Лягушки

Выходные в Москве, особенно в летнее время, сопровождаются непременным замедлением темпа жизни. Большинство горожан отправляются на дачи или просто едут (а некоторая часть счастливчиков и летит) куда-нибудь отдохнуть от столичной суеты. Благодаря этому добраться из центра до Шереметьево в субботнее послеобеденное время было несложно.

Черный мерседес Е-класса лениво катился вдоль выходов из терминала В. Виктор, сидя на пассажирском кресле, крутил головой и высматривал в толпе прилетевших своего петербургского друга.

— Макс, притормаживай! — обратился он к водителю. — Вон он, красавчик.

Возле дороги стоял высокий худощавый молодой человек лет тридцати. Черная льняная рубашка, светлые джинсы, фотохромные линзы с большими диоптриями в толстой оправе очков. Темные длинные волосы были зачесаны на правую сторону, прикрывая выбритый висок.

Витя помахал старому другу из открытого окна и показал на заднюю дверь:

— Гена, падай на заднее. И welcome to Moscow city!

Когда Геннадий устроился на сиденье, Виктор представил ему водителя:

— Это Максим, мой коллега, любезно согласившийся прокатить нас по лучшим местам столицы.

Они обменялись рукопожатиями.

Максим был крепким коренастым мужчиной около сорока. Как и многие холостяки в этом возрасте, он предпочитал спортивный стиль одежды, позволяющий сбросить пару-тройку лет. Бордовая кепка, массивные красные кроссовки, белый спортивный костюм справлялись со своей задачей: с небольшой натяжкой Максу можно было дать и тридцать пять.

— У тебя какие планы? Сначала поедем в центр и пообедаем? Дел сегодня, полагаю, никаких? — Виктор повернулся вполоборота и подмигнул старому товарищу.

— Сегодня я абсолютно свободен. Завтра встреча с заказчиками. Можно и отобедать, — за время полета аппетит успел разыграться.

— Всё понял! Сейчас знатно пожрём! Есть у меня на примете одно местечко, —  вклинился в разговор водитель. — А что за заказчики, чем занимаешься?

— Я художник. Минимализм, поп-живопись и немного сюра.

— Это классно. Художник из Петербурга! Вечерком прошвырнемся по заведениям, местные девахи на такое клюнут, — он весело рассмеялся. — Первый раз в Москве?

— К сожалению, да. Много где побывал, и в Европе, и в Азии, но в Москве всегда проездом, — Гена неловко пожал плечами.

— Впечатлений будет куча! Будешь в восторге! Так на всех наш город действует, кто из провинции в первый раз приезжает! — Макс резко заложил поворот и машину немного накренило.

— Отнюдь. Думаю, питерцам местные пейзажи могут показаться тускловатыми, — художник поправил очки и демонстративно посмотрел в окно.

— Да ладно тебе! Тускловатыми огни Москвы быть не могут. Тут всё! Большой театр! Красная площадь! Музеи там всякие. Эта, как её… — в машине на секунду повисла неловкая тишина.

— Третьяковская галерея, — подсказал пассажир.

— Она самая, точно! Вот видишь. Сам понимаешь: Питер — город неплохой, но до Москвы ему ещё далеко!

Последовал очередной крутой поворот, как будто они куда-то торопились. Стало ясно, что скорость Макса не пугала, и шильдик AMG, поблескивавший на панели, это подтверждал.

— Если уж мы коснулись культурного аспекта, то в Санкт-Петербурге находятся памятники мирового масштаба. Исаакиевский собор, Эрмитаж, Петергоф, Мариинский театр… Перечислять можно до бесконечности. Именно поэтому наш город называют культурной столицей, а Москва всегда считалась купеческим городом, — в голосе Гены звучала уверенность.

— Ну это ещё поспорить можно. Но зато что-что, а высотки у нас точно покруче! — Макс указал пальцем на небоскрёбы, показавшиеся вдалеке.

Переубеждать людей — дело неблагодарное. Геннадий и сам был сторонником этой позиции, но сейчас надменное выражение лица москвича пробудило в нем даже не раздражение, а кое-то холодное чувство, такое же твердое, как Петроградские сфинксы, в чьих глазах мудрость была разбавлена щепоткой надменности. Во что бы то ни стало он решил поставить на место заносчивого позёра.

— Если рассматривать классическую архитектуру, то с Невским, бесспорно, не сравнится ни одна местная улица. А что касается небоскребов, то прошу заметить, что наш «Лахта-Центр» — самое высокое здание не только в России, но и в Европе, — теперь в голосе художника звучал едва заметный сарказм.

Максим, в свою очередь, тоже не испытывал особой симпатии к новому знакомому. «Поселятся в своих зассанных дворах-колодцах и думают, что это крыша мира. Тоже мне интеллигенция. Голосок ещё такой язвительный», — думал он, улыбаясь в заднее зеркало автомобиля.

— Но с чем уж точно не поспоришь, так это с тем, что вся власть у нас, наши заправляют всем от Калининграда до Владивостока, — Макс тоже решил продемонстрировать свою эрудированность, блеснув познаниями в географии.

— Только если не брать в расчет, что все «ваши» сюда откуда-то приехали, — парировал человек на заднем сидении, даже не потрудившись скрыть смешок.

— Но футбол-то у нас точно лучше! — водитель решил перевести разговор в то русло, где точно разбирался получше оппонента: — «Спартак», ЦСКА, «Локомотив»! Да ещё и домашняя арена сборной — «Лужники». Больше восьмидесяти тысяч вмещает!

— Здесь я спорить не буду, наша «Газпром Арена» на втором месте по вместимости. Только хотел бы заметить, что чемпион-то всё равно Зенит! — нарочито сухо произнес художник.

Теперь реплики покатились шквалом то с одной, то с другой стороны. Были предъявлены претензии к питерской дождливости и серости, к московскому смогу и духоте. Затронуты все прелести обоих городов, от красоты девушек до образованности студентов. Вспомнили про качество воздуха и питьевой воды. Мерились количеством и протяженностью пешеходных улиц.  Что тут скажешь: каждая лягушка хвалит свое болото.

Наблюдая за спором двух сторон, мы совсем забыли про Виктора. Черный мерседес уверенно несся по Ленинградке к центру столицы. А он так и сидел на переднем сидении, слушая своих друзей и не вмешиваясь. В его голове решение по их спору уже было принято.

Витя знал обоих очень хорошо; для себя он решил, что победил всё-таки Макс. Он уже закрыл ипотеку и был настоящим москвичом, хоть и переехал из Рязани лет пять назад. А вот Гена до сих пор снимал комнату на Гороховой и почему-то ни за что не продавал родную двушку в Петрозаводске.