Навеяно событиями вековой давности
«Петлюровцы бежали быстрее лани…»
В. В. Шульгин, один из идеологов белого движения.
***
«…К вечеру того же дня петлюровский шакал отступил с жалобным воем, испугавшись крупного хищника— деникинского волка…»
Б. Е. Ефимов, будущий советский мастер карикатуры, очевидец событий.[1]
16 августа 1904 года. г. Екатеринодар
Начальник Кубанской области генерал-лейтенанта Яков Дмитриевич Малам в очередной раз перечитал доставленную из Малороссии депешу. Наконец, отложил её в сторону, подошёл к окну, поглядел на снующую по площади толпу. Подумал: «Ну вот, ещё одного неблагонадёжного занесло в наши края. Слетаются сюда, аки мухи на мёд. А нам за каждым из них надзор гласный или негласный учиняй. Как бы чего дурного не выкинули. Народ наш кубанский, в основном, благонадёжный, царю-батюшке преданный, но как говорится, и на старуху бывает эта…позабыл… вспомнил… проруха. Заводы по всему краю открываются, а на них кто трудится? В большинстве своём пришлые рабочие, корней местных не имеющие. От таких… э… пролетариев, чего хошь ждать можно. Вон вторая столица уже вовсю забастовками да стачками бурлит. Опять же, япошки треклятые нашенский Дальний Восток день и нощно терзают».
Хозяин кабинета вернулся к своему столу, черкнул резолюцию на письме и кликнул дежурного офицера:
— Сделай милость, отошли сию бумагу есаулу Василию Елисеевичу Чернику[2]. Пусть там приглядит за очередным гастролёром-революционером.
***
Чиновно-бюрократическая машина Екатеринодара, не спеша и поскрипывая несмазанными шестерёнками, приступила к работе. Лишь двенадцать дней спустя, в соответствующем департаменте получили документ, следующего содержания:
«Состоящий под особым надзором полиции в г. Полтаве мещанин Симон Васильев Петлюра 11 августа выбыл из Полтавы, по слухам, в г. Екатеринодар… Приметы Петлюры: рост 166 см, среднее телосложение, внешность интеллигентная, серьезная, имеет привычку выставлять левую ногу вперёд и держать руки перед собой; волосы на голове светло-русые, длинные, прямые, пробор с правой стороны, брови и усы русые, борода редкая, рыжеватая, глаза серые, большие, близорукий; при вечернем освещении читает с помощью очков; череп правильный, круглый, лоб плоский и широкий, нос прямой, лицо продолговатое…» [3]
С резолюцией поперёк текста:
«Полицмейстеру Екатеринодара есаулу Василию Елисеевичу Чернику: «Учинить за Петлюрой особый надзор полиции».
***
Поднадзорный Петлюра родился в Полтаве в 1879 году. В это сложно поверить, но юноша цель своей жизни видел в служении богу. Мечтал стать священником. Увы, не сбылось. И виной тому был один крайне неприятный случай.
В семинарии, куда поступил Симон, проходил конкурс пения. Семинарист, с рождения, был наделён сильным, высоким голосом. Сызмальства пел в церковном хоре, а посему, не без основания, рассчитывал на первый приз. Конкурсантам дозволялось исполнять песни на вольные, ими самими выбранные темы. Симон разучил кантату на стихи Тараса Шевченко «Бьют пороги» и замечательно исполнил её.
Скандал вышел грандиозный. А всё дело в том, что это стихотворение Шевченко, как и большинство других произведений «кобзаря» в те годы, было запрещено во всей Российской империи. Петлюру незамедлительно из списка семинаристов, исключили. Обидевшись на весь белый свет, молодой Симон[4] примкнул к революционерам. Взял, да и вступил в лево националистическую Революционную украинскую партию. Несколько раз был арестован, но по молодости лет амнистирован. После «последнего предупреждения» решил перебраться на Кубань.
***
Приказ, есть приказ, и его надобно выполнять. Что и делали сотрудники департамента полиции, время от времени посылая начальству рапорты следующего содержания:
31 августа 1904 года.
От полицмейстера Екатеринодара В.Е. Черника.
Начальнику Кубанской области Я.Д. Маламе:
«Симон Петлюра квартирует в 1-й части по Котляревской улице, в доме № 23, где и учреждён за ним особый надзор полиции»
(дом принадлежал вдове протоиерея Евдокии Стефановне Эрастовой).
***
Чем же зарабатывал себе на жизнь, поднадзорный «товарищ»? Будущий военный министр Центральной Рады, главный атаман войск Украинской Народной Республики и председатель Директории устроился корреспондентом в контору “Донская речь», а также учительствовал в пятом начальном городском училище[5]. Время от времени брал работу в Кубанском Войсковом архиве.
(Оказывал помощь Фёдору Андреевичу Щербине с подбором архивных материалов для «Истории Кубанского казачьего войска».
Два тома этой книги увидели свет в 1910 и 1913 годах).
***
«Революционер» и самостиец был полон сил и решимости развернуть борьбу с царским режимом, искренне считал, что Кубань — это ничто иное, как — «Кавказская Украина». Ведь здесь жили потомки запорожцев и изъяснялись на ласкающий слух балачке.
Но эйфория от первых впечатлений быстро прошла. Вся «борьба» местных инакомыслящих сводилась, по мнению Симона, исключительно к псевдополитической болтовне за чашкой чая в безалкогольной чайной располагающейся на Екатеринодарской улице.
***
«Кубанским казакам Петлюра и его призывы были безразличны. Они жили зажиточно, у них была собственная казачья идентичность. К тому же была распространена идея о триедином русском народе, состоящем из великорусов, малорусов и белорусов. От русского народа казаки себя не отделяли, поэтому идеи украинофилов на Кубани оказались не востребованы».
Игорь Васильев, кандидат исторических наук.
***
«Петлюра с помощниками пытался расклеивать по городу листовки с воззваниями. В одной из них, озаглавленной «Солдатская памятка» говорилось, что военная присяга не от Бога, присягать, пусть даже царю, грех. Горожане к крамоле отнеслись с любопытством, как к чему-то новому – и только.»[6]
А что же полиция? Неужели не принимала никаких мер?! Вот что удалось отыскать в периодической печати того времени.
3 декабря 1902 года
«Полицмейстер Черник с приставом Узуновым следовали по улице Полицейской (Гоголя) и в квартале между Рашпилевской и Посполитакинской (Октябрьская) наткнулись на неизвестного в бурке.
Позже выяснилось, что это был земляк Симона — Григорий Ткаченко.
Завидев представителей власти, тот попытался скрыться, но по случайности обронил нёсший свёрток. Тот развязался, и на землю посыпались листовки.
Служивым это показалось подозрительным. Незадачливого революционера задержали. Начались обыски у всех причастных.
На квартире поднадзорного Петлюры был найден гектограф.
Симона выпустили под солидный денежный залог «на поруки» лишь четыре месяца спустя».
***
Что же случилось с поднадзорным дальше — известно всем. Напомню лишь о том, как бесславно завершилась жизнь временного корреспондента конторы “Донская речь”.
25 мая 1926 года
В этот день, в Париже Симона Петлюру прилюдно застрелил Самуил Шварцбурд. Это была самая настоящая — месть. Дело в том, что в семье убийцы пятнадцать человек погибли вследствие еврейских погромов, организованных бандами петлюровцев.
Год спустя состоялся суд над Шварцбурдом. Документы и показания многочисленных свидетелей говорили о том, что убитый никогда даже не пытался остановить погромы. Лишь изредка, на словах «для демонстрации» формально наказал нескольких своих подчинённых.
Суд присяжных, изучив все представленные материалы полностью оправдал Шварцбурда!
[1]— https://dzen.ru/a/XivBGbwlFACvxVAn
[2]— в то время — полицмейстер города Екатеринодара
[3]— https://vk.com/public211353747
[4]— Петлюру с детства называли именно Симоном, а не Семёном, потому что его готовили к духовной карьере. https://dzen.ru/a/YjTv_OLn-HJ6mSfP
[5]— https://kuban.aif.ru/science/details/1417664?ysclid=lus9yb6enu268757878
[6]— https://kuban.aif.ru/science/details/1417664?ysclid=lus9yb6enu268757878
Автор публикации
