лихие девяностые, автомобильные истории. часть6

Не лишне при этом учитывать состояние покрытия и колёсную формулу автомобиля, но это уже целая наука, и изучать её нужно под руководством опытного инструктора в школах экстремальной езды. Волга прослужила мне верой и правдой два года – с осени 1994 до осени 1996 года, и это был период ухода фирмы от товаров народного потребления и возврата к автобизнесу. Но, как известно, тьма сгущается перед рассветом, и это был апофеоз самых диких бартеров и выездных актов торговли. Вот я еду на поезде в городок Кулебаки, где меня уже ждёт наша старенькая Ифа, груженая телевизорами Русич местного производства. Мое присутствие было принципиально, так как телевизоры продавались за нал под покровом ночи в райцентрах Татарии предприимчивым председателям РайПо. Эти предтечи местных элит были нашей головной болью, ибо, не обладая собственными силовыми структурами, всё же платить за товар не любили, взывая к состраданию, которого эти гиены одноэтажных джунглей ни в коей мере не заслуживали. Кстати, Ифа была куплена у моего соседа, ухитрившегося устроиться по контракту в ГДР, и доброго слова не заслуживала. Зато у неё была полуторная кабина со спальником, на котором я лежал во время этих позорных командировок. Еще я нашел на какой-то помойке старинный телефон, как у Ленина в Смольном, и в случаях, когда Гаишник заглядывал в кабину, снимал трубку и имитировал разговор с высокопоставленным человеком из области. Иногда это помогало! Ифу продали при первой же возможности, и уже на следующий день, когда я находился в Казани, из офиса позвонил взволнованный Гарин. Увидев в окно, что вчерашние покупатели Ифы подъехали на ней к офису, он шепотом сообщил, что на всякий случай закрылся и спрятался под столом. А с этими Русичами, оказавшимися финальной отрыжкой советского телевизоростроения, мы долго фигурировали на всех ярмарках города и области, и не исключено, что на месяцок-другой продлили агонию завода, почившего в 1996 году.

Всё это были проделки Володьки Бармакова. Он неутомимо снабжал коллектив Авиастара стиральным порошком Хенкель из города Энгельса, мукой и сахаром местного производства, и даже наоткрывал магазинчиков по продаже бартерной кафельной плитки. Порошок распространяли перед проходными завода, и к 17-00 весь состав фирмы стоял по местам и нёс чистоту и свежесть в народ, а с сыпучим продовольствием поступали организованно. Профсоюзный актив завода собирал деньги заранее, и в нужное время Камаз с мешками стоял в нужном месте. Активисты со своими списками бодро работали с очередью, а мы по их указанию опускали мешки на спины надлежащих покупателей. Механизм работал как часы завода Янтарь. Сбой был лишь однажды, когда утром я проснулся и не обнаружил дипломата с выручкой за 20 тонн муки.

Первым было проверено кафе, где мы совершали расчет с профсоюзными деятелями, и по итогам которого затем состоялся неслабый саммит. Ни в кафе, ни в офисе денег не нашлось, и только через пару дней чемоданчик был найден у меня дома под кроватью во время уборки. Наличные от продажи бартерных товаров тоже считалось неприличным отдавать поставщику автобусов, так как учение Маркса указывало на возникновение прибавочной стоимости в каждом звене бартерной цепи. Руководители в Казани тоже учили Карла Генриховича, и мы совместными усилиями отладили конвейер, по нему в Ульяновск из Казани непрерывным ручейком двигались прожорливые и ломкие автобусы Кавз3976, а обратно не менее ломкие и прожорливые Уазики. Их ломкость компенсировалась простотой конструкции, любую поломку можно было устранить, найдя на дороге подходящую запчасть. Однажды на перегоне у моего Додика, (так называли грузовой Уазик) заклинило на четвёртой передаче механизм переключения. Рычаг кпп свободно болтался, не выполняя своей функции. Километров сто я ехал не переключаясь, без остановок проезжая населённые пункты и разгоняясь перед подъёмами, умоляя небеса, чтобы Гаи не остановило на посту перед Морквашинским мостом. Небо сжалилось, пост я проехал свободно, и на мосту через Волгу как следует разогнался, чтобы проскочить затяжной подъём перед развязкой на пригородное Лебяжье. Всё испортил какой-то дундук на Камазе, тошнящий в левом ряду со скоростью пешехода. В итоге, тормознув на обочине, я залез под Уаз и увидел, что причина в отвинтившемся болтике, соединяющем рычаг кпп с кулисой переключения. Тут же на обочине я нашел подходящие болтик с гаечкой, произвёл ремонт в полевых условиях и маршрут был продолжен.