На рынке выходной всё-таки был, правда, один. Первое января — это тот день, который предприниматель не знал, куда себя девать. Начиная с семи утра первого января силы небесные вели куда-то подальше от дома, а именно на работу. И находили себя предприниматели утром первого января у закрытых ворот рынка. Долго стояли и страдали, пока охрана с другой стороны ворот не начинала нервничать и звонить руководству.
Самые лучшие места на рынке были заняты, конечно, предпринимателями с Кавказа. И это логично, потому что хозяин рынка сам был из этих благодатных мест. Русские располагались в самом конце или в лучшем случае в середине ряда. И если вдруг какой-то предприимчивый местный вдруг начинал торговать в начале ряда, а это он просто вчера купил этот контейнер, причем стоимость была примерно однокомнатной квартиры. Всю ночь выкладывал товар и утром, с сумасшедшим биением сердца, открыл наконец новую точку. С надеждой заработать на свою семью и отдать наконец долги, то тут же получает проверку из ОБЭП или РУБОП, а все потому, что мозолит глаза и мешает спокойно зарабатывать предпринимателям из ближнего зарубежья. Они бегом бегут к таксофону, чтобы донести до представителей власти о незаконном обороте наркотиков. А что представители власти, а ничего, они тоже заложники положения. Звонок поступил, отработать надо. И стоит бедный предприниматель теперь и смотрит, как пятеро человек с собакой в камуфляже с оружием у него в контейнере что-то ищут. Как они поместились, уму непостижимо, там одному места мало. Собака, старая ищейка, с метровыми густыми слюнями зашла и без слюней вышла. Естественно, ничего не нашли. Полдня насмарку, а остальные полдня потрачены на отмывание слюней от вещей, на которые собака обратила своё внимание. Но мужики не плачут, мужики рыдают. Что и сделал вечером несчастный предприниматель с бутылочкой беленькой жидкости.
В девяностых годах приехала семья из Кавказа, большая семья, человек пятнадцать. Это местные имеют три человека и семьёй называются. Смешно да и только. Приехала и сразу на рынке обосновалась. В те времена работать было негде. Точнее, работа была, но денег было мало или совсем не было. Рынок был единственным местом для разгула страстей, и вот они разгулялись. Через год после приезда семья занимала все хорошие места в первом ряду. Сначала стоял глава семейства Гарик, дальше его сын Давид, еще через пару контейнеров зять номер один Ашот, чуть дальше от Ашота второй зять Гор, а замыкали семейную идиллию сестры Гарика Ания и Фрида. Все торговали сигаретами. Кроме Фриды, она торговала спортивными костюмами и водолазками.
Фрида имела вид несчастный и выглядела, как баба яга, но только в джинсах и молодежной кепке. Каждое утро она начинала с разговора с соседями.
– Ой, как жить будем, как будем, торговли совсем нет, чем детей кормить будем, вай-вай, — плачущим голосом наводила тоску Фрида.
И все бежали покупать у неё костюмы и водолазки. Но Фрида не унималась, плакала регулярно. Когда у её соседей скопилось по десятку костюмов, то вдруг все узнают, что Фрида купила квартиру в центре города. Однокомнатную, правда, но тем не менее. Соседи, что жалели Фриду, обалдели, они, чтобы купить на окраине гостинку, работали по нескольку лет. А Фрида за квартал заработала.
У всех была крыша, а кто платить отказывался, тот потом разбирал свой контейнер, который вчера совершенно случайно сгорел. А сегодня его надо разобрать и увезти, а то администрация рынка наложит ещё и штраф. Крышей выступали крепкие, накаченные парни в спортивных костюмах или малиновых пиджаках, огромные золотые цепи и браслеты, плетение «бисмарк», добавляли устрашения. И барсетки первые появились сначала у качков, и только потом у простого обывателя. Качки имели свои фирменные погоняла. И если к предпринимателю подходили такие братки и вопрошали:
— Под кем работаешь?
То ответить надо было четко, как Отче наш.
— Под орехово-зуевскими, — и тогда вопросов к тебе нет.
Платить надо каждый месяц, без просрочек. А то неприятностей можно обрести на куда большую сумму. И только одна была отсрочка — смерть.
У качков первых появились крутые номера, три семерки или три девятки. И каждый знал, кто с твоей шестеркой рядом на светофоре изволил стоять.
Однажды на рынке было столпотворение качков, столько малиновых жилетов не видели сразу работники рынка. Перепугались не то слово. Даже в туалет боялись ходить. На вопрос, что случилось, ответ был дан такой:
— Положенец приехал.
Что такое положенец, не знал никто, но перепугались здорово все. Многие, прожив всю свою жизнь, так и не узнали, что есть такое положенец. Слово было устрашающее. И непонятное. Приехала милиция на двух бобиках. Встала в сторонке и наблюдала. Они тоже не могли понять причину сходки. К вечеру все разошлись. Уехала милиция. А обалдевшие предприниматели ушли домой и ещё обсуждали непонятное происшествие.
Качки в малиновых пиджаках нередко назначали стрелки. Это делалось больше для устрашения предпринимателей, чем по надобности. Предприниматель после стрелок платил дань охотнее и вопросов лишних более не задавал.
Рынок, по сути, был государством в государстве. Со своими правилами и законами. Понимания найти у администрации рынка не представлялось возможным. Там тоже было глухо, как в танке. Плати за место или убирайся. Если не платить за место три месяца, то твой контейнер плавно переходит в руки крепких неразговорчивых парней, и, что характерно, без малиновых пиджаков. И если предприниматель случайно угодил в больницу, то после лечения узнает, что он никто и звать его не предприниматель Иван Петрович, а просто Петрович.
Налоговая — это вообще отдельная тема, в 1996 году ввели налоговую реформу, и каждый предприниматель обязан был иметь кассовый аппарат, ЭКР-2101, по форме и весу напоминал маленький чемодан. Электричество на рынке не было, оно появилось намного позже. Так приходилось таскать этот чемодан домой каждый день, заряжать его всю ночь и переть утром на рынок. Порой приходилось переть через весь город с пересадками.
Но это ещё что, налоговые проверки были регулярные и плодотворные. В девяностых, когда деньги были с большими нулями, то штраф за неотбитый чек или отбитый, но по каким-то причинам не отданный покупателю, составлял три миллиона, к сравнению, квартира в тридцать квадратов стоила два с половиной. Многие оказались банкротами, очень многие продавали единственное жильё, чтобы погасить задолженность перед налоговой. С тех времен предприниматель боится проверок, лучше закрыться, чем платить штрафы. Поэтому не смейтесь, если увидели закрытые контейнеры или павильоны с товаром, грешно над этим смеяться. А что такое штраф, это отдельный, озощренный вид издевательства, сначала при тебе составляется акт, который предприниматель подписывает не читая, он просто в шоке. Экзекуция имеет место быть во все времена. Потом его вызывают на комиссию, там в разные времена сидели от семи до трех человек с суровыми лицами. Такие правильные до кончиков ногтей. А перед ними стоит такой плохой предприниматель, стоит и краснеет, как первоклассник. Но тут уже ничего не попишешь, хоть красней, хоть не красней — предприниматель банкрот. Сначала его ругают, сыплют юридическими фразами, а потом выдают бумажку с огромным штрафом. А то, что у него дети или мать лежачая инвалид, то это налоговую не волнует.
Интересно, налоговые инспектора из девяностых спокойно спят? И что им снится?
Продолжение следует.
Автор публикации
