Песок, слой камня, песок, затем еще слой камня и снова песок. Лазерное сверло вспыхнуло зелёным лучом, его свет отразился в потускневшем стекле огромной, исполинской звезды и осветил клочок бескрайней, идеально плоской пустыни. Профессор накрыл сверло своим пуховиком и съёжился от холода, подул холодный кремлевский ветер.
Вспышка света чуть не оставила отряд черных копателей без техника. Витька Сабанеев, совсем еще молодой учёный, двадцати пяти лет от роду, долговязый и тощий, устанавливал на одном из лучей звезды камеры ночного видения и датчики движения. Ослеплённый зеленой вспышкой он схватился рукой за кусок стекла вместо железной балки, порезал ладонь и сорвался вниз. Спас страховой левитатор. Прибор замедлил падение, техник плавно спикировал вниз, вскочил на ноги и тут же бросился на Профессора, сорвав с его лица респиратор окровавленной рукой.
– Старый дурак, ты, что в Казань захотел лес валить? Да сюда сейчас все ФСО слетится!
– Виктор, да кто ж знал, что оно так сильно отразит! Я думал сверло пойдет мягко как в Казахстане, а тут не земля, а один камень.
– Я чуть на люк не упал, ты это понимаешь?
Техника остановил руководитель экспедиции. Тучный мужчина в эко-шубе, противогазе и военной шапке ушанке, которого все называли просто Турком, опустил свою мясистую украшенную перстнями пятерню на его плечо.
– Тещина, парни, тещина. Что на радарах?
Сабанеев обернулся, снял очки и взглянул на экран своего ноутбука. Звезда с высоты птичьего полета в инфракрасном спектре, рядом с ней пять точек – три в куче – это он, Турок и Профессор, метрах в двухстах еще две – его жена Лена, молодой аспирант кафедры истории в Рязанском университете и проводник – бывший лейтенант армии России по фамилии Завьялов. Техник облегченно выдохнул. Во-первых на карте кроме них на расстоянии сотни километров никого не было, а во-вторых точки его жены и лейтенанта находились в пятнадцати метрах друг от друга. Ему очень не хотелось оставлять жену в лагере с молодым подтянутым провожатым, но московские ветра и долгая дорога по бескрайней пустоши сильно ее измотали.
Профессор снял свой пуховик со сверла, куртка оказалась прожжена на спине и чадила едким чёрным дымом. Он с сожалением посмотрел на неё, потрогал опалённые края дыры и бросил ее в коробку с мусором.
Турок достал аптечку и перевязал рану техника. Свободной рукой Витька несколько раз щелкнул по цифровым часам чтобы вызвать грузчика-дрона. Металлический работяга с заклеенными чёрной пленкой сигнальными огнями практически бесшумно спикировал с высоты на точку раскопок, закрепил сверлильный станок магнитами, оторвал его от земли и медленно полетел в сторону лагеря. Все трое присели чтобы осмотреть небольшое, оставшееся после сверления отверстие, Профессор провёл пальцем по его острой кромке, и толкнул вниз небольшой круглый камешек. Через секунду раздался громкий металлический звон. Турок сел на землю и рассмеялся.
– Бынго! Завтра начнём рыть! Вытька, заканчивай работу, мы с Профессором пока сделаем разметку.
Техник встал и подтянулся на лестнице, ведущей к верхнему лучу звезды, Профессор достал из пиджака гибкий экран-карту. Часы всех троих мужчин разом пикнули – до рассвета осталось всего несколько часов.
***
В Москве рассвело. Огромная звезда отразила первые солнечные лучи на спинах Турка и Профессора, которые уже покинули место раскопок. В лагере они вместе с лейтенантом-провожатым накрыли все, запакованное в целлофан оборудование тонкой зеркальной пленкой, полностью скрывающей тепловое излучение и включили маскировочные сетки на палатках. Через минут двадцать прибежал техник Сабанеев, он не успел закончить работу, на радаре показались военные дроны. Турок по списку проверил все использованные ночью машины и скрупулёзно перебрал коробку с мусором, их мог выдать любой случайно брошенный на месте предмет. После этого четверо мужчин расселись в холле общей палатки, потушили огонь электрического костра, закутались в зеркальную пленку с головой и затаили дыхание. В центр импровизированного круга техник положил свои часы, на их экране происходило непрерывное движение, рой желтых точек кружил вокруг звезды, анализируя каждый сантиметр поверхности.
– Отвэрстие. Замаскировали отвэрстие? – тревожным шепотом спросил турок.
– Я пленкой накрыл, – ответил техник.
– А камэры?
– И камеры тоже.
Туча военных дронов начала рассеиваться, один из них пролетел в нескольких метрах над палатками, услышав жужжание, Профессор зажмурил глаза. Дрон пролетел мимо.
– Все хорошо, – Турок скинул пленку, включил электро-костёр и поджег от него сигарету.
Профессор достал из-под походного стула уже початую бутылку портвейна и резким рывком сдернул резиновую крышку, к нему тут же потянулись походные кружки.
– На секунду я подумал, что сейчас будет как в Казахстане, – произнёс он, наполняя емкости темным, резко пахнущим алкоголем почти до краев.
– А что было в Казахстане? – спросил лейтенант.
– Павизали нас, – ответил Турок, выдыхая дым высоко под самый купол палатки, – мы доставали для один колликционэр космический чельнок. Пленка ветер сорвало, дрон в наш палатка три ракеты выпустил. Мы бэдный Профэссер два деня из-под завала доставали. Потом еще три месяц его по частям собирали в лучший клиныках Воркуты, рюка прилось из Китай заказывать, голову новую ставить, дорого конечно, но он своих денег стоит.
Лейтенант неожиданно потянул Профессора за щеку из-за чего кожа его лица сползла набок и закрыла один глаз. Профессор тут же схватился за затылок и натянул кожу назад.
– Я бы вас попросил, уважаемый!
– Надо же, – удивленно прошептал лейтенант, – никогда такого вживую не видел. Робот?
– Не полностью, болевые рецепторы, например, у меня свои,– ответил Профессор, намекая на бестактность провожатого, – да и часть внутренних органов тоже. А вообще, мы сюда два дня тащились, а вы, товарищ лейтенант…
– Алексей.
– Товарищ Алексей, еще ни разу глаз не сомкнули. Это кто еще из нас робот, если так посмотреть.
– Военная выправка, спать меньше – делать больше, да и вообще… – попытался оправдаться лейтенант, но неожиданно замолчал, когда из своей палатки в общую вышла Лена. Она подсела к мужу и тоже накрылась пленкой.
– Ветра тут ужасные, я сегодня на секунду вышла наружу без респиратора и наглоталась пыли на месяц вперёд, – произнесла она.
Лейтенант покопался в кармане брюк, достал оттуда небольшую баночку и протянул ее Лене, баночка тут же пошла по рукам.
– Это металлы, много и разных. Содержимое этой баночки за час собирается в легких при Кремлёвском ветре.
Турок потряс баночку, мелкий темно-серебристый песок осел на стенках емкости.
– Кремлевский ветер опасен из-за высокого содержания металла в воздухе, он идёт с северного направления, четыре раза в сутки по три часа с трехчасовыми перерывами, свою работу мы будем подстраивать под него. Кремлевский ветер губит технику и не только. Человек, здесь, в Москве, без респиратора выдерживает сутки, может двое. Так что я рекомендую вам без средств защиты дыхания из палаток не высовываться, – сказал лейтенант.
Словно в подтверждение его слов, поток шквального ветра ударил в купол палатки, техник обеспокоено взглянул на часы, но опасения оказались напрасными – Профессор и Турок надежно закрепили пленку с «запасом прочности».
– А военные дроны – спросил Турок, передавая лейтенанту баночку, – они не портятся?
– Они в «противопылевке», как и наши, – ответил ему Витька, лейтенант кивнул подтверждая его слова.
– А металл откуда берётся? И откуда вообще такая точность? Три через три, – спросила Лена.
– А тут вообще все очень просто, ветер искусственный, дует всегда в одну сторону, а металлы, это выбросы «Московского никеля».
Все понимающе замолчали, «Московский никель» только за последние десять лет успел наполовину осушить Байкал и полностью выпилить сибирскую тайгу. Вопроса – почему предприятие просто сдувает отходы вместо того чтобы их утилизировать ни у кого не возникло.
Профессор отхлебнул немного портвейна, поморщился и неожиданно начал рассказывать какой раньше была Москва в те времена когда он был еще подростком. Турок выплеснул остатки алкоголя из своей кружки в костёр и отправился спать в палатку. Все эти истории Профессора он прослушал еще в прошлом месяце, когда они безуспешно пытались прорваться через кордон в Подмосковье и искали среди местных надежного проводника. В последнее время Профессор все
чаще «сбоил» из-за магнитного излучения Москвы и начинал ни с того ни с сего воспроизводить разделы своей «детской» памяти. Лейтенант последовал примеру руководителя экспедиции, залпом осушил стакан и скрылся за магнитными створками палатки. У костра остались только молодожены и уже немного пьяный старик.
– Москва раньше была столицей России до Тулы. Ну это вы знаете. Это был огромный цветущий город, в котором жило двадцать миллионов человек. Вот здесь прямо под нами, согласно картам, был университет, огромный как Тульский завод, та звезда, это вершина шпиля, а высотой центральное здание было метров двести, а то и больше. Так было до одной трагедии – отечественные инженеры интегрировали в московскую сеть «Умного города» программу «Родина», алгоритм способный при помощи специальных машин строить неописуемые конструкции в самые короткие сроки. Дома за секунду, кварталы за час. В ходе теста сотрудники городской администрации нечаянно, а может, и умышленно, ошиблись в количестве слоев брусчатки и написали отрицательное значение.
– Великая бюрократическая ошибка, – произнесла Лена.
– Точно, – ответил Профессор, – за сутки «Родина» покрыла весь город от края до края тысячами слоем брусчатки, навсегда его замуровав. Людей, каких могли, больше года выводили по специальным ходам, а вокруг образовавшегося «Московского плато» поставили кордон. Там много ценного у нас под нами, я бы сказал, что там спрятана настоящая сокровищница и если университет остался нетронут, то мы можем найти там много старых сохранившихся вещей. Книги например. При университете была богатейшая библиотека с настоящими бумажными книгами, их там столько, что мы сможем купить себе по несколько квартир в Туле или дома в Сочи… Да что там в Сочи! Даже в Уссурийске!
– Я один раз видела бумажную книгу когда была совсем маленькая, бабушкина подруга поменяла ее на путевку в дагестанский курорт.
– А при Собянине третьем, когда мне было около сорока, бумажные книги были еще в ходу, некоторые из них можно было даже получить в библиотеках, – продолжил Профессор.
– Ой а расскажите про библиотеки, – попросила Лена. Глаза Профессора загорелись и он едва не опрокинул стакан, в попытке описать красоту и роскошь читальных залов. В соседней палатке захрапел Турок. В другой палатке, прижавшись спиной к мягкой стене, протирал лезвие ножа лейтенант Завьялов, записывая на портативный диктофон каждое сказанное Профессором слово.
***
В Москве стемнело. Огромный промышленный робот-резак, под управлением Лены, скрытый наспех маскировочной палаткой, лазером снимал брусчатку слой за слоем, направляя срезанные квадратные пласты на конвейерную ленту. Собранные камни техник Сабанеев раскладывал в кубы метровой высоты и накрывал зеркальной пленкой. Только к середине ночи им удалось добраться до крыши университета. Сабанеев накрывал уже двадцатый по счету куб, когда раздался оглушительный скрежет, прокатившийся гулом у них под ногами. Это Лена срезала часть крыши и жестяной квадрат, вместе с бетоном сорвался куда-то вниз. Они тут же приостановили работу и залегли, накрывшись зеркальной пленкой, техник выждал несколько минут, высматривая дронов, затем по рации вызвал из лагеря Турка, лейтенанта и Профессора. Пока они пробирались сквозь очередной порыв кремлевского ветра, Витька установил лебедку и подготовил снаряжение для спуска – специальный костюм, портативные левитаторы, фонари и камеры, а также спустил
вниз несколько дронов и «завизировал» помещение. Работал он быстро, задерживаться в Москве не хотелось.
– В общем, это какая-то закрытая комната, я так понимаю чердак, выход из него ведёт прямо в звезду. Комната наглухо закупорена, но дрон уже открыл двери лифта, дальше идёт шахта, большая, сколько метров не знаю, сигнал туда не добивает, но скорее всего это самое большое помещение из тех, где мы были.
Последние слова вызвали улыбку на лице Турка, вот уже третий десяток лет он занимался изучением истории России и побывал в сотне различных экспедиций – заброшенных заводах, шахтах, штольнях и катакомбах, но в Москву смог попасть только сейчас. По легенде, которую ему «продали» вместе с картой, в нескольких десятках метров под звездой находился музей университета и он должен попасть в него любой ценой. Экспонаты любого Московского музея уходят на чёрном рынке по баснословным ценам. За его спиной в специальный костюм облачался Профессор.
– Почему не спуститься через саму звезду, там же люк?– неожиданно спросил лейтенант, – зачем было копать этот тоннель? Тащить все это оборудование?
Витька улыбнулся, идея с тоннелем была его детищем.
– Потому что люк, да и все остальное основание звезды – это маяк для военных дронов, почище останков Москва-Сити. Стоит только попробовать коснуться его, как сюда слетится вся авиация, которую вчера мы наблюдали на радарах и на этот раз они будут целенаправленно искать «зеркалку». Даже если мы сможем спрятаться от них внутри шпиля, дроны обнаружат лагерь, а без припасов и техники мы здесь долго не протянем, сам понимаешь. Когда мы ехали сюда, я видел несколько десятков высохших тел у обочины, не хотелось бы мне составлять им компанию…
– Я понял. Но почему первым идёт старик?
– У этого старика грузоподъемность около трёхсот килограммов, и в отличие от нас он не чувствует усталости и довольно долго может обходиться без воздуха.
Диалог прервал профессор, он уже надел костюм, собрал снаряжение и подошёл к входу в шахту.
– Четыре часа, если быть точнее. Готовы? До рассвета я хочу завершить первый заход и вернуться в лагерь, если вы не против.
Турок проинструктировал его напоследок, прощупывая все приборы на костюме:
– Родной, давай аккуратно. Помнишь? Бэри все самое дорогое – кныги, всякие бумаги, дэньги, старый тэхник. Список ты знаешь. С тобой идёт шесть дрон. Пять грузовой дрон, чтобы поднимат все на поверхность, одын чтобы поднять тэбе если что. Ставь больше маяк, я тебе их полный сумка насыпал. Связь будет шалить, сразу выбирайся. Удачи.
Турок крепко пожал ему руку, следом ее пожал Сабанеев. Профессор снял респиратор, несколько раз глубоко вдохнул, надел его обратно, перекрестился, пристегнул к поясу трос и завис над входом в шахту. Лена включила лебедку.
***
Затхлый воздух поднялся из шахты и заполнил палатку, когда Профессор коснулся ботинками пола небольшой комнаты с одним единственным выходом. Датчики с его костюма перенесли голограмму помещения на экран небольшого планшета в руках у Турка. Руководитель экспедиции жадно вертел изображение в поисках ценных мелочей, но комната была стерильна, в ней не было вообще ничего. В это время Профессор запустил руку в набедренную сумку, вытащил щепотку круглых красных шариков и бросил их вперёд. Шарики моментально прилипли к стенам, за спиной Профессора ожили спущенные ранее дроны. Из-за огромного слоя брусчатки над головой, сюда поступал минимум сигналов и сеть приходилось прокладывать вручную, разбрасывая миниатюрные передатчики – маяки.
– Вижу шахту лифта, кабина на нашем этаже. Буду делать проход.
Профессор закрепил по углам кабины левитаторы, направил внутрь дрон, прикрепил его тросами к полу и портативным лазерным резаком выпилил аккуратное квадратное отверстие. Дрон вынес пластину, служившую когда-то полом, в комнату и поставил ее у стены. Профессор бросил в шахту несколько десятков маяков, включил левитаторы на ботинках и сиганул в шахту лифта.
На экране планшета здание университета продолжало обрастать комнатами, Профессор сыпал передатчиками направо и налево, Турок едва успевал нажимать на клавиши и нагружать дронов различным старинным барахлом.
– Сакровисче мое сакровисче, – приговаривал руководитель экспедиции, рассматривая на экране старинную шариковую ручку изготовленную из прозрачного пластика, когда связь начала давать сбой.
– Тут сокровищница… Книги… Тысячи книг… Столько, что мы сможем купить себе по несколько квартир в Туле или дома в Сочи… Да что там в Сочи! Даже в Уссурийске… – прошипела рация Профессора и затихла.
Турок нашёл его на экране планшета, Профессор стоял неподвижно у одной из стен огромного зала. Вскоре оборвалась линия связи с дронами, машины перестали подавать признаки жизни. Руководитель экспедиции подозвал техника, который вместе с женой и лейтенантом в этот момент разбирал и фотографировал добычу уже принесенную дронами, скинул с плеч эко-шубу и начал надевать специальный костюм. Витька провёл пальцами по экрану планшета.
– Странно, связь идёт до шахты, затем обрывается и не доходит до нас. Я попробую перенастроить частоту, а ты найди Профессора и постарайся не отсоединяй трос.
Техник нажал на кнопку спуска и Турок исчез в шахте.
– Тут сокровищница… Книги… Тысячи книг… – повторила рация голосом Профессора.
Турок спустился на дно шахты, Витька сверху посветил на него фонариком.
– Я нашёл дронов, они здесь свалены в кучу, сейчас попробую перезапустить вручную, – крикнул руководитель экспедиции и исчез из поля зрения техника.
По стенам шахты метнулось несколько теней, раздался оглушительный крик, от неожиданности Сабанеев выронил фонарик в шахту, в этот момент лейтенант отпихнул его в сторону и чиркнул ножом по тросу. Натянутая веревка лопнула и исчезла в шахте. Техник бросился на него, но тут же
рухнул на землю, сраженный мощным ударом в челюсть. Военный достал из кармана ретранслятор и нажал на кнопку, рация голосом Профессора повторила:
– Тут сокровищница… Книги… тысячи книг….
Лена упала в обморок, на экране часов распластанного на полу Витьки замерцали желтые точки.
***
Лейтенант быстро наладил сигнал и поднял дроны на поверхность. Витька смотрел вниз, пытаясь разглядеть дно шахты под носами запылённых ботинок, спиной он чувствовал дыхание Лены. Руки и ноги были намертво стянуты хомутами, лейтенант передавал по рации координаты их местоположения. Лена уже перестала плакать и только шмыгала носом, в бок ему упиралось лезвие армейского ножа.
– И что там внизу? – спросил Витька.
Лейтенант закончил разговаривать и положил рацию на пол перед собой.
– Москвичи, Витенька. Голодные москвичи. Ты пойми, лично я против вас ничего не имею, но у меня приказ – кормить Москву. Наврал ваш профессор с три короба, не было никаких ходов, никого никуда не выводили, после Великой бюрократической ошибки плато опечатали, а через десять лет москвичи полезли наружу и их стало намного больше чем было до этого и все они хотят кушать. Вот мы их и кормим. Таких групп в день через кордон две-три сотни в день проходит под нашим чутким контролем. И все с оборудованием, с деньгами, с техникой. А ты думаешь откуда у армии дроны? Зеркалка? Это между прочим дорогое удовольствие – метр пленки – пятьдесят зарплат. Мы дронов не производим, Витя, мы их только перекрашиваем. Техника ваша уйдёт с молотка следующей группе, а мы на вырученные деньги поставим партию еды для москвичей.
У техника закружилась голова, и он едва не упал вниз, но Лена успела схватить его за рубашку.
– Но мы можем договориться, я не ожидал, что вы будете шахту бурить, нам она не нужна как ты понимаешь, а с вашими машинами я один не справлюсь. Давай так, вы замуровываете выход, как было, а я вас, так и быть, отпускаю.
Выбор был очевиден, Витька кивнул, лейтенант провёл вдоль его запястья ножом и хомуты посыпались на землю.
Снова заработала конвейерная лента, из зеркальной пленки освободились пласты снятой брусчатки. Через несколько часов работа была закончена и последний слой камня занял своё место, Лена смогла идеально уложить блоки в то самое место, откуда до этого их снимала. Над головами копателей как грифы кружили военные дроны, ни на секунду не выпуская свои цели из поля зрения. Витя сел у конвейера и вытер пот, лейтенант бережно сворачивал зеркальную пленку и распихивал ее по карманам.
– Закончили, отпустишь? Как договаривались, – произнёс Витя.
– Конечно, – ответил лейтенант и махнул рукой, – выход там. Только есть один маленький нюанс.
Он подошёл к технику и срезал ножом крепления респиратора с его затылка.
– Вот теперь до свидания.
Лена обняла мужа и вдвоём они пошли вперёд, не оборачиваясь, в спину им подул холодный кремлевский ветер.
***
В Москве рассвело. По импровизированной дороге на полной скорости гнал джип группы черных копателей, оставляя позади огромные облака пыли. Машина стремительно промчалась мимо небольшого серого холма, колесо едва не задело торчащую из серой металлической пыли порезанную ладонь.
– Тела повсюду лежат. Не повезло бедолагам. Куда дальше то? – спросил водитель.
– Вон она звезда, прямо на горизонте, – ответил ему проводник, лейтенант Армии России Алексей Завьялов.
Автор публикации
