Молоко

Едва я успел переступить порог дома, снять с себя потный комбинезон после тяжёлого дня на работе и принять душ, мама обрадовала меня новым заданием: поехать к деду на другой конец города за домашним молоком. Он его покупал у друзей в деревне сразу по несколько литров. Нам тоже доставалось. Бесплатно, конечно, но на этот раз мама испекла много пирогов для деда, — хоть что-то.

Сначала я решил воспользоваться звонком — в ответ тишина. Потом постучал — вновь тишина. Постучал сильнее — та же молчаливая реакция. Ушёл в магазин, решил я.

Обойдя два местных магазина и не обнаружив там деда, я пошёл в банк. Сегодня был вторник, значит, выдают пенсии.

У дверей банка стояли дети и подростки с пакетами. Бело-зеленое здание то забивала, то опустошала толпа белоголовых пенсионеров, с переменным успехом не расталкивая друг друга. В помещении оказалось душно. Синяя дымка витала над этими непроходимыми белыми грибами. Но не смотря на все трудности, я разглядел своего деда. Это был в точности я через пятьдесят лет. В нас было много схожего: густые брови, привычка расчесывать волосы на правый бок, немного выделяя пробор, медвежья походка, медленная раскатистая речь, непринужденный стиль в выборе одежды и, самое главное, что отличало нас двоих от остальной родни — неизмеримая мириадами любовь к женщинам. Он проявляет внимание и заботу ко всем женщинам по привычке, — то пальто поможет надеть, то руку совсем незнакомой бабульке, выходящей из автобуса подаст, или же молоденькой madam. — а я такую важную привычку ещё выработал. Не может у меня уложиться в голове: как женщина может столько требовать? Цветы, конфеты, прочие игрушки, нескончаемое ухаживание. Ну уж нет…

А ещё мы имели одно имя на двоих: Николай.

— Здорово, — протянуло мне руку моё седое будущее.
— Здорово.
— А ты чего, прям сюда пришёл?
— Ну как видишь.
— А я за пенсией ходил.
— Понятное дело. Много ль дали?
— Да… — махнул дед рукой. — На хлеб хватит, на масло не считал.
— И то хорошо, — завершил я разговор со своим бедным будущим.

Два двора для деда послужили не малой преградой для пункта назначения — дома. Мы решили остановить свой путь на лавочке у подъезда. Дед курил, а я сидел рядом и изредка поддакивал на его рассказы.

Тут начали один за другим вырастать белые грибы из балконных окон. Они стояли точно в вертикаль и закуривали кто спичками, а кто зажигалкой: «щёлк». Поочерёдно поздоровавшись с дедом, они начали делиться последними сводками новостей.

— Коль, — начал один из грибов. Мы одинаково развернули головы в диагональном направлении. — Давно мы с тобой не сидели, не общались. Всё мимо проходишь.
— Да времени нет. Мне надо то в гараже крышу крыть, то тут же бежать к внучке на выступление в садик. Ни на что времени нет.
— Да-да. Сейчас же сел на лавку-то.
— Ну, Григорич, я же так, просто посидеть.
— Да какая разница? — размахивал Григорич руками в стороны, высказывая своё негодование.
— Ну…

Мы сидели в неловком молчании несколько минут, пока Григорич снова не начал:

— Коль, — мы опять повернули свои головы. Одна седая, вторая русая. — Вот мы с вами сделали расширенную площадку для машин, — он показал пальцем на стоянку. Я заценил. Проёмы, которые раньше были между посадочными местами, засыпаны песком и камнями. — Теперь надо бы что-то с крышей сделать. Летом можно посидеть да от дождя хорошо.
— Ну да. Это надо всем спуститься и нашим партсобранием обсудить.
— Хех, здорово мы эту администрацию поставили на место, а? Помнишь, в девяносто седьмом? А сейчас как?
— Помню… Есть ещё порох в ягодницах.

Они засмеялись заливными старческим смехом, а потом так же задорно выплёвывали мокроту. Григорич попрощался и ушёл.

— Эт чё, сын твой? — спросила другая голова.
— Это? — повернулся на меня дед. — Внук. Мой внук.
— А сколько лет?
— Ни наю. Я не считаю. Сколько есть — все его.
— Так, подожди. Это получается, у тебя три внука?
— Четыре.
— О… а у меня пять! — гордо заявила голова и хлопнула по балкону, ликуя. — все отслужили, все боксёры. Красавцы. Ну а у тебя… детский сад. Внучек сколько?
— Две.
— Ох… — тщеславно зябнул он и почти забился в экстазе. — У меня три. Делаем подсчёт. Итак, у меня — пять внуков, три внучки. У тебя… ну по моим расчетам, ты проиграл, Мартемьянович.

Дед скривил гримасу, будто его это задело:

— Вов, ну ты же старше меня, лет на тридцать…
— Чего?
— Говорю, ты меня старше на тридцать лет. Так что не сравнивай.
— Ой… — покатился бас по дворику.
— …

Присоединился третий курильщик с балкона:

— Опять внуками меряетесь?

Все засмеялись.

— Ладно вам. Мужики, вы вообще газеты читаете? Моя достала, блин. Купи газету, купи газету. Все новости уже в интернете давно!..
— О! — перевёл на себя внимание не унимающийся Вова. У него был наглый донской акцент с хрипотой. — В пятьдесят восьмом году, в Молдавии, когда были на медосмотре в военкомате, произошёл такой случай. Подходит толпа к одному врачу, а там он разворачивает пацана и просит его раздвинуть ягодницы. Он раздвигает, врач от него отпрянул и говорит: «Молодой человек, вам бы газетой пользоваться», а он ему: «А зачем мне газеты? Я не грамотный». Мы все, как заржём!

Заржали и мы.

Старики попеременно делились новостями и курили. Докурив сигареты, они галантно прощались и растворялись за закрытыми окнами. Докурил и дед. Мы медленно пошли.

— Уже пошёл? — спросил последний гриб, который ещё возился с бычком.
— Некогда мне с тобой лясы точить. — отрезал дед.
— Ну, ладно…

Открывая дверь, дед шепнул мне:

— Только детей-то у него четыре, а у меня три. Вот и думай, Колёк…

***

Мы зашли домой. Дед предложил чаю, но я отказался. Всё-таки для него пироги; не хотелось, тем более дома меня ждали две тарелки этой выпечки. Посмотрели по телевизору какой-то ужасный сериал по «нтв» и я понемногу начал собираться.

— Смотри, не опаздывай. В вечернее время автобусы хреново ходят, — предупредил меня дед.
— Хорошо. — пожал ему руку и ушёл с банкой молока в рюкзаке.

написано: 1.08.19.
отредактировано и воплощено в жизнь: 31.07.21.