кабинет. Здесь, кроме массивного стола, кожаного кресла и полок с кучей старинных книг, обнаружился бар с весьма разнообразным ассортиментом алкоголя. Видя, как при виде бара, оживился Владик, Виктор строго приказал:

– Чтобы сюда ни ногой.

– Понял, – поникшим голосом ответил тот.

Поднявшись на второй этаж Виктор с сыном обнаружили восемь дверей. При осмотре все они оказались спальнями, каждая со своей ванной и гардеробом. Владик выбрал первую возле лестницы. Ну ясно. Чтобы по-тихому прошмыгнуть в кабинет. Дабы сработать на опережение и не получить завтра вместо сына «пьяный овощ», Виктор, забрав у него свой чемодан, пошел в смежную спальню. Представив, как Владик в досаде скрипит зубами, он злорадно ухмыльнулся. Войдя в комнату, он поставил чемодан на пол и подошел к широкому окну. За окном уже сгущались сумерки. Тут он услышал, как в соседней комнате зашумела вода. «Пойду тоже освежусь. День был трудным. Голова совсем не соображает», – подумал Виктор и направился в ванную.

Стоя под струей горячей воды, Виктор задумчиво смотрел на полупрозрачную душевую перегородку. И вдруг он увидел, как из соседней стены стало выползать что-то темное, медленно трансформируясь в огромную руку. Виктор с ужасом наблюдал, как эта жуткая рука с растопыренными пальцами медленно приближается к перегородке душа. Вот она коснулась полупрозрачного стекла и начала водить по нему. Виктор готов был поклясться, что слышал звук скрежета ногтей по стеклу. Он вжался в стену, боясь пошевелиться, и закрыл глаза. Через пару секунд скрежет прекратился. Виктор осторожно открыл глаза. Никакой темной руки за стеклом не было. Он осторожно выключил воду и вышел из душа.

Подойдя к стене, откуда, как ему показалось, выползало это нечто, Виктор внимательно осмотрел ее и, даже потрогал. Ничего. Просто кафель. «Неужели я медленно схожу с ума?» – подумал Виктор и направился к зеркалу. Не успел он сделать и пару шагов, как раздалось громкое гудение и дом затрясло. «Землетрясение?! Здесь?! Откуда?!» – пронеслось у Виктора в голове, когда он падал на пол. Когда всё прекратилось и он смог подняться на ноги, то пулей выскочил из ванной, второпях хватая и натягивая на себя белый махровый халат, висевший в ванной. Выбежав из своей спальни, Виктор ворвался в комнату сына. В спальне Владика не было, но со стороны ванной комнаты был слышен звук льющейся воды. Подойдя быстрым шагом к двери ванной, Виктор взялся за ручку. Заперто. Он громко постучал в дверь.

– Чего? – раздался недовольный голос сына.

– Ты там как? Живой? – озабоченно спросил Виктор.

– Угу, – раздалось из-за двери.

– Чувствовал, как дом трясло?

– Угу.

– Давай, быстрей заканчивай и спускайся на кухню. Перекусим, – поняв, что с сыном всё в порядке, немного успокоился Виктор.

Уже спускаясь вниз по лестнице, Виктор размышлял, что по приезду домой, нужно показаться психиатру. Нервы совсем ни к черту.

Спустившись на первый этаж и повернув в сторону кухни, Виктор остолбенел. На месте, где, как он точно помнил, должна располагаться именно кухня, сейчас был зал, где языками пламени потрескивал камин. «Кто его растопил?» – пронеслось у Виктора в голове. И тут его взгляд упал на кресло рядом с камином и, он увидел ВЛАДИКА! Тот сидел в кресле, широко расстав ноги и склонив голову набок. Кажется он крепко спал. Рядом с креслом валялась пустая бутылка из-под виски. Виктор подошел к сыну и тронул того за плечо. Владик недовольно замычал и Виктору в нос ударил запах перегара.

– Пьяный гадёныш, – недовольно пробурчал Виктор.

И тут же подскочил на месте. Тогда кто же сейчас в ванной наверху?! Виктор еще раз тряхнул за плечо Владика. Но тот лишь, недовольно что-то пробурчав себе под нос, откинул голову в другую сторону и громко захрапел.

Развернувшись, Виктор быстрым шагом направился искать кухню. Она обнаружилась там, где раньше был зал. Найдя в одном из выдвижных шкафов ножи, он взял самый большой из них и стал подниматься вверх по лестнице. Голова раскалывалась от тревожных мыслей. Сердце гулко стучало в груди. Дойдя до спальни сына, он потянулся к ручке двери. Но тут дверь распахнулась сама. На пороге стоял Владик в махровом халате и с мокрыми волосами. Увидев отца с обезумевшими глазами и ножом в руке, Владик сделал шаг назад и испуганно спросил:

– Пап, ты чего?

– Владик? Это точно ты? – всё также держа нож перед собой, недоверчиво спросил Виктор.

– А кто же еще? Послушай бат… пап, я знаю, что был не самым лучшим сыном. Но я обещаю исправиться. Не нужно меня убивать.

– Да тьфу на тебя, – выдохнул Виктор, опуская руку с ножом, – Но если ты здесь, тогда кто там внизу?

– А кто там? – недоуменно спросил Владик.

– Пошли, покажу, – мотнул головой Виктор в сторону лестницы и стал спускаться вниз.

Вдруг дом опять затрясло. От неожиданности, Виктор схватился за перила, а Владик за дверной косяк. Вслед за этим раздался гул. Но он был не монотонным. Это было похоже то ли на вздох, то ли на стон. И опять всё затихло. Виктор, видя, что сына всего трясет от страха, резко выпалил:

– Жди здесь.

И направился в свою комнату.

– Ты куда? – испуганно спросил Владик.

– Сейчас мы узнаем у этой госпожи Беккер, в какое дерьмо она нас засунула, – не останавливаясь, зло проронил Виктор.

Когда он через минуту появился в коридоре, то в руке у него был телефон. Он поднимал его над головой и всё время хмурился.

– Ну как? – с надеждой спросил Владик.

– Нет связи, – резюмировал Виктор, – Проверь свой.

Владик рванул к себе в комнату и тут же выскочил из нее.

– И у меня голяк.

– Быстро одевайся и уходим отсюда, – скомандовал Виктор.

– А куда мы пойдем?

– Без разницы. Главное, подальше от этой чертовщины.

Они оба залетели в свои комнаты и уже через несколько минут быстро спускались вниз, держа в руках чемоданы. Уже в холле Виктор огляделся по сторонам. Кухня была на том же месте, где и в тот раз, когда они только вошли в этот чертов дом. Он осторожно заглянул в зал. Камин не горел. А в кресле, где он совсем недавно видел Владика, никого не было. Владик в этот момент уже с остервенением дергал ручку входной двери.

– Заперто! – крикнул он отцу.

– Подожди, – сказал Виктор, ставя чемодан на пол и подходя к сыну, – Давай вместе.

Они дергали, толкали, налегали вдвоем на дверь. Но всё без толку. Она даже не шелохнулась.

И тут Владик тронул отца за руку.

– Пап, смотри.

Виктор проследил за испуганным взглядом сына и похолодел. Дверь в кабинет, медленно и со скрипом открылась и оттуда потянуло жутким холодом. Затаив дыхание, они медленно приблизились к кабинету и заглянули внутрь. Вместо уютного кабинета, их взгляду предстала огромная комната из серого камня, стены которой были сплошь увешаны средневековыми орудиями пыток.

– Ну всё! – крикнул Владик, – Теперь я точно валю отсюда!

Он ворвался на кухню, схватил стул и со всей силы швырнул его в окно. Стул, ударившись об окно, отскочил, словно ударился не о стекло, а о стену. Но при ударе, раздался гул и, дом опять задрожал.

Пораженный Виктор видел, как Владика схватила невидимая сила и со скоростью ветра зашвырнула его в жуткую комнату. Дверь резко захлопнулась. Виктор стал изо всех сил дергать дверь и кричать:

– Владик! Сынок! Владик!!!

Но проклятая дверь будто бы вросла в стену. Вдруг с той стороны раздался душераздирающий крик Владика. Виктор стал еще яростней биться в дверь, выкрикивая имя сына. А за дверью не прекращал кричать от жуткой боли Владик. Виктор не помнил, сколько времени он бился о проклятую дверь, но крики вдруг прекратились и дверь поддалась. Когда он ворвался в «кабинет», там никого не было. Только лужи крови на полу и брызги на стенах и потолке. Не помня себя от горя, Виктор сполз по стене и завыл, вцепившись в волосы руками.

И вдруг, словно резким порывом ветра, распахнулась входная дверь. На крыльце дома стояла Линда.

– Ах ты старая сука!!! – яростно закричал Виктор и кинулся к ней.

Но возле самой двери налетел на невидимую преграду.

– Зачем же так грубо, Господин Пешков? – спросила его Линда, даже не шелохнувшись, – Хотя… – протянула она, – Я бы тоже не обрадовалась, если бы меня принесли в жертву.

– Жертву?! Какую жертву? – кричал Виктор, сжимая кулаки.

– Жертву всему человечеству, – ответила Линда, поправив очки на носу, и продолжила, – Этот дом, – она подняла глаза вверх, – стоит над входом в ад. Да, да, господин Пешков, в самый настоящий ад. Вы себе хоть представляете, сколько там тварей, жаждущих выбраться в наш мир? Этот дом, Виктор Владимирович, защищает вход и не дает этим монстрам устроить ад на земле. Таких домов по всему миру около сотни. Но вся проблема в том, что все они, в своем роде, являются живыми существами. А для своего существования, как Вы понимаете, всё живое должно питаться. И, как Вы сами уже, наверное, догадались, рацион у них весьма своеобразный.

– Они питаются людьми! – ошарашенно произнес Виктор.

– Верно, – подтвердила его слова Линда, – Но только раз в десять лет и, только жертвой или жертвами по одному договору.

– Но почему я? Как я с этим связан? И что значит «по договору»?

– Ваш дядя десять лет назад заключил со мной договор. Ценой за мою услугу были Вы с братом. Две жизни за одну. Неплохая сделка, Вам не кажется?

– Что за услуга?

– Это сейчас не важно.

– Кто Вы такая на самом деле?

– Это тоже сейчас не имеет значение, – Глядя Виктору прямо в глаза, ответила Линда.

– Поймите, господин Пешков, – продолжила Линда, – Я не чудовище. Я всего лишь выполняю свою работу. Каждые десять лет одному из этих домов нужно питаться. И такие, как я, находим для них это пропитание. Заметьте, Виктор, мы не похищаем людей на улицах, а заключаем вполне законные сделки. Они бывают разными, как и люди, заключающие их. Некоторые отдают себя в жертву ради спасения и счастья других. А некоторые приносят в жертву своих родных ради своего спасения или какого-нибудь блага. Как Вы видите, Ваш дядя из второй категории.

В ее голосе не было ни злорадства, ни сарказма, ни жалости, ни сожаление. Все ее слова были лишь сухой констатацией фактов.

– Но почему мой сын? Могли же взять только меня, – убитым голосом простонал Виктор.

– По договору вас должно быть двое, – деловым тоном произнесла Линда.

И тут же добавила:

– Не знаю, будет ли Вам это интересно, но многие из таких домов предпочитают не ждать, а сразу хм, хм, … отобедать. Вам же достался дом – гурман. Он любит сначала насладиться человеческими эмоциями, играя с их разумом. Я его понимаю. Столько лет в одиночестве… Он уже Вам показывал свои чудеса?

Виктор ошалело посмотрел на Линду.

– Вы о чём сейчас вообще?!

– Извините меня, – оторопело заговорила Линда, – С годами я тоже становлюсь сентиментальной. Они для меня уже как дети, о которых нужно заботиться и, естественно, кормить.

Дом вновь затрясло, только уже сильнее. Виктор, не удержавшись на ногах, рухнул на колени.

– Ох, – воскликнула озадаченно Линда, – он злится. Ну всё, не буду вам мешать. Прощайте, господин Пешков, – махнула она головой Виктору и, развернувшись, медленно пошла прочь.

Дверь дома резко захлопнулась и, внутри раздался жуткий крик.

***

Линда сидела в маленьком, уютном кафе и задумчиво смотрела в окно. При звуке колокольчика над входной дверью, Линда повернула голову. В кафе вошел пожилой мужчина, опираясь на трость. Он устало огляделся вокруг и, заметив Линду, двинулся в ее направлении. Присев за столик, напротив нее, он поздоровался и тихо произнес:

– Я сделал всё, что Вы хотели.

– Да, господин Пешков, – ответила Линда, – Вы выполнили свою часть договора.

С этими словами она достала из сумочки сложенный листок и протянула его мужчине. Тот дрожащими руками схватил его и тут же развернул. Это был договор, в конце которого был кровавый отпечаток пальца. Его отпечаток. Сложив листок обратно и сунув его в карман, мужчина поднялся и собрался было уходить.

– Всего лишь один вопрос, Иван Данилович, – остановил его голос Линды, – Каково это, ради своего спасения, погубить двоих, пусть незнакомых, но родных по крови людей?

Мужчина обернулся и произнес:

– Я тогда умирал…

Он смотрел на Линду, ища в ее глазах понимания. Но взгляд Линды были непроницаем.

– Всего хорошего, господин Пешков, – сухо сказала она и отвернулась. Мужчина развернулся и, опираясь на трость, побрел к выходу.

Линда тем временем достала из сумочки еще один договор и посмотрела на него. Там стояло имя «фру Ингрид Аккерсон».

– Ну, Швеция так Швеция, – сказала Линда, кладя на столик пару купюр и поднимаясь с места.