Этот случай не послужил мне уроком, машину восстановили и использовали её все желающие, я находил её посреди дороги с дверями нараспашку и ключами в замке зажигания. Я забирал её со штрафстоянки (этот ГАИ сам себя не уважает-и машину от-нял и права!), после того, как приятеля задержали на ней и с моими правами в нетрезвом состоянии. Я сам, совершая однажды ночную прогулку по лесу (о беспечная юность!), застрял на ней между двух сосен! Мой друг и соратник Костя Устинов, нарушив правило объезда трамвая, сбил на ней несчастного старенького пешехода и пару месяцев возил ему в больницу арбузы и кефир с вареньем, молясь, чтобы тот не отдал концы. Лоска машине этот случай тоже не прибавил. До сих пор вспоминаю первую зиму в качестве водителя. В первый гололёд я поставил на заднюю ось шипованные шины «снежинка» и махнул в Казань. Машина всю дорогу юлила и норовила развернуться на 360 градусов. Только вернувшись домой, я узнал, что это явление называется «избыточная управляемость» и возникает, если у заднего привода передние колёса шире задних. Финал этой несчастной машины был закономерным, как-то, морозным зимним утром, не дождавшись водителя, отвозившего меня на ней в офис, я пошел на остановку троллейбуса и увидел на обочине нашу машину. Водителя, Вовку Мухина, уже грузили в скорую, а возле КрАЗа, который он не заметил, стоял водитель этого КрАЗа и стряхивал с него фрагменты нашей шестёры. Всю зиму, весну и лето я ездил на личной шестёрке Мухина, благо он отделался испугом и поцарапанным носом. Помню, что селектор передач был в виде пятерни из алюминия, чрезвычайно пачкавшего руку при переключении.
Однажды, уже ближе к осени, позвонил один из компаньонов, Серёга Улетаев, и предупредил, что завтра мне из Тольятти привезут новый автомобиль. Затем позвонил приятель по фамилии Горобничий, выполнявший на фирме различные поручения, и предложил выбрать цвет автомобиля. Оказалось, что мой автомобиль будет выбирать и перегонять именно он. Я упоминаю фамилию персонажей, так как в дальнейшем они сыграют в истории нашей компании очень драматичную роль. Собственно, начало было уже положено, ибо это как раз Горобничий, попавшись на моей машине в нетрезвом состоянии, оставил меня без водительских прав! Спросив, какие бывают цвета, я выбрал вишнёвый. На следующий день, возвращаясь с третьей смены с завода Авиастар, где я не прекращал работать конструктором, я увидел под окнами бывшего офиса три новых шестёрки, одна из которых была вишнёвой. К тому же на ней были красивые хромированные молдинги, чего не наблюдалось на двух других, таких же Ваз 21063, только чёрного цвета. Наутро, забрав в офисе ключи и документы, я вступил во владение своей первой в моей жизни машиной, ибо неудачливая шестёрка цвета сафари была оформлена на нашу фирму, и мне лично не принадлежала.
Улетаев сразу поставил свою машину на стоянку, а я начал интенсивно обучать его вождению, так что через месяц он, раздобыв каким-то образом права, уже водил свою машину самостоятельно, хотя начало его водительской карьеры я сейчас вспоминаю с улыбкой. Для первого занятия мы выбрали широчайший бульвар вдоль Прибрежного парка, Сергей сел за руль и поехал, других машин в поле зрения не было. Внезапно вдалеке группа школьников начала переходить дорогу, Серёга заволновался и начал бормотать, что лучше бы их не было. Я, не придавая значения масштабу обуявшей его паники, начал руководить им метров за 50 до перехода, но оказалось, что он уже в ступоре, ноги не слушались его, он начал махать рукой, сгоняя пешеходов с дороги, и в последний момент затормозил, нажав на педаль рукой! Впрочем, автомобилистом он пробыл не долго, несмотря на то, что он единственный из нас оборудовал машину сигнализацией, через полгода её угнали, голый кузов был найден месяца через три в каком-то ГСК. Возможно, это ангел-хранитель решил вопрос таким образом, ибо Серёга больше машину не покупал, и до сих пор ведёт пешеходную жизнь.
Игорь Кошевой свою машину забрал со стоянки через месяц, к тому времени он начал вести богемный образ жизни, выйдя из дому за сигаретами, мог вернуться только через пару недель. Мобил еще не было, и о том, что у него теперь есть машина, я сообщил ему, наткнувшись на него в каком-то баре, он пребывал в шумной компании, и представил меня как своего помощника по мелким поручениям. Выйдя на улицу посмотреть на мою тачку, он задал гениальный вопрос – а что, без молдингов не было? В этом вопросе заключался весь уровень наших познаний о машинах. Изредка я пользовался услугами наших водителей, и они, садясь за руль моей ласточки сообщали, что у меня движок 1200, но прёт лучше, чем Улетаевская с мотором 1300, что шины белоцерковские, а у Кошевого говённые МИ-16. Всё закончилось к январю нового 1994 года. К тому времени Улетаев перестал принимать участие в делах фирмы, открыв успешное производственное предприятие, а Кошевой с головой ушел в мир своих грёз. Но поскольку он был гендиректором, то мы собрались втроём и решили, что директором должен быть я, подписали протокол, договорились, сколько я буду платить компаньонам и разбежались каждый по своим делам.
Автор публикации
