Я думал о Насте постоянно. Утром, как только открывал глаза, потом за завтраком, по пути на работу, весь день на работе, по пути с работы и перед сном, надеясь, что она мне опять приснится. Я не переставал о ней думать даже когда сидел в баре с друзьями или работал на даче у родителей.
Думая о Насте постоянно, я конечно же не мог не думать о том, что она с другим. Те картинки из ночного клуба все еще были свежи в памяти. Да и после, я еще не раз видел этого блондина – он частенько приезжал к нам в офис, и они «мурлыкали» в сторонке. Я жутко ревновал Настю с каждым днем все сильнее и сильнее. И мне все тяжелее и тяжелее было видеть ее с другим. Эти картинки, где она с ним, причиняли адскую боль. И даже традиционные пятничные посиделки в баре уже не спасали, хотя верные друзья и пытались всячески поддержать меня.
– Я в театре видел… – начал было Добряк.
– Ты все еще ходишь в театр?! – искренне удивился Сисадмин. – Чувак, наша жизнь полна представлений намного более драматичных и комичных, чем может представить театральная постановка. Театр – это удел зрелых и пожилых людей, которые принимают за чистую монету все происходящее на театральной сцене.
– Да, знаю я, но разговор сейчас не об этом! Так вот, там свинья умерла и ее душа оказалась на небе. И вот сидит она там на облаке, свесив копытца вниз, и ничего не испытывает, никаких чувств у нее нет – ни переживаний, ни беспокойств, ни радостей. Потому что внутри нее пустота, в ней уже нет жизни. И вот тогда я подумал, что все эти наши волнения, переживания, огорчения, радости, страдания – это и есть жизнь. А полное спокойствие и умиротворенность означает отсутствие эмоций, а значит и отсутствие жизни! Пока ты жив – ты радуешься, сердишься, любишь, ненавидишь, наслаждаешься, страдаешь – ты чувствуешь. Если ты ничего не чувствуешь или чувствуешь себя абсолютно спокойно, то ты уже не живешь. Как эти умиротворенные буддийские монахи, которые если по-честному и не живут вовсе, а просто существуют, отгородившись медитациями от бренного внешнего мира и бушующих в нём человеческих страстей, – так Добряк пытался меня поддержать, но мне все равно было хреново.
Мне было больно смотреть на эти счастливые влюбленные парочки вокруг, в каждой из них я видел Настю с её парнем:
– Ненавижу этих целующихся! Почему они делают это так в открытую?!
– Спокойно, чувак. Они просто хотят поделиться с миром своим счастьем, – сказал Добряк.
Он был прав – влюбленные часто кормят своего зверька тщеславия завистью, которую они вызывают у окружающих, открыто демонстрируя всем состояние безграничного счастья, в котором они двое находятся.
– Нужно быть толерантнее, – добавил Добряк.
– Не нужно! – категорично прервал его Сисадмин. – Люди уже устали от толерантности, устали от этих законов, ограничивающих проявление эмоций. Сегодня люди итак вынуждены все больше и больше времени находиться в неестественном состоянии, им все чаще и чаще приходится сдерживать себя. Толерантности уже в избытке в этом мире. И потом, не надо забывать, что любая толерантность – это палка о двух концах. И если запрещать Филу проявление ненависти, то и этим влюбленным нужно запретить публичную демонстрацию своего счастья. Ведь они своими поцелуями, как бы говорят Филу: «Эй, у тебя нет любви, ты неудачник, ты не счастлив» и таким образом по сути осуждают его одиночество, а это не толерантно. И если человечество продолжит идти по этому пути, то в конце концов ярые сторонники толерантности примут закон о тотальной толерантности, по которому в публичных местах вообще нельзя будет демонстрировать какие-либо чувства. А это уже опасно. Толерантность может окончательно уничтожить человечность в людях, превратив их в вечно улыбающихся кукол, законодательно лишенных права на проявление каких-либо эмоций, кроме нейтрально-положительных. Этого нельзя допустить. Каждый человек должен иметь право, как на радость, так и на ненависть, то есть иметь право на естественность и искренность.
Сегодня говорить жирному, что он жирный – это не толерантно. Хотя если бы жирному все говорили правду в глаза, прямо говорили бы что он жирный, то это наверняка заставило бы его отказаться от фаст-фуда, сесть на диету и заняться фитнессом. А так он видит, что все уважают его выбор и любят его таким, какой он есть. И он абсолютно не меняется, а потом получает проблемы с сердцем, а толерантное общество получает глобальное ожирение человечества. Я не тебя имею ввиду, – поспешно сказал Сисадмин, посмотрев на Добряка и продолжил. – Так же и страдающему от безответной любви, нужно прямо сказать, что он мудак конченный – сидит страдает вместо того, чтобы пойти и покорить свою женщину. Фил, я не тебя имею ввиду.
«Легко сказать пойди и покори свою женщину. Сделать гораздо труднее, – подумал я. – Жаль Красавчик не смог сегодня прийти, он бы мог дать дельный совет в этом вопросе».
Тем временем за соседний столик сели трое парней. Один из них был явно чем-то сильно расстроен, двое других пытались его утешить – заказали водки с закуской, наполнили рюмки, произнесли банальный тост за «все будет хорошо!» и выпили. В ответ расстроенный чувак начал им что-то долго и горячо объяснять, потом резко встал и задрал рукав своей футболки.
– Вот смотрите, я даже татуху себе набил! – сказал он так громко, что даже мы всё отчетливо услышали, и ткнул пальцем себе в левое плечо, на котором было вытатуировано красное сердце с инициалами «И.И.» внутри него. – Видите буквы «И.И.», это значит Ирина Истюнина! Ирина Истюнина – самая прекрасная девушка в мире! Любовь моя! Моя Ира, моя Ирэн! Она самая лучшая, и самая красивая, и самая умная, и самая добрая, и самая очаровательная…
Он еще долго перечислял достоинства своей бывшей девушки, а я лишь понимающе вздохнул. Да, чувак – в жизни каждого мужика есть своя Ирина Истюнина, та самая «Мисс И.И.», которая с помощью многочисленных союзов «и» наделяется множеством превосходных качеств: и самая красивая и самая умная и самая милая и самая понимающая и самая добрая и самая веселая и самая сексуальная и самая стройная и самая верная, и еще много разных «и». А в конце идет самое главное «И» – это «и которую я потерял» или «и к которой я опоздал». И пусть у этого мужика уже есть семья, дети и жена, которую он в общем-то любит и ценит, но где-то в глубине его души, в закоулках сознания, всё равно хранится негаснущий образ той самой «Мисс И.И.», той самой-самой для него, которую он когда-то не смог покорить или покорил, но не смог удержать. Конечно далеко не каждый мужик набивает себе на видном месте татуировку с инициалами своей «Мисс И.И.», но у каждого ее имя выжжено каленным железом прямо на сердце.
Я еще раз посмотрел на этого бедолагу – сочувствую чувак, но Ирину Истюнину нужно было любить вовремя.
Добряк с Сисадмином продолжали спор о разумном балансе открытости и сдержанности чувств. Я же ясно осознал, что еще немного и я сам набью себе татуировку с инициалами Анастасии Дримовой – «А.Д.».
Ад, в который я загнал сам себя. Но как от любви до ненависти один шаг, так и от ада до рая тоже недалеко – всего лишь дверь напротив в чистилище! А значит у меня есть шанс…
Отрывок из книги «Вначале я умер…» Латив Намсуд
Автор публикации
