Жила-была курица на белом свете.
И думать не предполагала, что может возникнуть на земле, а ведь возникла в один прекрасный момент. Вылупилась из яйца, побыла немного ангельским цыпленком, потом превратилась в обыкновенную курицу, которую сначала нехотя топтал петух, а она аккуратно носила яйца. Вскоре научилась обходиться без петуха, потому что петух исчез из усадьбы, говорят, съели соседи с завидущими глазами.
Яйца, яйца и опять яйца были в жизни курицы, и это называлось жизнью. Она только клевала пищу и неслась яйцами, да, еще спала, взобравшись на насест, закрыв на время глаза и предавшись мечтам и грезам.
Однажды курица гуляла по двору и даже огороду (калитку не вполне закрыли, вот она и просочилась), и увидела нечто невиданное, но дело не в увиденном, а в том, что она почувствовала. Она увидела какого-то петуха.
Это был не местный белый, а чужой, весь какой-то черный, негритянский, притягательный. Как только взглянула на него курица, так сразу же чуть не задохнулась, сердце выскочило из ее груди и затрепетало, подобно бабочке, перед ее глазами. Курица чуть не упала на месте!
Курицы-сестры засмеялись, увидев ее странное поведение. Но посмотрев в сторону чужого петуха, и сами трепетно осиялись солнцем!
Все курицы как один смотрели на экзотического петуха и – любили его!
Все, кто когда-то любил, знают такое состояние: было все равно в мире, и вдруг поднялось давление, стала кружиться голова, внутри получилось так сладко-сладко! Петух, недавно совсем чужой, превратился в самого родного, в необыкновенную ценность, без которой ты не можешь обойтись ни секунды!
Чувство, оно всегда связано с высшей ценностью, которую ты вдруг обрел. Для курицы (и для всех тех куриц) такой высшей ценностью стал незнакомый петух, стал теперь родной и самый красивый, самый лучший петух на свете!
Вы думаете, они встретились с тем петухом? Нет, не встретились, выйти из усадьбы у них не было никакой возможности. Побежали, было, по огороду навстречу любимому петуху, но уперлись в ограду и пришлось повернуть назад.
А их любимый петух оказался по ту сторону ограды, по ту сторону их мира.
Понурые, но счастливые курицы возвратились в свой двор. Прыгнули на насест и закрыли свои глаза, переживая только что возникшее чувство любви. Пусть плохо (любви хорошо бывает лишь от прикосновения к и соединения с предметом любви), но все-таки хорошо им было!
Однако наша курица долго не усидела, спрыгнула с насеста и выскочила наружу птичника. Там стала кружиться по двору и прыгать вверх, и что-то кудахтать безумное. Это она так выражала только что возникшую любовь. Если бы она была поэтом, она бы написала стихотворение, то есть создала бы словесный образ любви.
Куриный образ любви не хуже словесного. Курица кружилась, прыгала, прыгала вверх и вдруг – взлетела!
Сама была потрясена новой своей способностью, забытой куриным родом тысячу лет назад.
Причем, хорошо, плавно полетела. Удивление не помешало ей облететь электрические провода, высоковольтные провода, обогнуть деревья.
Полет получился великолепный! Вот что делает с курицами чувство любви!
Немного отвлекшись от восторга и собственно полета, курица стала пристально смотреть вниз, очень желая высмотреть любимого петуха.
Всматривалась, всматривалась и ничего не увидела: селение, над которым она взлетела, было для курицы не более как чем-то мутным и неясным. Глаза у нее оказались близорукими, все, в том числе и искомого петуха, надо ей подносить поближе, под самый нос, или немного подальше, но ведь не так далеко, как теперь курица поднялась в небо.
Пришлось курице немного спуститься вниз, но ее вдруг захватили воздушные потоки и унесли от села дальше. Появилась река, стало прохладно, наметился красноватый закат.
Но курица вывернулась из воздушного потока и полетела назад к селу, немного снижаясь.
– Ох! – подумала она.–Я ведь заправская ласточка! Не думала, не гадала, что буду такой счастливой! Однако, где же мой милый?!
В селе она увидела какого-то петуха. Спустилась прямо перед ним, но в нем не узнавала свое чувство (Любимый должен был бы отразиться в ней приятным током!). Хотя внешне он был черномазым. Оставила его, пошла по селу.
От двора к двору переходя, курица чуть не попала в суп: один домохозяин хотел ее умыкнуть, замкнул все двери, но она взлетела.
Уже темнело, дома сливались друг с другом и с темнотой.
Курица так и не нашла свою любовь. Осталась на улице, утром вновь пустилась по селу.
Находились похожие, были и симпатичные, некоторые петухи были очень даже по сердцу курице, но любимый так и не находился.
Неделю курица искала, две недели, превратилась в скелет с перьями, однако от любимого и след простыл.
Делать нечего, пришлось возвращаться домой. Просачивается во двор, а там петух новый. Думала, вот счастье привалило, любимый сам нашел к ней дорогу! Оказался белобрысый петух, хоть и активный, но – нелюбимый. Другие курицы оказались настоящими курицами, привыкли к нему и полюбили, производили впечатление счастливых кур.
Наше же курица никак не могла забыть свою первую и единственную любовь. Целыми днями сначала плакала: «ку-ку-да-ка», потом с утра до вечера молчала. В молчании курица много передумала.
Все, кто молчит,- философы, она и придумала, как любовь не забыть, и при этом не потерять чувство жизни. В общем она решила по-своему соединить два чувства: чувство жизни и чувство любви.
Обдумала и однажды приступила к осуществлению своего плана строительства счастья, но без любимого.
А план был таков: силой своей воли она заставила себя (внушала себе долго) принимать белобрысого петуха за черного любимого петуха: смотрела на эту белизну, а видела нежную, любимую черноту, а главное: глядя теперь на как бы черного петуха, она испытывала восторг и радость, почти такую же радость, какую испытывают любящие, глядя на своих любимых.
Началась у курицы новая жизнь. Теперь она ходила счастливая, кружилась вокруг петуха и совокуплялась с ним с огромной радостью. И яйца у нее пошли, как на подбор: величиной с яйцо слона. И сама она стала в полтора раза больше величиной. И с удовольствием пела, шествуя по двору: «Кут-куда-куть-откуда-кут-куда-куть-откуда».
Через пять месяцев счастливая было курица неожиданно увидела своего настоящего любимого, который шествовал по улице мимо курицына дома. Да, это был именно он!
На этот раз они встретились.
Курица так много хотела сказать петуху! Ее возможная речь о своем чувстве произносилась тысячи раз. Это была речь признания и благодарности! Признание в любви, обращенное к тому, от кого зажглась спичка любви!
Когда курица подошла к любимому петуху, с ней вдруг случился приступ дрожжи и трепета. Ее затрясло, трясло, трясло, и потом в миг отпустило. Словно с курицы слетели нимб и сияние.
Курица подошла к нему и замолчала. Ничего не могла и не хотела сказать. Внутри ничего уже не осталось.
Курица подошла к петуху, остановилась и – прошла мимо.
Как быстро проходит чувство.
Какое оно сильное и неопределенное.
Всякое чувство – это наше бессознательное. Получить чувство – это открыть дверь в бессознательное, в наш нижний мир, полный темноты и силы.
Курица вернулась домой, залетела на насест и замерла на несколько дней.
Через неделю она поняла, что что-то надо делать. И решила продолжать игру в жизнь и любовь.
Она бодро прошлась по двору, покружилась вокруг единственного петуха, стала под него и оттраханная ушла восвояси. Она продолжала изображать из себя счастливую.
Лишь в минуты наиболее сильной тоски она взлетала и делала над родным селом несколько кругов.
И это теперь стало называться ее жизнью.
Ах, курица, курица! Как мне жалко и как я восхищаюсь тобой!
Как мне жалко и как я восхищаюсь собой!
И всяким, кто когда-то полюбил в холостую, и вынужден был делать вид, что выстрел все-таки был им произведен, выстрел вверх, грандиозный салют, сногсшибательный фейерверк!
Вам, кто знает ответ на сакраментальный вопрос:
– А был ли мальчик?! А, может, мальчика вовсе не было?! (варианты: а был ли черный петух, была ли любовь, был ли полет и т.п.).
Да здравствует влюбленная курица! (хотя вспомните ассоциативный шлейф слова «курица»: некрасивая, немодная, несовременная, не могущая держать себя с достоинством и т.п.).
И тем не менее…
Автор публикации
🙂👍
Интересно.