Суетность раздирала душу человека, обречённого жить в темнице рабских возжеланий богатства и власти. Суета на работе. Суета дома. Суета на улице. Суета в метро. И нет места для укрытия, дабы оборониться от зловредных метастаз суетливости. Душа человека билась в конвульсиях погибели. Надежда на спасение уже умерла, а вера с любовью растворились в неизбывном отчаянии пустоты, высасывающей из груди последние соки жизни…
В юности Властимир Олегович измыслил блестящую будущность своей, как ему представлялось, яркой жизни. Вместе с тем он хорошо представлял себе, что осуществление своего жизненного замысла потребует от него изрядной суеты в течение многих лет, может быть, даже до преклонного возраста. Обладая от природы, как казалось в молодые годы, неисчерпаемым запасом жизненных сил, он не боялся суеты, относясь к ней как к некой неистребимой данности людского общежития.
С восторгом в глазах он смело рухнул в объятия суеты. Оптимизм долго не оставлял его, ибо все издержки ежедневной суетности перекрывала сиявшая впереди так вожделенная им цель устремления всего его существа. Ради достижения этой цели, продиктованной ему максимализмом своей быстро удаляющейся в прошлое юности, он неустанно трудился, выдерживая бешеный темп суеты. Во имя цели своей жизни он, можно сказать, жертвенно суетился, суетился даже вопреки здравому смыслу, вопреки предупреждениям друзей о тщете суеты.
Шли годы. Окружающая жизнь буквально на глазах менялась весьма разительно и бесповоротно, что порождало всё новые и новые препятствия на пути к его цели. И хотя здоровье Властимира Олеговича уже было совсем не то, что в молодые годы, он продолжал суетиться. Ему грезилось, что до желанной цели вот-вот можно будет дотянуться руками, что блаженство исполнения мечты молодости – не за горами.
Напряжение многолетней суеты исключило для него всякую возможность приостановиться, чтобы осмотреться по сторонам. Его разум был сосредоточен на главном, оставляя без внимания второстепенные детали движения к поставленной цели. Марафон суеты не прекращался ни на минуту. Да и сама суета по отношению к нему не допускала никаких поблажек, что вынуждало его выкладываться в полную силу.
Драматическая развязка неминуемо приближалась: перманентная суетливость не позволила ему вовремя уразуметь, что цель, к которой он так усиленно стремился из уже далёкой юности, превратилась со временем в иллюзию, абсолютно не связанную с реальностью. Жизнь брала своё, круша строптивые мечтания горделивых людишек.
Не в силах воспринимать сложившиеся очертания новых декораций жизни Властимир Олегович, продолжал суетливо семенить к своей фантомной цели, не понимая, что происходит вокруг, в кого он превратился под влиянием суеты, на что ему можно было ещё надеяться в оставшиеся годы жизни.
И вот однажды среди вязкого тумана привычной суеты его осветил луч озарения. Больно кольнуло обескураживающее прозрение, и наступило прояснение сознания зашоренного человека, уже стоящего у границы небытия.
Властимир Олегович вдруг увидел себя одиноко стоящим посреди безбрежной степи. Вокруг него волновался ковыль. Высоко в небе парил сапсан. И тишина. Рядом – никого. Солнца тоже не просматривалось. А со всех сторон в ускоряющемся темпе его пеленал мрак неизбывности. Накатывал холод забвения…
Суета пожрала его жизнь без остатка. Всё было зря. Свет померк в его глазах. И вот из груди немолодого человека вырвался истошный вопль запоздалой мольбы невесть к кому о потерянной жизни. Но этот вопль человеческого нутра не коснулся ничьих сердец: падающему в бездну отчаяния окружающие всегда подобострастно уступают дорогу.
12.07.2003
Сергей БОРОДИН
Автор публикации
